Выбор без выбора

- Софья, - я обернулась. Мама молча кивнула на тазик с бельем. Я устало улыбнулась и, кивнув в ответ, пошла мыть белье. Слугам богатых господ некогда было выполнять такую работу, потому они нанимали на неё таких, как мама. А она уже, в свою очередь, посылала её делать таких, как я. Этих тазиков у мамы – двадцать штук на одной только нашей улице. И еще пятьдесят – если брать в целом по городу. Надо успеть постирать их все до обеда, причём хорошо. Иначе второй раз маме стирку не закажут. А денег в семье всегда было мало. Я взглянула на свои руки, покрасневшие после вчерашней стирки и вздохнула. Мама говорила, что они у меня красивые. Пока что. У нее руки были уже не такие. Все красные, в трещинах от мыла и воды. Неужели и у меня будут такие же? Путь до тазика под утренним солнцем, как всегда, был утомительным и тяжелым, несмотря на прохладу. Я зевнула и обхватила себя за плечи. Зябко. И спать охота. - Эй, Соф! Тебе помочь? – хоть что-то хорошее в доме богачей. Точнее, кто-то. Рядом с тазиком, улыбаясь, стояла высокая, красивая девочка в белом платке и сером платье. Глория. Приемная дочь судьи, о котором судачил в свое время весь Анизотти. Шутка ли – дворянин, женился, да на простолюдинке! Неслыханное дело. Но людям нравится. Не все так считают, конечно, но многим пришлась по душе романтичная история об обесчещенной девушке из простой семьи, которую полюбил судья. Он был не в силах дать ей правосудие, но смог дать любовь. Благодаря Глории, я знала об этой истории немного больше. Роберт Бранте взял Лидию в жены не просто так, а вопреки давлению отца, Грегора Бранте. Всеми силами он старался не допустить этого брака, так как хотел, чтобы дети Роберта стали дворянами меча. Я почему-то не была удивлена этому. Со слов мамы, дворяне пеклись о чистоте крови также, как простолюдины – о добром имени. Без происхождения человек не дворянин, и потому Роберт Бранте поступил славно, по людски, но не как дворянин. За это старшее поколение слуг его любило и даже в чем-то уважало, но с настоящим рвением слушалось лишь людей вроде Грегора Бранте, от начала и до конца следующих своему Уделу. Мне это всегда казалось неправильным. Почему люди больше слушаются тех, кто их жестоко наказывает за малейшую провинность, а не тех, кто добр с ними? К тому же, по слухам, господин Грегор не всегда был дворянином… Глория со мной была согласна. Мы вообще во многом были согласны. Я с благодарностью кивнула подруге. - Как дела в семье Бранте? - Ой, да ничего необычного. Роберт в делах, мама Натана богословию учит, Александр из учебников не вылезает, только Том его из них вытащить и может. - Он много учится? – в отличие от многих других дворян, Бранте работали много. Чем отличались в лучшую сторону. - Ага. Отец говорит, что ему надо хорошо учиться, чтобы стать судьей. «Будущее семьи Бранте», - Глория произнесла последние слова с язвительностью, за которой скрывала недовольство чем-то. Лезть подруге в душу мне не хотелось. Ни сил, ни желания. - И что, много книг читает? – но грязного белья у Бранте было не меньше и не больше, чем у других. - Весь стол и два шкафа ими завалены. Это только те, что у него в комнате, а еще больше в библиотеке, - подруга закатила глаза и фыркнула. - Ух ты. Много. Учиться… Я даже читать не умею. Хотя хочется научиться. Но откуда у моей семьи деньги на это? Глории очень повезло, что она живёт в семье, которая так много дает ей. - Пфф. Много. Маленький зазнайка! Бесит он меня иногда. Прям не могу, как хочется врезать или гадость какую сказать, - везет тебе, раз у тебя есть на это силы. Никогда всерьез не дралась. Некогда. - Чего ж не врежешь? Боишься порки? - Так жалко его, мелкого. Да и кто за ним, зазнайкой проследит, как не я, его сестра? Братьев и сестер у меня тоже не было. Точнее, были, аж шестеро, но видела я их только ночью, уставшими и спящими. У Глории было двое братьев, Александр и Натан, но их было лишь двое, они были