Хроники Шибуи Ривы

      1 мая, 82 год       близ Исахайя на северо-западе страны Огня       Рива обхватила обмякшие ноги под колени и продолжила нести незнакомца. Дышал тот за спиной тихо, почти неслышно.       Эта троица — Рива, Юго и бессознательный парень за спиной девушки — держали путь через лес. Уроки сенсея Ривы, Какаши Хатаке, а также обострённые чувства ниндзя позволяли пройти этот путь более легко. В ночи, скрытые от лунного света в тени деревьев, они передвигались медленно. Под ногами хрустели ветки, свистело дыхание — но и только. Перед глазами обычного человека распростёрлась бы кромешная тьма.       Юго шёл, едва соображая, и лишь размеренные шаги девушки перед ним постепенно приводили его в чувство. Посещение «района удач», конечно, было делом не столь официальным и явно не достойным младшего сына Савабе Масанао, главы торговой империи Шиноби Годайкоку, а потому… собственно, поэтому он бежал из района, как жалкий трус. Одно выбивающее из колеи событие следовало за другим — петляя среди тёмных переулков района красных фонарей, Юго и Рива встретили подозрительную личность, которая позже оказалась точь-в-точь как «господин Хироши», по слухам убитый в «Хрустальном павильоне»! Каким только боком судьба ни повернётся, Юго не мог перестать удивляться такому совпадению! Сам младший Савабе сейчас растерял всю свою напыщенность и ауру богатого плейбоя, вцепившись в плечо идущей перед ним молодой куноичи. Слишком беспомощный перед ориентированием в непроглядной тьме.       — Ты думаешь, он пока не опасен? — Нарастающее напряжение заставило Юго покоситься на лицо бессознательного незнакомца, скрытое растрёпанными волосами. Кто знает, может, этот парень уже очнулся и выжидает момент для нападения?       — Да, пока он безвреден, — кратко ответил голос в ночи и замолк.       Рива вывела их к выходу из леса. Лунный свет серебрил неровную дорогу, а вокруг неё, как Дайдаработчи, вырастали из тёмной земли высокие деревья. Савабе позволил себе выдохнуть, радуясь способности ориентироваться в окружении.       — Возвращаться в Исахайю ночью не имеет смысла, — через плечо обратилась к нему Рива. — Предлагаю переждать ночь в деревне Сусуме неподалёку.       Юго бы согласился и на другое, лишь бы не оставаться в темноте.       Им удалось арендовать одну из комнат в местной гостинице. В воздухе витал затхлый запах старой бумаги и состаренного дерева, создавая атмосферу тихого упадка. Татами здесь были потёртыми и мягкими от старости. Пожелтевшие и залатанные ширмы сёдзи придавали свету ламп тёплое призрачное сияние.       Савабе присел на хлипкую кровать и ощутил, как плечи отпускает напряжение. Он сидел в комнате в полном одиночестве. Охранница прошмыгнула в окно, чтобы вернуть спрятанное на время регистрации тело.       Юго чуть не упал с кровати, когда глаза его заметили большую тень, внезапно возникшую в раскрытом окне. Девушка запрыгнула на оконную раму и сгрузила незнакомца на пол, словно мешок с песком.       Савабе наконец разглядел лицо незнакомца. Он мог поклясться, что черты его лица в точности повторяли черты Хироши из «Хрустального павильона». Рива тем временем вооружилась мокрой тряпкой и пару раз прошлась по его лицу. Тряпка обрела коричневый оттенок, смыв часть грима: лежащий на полу номера человек выглядел как тот самый «господин Хироши», который недавно подавал Юго дымящийся матча.       Рива, совсем не стесняясь, начала ощупывать старое кимоно мужчины. Оказалось, что под длинным плащом у него был спрятан о-кинчаку, сумма денег в котором заставляла задуматься, а в правом ботинке — завёрнутый в пару слоёв пергамента документ на имя бесфамильного Синдзи, который, как обычно, вместо фотографии содержал текстовое описание внешности:       «Цвет волос: русые;        Цвет глаз: карие;        Цвет лица: светлый;        Особые приметы: две родинки на левой щеке».       