Мы были птицами...

      Ингрид общалась с Диной, до тех пор пока она не исчезла. Ливень кончился и она спустилась к байку, чтобы осмотреть его и забрать папку с документами на Леонова. Вернувшись в опустевшую квартиру Гром наконец сняла с себя мокрый халат, и переоделась в широкую майку на лямках и шорты. Прополоснув холодной водой все кровавые вещи она закинула их в стиральную машину. На халате она заметила какое-то пятно. Развернув халат и посмотрев поближе Инга взяла это пятнышко пальцами, оказалось это маленькое пёрышко. Подойдя в очередной раз к зеркалу она осмотрела спину, открытая рана на левой лопатке привлекла её внимание какой-то торчащей из неё штукой. Гром дотянулась до неё, а затем потянула за её край. Из открывшейся раны сильнее потекла кровь. — Да что же это за день-то такой?! — Пыхтела Гром вынимая из спины инородный предмет. — Ветка что-ли?       Когда она вынула «ветку» и поднесла её к лицу, поняла что это перо. Отмыв его от крови поняла, что окрас соответствовал ранее найденному Стриженовым. — Да не может этого быть… — Инга забрала с пола первое перо и сопоставив их поняла, что они идентичны. — Что за бред? Это же невозможно… Майор отложила перья и отмыв руки приступила к наложению больших пластырей на раны, чтобы перестать всё пачкать. Позже принялась изучать папку. — Погоди это же… — Ингрид подошла к рабочему столу и не обнаружила своих файлов в ящике. — Мои…       Последняя надежда на то, что всё произошедшее этим вечером, включая знакомство с Диной было её… Сумасшествием? Развеялись.       «Дина… Почему она выбрала именно это имя?» Ингрид полезла в интернет изучать данный вопрос — «Отомщённая», «справедливость», «возмездие», «вера, религия», дин со значением «суд»… Это что какой-то прикол?       Усталость накатывалась на Гром волнами. Ну почему именно ей выпала такая учесть? Просто джекпот по несуразице. Захотелось просто вернуться в детство. Жестокие времена для целой страны были её самыми безмятежными временами. Рефлексия не её конёк, но в последнее время именно ей Ингрид и придавалась. Почему ей так сложно верить людям? Почему она так отрицает важность людей в её жизни? Возвращаясь мыслями назад она вспоминала, что же пошло не так.       Когда Юрий Смирнов привёл тех двух «страдальцев» в участок, они были зашуганы до невозможного. В преступлении и мотивах сознались, а о ней даже не заикнулись. Третьего он поймал в скором времени. Тот тоже был побит и напуган, Юра сказал, что ребята просто встревали в передряги предварительно аресту. Гром же никому не рассказывала, чему недавно стала свидетельницей. Она шастала по заброшенному району и наткнулась на здание откуда как ей показалось она услышала выстрел. Внутреннее любопытство повело её исследовать причину звука и она удивительным образом нарвалась на этих двоих. Смирнов практиковался в стрельбе. На живом человеке. Стрелял в яблоко. Но оно лежало на голове запуганного пацана, который на тот момент уже не стеснялся лить слёзы. Ингрид должна была испугаться из-за того, что любимый человек, к тому же кумир делает такие вещи. Должна была, но не напугалась. По телу пробежало блаженство. Она скрылась с места не выдав себя. Но держать эту информацию в себе было сложно. Поэтому в очередной раз уведя Смирнова в потаённый взорам переулок и раскуривая новую сигарету под его присмотром она не размениваясь на предисловия открыто спросила. — Почему вы это сделали? — Сделал что, Инночка? — Юрий, конечно же, не понял о чём она. — Я нашла ваше «стрельбище». — Смирнов в момент побелел. — Не волнуйтесь, я вас не выдам. Мне просто интересно: Почему вы стреляли в направлении живого человека? Пускай он и преступник, но