des ailes pour nous

Лучи утреннего солнца ярко светили сквозь панорамное окно и скользили по лицу Антона. Он смешно морщит нос, натягивает одеяло выше, пытаясь укрыться от них, и чихает, когда верхней губы касается перо. Сонный разум просыпается как по щелчку, и он понимает, что его крылья сейчас в расслабленном состоянии лежат на кровати, частично свисая на пол. Зеленые глаза медленно открываются, и он видит перед собой профиль Арса. Тот сладко спит, причмокивая губами и пуская слюни. Одно его крыло закрывает ему лицо от слишком надоедливых лучей. Дыхание Шастуна резко сбивается и он начинает судорожно вспоминать, что вчера было, но голова после пьянки помогать ему отказывается. Ну хотя бы не болит, и на том спасибо. В это время Попов открывает глаза и с минуту смотрит на шатена. Арс подчёркнуто медленно поднимает одеяло, под которым они вдвоём лежат, и видит, что оба полностью голые. — Какого черта ты в моей постели? — рычит брюнет, соскакивая с кровати и закрываясь одеялом. Антон в результате его маневра остался без укрытия, и пришлось быстро закрыть пах подушкой. — В смысле в твоей? Это моя квартира, идиот, — он тянется вниз за хоть какой-нибудь одеждой и первыми нащупывает свои шорты. — Ты разве не жил в другой квартире? — Как прикажешь жить с такими крыльями в той квартире? — вопросом на вопрос отвечает Антон, завязывает шорты и идёт в сторону кухни. Новую квартиру Антон выбрал в виде студии, и считал очень удобным, что кровать от кухни отделяют всего пару шагов. Он только собирается поставить чайник, как его внимание привлекает странный шум. Не обнаружив его источник за окном, Антон поворачивает голову на Арса, который судорожно, но явно не бесцельно бегает по квартире, закрываясь одеялом. Его растрёпанная чёлка, помятый вид и судорожные блеск в глазах наводят смутные, странные мысли. — У тебя задница болит? — внезапно выдаёт Антон, подходя к раковине. — Что? — замирает Попов, выходя из ванной комнаты, в которой нашёл свои трусы. До него почти сразу доходит смысл вопроса, и он злобно смотрит в сторону юноши. — Ты идиот? Ничего у меня не болит. Ты вообще что-нибудь помнишь? — Нет. Может у нас всё же был первоклассный секс, который я преступно забыл? — Я тебе сейчас врежу, прекрати, — Арс смотрит на бутылку какого-то коньяка, которая одиноко стоит на барной стойке. Она открыта и абсолютно пуста. — Нас разве могло так унести с одной бутылки? — С одной нет, а вот с трех вполне, — Антон вытягивает из раковины две бутылки крепкого коньяка разной марки и ставит к первой на барную стойку. — А как я оказался у тебя? Я ведь даже не знал твоего адреса, — брюнет устало трёт переносицу и садится на край кровати, усиленно думает и пытается что-то вытащить из чертогов разума, но тщетно. Ни одной картинки, что вчера происходило, ни одной мысли или даже намёка. Он поднимает голову и смотрит на подошедшего Шастуна, который протягивает ему стакан с водой. Попов принимает из рук прохладную жидкость и припадает губами к стеклу, жадно глотая и чуть ли не мурча. Холод проходится по глотке, обжигает и отрезвляет, и Арсений уже более осознанно смотрит, как Антон уходит обратно, задерживаясь взглядом на тощих бедрах. Скулы предательски алеют, и он быстро переводит взгляд выше, разглядывая поясницу, а потом смотрит на место, где крылья и тело становятся единым целым. Там расположилась небольшая россыпь зелёных и красных перьев, уложенных друг на друга внахлест и, совсем близко к коже, наверняка очень приятный на ощупь пух. От этих мыслей его пальцы покалывает, а сердце заходится быстрым ритмом. Антон наконец-то берет в руки телефон, и его глаза округляются. — Арс, мы опаздываем на съёмки! — кричит шатен, подбегая к шкафу и вытаскивая оттуда первую попавшуюся одежду. — Твою мать, — очухивается мужчина и слетает с постели, замирает на месте и смотрит на Антона. — Шаст, я не знаю где моя одежда. Шатен выпрямляется и закусывает губу, что-то решает в голове и снова лезет в шкаф. Вытаскивает обычную черную футболку, и она Попову даже почти как раз. С джинсами было труднее, но в итоге выбор останавливается на обычных обтягивающих с разодранными коленками (Антон клянётся, что не знает, откуда у него такое). Арсу приходится сделать подвороты, потому что джинсы оказались для него слишком длинные, а