К ночи ужин уже не подавали. Юго сморил сон, и Рива осталась одна в наблюдении.       Как только первые лучи солнца опустились на верхушки деревьев, девушка пошевелилась. Она опустила взгляд на незнакомца и перекинула его за спину.       Странно смотрелась фигура молодой девушки, легко несущая такого же молодого человека.       Прыгая с одной ветки на другую, девушка опустилась на землю и привязала Хироши к дереву. Она ждала, пока он очнётся.       Открыв трепещущие веки, юноша заторможенно заметался в путах. И хриплым от долгого неиспользования голосом попытался узнать, почему сейчас рассвет и сколько времени прошло.       Но Рива проигнорировала его вопросы.       — Кто ты? И каковы были твои намерения прошлой ночью?       Предприняв пару попыток уклониться от ответа и тянуть свою линию, Хироши смирился с тем, что куноичи была глуха к его вопросам:       — Я… Я… я не хотел нападать на вас.       — Как твоё имя? Хироши, работник «Хрустального павильона» в районе удач? Или Синдзи, безызвестный ремесленник?       — Имя, данное мне при рождении, Синдзи. Но при регистрации в «Хрустальном павильоне» мне было дано более благозвучное имя.       — По району удач прошли слухи, что Хироши был заколот на чайной церемонии. Тогда почему ты жив и на тебе, как я заметила, ни царапины?       — Я… — он отвёл бегающие в страхе глаза. — Я… бежал из квартала.       Несмотря на успешность развивающейся карьеры в «районе удач», большинство работников мечтало зажить полной жизнью. Подобная деятельность не предполагала работу в статусе свободного человека — они отрабатывали долг. И побег, который совершил Синдзи, рассматривался как преступление.       Рива ещё раз посмотрела на Синдзи. Он подготовился: под тёмным плащом у него сравнимо более дешёвое кимоно, чем в роли чаджина прошедшим вечером. Он придумал нанести грим, забрал деньги и подделал новые документы… И подстроил своё убийство. Хотя Рива раздумывала, как бы ему удалось подменить заколотое тело. Провернуть подобное проблематично для умелого ниндзя, что говорить о простом гражданском. Если в плане случился прокол, на его поиски могли уже выйти.       Сам Синдзи не мог сдержать дрожь. Он вжался в дерево и опустил голову вниз. По каплям на земле Рива поняла, что тот плачет.       — Ты не хочешь, чтобы тебя сдавали полиции Исахайи, — озвучила она очевидное.       Синдзи поднял на девушку мокрые от слёз тёмные глаза.       Рива не растаяла от жалкого, надломленного вида красивого мужчины перед ней. В конце концов Синдзи был работником «Хрустального павильона». Чтобы быть успешным, он должен был обладать соответствующими навыками: его профессия предполагала использование красоты, ума и других качеств ради получения желаемого от мужчин и женщин. Риве, прошедшей подготовку куноичи в Конохе, было известно о подобного рода манипуляциях, она была посвящена в эту тему. Да и старалась гасить порывы души, чтобы те уступили место трезвому рассудку. Но Шибуя не могла отринуть тот факт, что Синдзи пытался сбежать. Он хотел выбраться из болота, в котором завяз с юности.       — Как ты планировал покинуть окрестности города? — спросила куноичи, опустив на него взгляд.       Поджав губы и застыв на пару секунд, Синдзи ответил:       — Я подкупил возницу одной из повозок. И я должен был подойти к дороге, ведущей в Тоба.       Тоба. Город на севере страны чуть восточнее Исахайи.       — Возница должен был ждать тебя на дороге, ведущей в Тоба? — повторила Рива, вертя на уме догадку. — Мы проходили её той ночью. На дороге никого не было.

