Выбор без выбора

- Затянулось наше «после приезда Стефана», не находишь? – я сидел на берегу реки и кидал камни в воду. Плюх. Плюх. Плюх. - Да… Затянулось, - как-то с небольшим опозданием произнесла Софья. Видать, тоже научилась думать, и теперь мы с ней будем тормозить на пару. Экая незадача. - Я уже подобрал место. С тебя проверить, нет ли за нами хвоста. Я не знаю, чему тебя учила Ферро, но дай угадаю – диверсиям, шпионажу, и всему такому прочему? – я скосил взгляд на девочку. Она продолжала молчать, будто вспоминая что-то. Затем кивнула и сказала: - Я могу это сделать. Но если будет следить кто-то из Её людей – не жди от меня чуда, Александр. Теперь она не смотрела на меня с таким обожанием. Но все же что-то в её глазах оставалось по прежнему. Золотые искры на дне озера были подобны отблескам пламени в ночи. Также, как и я, Софья через многое прошла в этот год, но сделала из пережитого свои выводы. Я поднялся. - Другого шанса может не представиться. А тебе это нужно даже больше, чем мне, - я протянул ей руку. Девочка, похорошевшая за этот год еще больше, посмотрела мне в глаза, схватилась за руку и ловким, слитным движением встала, оказавшись прямо передо мной. Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза, затем я поцеловал её. В щечку. Та вспыхнула, будто и не было никакого года, прошедшего с момента, когда я отправился следом за здоровяком Бьорном, а она – за «прическа как у Панам» Амалией. То, что мне нужно. - Пошли. Дело важное, - я усмехнулся и повел девочку за руку в глухую чащу по заранее проработанному маршруту. Мы петляли, как зайцы, бегущие от волка, и заметали следы, как лисы, сбежавшие из курятника, таились в траве, как змеи, словом, меня потянуло на метафоры, потому что я здорово нервничал во время нашей первой самостоятельной «тайной операции». Три километра мы преодолели за три часа. Время у нас еще было – ночь только-только вступала в свои права. За время путешествия не проронили ни звука – хватало жестов. Луна светила вовсю, так что с одной стороны обнаружить нас было легче, с другой – мы тоже могли ориентироваться. Так, под лунным светом мы символично прибыли ко входу в старую шахту. Расположившись у входа в пещеру, я задумчиво посмотрел на ночное небо, разделенное надвое каменной полоской. - Кончается детство веков, и новую правду познав, мы вряд-ли обманемся вновь, романтикой рыцарских глав, - пропел я, вспоминая песни Земли. - Что? Это откуда? - Старая песня из далеких, очень далеких земель. Молчу. Интересно, чем мое "почему" отличается от "почему" местных исследователей? Достаточно ли... Правильно ли я понял саму суть науки? До занятий по методологии науки я был уверен, что да, а вот после - совсем не уверен. И, что важнее - даст ли мне наука те ответы, от которых зависит моя жизнь? - Пропоешь её целиком? - Да. Ты многого не поймешь, но... Пожалуй, тебе важно будет услышать её. Спою то, что помню. Да и... Давно хотел её пропеть, на самом деле. Дай мне десять минут, мне нужно правильно перевести слова. Несколько минут я вспоминал слова и записывал то, что вспомнил карандашом на листки бумаги, и еще минут десять - переводил так, чтобы не совсем убить рифму. Софья терпеливо ждала. Собравшись с мыслями, я кашлянул и неловко затянул: - В далёких стальных облаках - Холодного зарева след, И ночь растворяется в снах, Где мы появились на свет. Софья слушает внимательно, ловя каждое слово. - Кончается детство веков, И новую правду познав, Мы вряд ли обманемся вновь Романтикой рыцарских глав, Нас долго той ночью учили Чужим идеалам из книг И огненным адом грозили Тому, кто не впишется в них Я их даже понимаю. Но понять - не значит "принять". - Но мир в новых красках рассвета Полней, чем все книги о нём, И в зеркале мы наконец-то Такими, как есть предстаём Такими, какими мы себе кажемся в осколках очередной россыпи теорий о жизни, из которых пытаемся собрать цельную мозаику. Но даже это лучше, чем принять чужую истину, навечно застывшую в ледяном камне. Истину, лживую даже для её создателей и потому истиной не являющейся. И