Выбор без выбора

1124 год от О.И., 30 августа, Поместье семейства Бранте. - В Анизотти возвращается Грегор Бранте, глава нашей семьи. Мой отец, - вот как этот старик умудряется все портить, даже ещё не приехав лично? Так хорошо сидели... В кои-то веки Роберт Бранте, видимо, получил выходной и провел весь день с семьей. Стефан показал свой мастер класс фехтования (а все равно я фехтую лучше!), Глория мастер класс чтения молитв, а я - мастер-класс истории Империи, перечислив все основные события. А было их около пары сотен. Суть сводилась к тому, что на трон взошел очередной Император, который выиграл в таких-то войнах против нечестивых язычников или чужаков, но потом умер в своей постели от старости (редко) или на поле боя (чаще) или от интриг (очень часто). И вот, только я получил заслуженную похвалу и уселся обратно за стол, как пришло это гребаное письмо. С тех пор - ни минуты покоя: Все вечно куда-то бегут, суетятся, отец орет, мать орет, Глория хнычет, Натан тоже хнычет, Стефан ведет себя особенно высокомерно, слуги носятся туда-сюда, все драют до блеска, все некрасивое выбрасывают или запихивают куда подальше, покупают много всякой "статусной" всячины, кошки мяучат, собаки лают, словом, бедлам. И посреди всего этого я - мальчик, которому строго-настрого запретили даже думать о шутках в присутствии деда, и обращаться к нему не иначе, как "Господин Грегор". Ну ладно. Я ещё задолбаю "Господина Грегора" этим обращением так, что он устанет меня пороть и согласится на любое прозвище, лишь бы я от него отстал! Замечаниями меня особенно не донимали - вещи я не разбрасываю, за внешним видом слежу, руки и лицо и так мою после каждого возвращения с улицы, поэтому к моей чистоплотности никто никаких замечаний так и не высказал. Однако нервов и суеты явно было больше, чем это того стоило. Поэтому я принципиально ходил с спокойным видом, будто ничего не происходит, и точно также разговаривал с окружающими. Роберт это заметил и сделал втык. - Пойми, Александр, Грегор Бранте не просто твой родственник, он буквально создал семью Бранте, как дворянский род. Он привык к должному уважению, особенно со стороны простолюдинов, и если ты будешь позволять в отношении него то, что позволяешь по отношению к нам, то навлечешь на себя и на нас его гнев, - отец отвлекся, раздал очередную порцию приказов слугам, что-то черканул в записной книжке и, вспомнив обо мне, продолжил. - Я вижу, что ты взрослеешь быстро, быстрее твоих братьев и сестры, поэтому рассчитываю на твою сознательность, - Роберт нахмурился и посмотрел мне в глаза. Я не стал играть в гляделки, тем более по мешкам под глазами итак все понятно. - Да, папа, - киваю. - Вот и славно. *** Крыльцо перед домом. Все выстроены в ряд. Как и положено, Роберт со Стефаном впереди, я, Натан чуть позади, мама и Глория еще позади, слуги же за ними. Черные кованые ажурные ворота раскрываются. Слышен стук копыт. Из-за поворота показывается карета из темного дерева. Карета останавливается. Из неё показывается сначала роскошная трость из белой слоновой кости, а затем и её обладатель - высокий и худой седой старик с тяжелым взглядом "вы все чернь, а я Господин". Неспешно, отмеряя каждый шаг, он двигается к нам, разглядывая с любопытством энтомолога. Лишь при взгляде на Стефана его глаза слегка теплеют, но затем снова превращаются в многотонные горы, едва взгляд переходит на нас. Я встречаю взгляд с вызовом. Держу его ровно пять секунд, затем демонстративно отвожу. "Ты пока что сильнее, но не думай, что ты будешь диктовать свою волю мне вечно". Грегор остановился. Это были долгие пять секунд, и еще более долгие десять, когда он смотрел на меня, а я был вынужден смотреть в сторону, следуя логике послания. Наконец, старик продолжил путь и остановился на расстоянии двух метров от Роберта. От отца не укрылся наш обмен взглядами. Устало вздохнув, он произнес: - Отец, желаю тебе здравствия. Дети, поприветствуйте своего деда, как положено. - Твои дети слишком многое себе позволяют для того, кто пытается выглядеть, как дворянин, - вместо приветствия процедил Грегор. - Особенно средний. Не помню его имя и не считаю нужным запоминать. Я позволю ему вести себя так, как он ведет лишь после того, как он заслужит дворянство мантии, а пока... Хрясь! В глазах плывет, но я удерживаю ровную спину. По виску струится кровь. Игнорирую. Все так же смотрю перед собой. Зубы сжал, боль терплю. Не знал, что эта скотина может орудовать своей тростью так быстро! - Вижу, он осознает свое место. Что ж, возможно, из него и выйдет толк. В отличие от тебя, Роберт, - дед повернулся к Роберту. Отец скривился, но ничего не ответил. - Молчишь? Что ж, напомню тебе, что из-за тебя твои дети сейчас получают от меня урок послушания. А могли бы - урок власти! - Отец, умоляю, не здесь... - голос Роберта дрожал от сдерживаемой злости. Презрительно взглянув на своего сына, старик прошел в дом. Вся семья, как утки, гуськом пошли за ним. - Меня не было так долго, дом пришел в полнейшее запустение. Роберт, как ты можешь жить в такой нищей грязи? Твои слуги тебя не уважают, раз позволяют себе подобное! Наверняка это твоя жена мещанка их распустила. Не удивительно, ведь она не имеет ни малейших представлений о чести и том, как подобает жить благородной дворянке! А я ведь предупреждал, что так и будет! Предупреждал! Но ты все равно поступил по своему! - Отец... - Молчи, когда старшие говорят! Твои дети что, также смеют тебя перебивать? Наверняка это их мамаша их распустила, скудоумная бестоло... - Господин Бранте, дозвольте говорить? - обращаюсь к Роберту, демонстративно игнорируя замершего Грегора. - Нет, - отец отвечает почти мгновенно. - Хорошо, - холодно отвечаю и умолкаю, уставившись в пространство перед собой. - Что там хотел сказать твой наглый щенок, Роберт? Пусть говорит, я слушаю! - Отец, не... - Издевательство над Низшими - недостойно Удела Высших, предназначенного для защиты и управления Низшими. Вы не сделаете дом Бранте сильнее, если изобьете и обругаете каждого простолюдина, что в нем состоит. Это все, что я хотел сказать Господину Грегору, Господин Роберт, - чую, что меня понесло, но остановиться уже не могу. Вот они, издержки жизни в цивилизованном обществе. Стоит попасть в общество дикарей, так старые привычки сами рвутся наружу. Ничего, сейчас их из меня выбьют и вобьют привычку к притворству. Лучше, если это сделает Грегор тростью и сейчас, чем Оттон - шпагой и потом. После моего ответа на пару мгновений воцарилась тишина. Глория и Лидия смотрели на меня с ужасом, Роберт сжал кулаки, но молчал, а сам Грегор вперил свой пристальный взгляд в меня и крепче сжал трость. - За попытку думать стратегически я прощаю тебе попытку указывать, что мне делать, а что нет, щенок. Но посмеешь тявкнуть подобным образом в следующий раз - ударом трости не отделаешься, - Грегор говорил спокойно, без злобы, но напоминал мне оскалившегося волка, предупреждавшего молодого волчонка первый и последний раз, что еще раз тявкнет - глотку перегрызет. Я сглотнул от внезапно нахлынувшего страха и промолчал. - Я вижу, ты слишком многое позволяешь своему среднему сыну, Роберт. Боюсь, он может заразить своим вольнодумством и старшего, Стефана. Поэтому я забираю его с собой, в столицу. Отец кивнул и велел слугам собирать вещи к поездке. Замерший Стефан ошеломленно смотрел на деда, так легко, быстро и, главное, внезапно решившего судьбу внука. Я поймал взгляд брата и незаметно подмигнул ему, дождавшись, пока Грегор отвернется и направится к комнатам. Стефан неуверенно улыбнулся. - Главное, не стань таким, как он, и все будет в порядке, - шепчу ему. Сделать это не сложно, ведь я стою аккурат за ним. Комнаты Грегор обследовал с придирками, но без особых происшествий. У меня все было по спартански-армейски чисто и в порядке. Солдатиков и прочих предметов военной тематики не было, поэтому Грегор, недовольно поджав губы, вышел из моей комнаты и прошествовал дальше. Не найдя, к чему бы ещё придраться, он забрал с собой Стефана, и, не оставшись на ночевку, сразу уехал. Был ли я доволен прошедшим днем? Пожалуй. Я показал Грегору, что тоже намерен стать дворянином, но признаю его власть над собой. Он показал, что признает мое право на подобное стремление, но я обязан подчиняться и служить молчаливым орудием в руках главы рода Бранте. Троллить этого сурового и жестокого старика оказалось тяжелее, чем мне казалось. Не умственно - эмоционально. На жестокого вожака всегда сложнее поднимать не то что руку или язык, но даже взгляд. Тем интереснее. Один-один, Грегор Бранте. Один-один.