des ailes pour nous

Антон сидел в гримерке и пил безвкусный кофе, который уже не придавал никаких сил. Как только его выписали из больницы, через неделю назначили съёмки, к которым пришлось быстро восстанавливаться. За это время он обновил гардероб, купил машину побольше и теперь ищет себе нормальную квартиру, иначе чокнется жить в такой тесноте. На самом деле квартира не была маленькой, она бы вполне подошла для кого угодно из тех людей, у которых, сука, нет крыльев с размахом четыре с лишним метра. Антон раздражённо поправил чёлку, бросая взгляд на зеркало. Вроде выглядит лучше, его немного загримировали, в особенности его синяки — их даже почти не видно. Занятый собственными мыслями, Шастун только сейчас понял, что он до сих пор не видел Попова, и, выходя в главный зал к зрителям, он подавился воздухом на вдохе. Глаза заслезились, в горле начало жечь и он закашлялся, пытаясь восстановить дыхание. Шатен кашлянул ещё раз, когда по спине прилетел увесистый шлепок такой силы, как будто кто-то хотел, чтобы он выплюнул уже все органы и не мучился больше. Серый вышел у него из-за спины и посмотрел странным взглядом, но сам Антон смотрел только на Попова. Тот стоял к нему спиной, и со стороны Антона отлично было видно красивые чёрные крылья, которые медленно вздымались и опадали, не касаясь пола. Антон ему даже позавидовал — крылья самого юноши постоянно норовили коснуться пола кончиками перьев первого порядка, и из-за этого за ними был глаз да глаз. Арсений что-то обсуждал с Пашей на другом конце сцены и, как будто ощутив на себе чужой взгляд, прервался, поворачивая голову в сторону Антона. Он сначала удивленно посмотрел за спину Антона, а потом улыбнулся и, попрощавшись с Волей, быстрым шагом направился к Шастуну. Зрители что-то обсуждали между собой, кто-то наблюдал за парнями, а кто-то дремал, ведь это только утренние съёмки и, пока есть время, нужно его использовать с пользой. — Привет, — с неожиданной детской радостью проговорил брюнет, садясь на пуфик Антона. — Привет, — на автомате ответил Шастун, сверля взглядом крылья. Что-то в груди покалывало и это чувство разливалось дальше, куда-то вниз и в кончики пальцев. Одно осознание, что у Арса появилась родственная душа, одновременно заставляло радоваться за друга, но в то же время в горле вставал ком, а сердце неприятно ныло. Попов в это время с восхищением разглядывал два сложенных крыла за спиной Шастуна, и никто из них не заметил, что на сцене остались они одни, пока другие разошлись по делам. — Какой у тебя размах? — решился прервать тишину Попов, подскакивая обратно на ноги, будто у него шило в жопе (Антон был уверен, что так и есть), и выходя на центр. — Четыре восемьдесят шесть, — бормочет Антон, отходя к Арсу и вытягивая крылья в разные стороны. Яркое цветастое оперение привлекло внимание абсолютно всех, и особенно Арсения — он голодным взглядом посмотрел на крылья и на автомате дёрнул своими. — А твои? — Три тридцать шесть. Арс повторяет действия Антона, и теперь они просто вдвоём стоят посреди сцены и разглядывают крылья друг друга. Попов был очевидно заворожен цветом перьев Антона и рассматривал каждый цвет по очереди. Первый — красный, и он даже не знал с чем бы мог сравнить этот цвет. Это не цвет крови, не цвет заката или маков. Это цвет желания, страсти и похоти, в голове немного закипает и шумит в ушах, но он упорно ведёт взглядом ниже. Дальше перья зелёные, почти как глаза у самого Шастуна, но только когда он в темном помещении, когда радужка приобретает глубокий зелёный оттенок. Следующие два ряда перьев почти похожи. Сначала идёт ярко-ярко голубой, как летнее