пробужденье это Сердце ещё пугает Но ничего нельзя изменить, Не замкнуть в кольцо спиральную нить Человек обречен на поиск ответов. Когда-то жизнь заставила его задавать вопрос "почему?" чтобы выжить. Неудивительно, что он продолжит задавать вопрос "почему?" ко всему, что видит, как бы его не старались от этого отучить. Сложно обмануть эволюцию. Кто был слишком нелюбопытным, вымер. Впрочем, верно и обратное... Эры ушедшей эхо В воздухе влажном тает Мы не вернёмся в детства года Блудный сын не придёт к отцу никогда Теперь я это понял. Из человека не вытравить привычку задавать вопрос "почему". И, на самом-то деле, все мои действия сейчас это одно большое "почему", направленное к миру и Близнецам. А что поменялось со времен Земли, кстати? Получается, ничего. Наука смогла изучить нас Такими как есть, без прикрас: Мы части вселенной - и тело и личность, Мы сгустки энергий и масс. Я смотрю в глаза Софьи, наливающиеся золотом. Сияния за пределами глаз нет, но белки уже золотые. Как у ситхов из Звездных войн, но не как у ситхов из Звездных войн. В отличие от их золота, это золото - теплое. Не знаю, как это описать себе словами. Некоторые вещи нельзя точно описать, только почувствовать. Никто не решал, кем родиться - Злодеем, святым или псом: Природы закон пишет мира страницы, И мы по сюжету идём. Она не понимает. Но чувствует, что это важно. На "никто не решал, кем родиться" зрачки Софьи расширились. Дыхание участилось. Я не великий певец, но она, пожалуй, действительно научилась думать быстрее и глубже. Простые слова в её голове складываются в нечто более сложное, я чувствую это. Голос Лен в голове звучит также, как будто я поставил запись трека пять минут назад. Чувствую легкое касание чего-то. Чем-то. Песню не остановить. Она сильнее первобытного страха перед неизвестным. Продолжаю петь, вторя воспоминаниям. Свобода быть чистым иль грешным - Лишь наших незнаний продукт. Как можно грозить наказанием вечным Тому, кто не ведал свой путь? Столп. Души. Не знаю, что это такое, но полагаю, что в нем есть огромный потенциал. Мы все сможем стать бессмертными, если убедим двух разумных существ сохранять наши сознания внутри Столпа? Из тысяч путей выбирая, Природа людская мудра: В ней зло не первично, в ней каждый желает Хотя бы себе, но добра... И пробужденье это Заново всё рождает! Лишь полюбив себя без стыда, Мы забудем мир, где правит вражда. Перенастрой программы биомашин, сам являясь ею - и ты получишь шанс прожить чуть подольше. Эры ушедшей эхо В воздухе свежем тает: Мы не вернёмся больше туда - В полумрак легенд из камня и льда. Я иногда запинаюсь, иногда останавливаюсь перевести дух. Все-таки я не певец. Но мне и Софье сейчас плевать - паузы заполняются нашим дыханием и судорожной попыткой осознать последствия того, что мы делаем. Пусть и каждый - по своему, исходя из своего личного опыта. В далёких стальных облаках Пылает прекрасный рассвет, И ночь утонула в веках, Прощальный стирая свой след. Желая добра для себя, Мы мучились чувством вины, Как будто добро - это зло, Как будто не нам, а другим. И даже в космический век Мы к смерти искали побег: Сквозь ядерный пепел уйти, Чтоб мир от себя же спасти; Мое благо и благо человечества взаимосвязаны. Я могу сколько угодно бегать от смерти, могу даже занять место Близнецов, если мне повезет, но в конечном счете всех нас ждет тепловая смерть вселенной или космическая беда поменьше. Господи, как же ничтожны все наши разборки за ресурсы... Но мир оказался мудрей, Чем сотни вчерашних идей, И Землю увидев в окне, Мы стали сравнимыми с ней! И пробужденье это Заново всё рождает - Мир, где прогресс идёт ради нас, Где вина и стыд утратили власть. Эры ушедшей эхо В воздухе свежем тает: Мы не вернёмся больше туда Никогда, никогда, уже никогда!.. Уже третий раз, почти сорвав ритм в последней строчке, я отметил, что с профессиональными певцами, вроде все той же Лен, мне не сравниться. Не хватает многих лет практики. Но я видел, как слова что-то меняют в душе стоявшей передо мной девочки. Даже не видел - а, скорее, чувствовал, тем глубинным чутьем, что есть у многих людей. Я умолк. Отдышался. Чувство чего-то еще некоторое время ощущалось. Постепенно сияние в глазах Софьи гасло, сменяясь "привычными" золотыми искорками. Что-то тоже ослабевало. Я сосредоточился на ощущениях, пытаясь сформировать как можно более точное воспоминание для будущего анализа. Получилось так себе - сердце бешено стучало от волнения, в голове мысли о прошлом, настоящем и будущем сменяли одна другую. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Я размеренно дышал, наверное, минуты две, пытаясь взять эмоции под контроль. Получилось неплохо. Софья все это время сидела, пытаясь понять, что только что произошло. Первым молчание нарушила все же она, а не я. - Это была очень красивая песня. Где ты её услышал? Твое воспоминание было таким... Странным, - и девочка отвела взгляд. - Странным в чем? - во мне неожиданно проснулся рационалист, докапывающийся до деталей. Впрочем, наука - это сплошное докапывание до деталей. А юридическая наука - еще и до слов. - Я никогда еще не читала таких четких воспоминаний. Будто бы я там тоже была, сидела в том же кресле у того же... Хм, не знаю, такой бело-голубой штуки и в каких-то штуках. Я чувствовала ощущения, но не твои мысли. Они... Как бы сказать... Я терпеливо ждал. - Ну... В общем... Нет, не могу описать. Пока что не могу, извини, Ал, - девочка смущенно откинула прядь с волос, явно находясь в непривычной для себя ситуации. - А что-то ещё было? Ощущения, значит. Четкие воспоминания. А какие воспоминания у меня были раньше? Холодок пробежал по спине, когда я понял, что никогда я не помнил все настолько же четко, как сейчас. Я помнил даже то, как я размышлял в прошлой жизни о своей забывчивости. При этом в этой жизни такой четкости памяти во мне не было. Кого я сейчас изучаю в большей степени - магию Софьи или самого себя? Молчание затянулось. Но мы думали над слишком сложными вещами, и это было неизбежно. - А еще... Ещё это было очень красиво, - тихо прошептала Софья. И посмотрела на Луну. Я кинул машинальный взгляд следом. Да, хозяйка ночи сегодня красива. Жаль лишь, что в её свете хороши не только романтично-научные ночи, но и легка работа шпионов Ферро. - Да. Но я уже думал, что никогда не услышу эту песню так четко. Это - дар, но, возможно и... Побочный эффект от ошейника. Иронично, что перед тем, как попасть в мир Бранте, я читал историю о воине, желавшем мира и свободы, но обреченном идти по пути, что для него прокладывали интриганы с непонятными целями. - Что ты имеешь в виду? - нахмурилась девочка. Если она видела то воспоминание... - Тебя ничего не смутило в том воспоминании? - А... Хм... Я уже не так хорошо помню его. Все-таки я слушала песню. Прости, Ал, я не понимаю, как ответить на твой вопрос, - девочка выглядела немного растерянной. Я б на её месте тоже был, наверное. Я чувствовал, что эти мелочи и несостыковки очень, очень важны, что за ними таится какая-то тайна, загадка, но усталость медленно брала свое. А сделать нужно было еще много. - Соф. Нам нужно... Мне нужно объяснить тебе, что такое наука и попытаться обсудить хотя бы примерные направления исследования магии. Прости, что я так в лоб, но у нас мало времени, - девочка кивнула. Я буквально чувствовал, как истекают минуты, отпущенные нам нашей "легендой". Мысли опять заметались. Кто я такой, чтобы делать то, что я делаю? Разве смею я учить кого-то науке, когда сам не до конца её понимаю?! Так, нет, это по жречески. Я не атомный реактор собираю, и не с нитроглицерином работаю. Всего-то пытаюсь обучить себе ассистента и закрепить полученные в университете знания. Да что там, я просто пытаюсь выжить, используя все доступные мне знания. Вспоминай, голова, вспоминай... Времени мало! - Наука родилась после вопроса "почему". Почему реальность устроена так, а не иначе? Сначала её называли философией - правилом объяснения реальности. Правилом, по которому реальность нужно объяснять с помощью логически непротиворечивого рассуждения, строящемся на чем-то, что считали очевидным, на