всё же это не отменяет неправильности этих действий. — Это… — Мужчина задумался. — Я мог бы попробовать оправдаться, что это не то, чем кажется… Но давай я как всегда отвечу тебе честно: Это главный урок в их жизни. — В плане «урок»? — А как ты думаешь я убедил, тех сопляков держать рот на замке? — Смирнов кивнул. — Именно таким образом. Такие люди понимают только язык насилия и запугивания. Это единственное, что на них хорошо действует. Особенно на тех, для кого это впервые. Тем более они этот опыт заслужили, последний из них так точно. Я поймал его за несколько минут до того, как тот попытался надругаться над девчонкой, чуть младше твоих лет. Это отдельно меня взбесило настолько, что я… Не мог отправить его в КПЗ просто так. Нужно было проучить на будущее. — Чтобы что? — Гром затянулась сигаретным дымом. — Чтобы в будущем, даже не помышлял о таком. Это самое мерзкое преступление, которое только возможно совершить… — Юрий смотрел себе под ноги. — Я много раз видел… Жертв. — Он тяжко вздыхает и смотрит прямо в глаза. — У меня, когда-то была младшая сестра. — Была… — Тихо подметила Гром. — В какой-то момент, она полностью закрылась от меня и матери… Я долго не мог понять, что не так. Пока она не… Она не выдержала. Её записку я не показывал никому. — Записку? Зачем она её оставила? — Нечаянно она задала этот вопрос вслух. — Чтобы рассказать мне, почему она это сделала и кто в этом виноват. — Тем не менее поделился мужчина. — Вы убили ответственного? — Поинтересовалась юная Гром. — Что? Нет, конечно же нет. К тому же и официально я не мог заявить на него, так как не хотел порочить память сестры тем, что она пережила. Я долго следил за ублюдком и искал возможности сдать его. У меня получилось. Я спас последнюю девочку, что он наметил себе в жертвы. Ещё младше моей сестры… Этот ублюдок прогрессировал. Чем дальше, тем младше… — Смирнов от воспоминаний нахмурился. — Мне жаль, что так произошло… — Посочувствовала она. — Именно поэтому, ты должна быть предельно осторожна, с тем кому доверяешь. Особенно с теми, кто подозрительно сильно стремиться это доверие заработать. — Предупредил дядя Юра. — Знаю. «Пустоту», нельзя предать, а вот «любовь», совсем не сложно… — Словно бы невпопад ответила Инга, но для Смирнова эта фраза имела смысл. Дополнительно это раскрывало суть девушки. Слова отнюдь не подростка, скорее старца. — Ты мудра не по годам, Иннуш. Тебе точно 15? — Гром в ответ на вопрос пожала плечами. — Это опыт. Возраст тут ни при чём. Тем более, что может так же хорошо научить недоверию к людям, как ни суицид собственной матери и почти полное игнорирование отцом? — Горько ухмыльнулась Гром. — Ты… Помнишь что с ней стало? Костя мне рассказывал, без подробностей, но всё же… Он надеялся, что ты была слишком мала, чтобы помнить или понять. — Дядя Юра смотрел на неё сочувственно и даже несколько напугано. — Получается он защищает меня от воспоминаний, а я его. Мы просто живём дальше, что может и не совсем правильно, но иначе у нас не получилось бы. Мне правда жаль, что с вашей сестрой это произошло. — Смирнов машет рукой. — Ей это уже не поможет. — Как её звали? — Ира. Ирочка. — Ирочка… Я надеюсь вы не видите во мне её образ… — Имя сестры он использовал на тот же манер, что и «Инночка», отчего в груди Гром закололо сердце и проснулся давний страх. Ей было суждено причинять боль близким одним только своим существованием? — Нет. А почему ты спрашиваешь? — Мать видела во мне… То, что ей не нравилось, оттого пряталась от моего взгляда всё детство. Отец видит во мне мать, судя по всему. Так как избегает того, чтобы смотреть на меня открыто. Все видят во мне кого-то другого, это причиняет им