потом он выскакивает в коридор и победно выдыхает, когда видит свои красные кеды. Брюнет смотрит на вешалку и замирает. Не успев затормозить, в него врезается шедший за ним Антон и едва удерживает равновесие. — Ты че замер? — Шаст, я пришёл к тебе в халате? — удивлённо поднимает бровь Попов, снимая с вешалки свой синий махровый халат. Антон смотрит на вещь и начинает ржать, а Арс вытягивает губы в трубочку, сдерживая ответный смех. — Бери мою куртку и давай, шевели булками, — они вылетают из квартиры и спускаются на лифте. На улице довольно прохладно, хотя только начало осени. Арсу становится теплее, когда он оказывается в специальной просторной машине, в которой не приходится мучиться со своими крыльями. Антон прыгает на водительское сиденье и даёт по газам, срываясь с места. *** — Всем привет! Воу, а что тут произошло? — едва переступив порог студии удивился Шаст. Удивляться было чему: съёмочная площадка для шокеров выглядела как после войны. Одни бутылки валялись на полу, другие падения не пережили и разбились, от чего на полу тут и там встречались стеклянно-алкогольные лужи, а третьи — самое немногочисленное количество — спокойно стояли на полке. До них неведомая рука хаоса, очевидно, просто не дотянулась. Вишенкой на торте был стол посреди всего этого артхауса, а на нем два пустых фужера, пустая же бутылка из-под вина и, вдобавок, корзина цветов по центру стола. — Кто-то украл три бутылки коньяка, — ответил спокойным тоном Дима, сложив руки крест-накрест на груди. — Нужно потом посмотреть по камерам, — Стас, который руководил уборкой, повернулся к пришедшим и внимательно их осмотрел. Шастун резко остановился, и в него сзади врезался Арс, который находился где-то в своих мыслях. Попов вышел из-за парня и посмотрел на него отсутствующим взглядом. Антон одними глазами приказал ему идти за ним и мужчина без слов его понял. — Ты, блять, понимаешь, что это значит? — Шаст судорожно схватил Арса за плечи и чуть встряхнул. — Повтори, что они сказали. Я просто себя чувствую хреново, — Арс потёр глаза руками и они немного покраснели. Антон снова мгновенно залип на движения Попова, но быстро очнулся. — Кто-то из декораций своровал три бутылки коньяка, и, я напомню, что дома у меня стоит три бутылки коньяка. А ещё Стас хочет посмотреть все по камерам, и я не знаю, что мы будем делать. — Так, спокойно. Так как я до сих пор ничего не помню, то не отрицаю, что мы могли всё это устроить, — Арс вспомнил стол посередине площадки; тот определенно выглядел, как романтический островок, и мужчине пришлось приложить усилия, чтобы отогнать из мыслей эту картинку, — давай украдем запись. Договорив, Арс просто просиял, всем своим видом излучая уверенность в том, что плана лучше им не придумать. Антон его уверенности не разделял. Он приложил тыльную сторону ладони ко лбу Арсения и повышенной температуры не обнаружил. Положил ему ладони на щеки и посмотрел в глаза — зрачок был в норме. Брюнет наконец-то понял, что делает парень и вырвался из его рук, отходя в сторону. — Прекрати. — Арс, ты предлагаешь, внимание, украсть запись с камер, ты ещё пьяный или что? — возмутился Шаст, но ему тут же заткнули рот тёплой ладонью. — Во-первых, тихо. Во-вторых, да, а что предлагаешь ты? — в ответ молчание и взгляд неожиданно испуганных зелёных глаз. — Ну, вот и все, сейчас мы идем, как ни в чем не бывало проживаем этот съёмочный день, а потом идём в кабинет с записями и уничтожаем все улики. Уяснил? Антон медленно кивнул — да, уяснил. Рука тут же была убрана с его губ. Шаст даже прикоснулся пальцами к ним, настолько сильным было впечатление, что их будто обожгло. Самые страстные поцелуи Иры и близко не вызывали такого урагана эмоций, как это простое касание. Арс уже был в середине коридора, чтобы вернуться к остальным, а Антон все ещё стоял и, как дурак, касался своих губ. *** — Мне прекратила нравиться эта затея, — прошептал Антон, шагая на цыпочках в сторону нужной двери. Рядом так же тихо шёл Арс, периодически задевая его крыльями, и сильнее всего бесило, что перья непривычно шелестели, из-за чего оба вздрагивали. В павильоне никого не осталось, он был весь погружен во мрак. Конечно, когда ты находишь соулмейта — у тебя появляется чуть больше привилегий. Например, если твоя птица, которая «подарила» тебе