______________

      Путешествие Юго по стране Огня только началось, а он уже успел поучаствовать в крупной истории. Побег работника из «района удач» путём подстраивания собственного убийства, схема с участием нескольких подельников и предательство, из-за которого бежавший работник не мог быть уверен в безопасности конечного места назначения. Юго даже не представлял, что его планы о поездке на север страны Огня приведут к такому результату.       В этот момент в дверь номера постучали. Рива указала Синдзи на шкаф и прикрыла за ним дверцы, чтобы никто не обнаружил новое лицо в этой старой комнате отеля. Тогда Юго сказал входить.       — С добрым утром. Вы заказывали завтрак. — Молодая девушка с румяными щеками прошла внутрь, а значит, время близилось к полудню. Она мило улыбнулась и положила на прикроватную тумбочку толстый поднос, на котором стояли две тарелки дымящегося супа и до краёв наполненные рисом миски. Юго минутой позже даже не припомнил, что сказал служащей отеля, чтобы та быстрее покинула номер. Дело не терпело отлагательств.       — Так что ты планируешь делать теперь, Синдзи? — сел на скрипучую кровать Юго, устало обратившись к узкой щели шкафа с приоткрытыми несмазанными деревянными дверцами. Если провести по ним рукой, можно легко получить в награду пару неприятных заноз. — Может, тогда отправишься с нами?       — Я ценю вашу доброту, Юго-сан, — вежливо поклонился Синдзи и поднял голову. — Каллиграф, мазки кисти которого больше не образуют связных символов — слова, которые точно бы передали моё состояние. Я задаюсь вопросом, есть ли смысл идти, если неизвестность выбила почву из-под ног, а будущее кажется полным безнадежности, рабства и нищеты.       Юго понимающе кивнул.       — Ну, на твой вопрос ответить сложно. Да и у каждого он свой. Я, например, заметил, что смысл пути обретается по мере городов, которые я посетил, и людей, которых я встретил. Намного позже, под конец. К сожалению, люди не ками, которые способны видеть будущее.       Рива посмотрела на замолчавшего Юго, удивлённая глубиной его речей. Большую часть времени он казался ей избалованным богатством отца глупцом, не способным задумываться о чём-то основополагающем. Но смешки исчезли, и за ними открылся думающий юноша. Совсем не тот просторечный дурачок. Хотя, может быть, проблема не в нём, а в ней? И она делает поспешные выводы о людях, о которых понятия не имеет?       Его слова звучали ободряюще как для Синдзи, так и для Ривы. Если подумать, ситуация бегущего от бремени молодого человека похожа на обстоятельства куноичи. Она была потерянным в море кораблём, окружённым густым туманом. Компас был сломан, а звёзды на небосводе больше не пожелали давать ориентир. Рива, расторможенная тревогой, не могла не задаться вопросом, а существовал ли он вообще ранее? Может быть, то была лишь иллюзия, чьё время рассеяться пришло?       — О чём ты говоришь, Рива? — спросил Юго, вперившись в неё тёмными глазами.       Девушка огляделась, впервые обращая внимание на окружающие её деревянные стены и глядящих с двух сторон юношей.       — Может ли человек утверждать, что выбранный им способ жить верен?       — Верен? — переспросил Юго. — О чём ты?       — Сожаления, которые человек испытывает, иногда могут стать слишком значительны. И тогда он пытается узнать, был ли его способ жить верен. Почему, живя свою жизнь тем способом, который он выбрал, с теми целями, которые имел, по итогу получил результат, который его никак не удовлетворил? И есть ли возможность получить ответ на этот вопрос? Может быть, этот человек, как и многие, копает, бессмысленно пытаясь поймать отражение луны в беспокойном море, что лишь светящийся мираж, до сути которого человек никогда не дойдёт?       Савабе прикусил язык, совершенно не понимая, что ему отвечать на эти неожиданно волнующие молодую девушку вопросы. Он окинул взглядом комнату, остановившись на Синдзи, который явно делал вид, что не собирается подавать голос.       — Если честно, я об этом никогда не думал. Но, очевидно, эти вопросы тебя волнуют. Может быть, будет легче отпустить? Не думать об отвлечённых, далёких понятиях? Гораздо проще обращать внимание на то, что тебя окружает, и не уделять пространным мыслям времени.       Рива молчала, и тогда парень, чтобы поставить какую-то точку в диалоге, который, он бы признался, его смущал, обратился к молчаливому гостю, стоящему в углу:       — А ты бы что сказал? А, Синдзи?       Поочерёдно бросив взгляд то на куноичи, то на Савабе, тот флегматично ответил:       — Что, если всё напрасно? Если мы обречены гнаться за иллюзиями, никогда не находя ответов, которых жаждем? Есть ли смысл в продолжении?       Брови Савабе взлетели вверх от неожиданного цинизма и обречённости, сквозящих в размышлениях Синдзи.       Философская дискуссия не достигла логичного завершения, потому что Юго не ожидал, что у них будут диаметрально противоположные точки зрения на данный вопрос и остальные решат оставить своё мнение при себе. Да, возможно, между ними ещё не присутствовал достаточный уровень близости.       А вот Синдзи, похоже, всё-таки согласился путешествовать с Юго и его охранницей.