боль. И мне тоже… — Я уверен что это не так. Твоему отцу просто стыдно и он не умеет выражать свои эмоции и чувства правильно. У многих мужчин та же проблема. А вот с Анастасией я не был знаком лично, но думаю ты просто неправильно поняла её мотивов сделать то, что она сделала. Не вини себя в этом. — Я конечно, не могу утверждать точно, почему она на это решилась. Записок она не оставляла. Во всяком случае, не мне… — Ингрид устало вздохнула. — Я не хочу чтобы ещё и вы видели меня кем-то другим. Я просто Я. Инга. Или как вы привыкли: Инна. — На лице Гром появилась утомлённая улыбка. — Потому что если и вы будете видеть во мне кого-то иного, я окончательно уверюсь в том… что я монстр. Или что на самом деле меня, как таковой не существует и я лишь отражение, в котором все видят что-то своё. — Инночка, не говори глупостей. Ты не монстр и не отражение. — Он треплет её макушку. — Я вообще никого в этом городе круче тебя не видел. И красивее тоже. — Смирнов касается её носа. — Я не про красоту. Хотя свою внешность, за исключением глаз, я считаю скромной по сравнению с теми же одноклассницами… — Инга смотрит себе под ноги. — А вот этого не надо, Гром. — Юрий поднимает её лицо за подбородок. — Никогда не сравнивай себя с другими. Даже если они принцессы, ты существо куда более величественное: Дракон. — Дракон? — Ингрид растерялась. — Почему именно он? Потому что рыцарей могу сжечь дотла и сожрать? — Смирнов рассмеялся. — Нет. Потому что королевств с принцессами может быть великое множество, а ты попробуй подыскать им всем драконов. Такого количества просто нет. Ты уникальна, Дракончик. Запомни раз и навсегда. И не прячь свой взгляд, это славное оружие, если научиться им пользоваться. — Юрий продолжал держать её лицо и близко стоял. Так близко, что от его тела чувствовалось исходящее комфортное тепло этой морозной осенью. Тепло так необходимое недолюбленной родителями девочке.       Хотелось подтянуться немного, благо она сильно подросла и разница была уже небольшой, подтянуться и отблагодарить всем сердцем. Подарить свой первый настоящий поцелуй, а не только спасительное искусственное дыхание пару месяцев назад. Смирнов единственный, кто показал ей, что она заслуживает любви, не ласки от семьи Прокопенко, не отчуждения от семейства Гром, а любви. Обычной, простой, всеобъемлющей любви. Когда от одного взгляда лазурных глаз подкашиваются ноги, а за спиной вырастают крылья, каждый день ведущие тебя навстречу к этому человеку. Да, ты становишься зависим. Даришь себя без остатка. Вкладываешь своё сердце в чужие ладони в надежде, что его бережно сохранят, а не сокрушат жёсткой хваткой. И она верила всем сердцем, что выбор был правильный. Ингрид не строила из Смирнова образ правильного и безгрешного человека. Она всегда видела его настоящего, больше чем кто-либо другой. Юрий умел прятаться за маской надменного и порой недалёкого человека, хотя был интеллигентом. Именно поэтому он всегда уходил под прикрытие во всяческие банды и группировки и редко появлялся в управлении. Но Инга всегда крутилась рядом, чтобы дождаться его возвращения. Из-за этого он и не заметил как она повзрослела. А этот его хитрый взгляд выдавал в нём некое понимание ситуации. Гром слегка пошатнулась от вскружившейся головы. Дядя перехватил её за плечо и встревоженно посмотрел. — Иннуш, ты в порядке? — Инга кивнула. — Так, туши сигарету, одной тебе пока достаточно. — Нет-нет, дело не в ней. — Гром всё равно тушит, так как табак как раз сгорел. — Просто задумалась. — О чём же? — Ингрид слегка покраснела в мозгу Смирнова в очередной раз мелькнула одна и та же догадка. — О том дне, когда мы впервые познакомились. — Сказала