вечно заняты, да и с мальчишками обо всем не переговоришь. Александр и сам много занимался, и Натана с Глорией грузил. Потому неудивительно, что она сбежала от него к ближайшему уху, готовому его слушать. То есть ко мне. Остальные девочки Глории как-то сторонились. Разве что Жанна, но с Жанной свои сложности. Ой, вот и Жанна. Бормоча под нос молитву, большая и упитанная светловолосая девочка подошла к нам. -… А благословение на них снизойдет со Столпа. Аминь. - Аминь, - усмехнулась Глория. Я же промолчала. Не до Близнецов. Это ж Глория и Жанна мне помогают, а не я им. - Привет, Жанна. - Привет. Глория, Софья, - Жанна всегда была немного не от мира сего. Даже на фоне начитанной Глории и нелюдимой меня. Ну, не удивительно, у нее отец священник. Ушел в них уже после того, как Жанна родилась, а она, стало быть, следом за ним пошла. Так и работает служкой в Храме Белого Древа, а в свободное время молитвы учит и с нами ходит. Как дела, мы спрашивать не стали. Я с тоской посмотрела на те где-то триста грязных кусков ткани, которые еще предстояло отмыть. - Жааанна, как ты относишься к мытью грязного белья? Это по Уделу или нет? – язвительно спросила Глория, явно не привыкшая к подобной работе. Достаточно взглянуть на руки и осанку, чтобы понять, что девочка больше похожа на дворян, чем на простолюдинку. Прячу улыбку в рубашке. Кажется, мужской, но не важно. - … - Жанна с достоинством проигнорировала вопрос. Она вообще порой показывала завидную стойкость. Я б так не смогла. - Ну и ладно, - разочарованно вздохнула Глория и продолжила полоскать чье-то платье. - Давайте тогда мальчиков обсудим? – кажется, кое-кто хорошенько выспался. Все-то ей неймется. Но мальчики, это интересно! Я улыбнулась и кивнула. - Александр, Томмас, Натан, Жан, и, как там твоего брата звали, Соф… А, Бриан. С кого начнем? Жанна открыла было рот, чтобы что-то сказать, но я её опередила. - Александр, - и замолчала, коварно расставив свои сети. - Хм, и почему он? У тебя есть к нему особый интерес, Софи? – весело прищурилась подруга. - Ты все равно сведешь все к нему. Любое обсуждение мальчиков в итоге сводится к обсуждению твоего брата, - и, улыбнувшись, я повесила рубашку сушиться. Из кармана выпал карандаш. Я подняла его с земли, повертела в руках, прикидывая, что бы такого с ним сделать. С одной стороны, Бранте обворовывать не хочется, с другой, такого карандаша я купить не смогу никогда. Глория покраснела, а Жанна хихикнула, несмотря на свои привычки. - Ты карандаш себе оставить хочешь? Это Александра. Возьми, вряд ли он будет против, - кажется, кто-то судорожно хочет сменить тему. - Что и требовалось доказать, - я снова улыбнулась и, не выдержав, хихикнула тоже. Подруга фыркнула, но затем, не выдержав, присоединилась к общему веселью. Такими, хихикающими и полоскающими белье, нас и застали мальчики. Сначала пришел Томмас. Большой и простой, он нравился многим девочкам во дворе. Я к нему интереса не имела. - Эй, девчонки, вы тут стираете, как я погляжу… Помочь, может? – мальчик почесал затылок и озадаченно посмотрел на нас. - Ага, давай. И Александра от учебников оторви… Если сможешь, - кивнула Глория. - Эт я могу! Эт я мигом! – озадаченность на лице сменилась ухмылкой, и Томмас утопал в сторону дома Бранте. Повезло все-таки брату Глории с другом. Ну или не повезло, это как уж посмотреть. - Ал! Аааааал! – голос мальчика звучал так громко, что аж вода слегка всколыхнулась. Я переглянулась с Глорией и Жанной и хихикнула. Уф. Жарко. Солнце уже поднялось и жарит вовсю. Смахнув пот, я пропустила момент, как из дома вышел еще один мальчик. На вид ничего особенного, - черные волосы, убранные в хвост, голубые глаза, не крепкий и не худой, словом, какой-то самый обычный. Только одежда чуть побогаче одежды Томмаса, но в целом, кроме камзола и туфель, почти такая же. Камзол и туфли мальчик, к слову, скинул, рукава закатал и пошел нам помогать, вместе с Томмасом. Кажется, сегодня