оперение, обладала ночным зрением, то и ты вполне можешь видеть в темноте. Крылья Антона были от попугая ара, поэтому он так же легко ориентировался и без света, а вот Арс был слеп. Его крылья были от ворона, а они, как известно науке, нихуя не видят в темноте. Попов резко дёргается в сторону, уклоняясь от чего-то невидимого, и начинает падать, но его вовремя успевают схватить худые руки. Глаза Антона в темноте как будто светились, и было даже немного жутко — словно их заменили на два фонарика или вылили в них неоновую жидкость. — Иди рядом и держи меня за руку, я могу видеть, но не обладаю супер-слухом. Ворона у нас тут ты, — закончил Шастун, держа Попова за кисть, но тот резко дёрнул её назад. — О нет, нет, нет. Я не ворона, я ворон. Это не разделение на мальчиков и девочек, это два разных вида, ворон более крупный и находится в терках с воронами, не надо меня принижать, — крылья в угрожающем жесте расправились и перышки нахохлились. Антон на автомате сделал то же самое, словно показывая превосходство. Конечно, разумом он знает, что делает это на чистых инстинктах, которые сработали в ответ на агрессию со стороны Арса. В отличие от самого Арса, в крови у которого уже забурлил адреналин, и он был готов в любой момент броситься на Антона; зрачок Попова сужался и расширялся, грудная клетка тяжело вздымалась, и они на самом деле могли сейчас подраться только из-за своих инстинктов. Попов начал медленно отходить назад и Шастун мог предугадать, что тот хотел сделать выпад, не понимая, что на стороне Антона преимущество — его большие крылья. Осознание того, что это всё действительно становится серьёзным, ударило в голову очень резко, и он даже пошатнулся в сторону. — Арс, — он позвал мужчину, но тот утробно зарычал, смотря исподлобья, и его зрачки, Шаст мог поклясться, стали больше самой радужки. — Попов, стой! В тебе сейчас говорят инстинкты, одумайся. Он начал отходить назад, оглядываясь по сторонам. Отлетает к стене, когда Арс делает выпад, пытаясь схватить его, и больно ударяет чёрным крылом по щеке, оставляя кровавый след. У Антона пульс бьётся в ушах и у него не остаётся выбора, кроме как осесть на пол и ударить Попова крылом по лодыжке. Не удержав равновесие, брюнет падает на Шастуна и кипучая ярость из него исчезает практически моментально. — Что произошло? — тихо спрашивает Попов, боясь пошевелиться. — В тебе проснулись инстинкты. Будь осторожен, твой вид может быть довольно опасным, — Антон поднимается с пола и подаёт руку Арсу. Тот хватается за неё, медленно встаёт и оглядывает помещение. Все так же темно, но слышно каждый шорох. Арс ошарашенно бормочет извинения, но Антон от них отмахивается, мол, ерунда, и они в тишине идут дальше по коридору. Попова немного потряхивает от такого неприятного открытия. Он никогда не думал, что инстинкты могут проявляться у людей, а если и могут, то с чего они вообще проявились именно у него? Может, есть какая-то причина, из-за которой все это произошло? Сосредоточенный на этих мыслях, он снова не замечает как остановился Антон и врезается в его спину, а потом выглядывает и смотрит на дверь, к которой они подошли. Шаст прикасается к ручке и глубоко выдыхает. — Готов? — Готов. *** Антон и Арсений шли по тёмной улице, освещенной фонарями, и глубоко, от души смеялись. Камеры, как только свет в зале включился, сразу выключились. Похоже, там действовали хорошие воры, но Попов решил, что лучше удалить эту запись, мало ли что. Антон с ним согласился, и вот теперь они наконец могут вздохнуть спокойно. Сегодня довольно облачно и прохладно. Арс до сих пор в одежде Антона, и в ней так приятно тепло. Он кожей чувствует, что она для него что-то близкое и родное. Шаст сморозил какую-то шутку и Попов заливается смехом, хватаясь за его плечо. Из-за поворота выезжает машина, которая моет дороги, и направляется в их сторону. Они самоуверенно решили, что машина проедет слишком далеко, чтобы задеть, но расчёт оказался неверным и их резко окатило холодной водой. И тут вернулись воспоминания. — Ну, вот т-перь мы мокр-е, — некоторые буквы глотались из-за того, что на пьяную голову язык уже не работал нормально. — Нам нужно сг-согреться, — рядом с Антоном такой же пьяный Арсений пошатнулся и уверенной, но петляющей походкой пошёл в сторону павильона, где