***

      6 мая       Пологая местность сменялась на горный ландшафт. Рива, Юго и присоединившийся к ним Синдзи покидали страну Огня. Синдзи всю поездку держал апатично-нейтральное выражение лица, наблюдая за изменчивыми видами с пресным безразличием. Сменив несколько возниц, трио проехало несколько городов и деревень северной части страны до пересечения границы.       Так они и добрались до места, которое хотел посетить Юго. Подняв головы, они увидели красиво сделанные деревянные ворота с замысловатой резьбой, залитой оранжевым светом уходящего солнца. На них большими буквами было написано: «Деревня Скрытых Горячих Источников». Поныне считалась популярным туристическим местом, хотя в прошлом имела связи с ниндзя.       Из густых лесов Рива, Юго и Синдзи ступили на мощёные улицы. Деревня представляла собой сочетание традиционных деревянных домов, оживлённых рынков и безмятежной природной красоты. Прогуливаясь до места назначения, они наблюдали за вечерней жизнью жителей деревни — торговцами, продающими товары, детьми, играющими возле прудов с карпами кои, и завсегдатаями, пьющими чай в близлежащем чайном домике.       Рёкан «Киёмидзу», куда спешно направлялся младший Савабе, находился в конце узкой улочки. Здание представляло собой прекрасное сочетание традиционной архитектуры с широкими карнизами и ширмами сёдзи.       У входа по бокам деревянных ворот стояла пара каменных фонарей, отбрасывающих мягкий свет в раннем вечернем свете. Сами ворота были украшены ниспадающей занавеской норэн с эмблемой рёкана — нежным цветком вишни.       Он явно что-то означал — как заметила Рива, гражданские любили придавать особое значение простым эмблемам. Этот, вероятно, символизировал спокойствие и обновление. Рива не много успела услышать о нравах жителей вне Конохагакуре за то небольшое время, которое провела на миссиях. Как-то раз был сезон цветения вишни — ничего не обозначающий для Ривы сезон, — который местные посвятили созерцанию вишнёвых деревьев. И даже умудрялись найти в данном процессе истины жизни. Цветение ассоциировали с преходящим характером жизни, который помогает осознать её непостоянство. А мимолётную красоту — с циклом роста, увядания и возрождения.       Учитывая запомненные когда-то значения, Рива рассудила, что рёкан, который представлял из себя гостиницу с горячими источниками, выбрал символ сакуры как доброе пожелание гостям отеля душевного спокойствия и обновления тела в своих минеральных водах.       Пройдя мимо тщательно ухоженного сада во внутреннем дворике, компания из трёх путников прошла по небольшому каменному мосту, изящно изогнутому над прудом, к центральному острову, на котором располагалось здание рёкана.       Большие раздвижные двери вели на просторную веранду. Полы устилали циновки татами, а низкие деревянные столики были накрыты для чаепития, за которыми наслаждались отдыхом несколько посетителей.       Не стоило, наверное, упоминать, что «Киёмидзу» был не из дешёвых? Они могли позволить себе остановиться в нём благодаря избалованному вкусу Юго, который привык жить в роскоши. Он даже щедро оплатил комнату Синдзи, когда тот готов был выложить несколько монет из своей о-кинчаку при бронировании номера в «Киёмидзу» через птицу-посланницу в одном из приграничных городков.       Стоило Юго упомянуть про бронирование, процесс заселения буквально пролетел. Это в других нетуристических городках Рива и Юго могли надеяться заселиться, просто придя в отель в любое время суток, но с известными гостиницами в популярных туристических точках такой трюк бы не прошёл. Особенно вечером, учитывая, что процесс заселения и выселения проходит утром.       Троица следовала за женщиной в узорчатом кимоно. Коридоры были украшены изящной каллиграфией и картинами, изображающими безмятежные пейзажи, что создавало умиротворяющую атмосферу. Она довела их до второго этажа и показала комнаты. Сначала комната Юго с видом на сад внизу, рядом — Ривы, а следом и Синдзи, чей номер был чуть меньше, без какого-либо вида. Но он не думал жаловаться.       Экскурсия Юго не требовалась, и он в паре слов объяснил местоположение онсэна на первом этаже и обеденного зала, в который они собирались спускаться вместе. Как раз было время для ужина. А после — для посещения горячих источников при отеле, добраться до которых можно было лишь через внутренний дворик.       