я управлюсь с тазиком побыстрее, чем планировала. Жаль только, что мама все равно отправит к следующему, сколько бы гор белья я не перестирала. Ну, может быть, получится попробовать карандаш, который уже занял свое законное место в петельке сбоку. Она, так-то, для веревок предназначена, но, думаю, карандаш оттуда тоже не выпадет. Ой! Визжу от брызг воды, летящих в лицо. Томмас опять шалит! К неожиданности нас всех, Жанна вопила громче всех и кинула тряпкой в мальчика. Только целила она в зачинщика шалостей, а попала в Ала, отклонившего голову от мокрого носка в самый последний момент. - Эй! Чего тряпками бросаетесь? – возмущенно произнес мальчик. - Он первый начал! Не по Уделу это, тряпками бросаться! – ответила Жанна, оправдываясь, хотя вид приняла воинственный. Разница между тем, что она пыталась показать, тем, что пыталась скрыть и тем, чем являлась обычно была такой большой, что я не выдержала и улыбнулась, спрятав улыбку в ладонях, чтобы не обидеть подругу. Глория же наточила меч и пошла в бой, как она это часто делала при упоминании Александра. - Ой, Жанна, сейчас Александр подошел, он тебе расскажет, что по Уделу, а что не по Уделу, - Глория поймала носок, который едва было не прилетел в лицо мальчику и принялась его полоскать по новой. - А ты разве священник? Тебе разве по Уделу толковать Удел? – Жанна, кажется, была сбита с толку внезапными изменениями в нашей тихой утренней помывке и пыталась прийти в себя. - Ох, Жанна, чего мне только не по Уделу… Я вот, искренне страдаю, пытаясь придумать подходящее объяснение сути нашего Удела. Заметь, я не наставляю на него, а лишь объясняю! Кажется, после этой фразы в ступор впали мы все. - А… В чем… Разница? – Жанна еще больше запуталась, а я потихоньку начала понимать, почему Глория говорит о своем брате именно так, как говорит. - В том, нарушен Удел или нет. Я могу тебе что угодно сказать. Это лишь слова простолюдина. Мнение, если тебе угодно. А слова священника – наставление. Причем случай каждого наставляемого уникален. Нельзя всех мерять одной мерой. - И где это написано в Учениях Святого Изатиса? - Во втором томе. Читай между строк, и истина тебе откроется. И я, и Жанна сделали вид, что мы прониклись высокой мудростью и непременно прочитаем. О том, что ни она, ни я не умеем читать мы, по молчаливому согласию, решили промолчать. Неловкую заминку надо было чем-то заполнить, и я "взяла все колдовство" на себя. - Александр, а ты как думаешь, в чем твой Удел? – я повернулась к мальчику и улыбнулась, глядя ему в глаза и слегка склонив голову набок. Мальчикам это нравится, это я точно знаю. - … - кажется, нравится даже больше, чем я думала. - Александр? – пытаюсь вернуть мальчика в реальность. Ему еще помогать нам в стирке. - Да… Мой Удел – такой, какой я сам изберу. И такова воля Близнецов, предоставивших мне волю, саму возможность подумать об этом. Если бы не хотели – я бы и не подумал об этом, - вообще-то если я правильно поняла слова мамы, мальчик только что сказал неправильную ересь. Но мне нравится. - Вот как? То есть, каждый может поменять свой Удел? - Ага. Только вот Близнецы пока что не хотят, чтобы Удел меняли многие люди. Вот и установили, что поменять Удел очень тяжело. Не каждому дано перемыть все эти тряпки, но еще меньшему числу дано эти тряпки выткать, - Александр вздохнул, неловко выжал рубашку и повесил ее сушиться, неправильно и куда попало. Ну вот, переделывать придется. Но не сейчас, а то обидится. Мальчики, они такие. - Ну ты и сравнил! Тряпки с Уделом! – Глория в присутствии брата превращалась в яростную барсучиху. Я видела этого зверька однажды, мне мама показывала, когда мы переезжали из, кажется, Остинии в Магру. - Одно связано с другим. Более того, все взаимосвязано с другим. Когда-нибудь я узнаю, откуда пришли Близнецы и чего они на самом деле от нас хотят, - я бы тоже хотела, наверное. Почему я должна мыть это белье, разве Близнецы этого от меня хотят? Я