Выбор без выбора

Переговоры, отчеты, письма, тренировки, сопровождение принца, разработки… Час сменял час, и вот я вновь понимаю, что так ни разу не посмотрел на небо и понял, что пора спать лишь когда стемнело. Я оглядел свой кабинет. Десять шкафов, два стола, двуспальная (эх) кровать в старинном стиле с вензелями Темпестов, резьбой, барельефами на религиозную тему, острыми углами и прочими финтифлюшками. Пара десятков ящиков с пометками, чтобы не было бардака. Стойка с оружием и доспехами. Окно в сад, двери в сад, во дворец и в комнатки для слуг. Не думал, что когда-нибудь окажусь здесь, ведь по канону и обычаям мое место – где-то в студенческих кампусах. Только вот всю свою жизнь я только и делал, что жил не по канону. Я достал револьвер. Вгляделся в простой, безо всяких украшательств, символ колбы. Поскреб его пальцем. Убрал обратно. Хорошо идет, кобура сделана, как надо. Вслушался в сопение за спиной. Нехотя встал, потянулся. - Опять команда упала раньше капитана, - проворчал я и подхватил на руки уставшую Глорию, посчитавшую, что кипа бумаг - это хорошая подушка. Больше таскаю девушек, чем трахаю, вот уж где ирония! Особенно с учетом нравов двора. Открываю дверь ногой, аккуратно опершись о стенку, чтобы не упасть. Равновесие фехтовальщику удержать, даже с грузом - посильная задача. Комнатка Глории куда меньше. Но все же есть, где развернуться. Небольшая кровать у стены, пара шкафов, заваленных бумагами, стол, тоже бумажный, насколько позволяют письменные принадлежности и допотопная печатная машинка (тоже с колбой! лично упросил Коррена сделать). Крошки под столом, недопитый черный чай и две пустые чашки, свежая пачка листов, слегка сбившихся из-за того, что их небрежно швырнули. Я укоризненно покачал головой. Свиняха-растеряха! Поглядел на безмятежное лицо. Столь редко оно было таким за все эти годы… - Сидела бы ты, сестренка сейчас у нас дома. Стишки сочиняла. Песенки. Со Стефаном ругалась. Дулась. Жила бы спокойно. А не вот это вот все… - пробормотал я и осторожно положил сестру на кровать. Прикрыл одеялом. Вздохнул. Повернулся. Она всегда ходила неслышно. То ли от природы такая, то ли выучка Тайной Канцелярии, где за заметность влетает вдвойне… Так и сяк – подкралась. Я посмотрел на спящую Глорию и приложил палец к губам. Софья понимающе кивнула и отправилась ко мне в кабинет. Пока шли, я невольно подмечал отличия. Самое главное – взгляд. Обычно настороженный ко всем, но мягкий, когда смотрит на меня или Глорию. Не такой убийственно-отчаянный, что ли? «Ты враг или друг?», а не «Ещё один враг! Убью!». Такую разницу во взглядах я научился подмечать давно, ещё когда насмотрелся простолюдинов в Анизотти. Ненависть и отчаяние битых жизнью и почти сломавшихся, они же всегда видны. Хорошо видны. Даже если их тщательно пытаются скрыть. Слегка скрипнула дверь. Я прикрыл. Сел. Вытянул ноги. - Чай, - Софья, с легкой улыбкой, протянула мне чашку. - Зеленый? Хм. Угадала, - я улыбнулся в ответ и отпил. Вот как она так умудряется подгадывать, чтобы все точно было, а? Я её точно ничему такому не учил! - Точность и осторожность в мелочах. Ей явно есть, чего терять. Считает каждый шаг, - догадка неожиданно озарила меня. - Ты же знаешь, что после третьей чашки черного чая Глорию рубит, да? Кстати, и вон та пачка поручений была на зав… Впрочем, неважно. Этот расчет – к добру, а потому – говори. Мне ещё надо бы к проповеди подготовиться. Иеремия ждет, когда я отработаю его заказ, - я