Мы были птицами...

      Скорую помощь уже вызвали и она должна была прибыть за 15-20 минут, из которых прошло уже 10. Зайцева стояла над согнувшейся перед раковиной Гром поглаживая ту по спине, пытаясь её успокоить и поддержать. Ингрид и не паниковала, в отличии от перепуганной Зайцевой. Кровь перестала хлестать напором, но останавливаться не собиралась стекая тонкими струйками. Дышать приходилось через рот иногда отплёвывая вязкую тёмно-красную жижу, которая стекала по носогубной складке. Кожа Инги была уже такой же бледной, как мрамор умывальника. Голова кружилась, а ноги еле держали, но она продолжала стоять как стойкий оловянный солдатик. — Что же это такое Инга? Почему кровь не перестаёт идти? Это не нормально! Я-то думала мне показалось, когда ты сюда бежала. Хорошо, что пришла перепроверить всё ли в порядке. — Быстро и без остановок говорила она. — Зайцева. — С хрипом в голосе перебила девушку, Гром. — Не тараторь. И без тебя над ухом хуёво. — Хорошо, я буду молчать. — Зайцева не стала обижаться, будь она на месте…       Нет. Она не хотела оказываться в такой ситуации. Ксения была бы в ужасе, случись это с ней, а может и в обмороке. Гром же, как всегда была непробиваемой скалой, которая не излучала никакого волнения, казалось бы в такой страшной ситуации. 3айцева, пожалуй одна из немногих людей, кто по-настоящему восхищался Ингрид Гром. Ведь она: Женщина, которая ничего не боялась. Женщина, которую ничем не сломить. Женщина, которая не пасовала перед лицом трудностей. Она пример силы и крепкой воли. Как раз, те самые качества, которые Зайцева хотела бы с ней разделять. Взрастить их и в себе. А пока она из последних сил держится, чтобы не расплакаться.       Кровь становилась темнее, иногда падая почерневшими сгустками. Глаза Ксении увеличились ещё больше. Это совсем не нормально. Через распахнутую дверь туалета было видно несколько человек, которые наблюдали эту картину, включая: Дубина и Прокопенко.       Все, кто не разошёлся в первые пять минут, искренне переживали и недоумевали от того, что происходит с Ингой. Ничего не предвещало беды. И тут такое. В управление ворвалась бригада скорой помощи. Толпа расступилась, пропуская медиков к Гром. Увидев последствия кровотечения из носа в раковине один из врачей воскликнул. — Мать честная! Почему нос не зажали и компресс холодный не приложили? Вас же предупреждали! — На белом камне толстым слоем налипла свернувшаяся кровь. — Она не позволила. — Ответила Зайцева и отошла в сторону, когда второй фельдшер стал осматривать кровотечение. — Так надо было заставить! — Врач положил свою громоздкую аптечку на тумбу открывая её. — Сказала, что лучше знает. — Процитировала её Зайцева. — «Лучше знает.» — Мужчина цокнул языком, недовольно бурча, а Ингрид на это озлобленно рыкнула хлопая ладонью по своей опоре. — Все люди врачи, даже без дипломов и образования, ага. — Начал он улыбаться, как ни в чём не бывало. — А мы так, просто дураки, которых на бабки развели и у которых лучшие годы жизни украли. — Он выглянул в дверь и спросил. — Стул принесёт сюда кто-нибудь? Разве не видите, что она еле стоит?!       Дубин сразу сориентировался принёс его и поставил рядом с Ингой. Пока первый медик достал баночку с порошком розовато-золотистого цвета и смешивал её с прозрачной жидкостью из ампулы с помощью шприца, второй смочив несколько салфеток проточной водой наложил компресс и зажав крылья носа помог Гром сесть. Белая майка была уже настолько пропитана кровью, что можно было по праву считать её красной и не осторожничать. Хорошо, что куртка осталась висеть на стуле. Майку заменить проще. — Всё это время кровь шла? Насколько сильно? — Начал медицинский опрос старший фельдшер, взбалтывая баночку. — Да. Сначала хлестала напором, только недавно поток уменьшился. — Ответила Ксения. — И вот. — Кивнула на раковину. — Сгустки. — Это я видел. Травма предшествовала? — Уточнил он набирая жидкость из баночки в новый шприц. — Головой ударялась? — Насколько знаем нет. — Зайцева пожала плечами, но тут подключился Дубин. — Мы сегодня задержания проводили, я лично не видел и она мне ничего не рассказывала, но может такое и было. — Все посмотрели на Ингу, она аккуратно отрицательно качнула головой. — Лучше не шевелитесь. — Врач подошёл и поставил укол. — Это у неё хроническое? — Не знаем, раньше такого за ней не замечали. — Сказала снова Зайцева. — Милочка, моргни дважды, если это уже случалось. — Кроме врача никто не видел ответа. — Понятно…       Он обернулся на полицейских и удивился, что они по-прежнему наблюдают за осмотром. — Ребят, вы же вроде работать должны. На улицах беспорядки, а вы тут… Да и столпотворение устраивать незачем.       