Вообще-то, они приехали сюда с целью. Но на время путники позволили себе отдохнуть от долгой дороги. Не только Юго, но и Рива прочувствовала на себе «спокойствие и обновление» рёкана. Чего нельзя было сказать про Синдзи. За поздним ужином тот был напряжён, как туго скрученная пружина — со скованным силуэтом под хлопковой юкатой, которую выдавал рёкан, и стиснутыми зубами.       — В чём дело, Синдзи-сан? — спросила Рива, когда они втроём зашли в комнату Юго.       Тот бросил на неё взгляд загнанной лани, который перекрывали выбившиеся из чёлки пряди.       — Пусть мы и в стране горячих источников, меня всё ещё могут узнать. И доставить обратно.       — Макото? — это был человек, который по рассказам Синдзи изначально предложил ему выйти из-под контроля «Хрустального павильона» и помог с выкупом. История Синдзи была менее простой, какой могла показаться на первый взгляд.       — Старый извращенец, — скривился Юго, откинувшись на татами.       — Он, — кивнул Синдзи на вопрос куноичи. — Конечно, это не афишируется…       Рива могла видеть маленькие движения челюсти Синдзи, которые говорили о тревоге. Немного втягивая, он изжевывал внутреннюю сторону щек. Как тогда, когда бежал из «Павильона».       Рива опустила взгляд на низкий стол, за которым они втроём сидели, и покрутила в руках одну тама-кандзаси, которая закрепляла волосы, что сейчас были распущены.       Существовали люди, которым пришлось несладко. И Синдзи был одним из них.       — Ты уверен, что тебя до сих пор преследуют? — спросил Юго, расслабленно лежащий на татами. — Не обессудь, но кто бы стал думать о побеге человека, чьё тело было заколото и сожжено? Да ещё искать его в другой стране?       — Макото-сан мог догадаться… Ведь моё «убийство» произошло подозрительно накануне окончания службы в «Хрустальном павильоне». Сумма выкупа была уплачена, и на следующий день я должен был покинуть окрестности квартала вместе с охранниками Макото-сана… В своих поисках правды он вполне может наткнуться на возницу Тайши, который предал меня, так и не довезя до деревни Чофу. Я, конечно, старался быть скрытным…       Его голос становился всё тише и тише, и возникало ощущение, что Синдзи разговаривал сам с собой. Синдзи странно сторонился Ривы. Куноичи догадывалась о причинах такого поведения. Пищу одной из догадок дал взгляд Синдзи, брошенный как-то на её руки. Он был полон скрытого отвращения. Руки её, которым она была благодарна за службу и к виду которых давно привыкла, были не по-женски испещрены мозолями. Вполне возможно, Синдзи, будучи гражданским, опасался связываться с шиноби. В обществе гражданских ходили опасения, в основу которых легли предрассудки по поводу ниндзя.       Однажды тёмным и, как водится осенью, промозглым вечером Риве посчастливилось услышать историю, содержащую взгляд гражданских на происхождение шиноби:       «Давным-давно, когда границы стран постоянно менялись, в отдалённом уголке огненной земли, в тени высокой горы приютилось скрытое поселение под названием Каге-мура. Это поселение было домом для клана шиноби, известного как Каге-рю. Они искали силу, чтобы защитить свою деревню, и заключили сделку с могущественным ёкаем. Ёкай, обитавший в глубинах древнего леса, обещал им силу в обмен на вечную преданность и служение.       Каге-рю приняли предложение ёкая и получили невероятные способности. Они могли становиться невидимыми, управлять элементами природы и вызывать ужасных существ. Но их сила была проклята. Ёкай наложил на них заклятие, которое связало их с миром духов, заставив служить тёмным силам и приносить им жертвы».       Тихий женский голос затих, но потом строго сказал: «Каге-рю не такие, как мы, Мами-тян. Мы должны сторониться шиноби, чтобы не связываться с тёмными силами».       «Они действительно такие плохие, мама?» — прошептал дрожащий детский голос.       «Да, моя милая. Они опасны. Шиноби проводят ритуалы, чтобы почитать ёкаев и получать их силу. Они живут в изоляции, чтобы защитить свои секреты. У них есть святилища, посвящённые ёкаям, и они проводят тёмные ритуалы, чтобы направлять их силу, которая укрепляется с помощью жертвоприношений и крови погубленных ими людей».        Конечно, учитывая данные истории, гуляющие по миру, опасения гражданских по отношению к ниндзя предсказуемы. Однако всё же Синдзи должен был часто взаимодействовать с ниндзя по долгу службы, поскольку те нередко заглядывали в «район удач». Что странно, учитывая такое поведение парня. Быть может, у него были другие причины, и Рива никогда о них не догадается.