бросил взгляд на листы, исписанные речами и доводами "за-против". Многократно перечеркнутыми. Может, ну его? Все равно запланированные речи мне почти никогда не давались. Все импровизация да импровизация. Софья вздохнула. Замолчала, посмотрела в пол, задумавшись о чем-то. Невольно я залюбовался. Плавные, тихие движения, голубое платье с колбой, довольно плотно прилегающее к телу, но в рамках приличий. Блестящие волосы, заплетенные в косы. Покрыты платком, напоминающим клобук у медсестер или Инквизиторов. Прикрытие под Коррена все же было выбором удачным и для внешнего вида. Не то что бы девушка выглядела как-то очень уж красиво. Нет. Фигура – стройная, но без особых достоинств. Дворянки и прочие «медовые бабочки» подкатывали куда более фигуристые. Наемные охотницы привыкли лишать добычу самообладания перед победой, так что уж кому-кому, а не Софье с грудью на грани второго и третьего размера соперничать с высокими красотками, воспитанными идеалах античной красоты. Толстый аркн это оксюморон, Рубенс не пройдет! Люди подражают аркнам. Так что приходилось порой сбегать от стай пираний-агентов, чтобы в угол не зажали и не сожрали. Но то пираньи. Софья же и выглядит, и чувствуется совсем иначе. Не только в груди дело, как говорится. Много есть небольших деталей, которые скажут – эта женщина живет не за счет добытых мужчин. Но есть все же в ней что-то, что заставляет смотреть. Любоваться. Не то золотые искорки в глазах, не то какой-то особый поворот головы, не то… Непонятное чувство. Но теплое. Просто хорошо смотреть. Софья потеребила завязки платка. Развязала. Сняла, повертела в руках, о чем-то глубоко задумавшись. Руки у неё были уже не такие красные от стирки и вполне по дворянски ухоженные. Все же что-то заканчивается, а что-то начинается. Я любовался. Если и любить, то ту, от которой кипит кровь. Той, с которой хочется бороться, и той, кого хочется оберегать. Пока что это было лишь при встрече с двумя женщинами – Софьей и Октавией. Айлис – не то. Просто служебная страсть. А Октавия – лишь хищница, бросающая вызов и пробующая наглого человечка на вкус, не более того. Тепла в ней нет и, возможно, никогда и не было. - Ты все работаешь… А мы ведь так и не поговорили с тех пор, как я снова стала твоей служан… Вернулась к тебе, – наконец произнесла девушка после долгого молчания и подняла взгляд. Я взял черновики проповеди, скомкал их и выкинул в ведро. Прошел к кровати. Сел около спинки. Откинулся. Вытянул ноги. Софья посмотрела, откинула клобук в сторону, одним движением перекатилась, выпрямилась и прижалась спиной к боку, откинув голову на мое плечо. Посидели. - Да… Надо бы, наверное, - принц, отчеты, Магра. Будущая война казалась мне совершенно неизбежной, не после тех данных, что я получаю отовсюду. Миланиды, Темпесты, революционеры, нововеры, староверы, дворяне, маги, Близнецы… Они все не остановятся, пока не зальют свою страну кровью. Неудивительно, что я работал почти непрерывно, останавливаясь лишь на естественные надобности, медитацию, сон. Всюду пытаясь получить хотя бы небольшое, но преимущество. Столько в прошлой жизни я не работал никогда. - Знаешь, а я ведь думала, что так и останусь навсегда. Там, у Фелиппе. Что эта грязь навсегда со мной, - Софья убрала голову с плеча, обняла колени, прижалась к ним, будто пытаясь укрыться, и закрыла глаза. Я молчал. Вспышек гнева от таких рассказов я давно не чувствовал. Только усталое раздражение к аркнам и сочувствие к жертвам. Я