она о первом, что пришло в голову. — Маленькая была. Почти и не помню уже… — Конечно же она соврала. Помнила, ещё как. Всё помнила, каждую встречу, каждую фразу, каждый сложный аромат его одеколонов, принесённый лёгким ветерком, которые иногда сменялись за несколько лет. — А. Давненько это было… — Дядя покивал головой отпуская девушку и облокачиваясь на стену. — Жуть как давно, если задуматься. Я первый раз видел, чтобы у нас такая маленькая задержанная была. — Гром рассмеялась и Смирнов удовлетворённо улыбнулся. — Вы не могли так обо мне подумать! — Ингрид рассмеялась и забывшись хлопнула мужчину по плечу. — Ой, извините. Не больно? — Нет, я крепкий-малый. Отчего же не мог? Мог. У нас тогда много нашкодивших цыганят ловили. Я только потом когда ты стала чаще появляться в участке понял, что ты Костина дочка. Неудивительно что я сразу не догадался, ведь вы совсем не похожи. Ты постоянно грустная сидела у его стола, вот я и подошёл пообщаться и развлечь. Но ты так убийственно посмотрела на меня и на шоколадку, которую я принёс. С таким отвращением, прямо как на грязь из-под ногтей. Меня аж в холодный пот бросило. Обычно детки сладкому радуются, уж я-то знаю, у Ирочки всегда глазки загорались… А потом когда я спросил, у твоего батьки: почему ты такая смурная, он мне быстро объяснил ситуацию. Коротко рассказав, что произошло из-за чего тебя теперь периодически в управление таскают. Мне так больно за тебя стало… — Юрий приложил ладонь к сердцу. — До сих пор не понимаю какого тебе было… Какого тебе даже сейчас, ведь такие раны не лечатся. Отец твой пожаловался, что ты совсем перестала разговаривать. Мне это всё не давало покоя, когда-то я такое поведение уже наблюдал, вот и не сдавался привести тебя в чувства, когда мы пересекались. — Да. Я помню как вы вокруг меня крутились, как-будто у вас дел своих не было. — Усмехнулась Гром довольная своим едким замечанием. Подколка в отместку за «цыганёнка». — Были конечно же, всё-таки не просто так на работу ходил и хожу, но что может быть важнее семьи? — Поделился своими размышлениями мужчина. — Работа. — Ответила Гром на риторический вопрос Юрия. Тот отрицательно помотал головой. — Ничего, Иннуш. Ничего не может быть важнее семьи. Просто у твоего отца выбора нет, кроме как работать. — Инга складывает руки на груди. — Его и в выходные дома нет, он у вас там днюет и ночует. На моих школьных выступлениях ни разу не появлялся и о достижениях не знает, видимо не хочет. Хотя, что дядя Федя, что тётя Лена всегда приходят и поддерживают. — Обречённо поделилась она, в школе действительно уже все считали её родителями чету Прокопенко. Матерью тётю Лену, отцом дядю Фёдора, так как именно они приходили на все собрания и выступления. Она конечно была им благодарна, но это было не их обязательствами поддерживать её, не хотелось падать грузом на их плечи. Хотелось участия именно «папы», прям как в дошкольном возрасте ещё до гибели матери, а не сухого и горького на вкус слова: «отец». Хотелось быть причиной его улыбок и смеха как раньше, а не отражаться болью на его кислом и усталом лице. От ощутимого холода воспоминаний она поёжилась растирая плечи. — Последний раз его на прошлой неделе видела. Я уже даже не знаю стоит ли его предупреждать и звать… — Стоит конечно. Со временем он разберётся и исправится. — Гром скептически на него посмотрела. — И не надо так на меня смотреть. Я в него верю и тебе советую. — Он ободрительно улыбнулся пожав её плечо в качестве поддержки. — Так вот. Я никогда не забуду того дня, когда ты впервые ко мне оттаяла и даже улыбнулась! На мой излюбленный вопрос. Ничто так не красит человека, как искренняя улыбка. — Мужчина