постулате. Например, ночью в небе светит луна, - я указал пальцем наверх, и Софья задрала голову, пытаясь разглядеть "царицу ночи". - Почему она светит? Не ясно. Ясно лишь, что светит, в одни дни показываясь больше, в другие меньше, притом убывает и возрастает она последовательно, от большего к меньшему и меньшего к большему. Это постулат, то, что никто не оспаривает, так как видит всегда и может проверить сам. - И... Как фил... Философия объясняет это, а как наука? - девочка перевела взгляд с луны на меня. - Философия выдвигает разные объяснения, которые могут быть какими угодно. От того, что так сказали Близнецы, до "Луну грызет гигантский божественный хомяк". - Хомяк? - Софья прыснула, прикрыв рот ладошкой. Я улыбнулся. Есть что-то сюрреалистичное чтобы сидеть под Луной с человеком, которого знаешь как персонажа из игры, скрываясь от Инквизиции и Тайной Канцелярии, и объяснять разницу между наукой и философией на примере гигантских хомяков, поедающих Луну, тратя драгоценные минуты на это с риском не увидеть завтрашний рассвет. - Хомяк. Ничем не хуже любого другого предположения. Главное, чтобы не было противоречий внутри самой теории и противоречий с постулатами. Если Луну ест Хомяк, а потом она появляется снова, то должно быть что-то, откуда она появляется. Например, Богиня Луны, что постепенно пытается вытащить Луну из пасти Хомяка, но каждый раз терпит неудачу. - Ой, Александр, прекрати, я сейчас заплачу! - хрюкнула Софья и сложилась пополам. - Учение Близнецов использует философию, как метод, - я мигом стал серьезным. Софья тоже стала серьезной. - И... Что это значит? - Что мы не знаем на самом деле, кто такие Близнецы и почему мы должны им подчиняться. И вот тут уже в дело вступает наука, которая... Способна проверить постулаты. Что это означает, Софья, скажи мне? - Что... М... Что все, что мы знаем, может быть неправдой? - Ага. Есть еще такая штука - истина. Наши знания о мире - карта, по которой мы идем. Истина - то, как мир устроен на самом деле. Чем точнее карта, тем мы ближе к истине, и тем больше у нас шансов сделать то, что мы хотим. Ведь если идти по неточной карте, можешь придти не туда, куда хотел, верно? - Угу, - так, надо сжимать смысл. - И вот чтобы нарисовать карту, нам нужно... Посмотреть вокруг и зарисовать это. Но не все так просто - иногда мы банально не видим то, что нам нужно зарисовать. И напрямую увидеть не можем. Например... - я задумался. Вот всегда имел проблемы с быстрыми и красочными примерами, когда объяснял кому-то сложное. - Магию, - Софья, видимо, восприняла, что я к этому и веду. Нда, хорошо, когда твой образ поддерживают другие. - Именно. Мы не знаем, что такое магия. По каким закономерностям работает. Откуда исходит. В каком количестве. Есть ли опасность для пользователя и окружающих, если да, то какая и когда? Что ей можно делать, а что нельзя? Каковы пределы её возможностей? Как она влияет на магов? А на людей? На Близнецов? На мир? Чтобы проверить это, нужно выдвигать теории, - предположения, как работает магия. А затем проверять их. Экспериментами. Действиями. И если мы видим логическое противоречие, видим, что теория неверна - мы отбрасываем её, и проверяем следующие. И так пока не найдем те, которые не имеют противоречий. - И... Все? Это и есть наука? - кажется, девочка была несколько обескуражена. - Да. И это то, что позволило нам подняться туда, - я ткнул пальцем в небо. Софья проследила за направлением пальца. - К звездам? - Пока что нет. Лишь на Луну. - А... Нам это кому? Древним магам? И тут я понял, что метафору подобрал довольно неудачную. Нервы, нервы. Иногда, когда думаю о сложных вещах в условиях нехватки времени, теряю "маску" и совершаю социальные глупости. - Можно сказать и так. Я и сам до конца не уверен в источнике своих знаний. Важнее то, что здесь и сейчас мы можем, хотя бы, узнать, сколько раз ты можешь использовать магию до того, как она у тебя пропадет. А еще можем проверить... Мне показалось, что где-то на грани восприятия мелькнула какая-то тень. Я повернул голову в ту сторону, но увидел лишь слегка колышущиеся от ветра кусты. - Ладно, давай к сути. Какую магию ты можешь использовать? Софья посмотрела на меня... Словом, не знаю, как описать этот взгляд. Но спустя десять секунд молчания ответила: - Я могу передать эмоцию. Прочитать ощущения. Заставить застыть на месте. Заставить... Не знаю, что ещё заставить - я применяла магию дважды в жизни, оба раза при тебе. - То есть... - я устало вздохнул и помассировал виски. То есть по факту мы не знаем, что именно может сделать Софья. Ладно. - Что тебе нужно, чтобы применить магию? Что ты чувствуешь, когда это делаешь? - Страх. Ужас. Желание убежать. Или... - девочка покраснела. - Наоборот, да? Обожание, симпатию, дружеское расположение, желание сопереживать? - Можно и так сказать, - девочка отвела взгляд и поплотнее закуталась в шерстяную накидку. - Ясно. Так. Что бы такого проверить? Хм. - Попробуй использовать магию. На мне. Передай мне какую нибудь простую эмоцию на твой выбор. Я не должен знать, какую. Готова? - девочка неуверенно кивнула. Я вдруг почувствовал страх. Я ебаный псих, на самом-то деле. Если в моем мозгу что-то поломается - второго не завезут. Я отогнал страх. Такова цена науки в целом и моего выживания в этом мире в частности. Потому что это не игра, это жизнь, и здесь маги, Церкви или слуги аркнов, но рано или поздно будут пытаться меня убить. И иметь знания о работе магии - вопрос жизни и смерти не только меня, не только моей семьи, но и, если реформы будут успешны, жизни и смерти миллионов. Внезапно глаза Софьи засветились золотом, и я почувствовал... Удивление. Как это возможно, как? Разве я не чувствовал только что страх и опасения? Куда они пропали? Удивление. Я удивлен. Как так? Как это возможно? Как... Внезапно свет погас, и Софья пошатнулась. Я поспешил подхватить её, и она, вытерев кровь из носа, благодарно кивнула. - Перенапряжение? - Да. Прости, мне сложно магичить... Но ты хотя бы почувствовал часть моих эмоций во время твоей песни! - Софья обвиняюще ткнула в меня пальцем, надувшись, а затем рассмеялась. Искорки снова затанцевали в её глазах, маня за собой. Я помотал головой и улыбнулся. Удивительно. Страх по прежнему был со мной - я помнил, как легко Софья переписала меня, подменив одну эмоцию другой. По факту она уничтожила одну мою личность и заменила другой. Я не просто получил эмоцию - я утратил все остальные эмоции кроме той, что мне транслировала Софья. За одно это все маги должны бы умереть, но... Но мы не знаем, откуда взялась эта сила. И если мы уничтожим магов, не изучив их, мы можем стать жертвой новой волны магии. Возможно, магии в руках менее осторожных и щепетильных существ. Страшно. Реально страшно. Магия в жизни оказалась совсем не такой, какой она представлялась в фентези-книгах. Одно дело читать про магию разума, а другое - чувствовать её на своей шкуре. Сердце снова начало ускорять свой бег. Вдох. Выдох. Я не имею права вести себя нерационально. Цена - жизнь, свобода и личность магов, людей, на которых они влияют и, возможно, всего человечества. А что, если Близнецы тоже влияют подобным образом? А что, если на меня кто-то ещё повлиял подобным образом? Например, та самая Тень, что я видел при рождении? - Александр, - Софья взяла меня за руку и посмотрела в глаза. Она видела, что мне страшно. За пару лет жизни в одном доме мы научились распознавать эмоции друг друга. Искорки, как всегда, успокаивали. Завораживали. Звали за собой. Обещали показать нечто. Какую-то тайну. Загадку. Что-то таинственное, бесконечно мистическое, что-то, чему нет названия и описания, что-то... Что-то. Нечеловеческое. Абсолютно. Нечеловеческое. Я было отшатнулся, но вновь вдохнул, вновь выдохнул и крепче сжал ладонь. Взгляд сместился к руке - моей, покрытой мозолями и пока что ещё мягкой, но тоже довольно грубой ладони Софьи. Холодный голос-воспоминание в голове произнес "Period one". Что ж. Магия - Александр Бранте один ноль. Но будут другие встречи, будут другие эксперименты. Возможно, я умру от них, возможно, сойду с ума и потеряю личность, возможно, Софья