задумалась и остальной разговор пропустила. - Почему нет? Если надо, я заберусь на Сияющий Столп и спущусь обратно. Никто ж не говорил, что это запрещено и Близнецам не по нраву. Вот и заберусь. Им там, наверное, очень скучно и одиноко, - забраться на сам Сияющий Столп? Ну и выдумщик! - Ну ты и горазд выдумывать, Александр! – я засмеялась, чтобы хоть как-то унять метущиеся туда-сюда мысли. - Софья! – папа окрикнул меня, что он делал очень редко. А раз так, то случилось что-то важное. Долго ждать он не будет, вон, судя по звуку шагов, уже ушел обратно к себе. - Иду, папа! – я кивнула подругам и мальчикам и побежала догонять. С одной стороны, поболтали хорошо, и с новыми мальчиками познакомилась. С другой, один из них был какой-то очень уж странный. Но ладно, что теперь делать с его карандашо… Я споткнулась о какой-то камень и упала. Тут же я услышала какой-то грохот справа, повернулась туда, а там… Какие-то чудовища. Большие-большие. И черно-зеленый герб на них. Ай! Кто-то схватил меня за волосы и руку. Я попыталась вырваться, но "кто-то" держал крепко. Потом мир полетел верх-ногами и я врезалась лицом в землю. Сзади пронеслось что-то грохочущее и все затихло. Я отряхнулась, перевернулась на спину и увидела Александра. Мальчик сидел с клоком волос… Моих волос на обочине дороги и смотрел в пустоту перед собой. Справа по прежнему слышался все удаляющийся грохот кареты Миланидов. Я перевела взгляд на Александра. Постепенно до меня начинало доходить произошедшее. Губы сами задрожали, а слезы полились из глаз. Я всхлипнула, а затем разревелась. Я плакала минуту, затем утерла слезы и посмотрела на мальчика. Он по прежнему стоял, не шевелясь. Раздался топот и спустя пару секунд подбежал тяжело дышащий Томмас. Он что-то говорил, но я не слушала и смотрела на Александра. Зачем он так поступил, зачем?! Его малая жизнь нисколько не больше и не меньше моей. Нас с детства учили – если ты помираешь, то это твои проблемы, нужно со смирением принять свой Удел. Удел… Гребаные дворяне, это все они виноваты! Только что они чуть не растоптали меня в клочья! В кашу! В кровавую пыль! Злость на дворян, радость от того, что все обошлось, благодарность Александру, страх перед тем, как это все воспримут родители и будет ли кара от дворян за то, что мы увернулись и чем-то там им не угодили – все это смешалось в какой-то ком, который встал у меня в горле и мешал дышать. Наконец, я еле-еле выдавила из себя: - Александр… Мальчик обернулся, и тут ком взорвался. - Зачем, зачем ты бросился под коней ради меня? Разве моя жизнь дороже твоей? Ты не должен был так рисковать! Это все всадники виноваты! Они заслуживают смерти, а не… - неожиданно глаза мальчика стали какими-то цепкими. Он приложил палец к моим губам, прервав меня, посмотрел по сторонам и резко произнес: - Так, Софья. О вине всадников ни слова. Только я, Глория и Томмас сможем тебя понять. Остальные тебя сдадут. Возможно, сейчас обойдется священником, но как повзрослеешь – будет палач. Это первое, - сердце забилось быстро-быстро. Я не сразу понимала, о чем говорит Александр, но спустя пару секунд до меня доходило. Я раскрыла рот чтобы сказать не то «постой», не то «и кто же меня сдаст?», но стоило мне вспомнить наказания на площади для тех, кто возводит хулу на дворян как рот закрылся. К тому же, Александр продолжал. - Я договариваюсь о том, чтобы ты стала слугой в доме Бранте. Повод найду. Я тебя спас, и мне теперь хочется, чтобы ты была рядом. - Александр… - я совсем переставала понимать, что происходит. Слугой в доме Бранте? Зачем им, таким богатым господам, какая-то нищенка? - А пока что возвращаемся к четырежды ебучим тряпкам и домываем их. Я бинтую себе ногу и… … … Софья, ты хорошо знаешь город? Рядом. Он сказал рядом. Город? Какой город? Что вообще происходит? - Д-да… - Т-так вот. Купишь мне вот на эту м-монету в лавке чернил и листьев бумаги. Лавка на улице красильщиков, называется «Канцелярская лавка