у них проходили съёмки. Антон шёл за ним, пошатываясь и дергая крыльями, чтобы лишняя вода стекла. Они шли, кажется, долго, и черт знает, как открыли дверь — два пьяных мастера, не иначе. Зайдя в зал, Шаст остановился. — Подожди, у нас же тут камеры, — он не заметил, как схватил Попова за руку и крепко сжал. — То-очно, точно… — Арс покружился на месте, будто что-то видел, но потом просто засмеялся. — Давай, иди, вырубай их, я постою здесь, потому что ни-ихуя не вижу. Антон засмеялся и на шатающихся ногах пошёл в сторону комнаты с камерами. В одно мгновение все было выключено, а свет подан в студию. Попов захлопал в ладоши, радуясь как ребёнок. Пока Шаст где-то там шёл сквозь коридоры, Арс открыл декорации для шокеров и приятно удивился. — Я принёс тебе халат, — выдал Антон, кидая синий махровый халат в Арсения, и тот мутным взглядом смотрит на него, одеваясь. Теплее, конечно, не стало, но вся вода впитывалась теперь ещё и в новый элемент одежды. Антон, как джентльмен, выдвигает стул и Попов, даже в пьяном состоянии, грациозно падает на предложенное сиденье и тянется вбок за корзиной цветов, пока Шаст пошёл к алкоголю. Одно неосторожное движение — и пара бутылок падает на пол, разлетаясь на маленькие стеклышки. Шатен смотрит на них, приставляет указательный палец к губам и тихо шепчет: «тш-ш-ш». Брюнет смотрит на него и повторяет действия, не зная зачем. Через мгновение они уже открыли бутылку какого-то вина и разлили его по бокалам. — Знаешь, тебе вот хорошо с И-Ирой, она твой соулмейт, — начал Арс, облокотившись на стол. — Ира не мой соулмейт, — поразительно чётко говорит Антон, и Попов даже возвращается обратно в положение сидя. — Что? — Она не моя родственная душа. Я понятия не имею, кто это вообще, — он опрокидывает в себя залпом весь фужер. — А твоя кто? — Я тоже не знаю. Они сидят какое-то время в тишине, а потом Антон предлагает пойти к нему, потому что "тут идти пару минут и вообще чё-то тухло здесь". Парни прихватывают с собой пару-тройку бутылок коньяка, чтобы согреться полностью и выходят из павильона. Ночь обдаёт холодным воздухом, и мокрая одежда противно липнет к коже. Естественно, идти было совсем не пару минут, поэтому, когда они зашли в комнату, одна бутылка была уже выпита по пути. Её аккуратно поставили на барную стойку, и Шастун на пьяную голову придумал отличную идею. Взял из рук Арса другие две бутылки и стал ждать, пока тот разуется. Руки не слушались и тряслись, а мозг пытался подать сигналы, что очень хочет спать. Арсений аккуратным движением повесил халат на вешалку, а потом вытянулся и посмотрел мутными глазами на Антона и немного за него, чтобы увидеть кровать. — Не, не, я тебя мокрого не пущу, раздевайся, — приказным тоном сказал Антон, кидая бутылки на кровати и начиная тоже раздеваться. Попов хотел возразить, но потом тупо плюнул и тоже разделся. Полностью голые они легли на кровати и распили бутылку коньяка на двоих, стуча зубами от холода. Антон посмотрел на мокрого Арса и снова засмеялся — тот дрожал от воды и осеннего холода. Тот сначала кинул злой взгляд на Шастуна, но не удержался и тоже засмеялся. Шатен дёрнулся, когда тёплая рука коснулась его плеча. Прикосновения порождали искры по всему телу, пробуждая незнакомые до того упоительные ощущения. — Арс, — начал Антон уже более серьёзно. Попов посмотрел на него, смаргивая воду с ресниц, а рука Шастуна сжала руку брюнета. — Инстинкты открываются только рядом с родственной душой. Эти слова были настолько тихими, что непонятно как Попов их услышал. Услышанное неприятно резало слух и медленно проникало в мозг, который отказывался это осознавать. Арс ошалело посмотрел на Антона, а потом отвел взгляд и просто замер, разглядывая пустоту перед собой. Шастун немного улыбнулся и сжал ладонь сильнее, но Попов как ошпаренный дёрнулся назад и медленно направился в сторону пешеходного перехода спиной. — Арс, постой, — крикнул Антон и шагнул к мужчине, но тот выдвинул руки перед собой в защитном жесте и расправил крылья. — Ан-Антон, давай пока опустим этот факт, я пойду домой, а то заболею, — стуча зубами, сказал мужчина и, развернувшись, резко сорвался с места, перебегая через пешеходный переход. — Но я ведь просто хотел поговорить… — несчастно произнёс ему вслед Антон. Арс его, конечно, не услышал.