умрет, возможно, последствия будут катастрофичны, возможно... Возможно, возможно, возможно. Возможно, я принесу новое будущее человечеству, будущее, в котором оно сможет не бояться магии. Меня лихорадило, по жилам тек холодный огонь, но сердце билось ровно. Я хотел чего-то большего в той, прошлой жизни? Я получил. И, будь прокляты все мои страхи, будь прокляты ебаные Близнецы, ебаные аркны, ебаные неизвестные, засунувшие меня сюда, как лабораторную крысу в клетку, я найду выход, который спасет максимум жизней и сделает меня бессмертным и счастливым! Я, Александр Бранте, объявляю магии войну, и не окончу её до тех пор, пока она не станет безопасной для людей! Я поднял глаза на Софью. Искорки были прекрасны. Как всегда. Но было помимо них и нечто иное... Обычный, такой обычный, такой человеческий свет голубых глаз. - Пойдем, Соф. Нам ещё многое предстоит сделать. - Покажешь мне ещё песни? - Да. - Ты обещал. Запомни, ты обещал! - прошептала девочка. Мы осмотрели местность, после побежали обратно в лагерь. Пора было возвращаться домой. *** Спустя минуту после того, как Александр и Софья убежали с залитой лунным светом поляны перед старой шахтой, кусты зашелестели и из них аккуратно вышел высокий мужчина в темно-зеленой накидке. Он оглянулся. Ноздри хищно раздулись, а сам человек повел носом, будто пытаясь учуять кого-то. Наконец, человек нашел искомое - у самой земли, невидимые в лунном свете если не приглядываться, парили едва заметные золотые искорки. Мужчина удовлетворенно кивнул, что-то достал из сумки, подкрался к искоркам, будто к опасному зверю, и резко выкинул руку с неизвестным предметом вперед. Вспыхнула серебряная вспышка. Не такая, как сияние Луны или звезд - иная. Искорки с еле слышным треском втянулись в стеклянную колбу с выплавленными серебром символами. Спустя мгновение мужчина резким движением запечатал колбу серебряной пробкой и обмотал серебряным же листом. Убедившись, что ни капли магии не упущено, мужчина посмотрел в сторону детей и покачал головой. Спустя две минуты ничто не напоминало о ночном происшествии. Лишь ветер колыхал травы у старой шахты, а хозяйка ночи светила также бесстрастно, как и всегда. *** Я шел к Ферро. Не то, чтобы мне было приятно делать то, что я делал, но другого выбора не было. Жаль парня, и девочку его жаль, а уж усилия Черной Когорты-то как жаль, но... Таков мой долг и такова моя вера. Близнецы примут их души, и, если на то будет их Воля, дети смогут обрести искупление. К Ферро я зашел без стука. Она ждала доклада. Вместо доклада я молча достал колбу с эссенцией магии Софьи. - Оглаф? - брови Амалии взметнулись вверх. Спустя секунду, опустились вниз. Женщина нахмурилась, а затем глубоко вздохнула. Все-таки двоюродная сестра Фелиппе Эль Ферро всегда была наблюдательна и быстра умом. Сопоставить искорки в глазах Софьи с знаниями о магии и видом эссенции в колбе было несложно. А еще - несложно было понять судьбу несчастного мальчика, обманутого не менее несчастной девочкой. Я ждал её слов. Кто-то должен был их произнести. Слова приговора. - Оливер, - я прочитал ответ в глазах Амалии. Еретичка. В отчаянной попытке спастись, я рывком ушел влево. Боль в горле и груди. Темнота. *** Я смотрела на лужу крови, растекавшуюся под старым врагом. Верным врагом. Полезным врагом. Все-таки Церкви и мне никогда не было по пути. Но жаль, что наши пути разошлись именно сейчас - Диамант набирает силу, и против его ручных детишек козырей кроме Оглафа у меня не было. До сих пор не было. Сейчас, быть может, появился. - Оливер, - Мосс всегда был надежен и исполнителен. Всего двадцать четыре, а уже профессионал. Эллирийцы, впрочем, всегда были циничны, прагматичны и хватки. За что я их и ценю. - Приглядывай за моим вложением. Если будет риск раскрытия - убей. Но помни, что риск должен быть очень весомым. Не разочаруй меня. Мне нужны цепные кобель и сучка, что порвут шавок Диаманта и произведут впечатление на большого Фе, - я отвернулась от трупа и вернулась к бумагам. - Будет сделано, миледи. Я в этом не сомневаюсь.