Скотти». Тут до меня дошла ужасная истина. - Яаааа читать не умеююю! – этой фразой я сама обрубала себе шанс на лучшее будущее. Но соврать тому, кто меня спас я не могла. - На ней нарисована чернильница и перо, не ошибешься. Еще мне нужно… Ой… Грр… Мазь, её возьмешь у тети Клары, скажешь, что Александр прислал, лодыжку поранил… Грр… Мысли заметались, как… Как… Заметались. Он помог потому что нравлюсь? Потому что хочет отплатить за спасение? Потому что ему нужна служанка? Потому что потому? Ааа, Близнецы пойми этих мальчиков! - У кого-нибудь тряпка есть? – тут я заметила, что у Александра пострадала нога. Томмас вызвался побежать за тряпками, а Глория подставила плечо. Я же не нашла ничего лучше, кроме как опять спросить: - Александр, зачем? – и тут же отвела взгляд, так как почему-то не могла смотреть на мальчика. - Мне нужен друг и помощник. Ты дружишь с Глорией, быстро соображаешь и нравишься мне. А еще у тебя голос шикарный. Быстро соображаю? Это я? «Нравишься мне»… Щеки сами налились краской, и я совсем выпала из реальности. Потом все почему-то начали смеяться, я тоже посмеялась. - Так, Софья, все-таки сбегай за мазью, а потом за листами, мне и в самом деле нужно и то, и другое. Тетя Клара, мазь, принести мне. Потом улица красильщиков, лавка с чернильницей и пером на вывеске, купить, принести мне. Давай-давай, время пошло, - с этими словами мальчик вложил мне в руки монету и похромал к тазику. Глория с удивлением посмотрела на брата, затем на меня. Я же пробормотав что-то «сечасмигом» побежала к поместью Бранте. *** Я все перепутала. Сначала я забежала в поместье не через вход для слуг, а через парадный. Да, я никогда не была в доме Бранте, но за такие ошибки места лишались люди и намного лучше меня. Тогда мне было не до того, но когда я возвращалась с мазью к Кларе, чтобы отдать её обратно, та сказала, что меня видел господин Грегор, и я ему не понравилась. Ему объяснили, для чего я бежала, после чего он сплюнул, сказал «тупая ослица!» и продолжил идти по своим делам. Хорошо, что мне хватило ума сказать лишь о том, что Александр поранился, но я не стала говорить, что он поранился, защищая меня от копыт лошадей кареты Миланидов. Иначе этот ужасный старик, боюсь, убил бы меня на месте. Сейчас я бежала за чернилами и листами. Улица сменялась улицей, и вот я стою в каком-то переулке и пытаюсь понять, где я нахожусь. В этой части города я никогда не была. Все-таки я выросла не тут, а в Астини… - Ррррр! – за спиной раздалось рычание. Я вздрогнула и обернулась. Из-за кучи тряпья вылезло какое-то… Чудовище мне по пояс! Здоровенный монстр, которого я не могу назвать собакой, так как это слишком большая собака! Я взвизгнула и попятилась. Обернулась – тупик. Собака повела носом, а затем зарычала. Я вдруг почувствовала, как мир меркнет и сужается до собаки. Что-то светилось в её голове, таким тусклым, бледно-серым светом. Я что-то завопила каким-то странным, тонким голосом полным перезвона колокольчиков или чего-то вроде этого. Глазами я будто протянулась в сторону этого серого света, желая лишь одного – чтобы собака ушла! Уснула, испарилась, но – исчезла! - Блять. Ну бляяяять, - раздался голос Александра. Он смотрел на меня, я смотрела на него… Собака же мирно храпела между нами. - Это шо… Шо… Ковдовство?! – раздался женский, старческий голос за спиной Александра. Мальчик дернулся было, чтобы обернуться, затем выругался еще раз и побежал ко мне. Вернее, быстро-быстро похромал. До меня начало доходить. Когда надо, я соображаю очень быстро. На бегу я повязала платок на косы, чтобы скрыть их. Дырявый, штопанный, но лучше, чем ничего. У тупика я притормозила было, не зная, что делать дальше, ведь он такой высокий, но мальчик подбежал к стене и уперся в нее ближе к основанию странно сложенными руками, а мне крикнул: - Забирайся по рукам! С прыжком! Я с трудом, но сообразила, что он предлагает сделать. Не задавая лишних вопросов, я подбежала, взобралась