показательно улыбается во всю ширь, вызывая ответную сдержанную реакцию Инги. — А потом в день, когда я пришёл после ежегодных поминок Ирочки, ты сама подошла ко мне, положила ручку мне на коленку и спросила: … — «Ты чего такой смурной?» — Якобы смутно припоминая, предположила Гром. — «Юра, ты чего такой смурной?» — Подтвердил Мужчина. — Я как был грустный, так и ни с того ни с сего рассмеялся. Такая кроха подошла ко мне и спросила с меня за настроение, козыряя моей же коронной фразой. Но больше меня порадовало то, что ты наконец заговорила. И заговорила на равных. Я никогда до тебя не видел таких грозных и мрачных детей. — Он бережно коснулся кулаком её плеча. — Я больше не тот ребёнок. — Сказала Инга задирая подбородок. — Да-да, вижу. Ты лучше не торопись взрослеть, Иннуш. Это самое беззаботное время, даже если тебе сейчас так не кажется. Со всеми этими твоими: дополнительными занятиями… — Следите за мной? — Глаза Юрия забавно вытаращились, а на лбу собрались складки. — Я шучу. Хотя как-то вы подозрительно внимательны ко мне и моему окружению. Чего только история с Игнатом стоит. Предположить, что мы с ним дуэт не только в дружбе, но и в чём-то больше… — А может ты ему нравишься? У девочек всегда есть друг, который хочет быть к ним ближе, но вы никогда этого не замечаете. — Философствует Смирнов. — Я вас умоляю… Игнат во мне видит скорее брата, чем девушку. Он вообще удивился когда окончательно понял, что я девчонка. В связи с последними изменениями… До этого он как-то этот факт полностью игнорировал. — Ингрид накручивает особо длинный локон на палец. — Голос-то у меня низкий и на районе я веду себя совсем иначе, с далека и не распознать кто я. Даже говорю от мужского лица. Но за что я Шпунько уважаю так за то, что он таким мелочам совершенно не придаёт значения. Настоящий, верный товарищ. Вот я его и покрываю, когда косячит. Своих защищать надо. Иначе не «по-пацански», не по понятиям. — Мудро. А мы с тобой имеем много общего. Я каждый раз с тебя удивляюсь, точнее сравнения и не найдёшь… — Ингрид вопросительно подняла брови. — То, что я говорил про дракона. Это я метко подметил. Знаешь, у меня в коллекции перстней есть такой. С драконом. Он небольшой, я на безымянном его ношу иногда, думаю, тебе он будет очень к лицу. — Я же не на носу его буду носить. — Инна рассмеялась от абсурдности шутки, вместе с ней хохотнул и мужчина. — Ты меня поняла. В конце концов, мне же нужно выбрать с каким перстнем надо будет расстаться. — Оправдался Смирнов. — Оно очень дорогое? Если это так, то не надо мне его отдавать. — Смутилась своей прошлой просьбе Гром, она сказала это больше в шутку. Просто ей хотелось иметь что-то, что всегда будет при ней напоминая о том, что она не одна и возможно кому-то ещё нужна в этом мире. — Ну, серебро — это не так дорого. Да и вообще, ты мне жизнь спасла, так что мне не жалко. Незачем идти на попятную, Инна. — Ингрид улыбнулась и мило покраснела. — Буду теперь всегда его носить, как талисман, пока не придётся с ним расстаться. — Х-хорошо. Я… А у меня вон, что есть… — Гром потянулась к шнурку на шее, за который потянула и вынула из-под майки кулон с драконом обвитым вокруг меча. — Вот так совпадение. — Поразился мужчина. — Это в честь родителей. — Юрий посмотрел на Инну удивлённо. — Дракон это год рождения матери по китайскому гороскопу, а меч это правосудие, которому помогает отец. Он мне когда-то подарил пластиковую реплику меча. Долго его уговаривала. Хотелось настоящий, но… Впрочем, это не важно. — Ингрид потрясла головой тряся волосами и закрывая своё лицо прядями. Она чуть не рассказала. — Год дракона я запомнила потому что мама радовалась такому стечению