небо или глаза Арса… Попов улыбнулся на этих мыслях, а последний цвет он сравнил с морской гладью, такой же тёмный насыщенный цвет. Ему казалось, что его собственные крылья не с чем сравнивать, чёрный, как чёрный. Скучный. Но зелёные глаза пристально рассматривали его, и становилось неуютно. — Вы как дети, честное слово, — бормочет проходящий мимо Паша и смеётся, закрывая рот тыльной стороной ладони. Парни смеются вместе с ним и готовятся к съемкам. *** — Шокеры, шо-океры, ребят будет бить током за определённые запреты, которые будут у нас на экране, — тянет ведущий, передавая красный пульт в руки гостя. — Арсений и Антон уже стоят в декорациях и ждут, когда их ударят. После этих слов Паша нажимает на свой пульт, и Арс хватается за ближайшую декорацию в виде какого-то ящика. Гость жмёт на свой пульт, и Антон забавно дёргает руками, отпрыгивая назад. — Работает, отлично, значит задание. Вы — два браконьера, собираетесь на охоту. Импровизация «Шокеры», поехали! — А напомни, за кем мы идём на охоту? — бормочет Антон, залезая руками в ящик. Арс с минуту стоит и пытается разглядеть декорации, потому что в глазах резко поплыло, и фокус пропал. Моргает. Все возвращается на свои места, и он смотрит на Шастуна, который только что задал ему вопрос. Арс дёргает правым крылом и сбивает какие-то колбочки на столе. — На попугаев. Зал взрывается задорным смехом, а зелёные глаза округляются и смотрят, как Арса бьёт током, и он хватается руками за деревянный стол. Брюнет делает последний глубокий вдох, улыбается и смотрит на Шастуна. — Они тебе это припомнят, — шипит Антон, вытаскивая из очередного ящика что-то наподобие арбалета. Зал гудит, и он пытается нажать какие-то кнопки, но не получается. Попов как раз повернулся к нему спиной, сложив крылья и кидая в походную сумку все подряд. Щелчок. Выстрел. Шаст испуганно выбрасывает арбалет подальше, а руки Арса вмиг оказываются прижаты к телу, как и крылья. Тяжёлые грузики, которые были соединены длинной верёвкой, обмотались вокруг его тела, и теперь ему было трудно ходить и выпутаться без постороенней помощи никак не получилось бы. — Ты сейчас вот что сделал? — он возмущенно прыгает на месте, чтобы повернуться к шатену, который уже понял, что ничего страшного не произошло и сложился пополам от смеха. — Посидишь здесь, а я поймаю всех попугаев. Удар током. Шаст рычит и подходит впритык к Арсу, подхватывает его на руки. Брюнет удивлённо смотрит на зал через плечо Антона и пытается что-то придумать. Сейчас он похож на гусеничку, которая только-только научилась нормально управлять своим телом, и тут же её поймали хулиганы. Шатен сбрасывает Попова на стол и тот больно бьётся бёдрами о твёрдую поверхность. Арсений поморщился, и тут в голову приходит небольшая идея. Антон в этот момент уходит на другую часть «убежища», ища одному ему известную вещь. — А как у тебя дела? — меняет тон Попов, дергая крыльями и руками, но верёвка сильнее стягивает его движения. — Нормально у меня дела-а, — рычит Шастун, роняя найденный скотч от удара током, и видит, как мужчина весело смеётся, запрокидывая голову назад. — Нельзя отвечать на вопросы, — радостно кричит Попов, и Паша тем же тоном отвечает ему, что это правильно. Задание меняется и весь зал гудит. Плечи немного затекли, как и задница, потому что сидеть на твёрдой поверхности было не очень удачной идеей (хотя выбора у него и не было). В этот момент к нему подбегает Антон и держит в руках скотч, который у него выпал при ударе током. Его бьёт ещё несколько раз, и он замирает на месте. — Так сразу? — по-детски вопрошает Шаст и рваными движениями отрывает кусочек скотча. Его бьёт ещё раз, уже когда он стоит рядом с Арсом, и у него теряется координация: крылья резко дёргаются, снося всё, что было плохо закреплено в радиусе пяти метров. Попов молчит и вопросительно смотрит, отклоняется назад, когда Шаст, высунув язык, заклеивает ему рот. — Помолчишь пока что, — проводит пальцами по скотчу, приклеивая его сильнее и отходит назад. Разряд тока проходится по коже, заставляя вскрикнуть. Арсений хихикает в скотч и перестаёт двигаться совсем. Шастун в это время снова идёт к коробкам и постоянно дёргается из-за разрядов тока. — Да сука, чё ты смеёшься? — не выдерживает и шипит в сторону Арса. Он смотрит, как щурится от улыбки Арс и даёт ему по башке крылом, на что тот недовольно морщится и пожимает плечами. Антон останавливается на месте, делает глубокий вдох и выдох. Ничего не происходит. Двигает рукой в сторону. Снова ничего. Делает шаг ногой и смотрит, как Паша нажимает на кнопку, смотря на него с озорством. — Нельзя ходить, нельзя ходить! — снова шипит он. — Да, конечно! — кричит Воля, нажимая кнопку, и раздаётся сигнал о том, что все окончено. Арс, всё ещё связанный, смеётся, но резко перестаёт и ему становится нечем дышать, когда Антон перекидывает его через плечо, и убегает за дверь. Зал аплодирует, а парни что-то кричат и смеются вместе с остальными, пока Шастун несёт Попова по коридорам и тоже смеётся. Касания к мужчине обжигают, разносятся искрами по всему телу, будто его снова бьют током, но это в разы приятнее. В пустынном коридоре уставший шатен останавливается и ставит Арса на ноги, и тот просто смотрит на него. Конечно, что бы он мог ещё сделать — до сих пор обмотанный верёвкой и со скотчем на губах? Шаст едва может оторвать от него взгляд - Арс такой невозможно притягивающий, с какими-то озорными искорками во взгляде, с россыпью родинок по лицу и чёлкой, которая закрывала глаза. Шаст тянется к ней пальцами и поправляет, Попов странно смотрит на него, выгибая одну бровь и медленно увиливает в сторону. — Да, прости, — прокашливается Антон и опускается пальцами ниже. У него все нутро ноет, и хочется просто взять и прижаться к этой щеке ладонью, ощутить колкую щетину. В глазах все плывет, и он смаргивает эту пелену. Арс внимательно изучает каждое движение парня, и у него какие-то странные, незнакомые бабочки в животе, одновременно приятно и легко, хочется поскорее от этого избавиться и одновременно чтобы это не кончалось. Наконец-то пальцы Антона прикасаются к скотчу и начинают его медленно снимать. Хорошо, что он был технический, и не сильно прилип к коже. Наконец-то Антон снимает его полностью и складывает в несколько раз. Попов делает пару движений челюстью, будто что-то кусает, облизывает губы, и продолжает молчать и смотреть. Шастун медленно опускается на колени к грузику, и у Арса сбивается дыхание, а руки, которые были по швам, вцепляются в одежду, сжимая. — Вы куда исчезли? — в коридор заходят Позов с Матвиенко, и замирают на месте от увиденного. Антон стоит на коленях перед Поповым, но если не присматриваться, то можно предположить вполне очевидное. Шатен краснеет и упирается головой в колени мужчины, пока тот ржёт и тоже краснеет. — Ничего особенного, — сквозь смех говорит Арс и наконец-то двигает свободно рукой. Верёвки падают на пол, крылья расправляются и немного дёргаются. Арсений пару раз складывает и вытягивает их, насколько позволяет ширина коридора. Антон смотрит на него, и нутро ноет и тянет вниз по неизвестным причинам. Почему-то хочется коснуться брюнета, но приходится побороть это желание. Попов что-то шутит и все смеются, а Шастун делает это на автомате и идёт за ними.