на руки и с визгом полетела вверх от толчка снизу. С трудом, но я зацепилась за верх стены, а затем подтянулась и взобралась на стену. Я попыталась отдышаться, но тут меня осенило. - Але… - Тихо! – рявкнул не своим голосом мальчик. Я тут же закрыла рот. Я дура. - Руку! - Ковдовство! Ковдовство! Хде ше квисиция! Я тут же протянула руку и улеглась на стене так, чтобы ногами упираться в другую часть стены. Мальчик, разбежавшись, подпрыгнул и ухватился за руку. Руку едва не оторвало, но благодаря ногам я смогла удержаться. Тут же мальчик зацепился рукой за край стены и тоже с трудом, но смог подтянуться сам. Не оборачиваясь, он спрыгнул со стены и нервно рявкнул: - Прыгай! Поймаю! – я, ойкнув, оттолкнулась от стены и полетела вниз ногами. Но не успела я взвизгнуть, как меня поймали за талию. Я опять начала краснеть, вспоминая, как обнимались мама с папой, но опасность быстро выветрила дурные мысли из головы. - Переулками, бегом. Моего лица бабка не видела, в мою сторону не смотрела. По голосу узнать может, но судя по ору – она почти глухая. Глаза у тебя светятся до сих пор, надо их притушить или закрыть, иначе мы далеко не уйдем. - П-п-р-рав-в-д-да? – я посмотрела по сторонам, пытаясь найти что-то, в чем есть отражение. Мальчик вздохнул и, осмотревшись, достал из кошеля медную монету и как следует протер её об рукав. На поверхности монеты почти ничего не отражалось, но я видела, что мои глаза пылают золотым светом, будто лампы. Я уставилась в этот свет и попыталась понять, что это такое и как это убрать. Тут же я почувствовала что-то тянущее около глаз. Я попыталась это убрать, будто воду отряхнуть, и передо мной заплавали золотистые огоньки. Прямо в воздухе. Тогда я попыталась втянуть это, и будто бы белье в тазик убрать. Судя по вздоху облегчения Александра – сработало. - Пойдет. Теперь побежали. За мной, - и мы побежали. Медленно, так как Александр прихрамывал, но побежали. Сколько мы петляли, я не знаю. Но когда солнце уже начало клониться к вечеру, мы остановились у дома Бранте. - Так. Никакой магии никогда не было. Ты ничего не знаешь. Я ничего не знаю. Тренировки нужны, иначе ты не сможешь предугадать, когда эта сила проявится. Но за пределами города, в городе храмы, наверняка все контролируется. И еще – тебе придется контролировать свои эмоции. Никакого страха и гнева. Будешь так делать – тебя убьют Инквизиторы, и меня заодно тоже. С нашими семьями, - голос слегка дрогнул, но тут же снова стал твердым. - Т-ты не боишься принимать м-меня? – я хотела продолжить «в качестве слуги», но в горле опять встал ком. - Боюсь. Но я дал слово, что ты станешь слугой дома Бранте, и я не намерен нарушать его. К тому же, если ты сможешь спрятать магию и получить какое-никакое, а образование, то мы сможем много интересного наворотить с тобой. С тобой, Глорией и Томмасом, - мальчик улыбнулся и посмотрел на закат. Светло-красно-золотой. Почти как мои глаза в отражении медной монетки. - Ал-л-лександр… Мне никогда так не доверяли. - Я сказал свое слово. Пойдем, Соф, нечего тут стоять попусту. Если что – я тебя отозвал, так как ты мне понадобилась дома, но заблудился и долго не мог тебя найти. Но ты меня нашла и вывела к дому, - я понимающе кивнула. Кому нужен слуга, который не ориентируется в городе и плохо исполняет поручения? - Мы с Томмасом тебе еще покажем город, но это уже неофициальная часть нашей истории. - Неоф… Какая? - Тайная. Учить тебя, к слову, будет Глория. Но не только она, - меня еще и учить будут? - А… - Еще помни, что никаких коней не было. Я просто поранился, когда играл с Томмасом. Ты принесла мне мазь очень быстро и споро, и я оценил твои таланты и убедил отца взять тебя на работу. Кстати, я уже поговорил с родителями. Как своими, так и твоими. Они согласны, причем за мизерную плату. Пока что мизерную. Они уже отчаялись тебя куда-то пристроить и даже хотели пойти к слугам аркнов на поклон, но тут им подвернулся я. Теперь