уже не тот мальчик, который хотел бежать резать Оттона за несправедливость здесь и сейчас. Да и устал. - Пытки, допросы, доносы, убийства, предательства… Темница-подворотня-темница. Иногда роскошный кабинет, но это даже хуже. Я… Не хочу чтобы ты об этом думал. Но… - Софья всхлипнула. Утерла слезы, все также не открывая глаз. - Я знаю, что ты знаешь. Ты же умный. И сам догадался, чего хочет Фелиппе, чтобы я от… Для… Сделала, - Фелиппе, на самом-то деле, много чего может придумать. Но итог его придумок тот же, как ни крути – использовать меня и убрать, когда перестану быть нужным. Может, он, конечно, и не совсем сволочь. Старается ради какой-то своей высшей миссии. Может, фракция на него давит. Или из предыстории «персонажа» можно водопад детских слезинок вытряхнуть. Только вот я читал отчеты. Говорил с высшими. Темпест, Оргриф, Ульрих… Фелиппе не лучше и не хуже их. Он просто выбрал себя любой ценой. Возможно, Империю, тут сложно порой разобраться. Но – любой ценой. И выбрал. - Знаю. Деталей, может, и нет, но… Давай не будем о нем. Итак очевидно, что или он, или мы. А чтобы не мы, нужно стать сильнее. Вот и все, - я осторожно протянул руку и прикоснулся к плечу подруги. Софья вздрогнула. Облизнула губы. Горько усмехнулась. - Ты же помнишь, как… А, нет. Не помнишь. Тебе было не до того. Ты… Я… Я не могу тебя не хотеть, понимаешь? Знал бы ты, как это! Когда твое тело принадлежит не тебе. И само это… Это… Ломает даже то, чего бы я хотела и сама. Не заставляй меня дддругие, - Софья поникла, спрятав лицо в ладонях. Я вспомнил Октавию. Нет, там горстка легко преодолимой химии. А вот тут, если я прав… Я выдохнул. - Полная ломка, да? Впрочем… - я переместил вздрогнувшую, плачущую девушку на колени. Обнял, прижав голову к груди. - Просто дыши. Не думай ни о чем. Только о тепле… - Хоффшо… Так и сидели. Я думал. Сон как рукой сняло. Привыкший к работе мозг уже нарезал проблему на задачи. Меня такие посиделки с кровью из ран не устраивают. Предпочитаю гигиену. В том числе в своем окружении. - Белое древо… Маги… Коррен… Хм. Пирацетам и галоперидол ещё скажи, ха. Не то, работай, мозг, работай… Что у нас есть, чтобы воздействовать на моз… - я хлопнул себя по лбу. - Так… Э… Кхм-кхм, - я прочистил горло. Софья оторвалась от груди и подняла красные, заплаканные глаза на меня. Хандрит, девочка. Ничего! Сейчас исправим! - Аааасистеееент Софья! – я специально сделал свой голос строже. - Эээ… Д-да, м, С-святой А-ал? – шмыгнула носом девушка. Ах да, её же научной терминологии никто не учил. Кхе-кхе. Ни земной, ни местной. Я немного на другое упор в обучении делал. - Не Святой, а ажно цельный бакалавр натуральной философии (1), права и чего там ещё… С правом ношения колбы! Почти. Пара месяцев осталась. Так. Эм. Ты журнал наблюдений вела? Симптомы выписывала? Закл… Твои, кхм, особенности этому мешают? Софья непонимающе помотала головой. Затем вдруг каааак поняла… - Ну конечно! Наука! Научный метод! Им можно найти все! Как же я сама забыла! – Софья мигом вытерла слезы, перестала плакать, вскочила и побежала. Точней, попыталась. Запнулась о меч Младшего на барельефной статуе, упала, порвала платье об острый угол. Я вздохнул. Не, будь я не таким уставшим, не стой там программы и будь сам настрой другой… Я встал с кровати – все равно отдых не задался. И вместе с вскочившей Софьей, которой я мимоходом помог подняться, отправился дальше. Где там у меня перо с чернилами? Не, к подножью перо, карандаш быстрее. Возьмем