обстоятельств, что мы обе «драконихи»… Удивительно, что вы меня сравнили с ним… Я никому не рассказывала про это. И этот кулон от отца прячу, потому что сама его купила. Он на такое скажет, что всё это глупость…       Рука Смирнова опустилась на плечо Инги, он растёр замёрзшую под одеждой кожу, тем самым успокаивая разволновавшуюся от чувств девушку. Она расслабилась под горячими пальцами, что бережно прогоняли из памяти страшные воспоминания о прошлом. О том к чему по итогу привёл этот подарок отца. Чуть не рассказала об ошибке, из-за которой в маме умерла последняя искорка к жизни. — А я кстати купил перстень, потому что тоже дракон! — Улыбнулся мужчина отвлекая её от темы, которая явно была ей неприятна. — Каковы шансы, а? Это браво. — Раз в 12 лет получается. У меня хорошо с математикой, как вы сами подметили. — Как же я стар. Иной раз задумаешься, жутко становится. — Получается он был ровесником её матери. — Даже все эти мои англицизмы и прочее не работают уже, чтобы я чувствовал себя моложе. — Кстати, а почему вы со мной так «молодёжно» не общаетесь? — Это среди Федьки и Кости, которые и так чуть-чуть старше меня, я могу казаться помладше. А на твоём фоне? Это бессмысленно. Вдобавок, такое общение никогда не бывает полностью искренним. А мы же друг другу не врём? — Юрий протягивает мизинец и Ингрид в ответ выставляет свой. — Не врём. — Их пальцы сплелись, закрепляя клятву. — Мы на равных условиях. «Не спрашивать, если не хочешь знать ответа.» — Повторила она условия клятвы и Юрий кивнул. — Давай я тебя подвезу домой, боюсь Федька и Костя сегодня на всю ночь заняты, недавно появилась новая банда, которая назвала себя в честь Анубиса. Это… — Говорил он показывая направление, в котором надо было идти к автомобилю. — Древнеегипетский бог погребальных ритуалов и мумификации. — Смирнов поднял бровь с вопросом в глазах. Инга пошла вперёд, продолжая свою мысль. — Что? Я люблю мифологию. Интересно почему они выбрали именно его? Он же: «страж весов» на суде Осириса в царстве мёртвых, знаток целебных трав. Сомневаюсь, что они как-то подвязывают свою деятельность к божественной миссии… — Гром пожала плечами. — Наверняка просто взяли страшное имя. — Тут ты права, по большей части они атакуют другие группировки и поджимают их бизнесы. Я… Я возможно скоро буду пытаться попасть к ним или к кому-то ещё, чтобы расследовать всё изнутри… — Ингрид нервно развернулась в сторону Смирнова, что немного отставал от её ходьбы. Оба остановились. — К-когда? — Заикаясь спросила Инга. — Как получится найти себе помощника или информатора. — Сухо ответил мужчина. — Точнее пока не могу сказать. — П-понятно… — Ингрид развернулась и быстрее пошла к машине, которую уже было видно. Юрий открыл ей дверь, посадил в салон и застегнул ремень безопасности, а затем сел за руль и завёл двигатель.       По дороге он поинтересовался, что ещё ей известно про египетского бога, а она с упоением рассказывала всё, что помнила. Когда доехали он помог ей выбраться, обнял на прощание и провожал её печальным взглядом, но сразу уйти так и не решился. Ингрид же добралась почти без происшествий, но в последний момент её перехватил пьяный сосед. Он набросился на неё сзади схватив за шнурок на шее и начав душить. Она пыталась вырваться, но все потуги не давали результатов, пока соседа кто-то не оторвал от неё. Как оказалось Юрий по какой-то причине решил пойти за ней и вовремя спас, агрессивно напав на мужика. Он повалил того на пол и беспощадно в приступе гнева бил по лицу. Откашлявшись от удушения Гром остановила дядю Юру пока он не добил соседа в отключке. Он забрал того в управление. А Ингрид больше не носила украшений на шее…