им не придется рисковать жизнью и честью дочери у аркнов, а я получил ценную помощницу с особыми талантами, - на слове «особые таланты» мальчик подмигнул мне, а я опять покраснела. Так часто, как сегодня я не краснела за всю жизнь. - Почему… - Почему ценная? Я кивнула. - И почему ты вообще мне помогаешь после того, как из-за меня ты едва не погиб?! - Не из-за тебя, а из-за аркнов. Не вини их, кстати. Они как дети. Их никто не учил, что убивать людей нехорошо. И не объяснял, почему убивать людей нехорошо. Вот они и ведут себя так паршиво. - А… Почему людей убивать нехорошо? – я начала понимать слова Глории про «странные мысли Александра». Опять. - Это тема для другого разговора. На который у нас нет времени. Легенду ты запомнила? По магии и по карете? Я снова кивнула. Наверное, у меня так скоро голова отвалится и укатится куда-нибудь, как тыква с пугала в огороде ферм, мимо которых я когда-то проезжала. - Тогда погнали, и да направят мой ловкий язык Близнецы, - вздохнул мальчик и пошел в сторону парадного входа. Я поплелась за ним, гадая, какие еще крутые повороты готовит мне жизнь. *** Я давно уже ходила вдоль этого переулка. Всю жизнь вроде бы. Покупала здесь овощи. Корзинки плести - нехитрое дело, но требует ловких пальцев и зорких глаз. Пальцы у меня уже не те, болят пальчики-то мои, болят. Но вот глаза хорошие. Только вблизи правда. Вдаль не видят, не видят глазоньки. Плохо, грустно. Но, видать, таков Удел, так Близнецы сказали, что так будет. Рот тоже уже не тот, зубьев нет, и денег на деревянные нет. Вот и хожу беззубая. Хожу-хожу... Куда хожу то хоть? А, за огурцами стало быть. Да, за огурцами. Ой, что тута деется? Желтое что-то, яркое, никак пожар? Б-б-близнецы пресвятые! Монстрик какой-то низенький, а у него из глазок огонь, желтый такой, яркий огонечек! - Это шо… Шо… Ковдовство?! - тут еще какой-то монстрик появился. Хромающий. Я было подумала, что не монстрик, а мальчишка какой, но нет. Он ко мне спиной только стоял, а всем известно, что нечисть спиной к алтарю Близнецов святому-то стоит. Стал быть, и этот такой же, нечисть, стало быть. Да и монстрики монстрикам помогают, это тоже, стал быть, всем известно. Монстрики что-то забормотали, забормотали злобненькие. Ишь, что бормочут, заворожить хотят, заклясть, погубить душу праведную да святую?! - Ковдовство! Ковдовство! Хде ше квисиция! - были эти, как их, квиситоры. Ковдунов то, сталбыть, сжигали. Вот пусть придут и сожжут этих, ентама, стала быть, ковдунов. Вот эта, стал быть, пойду огуречики купить, так и всем про ковдунов, того этого, расскажу. И квиситорам пусть расскажут, квиситорам! Негоже нечисти у нас тут шастать. Ох видят Близнецы, негоже. *** - Господин, вы действительно думаете?.. - Вероятнее всего, это ложный след. Но мы обязаны проверять и такие сообщения о... Вероятных мистических происшествиях. - Бабка уже старая, могла и в маразм впасть и увидеть то, чего не было. А "монстрики" - просто дети. - Мы не можем себе позволить рисковать. Или тебе напомнить, что было в прошлый раз? - Да, господин, - инквизитор поклонился и вышел. - Вы довольны, господин Иеремия? - старший инквизитор поклонился перед невзрачным на вид священником в самой обычной рясе. Вот только силы, власти и веры во взгляде "самого обычного священника" было не меньше, чем во взгляде патриарха Кассия. А то и больше. - Работой Ваших людей? Более чем, - Иеремия задумчиво посмотрел на ночной город. Превратности их работы заключались в том, что им приходилось быть бдительными и готовыми всегда. - Проверяйте любые зацепки. В том числе и эту. Мы не можем себе позволить магократии разгуляться у нас в тылу. Особенно сейчас. Выход их агентов на не выявленных магов - вопрос времени. Поэтому проверяйте даже самые бредовые сообщения, - старший инквизитор поклонился и собирался было уйти, как Иеремия взмахом руки остановил его. - Ресурсы у Вас будут. Главное - предоставьте результат... Старший Инквизитор Ульрих.