не выброшенный черновичок проповеди с упором на Любовь. - Так, ассистент. Если я говорю «оу мааай, Софья» сколько по шкале хочунства? - Шкале… Хочунства? Один из десяти, - удивленно приподняла брови и прыснула девушка. - Так и запишем... Точнее ты записывай! Я гипотезу ставлю и проверяю! А если я элегантным движением… Превращаю штаны – в шорты? – я задрал штанины и «сексуально изогнулся» в типичной для местных дворян павлиньей позе. - Минус два из десяти, ха-ха-ха! – рассмеялась девушка, по простецки согнувшись пополам от смеха. Такой, звонко смеющейся, с золотыми огоньками в глазах она мне нравится намного больше. А записывать все равно мне придется, эх. - Хм. Ладно. Тык, - я выпрямился, спустил штанины на положенное им место и тыкнул девушку в лоб. Она ойкнула и слегка покраснела. - Один из десяти… - Тык, - в грудь. Да, широкими мазками (тьфу! тычками!) корреляцию набрасываю, но все же. - Триии… - протянула Софья с непонятным выражением лица. - Тык, - в бедро. Во внутреннюю сторону. Повыше к поясу. - Четыыыре… - вот тут выражение лица чуть-чуть приблизилось к «ахегао», на миг, но все же. Тормознем. - Ты записывай, записывай. Чистота эксперимента требует! – я ехидно оскалился и отвернулся, «обнулив» программу. Чаек сам себя не выпьет. Возмущенное пыхтенье было мне ответом. В итоге, пока я пил чай, дошли до «покажи член». Дикпик сработал на девять из десяти, а вот косвенные «прелюдии» без контакта орган в орган (одни пальцы и никакого жульничества!) – на твердую семерочку. На том и остановились, записав наблюдения и снова «обнулив» закладку. Повторение да стимул, все оказалось банально до безобразия. - На тебя ведь магией не особо влияли, да? Ну, точней, не на тебя, а на ту теоретическую девушку, о которой мы журнал и вели, - я вновь разлегся на кровати, глядя в окно. Уже ночь. Гвардейцы патрулируют, службу несут, доспехами лязгают. Но то их служба, днем отоспятся. Или следующей ночью, аркны же. А я нет… Эх. - Влияли. Но да, я поняла, о чем ты. Скорее закрепляли в памяти стимул и правильное поведение, чем… Ай! – я ущипнул девушку за руку, которая сама машинально потянулась к «стимулу». - Прости, Ал, - Софья смахнула мокрые волосы, налипшие на лоб и виновато улыбнулась. - Ничего. Так что там со стимулами? Перечисли, м… - я заметил, как Софья вздрогнула. Я взлохматил себе волосы и озадаченно вздохнул. - Как бы ты учила проститутку любить трахаться, во! Чтобы повысить демографию и налогообложение в Империи, и авмм! - подушка прилетела мне в лицо. - Деньгами, - фыркнула Софья и вновь забралась на скрипнувшую и продавившуюся рядом со мной кровать. Я убрал подушку. Девушка зависла надо мной. Спутанные от пота волосы падали вниз, но как-то изящно, что ли? Глаза смотрели на меня. - Эй, Сооммммм! – меня заткнули. Горячо. Сильно. Как-то… Отчаянно? Минута. Вторая. - Наконец-то, - Софья оторвалась, выдохнула и затем упала на меня, будто марионетка с обрезанными ниточками. Пара слез скатилась по щекам, но на этом все. - Спать будешь? – ответом мне был неопределенный жест, что-то в стиле «да-да». И крепкие обнимашки. Спустя полминуты дыхание выровнялось, и я понял, что ученая дама нынче отрубимвшись. Теперь подушка я, и как мне выбираться в туалет я без понятия. Надо бы обдумать, но ночь. Спать пора. - Лааадно. Молчим и медитируем, медитируем и молчим, - проворчал я про себя и начал медитировать, выкинув произошедшее из головы. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох…