Мы были птицами...

Ингрид осталась у бара провожая рыжую макушку взглядом. Повернувшись к бармену попросила повторить виски, но уже не потому что было плохо, а потому что на душе всё устаканилось. Дышать стало легче. И стоит ли лишний раз анализировать и предполагать худшее? Он не соврал. Не соврал. Инга поняла по взгляду, что Сергей сказал правду когда отвечал на вопрос Гром. Не пользуется, не играет, не врёт. Не врёт же? Гром улыбнулась своей парадоксальной неуверенности. — Боже, да ты посмотри на себя… — Со стороны послышался знакомый мужской голос. Ингрид достала свой телефон и приложила к уху. — Алло? О чём ты? — Игорь снисходительно хохотнул. — Мы вроде сейчас можем и мысленно разговаривать. — Напомнил он. — Да, просто привычка. Говори давай. — Гром отпивает глоток виски. — Я про твоё лицо. — Пояснил брат. — А что с ним не так? — Инга развернулась к зеркальным полкам бара разглядывая своё отражение и брата. — Тушь потекла? Да вроде нет… — Глупышка. Я про выражение. Тыщу лет такого не видел! — Хватит юлить, говори прямо. — А что ты сама не видишь? — Инга отрицательно мотнула головой. — Не хмуришь лоб, улыбаешься, ножкой виляешь… — Это нервное. Я всегда что-то трясу. — Но не так. Сейчас больше на довольное виляние хвостом смахивает. — Игорёк, ты охренел? Ты меня сейчас псиной назвал? Благо, что не сутулой… — Да успокойся ты! Я это к чему? Ты сейчас совсем как тогда. — Ингрид хмыкнула удивлённо, наматывая локон на палец. Давно позабытая привычка как только она начала коротко стричься под мальчика. — Ну, что ты такая непонятливая? Я про… — Не надо. — Серьёзно оборвала она брата. — Не говори. Дошло уже… — Фух, я уже было подумал тебе опять из-за гормонов башню снесло. — Эй! Мне не 16 лет, так-то… Какие ещё гормоны? — Уж я, в этом вашем бабском, не разбираюсь. — Поморщился и пояснил Игорь. — Я между прочим тоже. — Напомнила Ингрид. — Из-за тебя между прочим, чувствительный ты наш. И вообще с чего вдруг ты взял, что это мои гормоны? Сам вон, о Рите вспоминаешь весь вечер время от времени. В неловкую ситуацию меня с ней вогнал. Опять. Повезло хоть выкрутилась. Навык, как говорится, не пропьёшь… — Я тебе слов не нашёптывал. То, что ты в состоянии произносить за меня мои мысли, исключительно твоя… Хотя как именно это работает вообще непонятно. И мне что, теперь и смотреть нельзя? Это единственное, что я могу. В отличие от тебя… — Разве же я могу, когда ты там маячишь? — От мысли, что любое её действие было под постоянным наблюдением другого «человека» всегда было неловко. Градус напряжённости спадал только когда Игорь прятался от неё на долгий промежуток времени или когда она вспоминала, что мысли её он читать был не в состоянии. Теперь же он и это может. Оставалась надежда на то, что это временное явление. Ей нужна была толика приватности, она всё-таки взрослая женщина. — Ой, больно мне нужно за вами подглядывать. — Махнув рукой заключил брат. — Ну, а куда ты денешься? — Гром помнила «комнатку», в которой ютилось сознание Игоря все эти годы. Ингрид не то чтобы осматривалась, но кроме окна она там ничего не видела. — Слушай, это что твой сдерживающий фактор? — Наконец догадался братец. — Нет. — Неубедительно протянула Гром. — Плохая из тебя сказочница. Я тебе так скажу: Если всё это время, тебя это беспокоило, то зря. Я вполне себе спокойно могу не смотреть. Ты что думаешь, что я вместе с тобой Смирнову глазки строил? Пффф… Нет! Я просто отворачивался закатывая глаза. — Он продемонстрировал как именно он эти глаза закатывал. — И занимался своими делами? — Игорь в отражении кивнул. — И какие же у тебя там занятия? Не думаю, что их много. — Да так. Прошлое вспоминал. — Игорь пожал плечами его голос заметно погрустнел. — Я тоже по ним скучаю, знаешь ли. Даже если они не знали о моём существовании. Вот недавно видел как мама готовкой занималась: мычала себе под нос какую-то навязчивую песенку и при… — …топывала ножкой. — Погрузившись в этот памятный миг продолжила Инга. — Ты же понимаешь, почему я не могла им сказать? — Переняв грусть брата спросила Ингрид. — Знаю, сестрёнка, я всё понимаю. Раньше злился. Думал, что ты зря промолчала, когда мама была в той маниакальной фазе, но понял со временем, что это ничего не исправило бы. Никто бы такому не поверил. И это не важно. Не всё в наших силах. Ещё вспоминал потуги нашего отца быть хорошим и участливым родителем, с чем он к слову справлялся очень скверно, но он старался этого не отнять. Помню его смешные яичницы-рожицы, часто со скорлупой, но ничего «зато кальций!» — Игорь спародировал баритон отца с поднятым вверх пальцем, как показывал Гром старший. — Или как он в очередной раз оступившись приносил, ту самую шаверму, за которой очередь всегда получасовая была. Я скорблю по ним свободно, чего о тебе не скажешь… Ты маскируешь эту боль за злостью и я тебя понимаю. Надеюсь, когда ты отпустишь это чувство, я буду рядом, чтобы тебя поддержать. — Призрачным касанием он потёр её плечо. Гром горько рястягивала губы в безуспешной попытке улыбнуться. Она молча принимала его слова, потому что сказать ей было нечего. Игорь её помощник, напарник, временами непрошенный психолог и всегда заноза в заднице. Хотя скорее бревно в глазу. Зато это её бревно, чужого ей не надо. — А как ты воспринимаешь то, что… — Тут она вспомнила всю щепетильность темы и обратилась к брату мысленно, надеясь, что он её услышит: «…Эта жизнь тебе предназначалась? Теперь это факт, я лишь инструмент этой… Дины. Мне стыдно, что так вышло, правда я не хотела…» Начала она, но брат негативно покачал головой, останавливая её. — Не начинай. Это не твой выбор. С другой стороны… Да, я злюсь. Я взбешён. — Гром виновато опустила плечи. — Но не на тебя, а на эту. — Игорь качнул головой в сторону намекая на вторую сущность. — Она не имела права решать за нас, но так как ничего не изменить, нет смысла на этом зацикливаться. Иди вперёд задрав голову и пускай она пылью подавится! Громам не закон: не продажное начальство, не сами боги! — Подняв кулак констатировал Игорь, в воздухе воцарилась аура восстания, подбадривать он всегда умел. — И если рыжий тебе так нравится, это единственное, что имеет значение. Так пойди и не бойся взять своё, а я позабочусь о тебе, если что-то пойдёт не так. — Тут Инга пожала плечами. — Разве это так важно? Важно-поймать преступника. Важно-разобраться с Диной. Важно-служить городу и делать его безопасней. Всё остальное-это побочное следствие жизни. — Ебать, ты философ Инга! — Передразнил её Игорёк. — Ты отлично знаешь, что помогать городу можно и иначе. Ты давно хочешь большего, но отказываешь себе в этом. Так плюнь на всё, уходи с работы и…! — Потому что я не заслуживаю большего. — Перебила его сестра. — И снова за старое! У тебя очень много общего с Галкиным. Ну, или с Прохором Шаляпиным, если он тебе больше импонирует. И сколько раз мне вдалбливать тебе в голову, что это не так? — Недовольно подытожил Игорь уложив руки на грудь. — Мы уже выяснили, что всё, что с тобой произошло это дело рук этой бля-Дины. Её замысел. Её план. Откуда тебе знать, что та пуля, что ты украла не одна из них? И что, ты теперь всю жизнь будешь подстраиваться под её нужды? Это не та Ингрид, которую Я знаю. Так что ответь мне на вопрос: за что ты себя так винишь? — Даже если это всё было подстроено свыше, это не отменяет моего решения и моего слепого следования намеченному пути. Всё равно выходит, что я «исполнитель», выражаясь рабочей терминологией… — Пояснила свою позицию Гром. — И какая Я, раз ты меня так хорошо знаешь? — Гром допивает остатки виски одним глотком решив сменить тяжёлую тему на что-то полегче. — Ты? Пробивная. Всегда идёшь к цели. Мне напомнить, как ты задерживала того подполковника в поезде? Тот, что несколько миллионов украсть хотел с подпольного казино, которое ты облавой накрыла. — Ты про тот случай, когда я чуть не умерла на крыше состава? — Вспомнила Инга. — Ага, но не умерла же. Арестовала, выжила и продолжила службу верой и правдой. Не то, что эти ублюдки. — Ингрид отмахнулась. — А толку-то? Такие люди, как подполковник Вершин, никогда не кончатся. И если ты забыл, он об перекладину ударился и разбился. Так что, как ты выразился «арест» был, считай, посмертным. Мне ещё потом доклад пришлось писать подробно описывая: Как до этого дошло, как я там оказалась, почему он упал и не скинула ли я его самостоятельно. А потом на отстранении сидела пока моя версия не подтвердилась. Вышка в эту возможность вгрызлась как бродяга в кость, всё хотели найти причину меня уволить… Не нашли, только по должности заморозили. А бумажки эти мне заполнять не нравится, я же не Толстой. Сам знаешь процедурал тот ещё… Ладно Я, но как отец эти бумажки заполнял? Он усидчивостью не отличался. — Да помню я, но не в этом суть. А ещё я помню, что ты хотела купить себе шарф, но так и не сделала этого. И я знаю почему. Боишься «удавку» на шее носить. Хотя чего тебе бояться? Ты кого угодно через спину перекинешь, если не запаникуешь, конечно. — Я предпочитаю до этого не доводить. Если проводить аналогию: для меня, это как для Дэвида Данна из «Неуязвимого» в воду упасть. Это так же тупо если бы он с собой ведро воды таскал, чтобы его в этом же ведре и утопили. Не такой уж он и неуязвимый получается. — Ингрид с усмешкой хмыкнула. — Так что и я свою слабость с собой таскать не буду. — Слушай, я тебе давно уже сказать хотел… — Инга посмотрела в отражение фокусируясь на его глазах. — У тебя на хате, я один раз столкнулся с каким-то… Нечто. — Мы вроде уже выяснили, что это «нечто» зовут Диной. — Нет, это ещё до её появления было. Это как-то связано с твоим рыжим… — Не называй его моим! — Шикнула Инга, а Игорь хотел продолжить, но тут по плечу хлопнула чужая маленькая ладошка. — Ну, что подруга? — Это оказалась Юля Пчёлкина. — Как дела? — Придержи эту мысль, позже расскажешь. — Инга сделала вид, что завершает вызов и поворачивается к журналистке. — Всё-таки, ещё скорее просто знакомая. Чего тебе? — Зачем так грубо? Я тебя невовремя отвлекла? — Юлия указала рукой на телефон. Гром спрятала трубу в поясную сумку. — Это был кто-то важный? Парень? — Брат. — Коротко ответила Инга отрицая свою заинтересованность в ком-либо. — Брат? Разве ты не последняя из Громов? — Удивилась Пчёлкина. — Это сленг. Будь попроще, родственная связь бывает и без крови. — Увидев заинтересованный взгляд Юлии добавила: — По своим каналам не пробьёшь, можешь не стараться. — Бармен вновь подал Юле розовое шампанское. — Спасибо. — Поблагодарила Пчёлкина и Инга удивлённо вскинула брови. — Ты смотри! О каких-то манерах, ты слышала. — Ненамеренно заострила на этом внимание Инга, в очередной раз чтобы попрекнуть Юлю в прошлом её проколе. — Ха-ха, как смешно. — Выражением лица Юля продемонстрировала, что это даже близко не забавно. — Не надоело, ты же вроде зареклась вменять моё поведение мне в вину. — Отмахнувшись от её правдивых слов Ингрид пояснила. — Рим не за один день строился, он за него сгорел. Плохие привычки приклеиваются быстрее хороших. И всё в таком роде. Ты же не для пустой болтовни подошла? — Юля отрицательно махнула головой. — Тогда приступай к делу, вопрошай. У меня осталось мало терпения на сегодня. — Я это, так… — Юля пыталась юлить, но серьёзный взгляд Инги её моментально приструнил. — Заметила, что ты с Сергеем Разумовским с балкона под руку зашла, он что твой знакомый? Поэтому ты его защищаешь? — Нет. Просто он хороший человек, я в этом уверена, качественно людей считываю. — Пчёлкина посмотрела на Гром с сомнением и толикой осуждения. — Знаю, ты так не считаешь, но доказательств у тебя, как таковых, нет. — Я смогу их добыть, когда-нибудь… — В этот раз Гром с сомнением и жалостью в глазах смотрела на Пчёлкину. Юля стушевалась, но собравшись с духом продолжила. — А ты слышала, что Сергей Разумовский, с очень большой вероятностью, играет: не за ту «команду»? — Не за «Зенит» что-ли? — Пошутила Гром, но Юля этого не поняла. Видимо футбол это не её тема. Откуда такой утончённой девушке разбираться в том, какой футбольный клуб дислоцируется в Санкт-Петербурге? — Какой ещё зенит? Я про то, что он: Слишком близок со своим другом детства Олегом Волковым. — Намекнула журналистка. — Вот жеж! Из какой жёлтой газетёнки, ты это вычитала? — Возмутилась Ингрид. Сергей ей уже говорил об этом и она вполне себе на его стороне, что даже если бы и было там что-то, это сугубо их личное дело. — Я была о тебе лучшего мнения… — Вовсе не из жёлтой! Он сам на интервью проболтался. — Защитилась Юлька, хотя у подобной темы была своя цель. — Ага, или оговорился, но СМИ же никогда ничего не преувеличивают… — Закатывая глаза и скрещивая руки на груди, напомнила Ингрид привычку журналистов раздувать из мухи слона. — Хочешь сказать, что это не так? Тогда я тебя внимательно слушаю… — Пчёлкина внутренне порадовалась, что Ингрид клюнула на наживку и немного придвинулась к ней чтобы было удобнее секретничать. — Хех, ну ты хитрозадая, конечно. — Как оказалось радость была преждевременная. Её раскусили. — Эта примитивная манипуляция, на мне не сработает. — Ладно, попытка, как говорится… Хорошо, хочешь напрямую? — Сдалась Юлия. — Жги. — Вскинув бровь разрешила Гром. — Разумовский, уже несколько лет не даёт интервью никому из прессы и не рассказывает о себе ничего… — Начала она, но Инга тут же подхватила её мысль. — И ты увидев, что мы знакомы решила, что я устрою тебе с ним «очную ставку» чтобы ты покопалась в его нижнем белье? — Гром подняла бровь и Юля заметно оскорбилась. — Я не гонюсь за шумихой и пустой сенсацией! Мне абсолютно безразлично, с кем он спит и спит ли вообще. Я бы спрашивала о другом. И если на то пошло, как ещё мне доказать тебе и остальным, что он не такой: «белый и пушистый», как всем кажется? — Призналась Пчёлкина. — И зачем тебе это нужно? Моё мнение, на то и моё, чтобы настырные репортёры в него не СОВАлись и не ВОРОНили меня за него. — Каламбур сам вырвался из её уст, ну такой она человек. — Да и в том случае, если я ошибаюсь, а ты права, тебе не кажется, что это был бы самый худший враг из возможных? Миллиардер, владелец крупной соцсети и программист. Уверена, как минимум ролик твой он будет в состоянии удалить из сети или засудит за него, это ещё в лучшем случае… А вот если он преступник… — Гром покачала головой намекая на очевидное продолжение, мол: добром не кончится. — Пустая трата времени! — Всплеснув руками заявила Пчёлкина. — Я ей об одном, она о другом. — Негодовала Юля. — Ты случаем не запала на него? — Внезапно спросила Юлия. — Чегось? — Уставилась на неё Гром распахнув свои длинные ресницы и открывая вид на разноцветные радужки. Секундная заминка на осознание такой изюминки её внешности прошла так же быстро, как и появилась. Юля никогда не любила повторять то, что вероятно все говорили и комментировали. Шок и паника в глазах Ингрид видимо послужили Юле ответом, потому что та удовлетворённо ухмыльнулась. — Ах, понятно-понятно! Что ж, не мне тебя учить, что розовые очки бьются стёклами внутрь. — Самодовольно подытожила она свою мысль, немного вытягивая губы вперёд. — Юль, борзеешь… — Гром спрыгнула с высокого стула собираясь уйти. — Ладно-ладно, не кипятись, Я не только для этого подходила, хотела ещё твой номер взять. — Инга повела бровью в немом в вопросе. — Ну, для того чтобы ты мне китайский перевела, как договаривались. — Пчёлкина протянула телефон и Гром задумавшись на минутку, всё-таки решилась. — Бумажка есть? — Юля тряхнула телефоном, мол введи и всё тут. — Лучше будет, если ты не станешь сохранять его в своих контактах. Меньше неприятностей будет… — Поймав официанта она попросила бумагу и ручку и быстро нацарапала номер вручив сложенный вдвое лист Юле. — Звони с левого номера. Если хочешь, чтобы я отвечала. — Гром знала, что иметь номер журналистки, которую могут связать со «слитой» информацией, рано или поздно, в её случае, может аукнутся увольнением. Ей даже не нужно быть причастной. Малейшая тень падающая, на и так покалеченную и шаткую репутацию Гром, и её придавят ногтём как букашку. Тем самым ногтем, что и так всегда нависал над ней. — С чего выводы, что у меня есть левый номер? — Прикидываясь самой невинностью спросила Юля и получила укоризненный взгляд в ответ. — Не оскорбляй мой интеллект и способности к сыску. — Гром подошла ближе и шепнула на ухо. — И я говорю серьёзно, если позвонишь с настоящего номера и меня когда-нибудь за это уволят я… Этого так не оставлю. — Она мило улыбнулась, как-будто только что не угрожала. — Хорошо. Ну, тогда до встречи, май… — В этот момент послышался громкий крик Бехтиева и хруст, незамедлительно за ним последовал женский вопль. Ингрид посмотрела на перепуганную Пчёлкину. — Прячься! — Сказала Гром и запрыгнула за барную стойку, Юля тем временем убежала в какой-то угол.

***

Прокопенко не первый час метался в своей квартире по залу возле округлого стола, под пристальным и взволнованным взором Елены. — Ну, Федь, чего ты так носишься-то? Всё же хорошо, вроде бы… — Попыталась она успокоить мужа своим спокойным голосом. — Вот то-то и оно, что только «вроде бы», Лен. Ты её не слышала… Она даже голос повысила, а она никогда на меня голос не повышала, да и надрывно так, сломлено… — Фёдор Иванович загрустил ещё сильнее. Сердце рвалось от боли за приёмную дочь. — Зря мы за неё решали… Аукнулось… — Он почти буквально рухнул на стул и Елена протянула ему руку, он тут же за неё схватился. — Так давай исправлять. Чего так изводится? Есть же контакт? — Поинтересовалась Елена Александровна. — А что если только хуже сделаем? Если совсем всё испортим? Ингрид совсем на нас обозлиться… Волком смотреть будет… Резьбу окончательно сорвёт… — Глаза Фёдора Ивановича бегали из стороны в сторону. — Чтож, право её. Разозлится, куда без этого, но ты её знаешь, поймёт со временем. Пластырь срывать резко нужно, чтобы рана окончательно зажила. Да и не только нам за это решение отдуваться… Может, мы ещё легко отделаемся. — Привела она довольно хороший аргумент. — А я так и быть попытаюсь с ней поговорить, как суматоха подуляжет, попробую объяснить всё. Думаю, меня выслушает. — Хорошо, сделаем как ты говоришь, Ленка. Где там мой телефон? — Фёдор поднялся со стула осматриваясь. — Так на комоде у двери посмотри, вечно там забываешь. — Подсказала Лена пойдя следом за мужем.