Потерявшийся в своём сознании Прокопенко наконец пришёл в себя и понял, что мужчина прав. Фёдор Иванович так распереживался, что совсем потерял бдительность и контроль над собой и ситуацией. — Действительно, зачем вы тут собрались все? Рабочий день ещё не окончен. По местам, бегом! — Отдал им приказ и все разошлись, кроме Дубина и Зайцевой. — А с ней всё будет хорошо? — Обеспокоенно спросил он. — Не могу пока сказать наверняка, повезём проверим. — Вы её госпитализируете? — Спросил Дубин. — Если придётся. Случай серьёзный, но сначала проведут тесты. Сейчас кровь остановится и поедем. — Он посмотрел на свои наручные часы. — Оставьте нас, пожалуйста, надо ещё пару вопросов задать, а это уже личное. Да, и последнее кто-то будет сопровождающим? Её родственники среди вас есть? Надо будет несколько бланков заполнить. — Я поеду. — Сказал Прокопенко. — Я с ней дольше всех знаком. — Никто в управлении не знал, что он приходился ей приёмным отцом. Ещё до её трудоустройства они решили в это никого не посвящать. — С нами, сами или за нами? — Врач уточнил как именно Прокопенко собирается добраться до больницы. — За вами. — Прокопенко повернулся к Зайцевой. — Передай, чтобы прибрались тут. — Хорошо. — Зайцева тронула плечо Инги и сказала. — Поправляйся. — Затем ушла. — А куда вы её отвезёте? — Спросил Дубин. Ему назвали адрес и он его записал в телефон, Дима пошёл за свой стол. Когда кровь прекратила идти они вчетвером покинули уборную. Прокопенко и фельдшер поддерживали Ингрид под руки помогая идти, второй нёс увесистый чемодан. Медики и пациентка погрузились в машину скорой помощи, а Фёдор Иванович в свой автомобиль так они и отправились в больницу. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~       Минут через 15 в участок пришёл высокий статный мужчина с букетом красных роз, он подошёл к столу Гром, но не обнаружил той на месте. Только стажёра за противоположным столом. — Извини, а ты не знаешь где Ингрид? — Спросил он у Дубина, что внимательно изучал что-то в мониторе. Дима поднял взгляд на говорившего с ним. — По дороге чуть со скорой не столкнулся, мчась сюда. Неужели, она так рано ушла и мы разминулись? — Её забрали. — Что? Кто забрал? — Взволновано возмутился парень. — Полагаю, та самая скорая помощь, с которой ты чуть не столкнулся. — В глазах мужчины вспыхнула тревога. — Почему? Насколько всё плохо? Её ранили? Где она? — Дубин достал телефон и продемонстрировал адрес. Дима собирался начать отвечать на вопросы, но увидев адрес и кивнув самому себе мужчина остановил его. — Некогда. — Затем он бегом устремился на выход.       Через неполные полтора часа ситуация странным образом повторилась, но уже с другим молодым человеком, который сначала подошёл к стойке, а затем к нему. — Извините, я ищу майора Гром. Мне сказали, что вы знаете, где она находится… — Парень был в кепке и время от времени озирался по сторонам. — Знаю. Её повезли в больницу. — Парень сразу развернулся и перепугано спросил. — В больницу? Что-то произошло? А вам известно в какую? — Дима показал адрес и ему, думая о том как странно, что в один вечер, её местоположением озаботилось сразу двое человек. — Сказать что с ней, увы, не могу. — Дубин развёл руками. — Никто не знает. — Спасибо за помощь. — Парень поспешно вышел из управления. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~       Завершив обследования, сборы анализов крови и показания различных датчиков Ингрид положили в палату. Осталось дождаться результатов. Она ненавидела больницы. Томительное ожидание сжирало её заживо. Хотя как всегда она знала, что ей расскажут. Это не секрет. Ещё перед трудоустройством в органы она пройдя проверку на состояние организма узнала страшное. Врачи всегда давали ей одну и ту же информацию. Нести службу ей это не мешало и это главное. В комнату вошёл назначенный ей лечащий врач. — Здравствуйте, Ингрид Константиновна. — Лицо майора на мгновение сморщилось. — Здравствуйте, Доктор. — Перейдём сразу к делу. Результаты анализов крови в норме, ЭЭГ тоже не выявило проблем сосудистой системы и прочих осложнений, а МРТ показывает необычные результаты… — Я знаю. — Инга кивнула. — Со мной такое уже происходило раньше и я проходила через всё это. Так что ничего нового вы мне не откроете и не травмируете меня информацией, Док. — Значит, вы в курсе, что у вас в мозгу есть близнец-паразит? — С опаской уточнил доктор. — Я зову его: Игорёк. — Гром мило улыбнулась, как ни в чём не бывало. Врач не ожидал такого спокойствия. Он настраивался на сложный разговор с пациенткой. — И про странное пятно вы тоже в курсе? — Да-да. — Доктор передал ей снимки и Ингрид изучила их. — Занятно… — Задумчиво сказала она, откладывая их на одеяло. — Что занятно? — Поинтересовался врач. — Пятно разрослось с прошлого раза. Дайте догадаюсь: Вы не можете понять, что это такое? — К сожалению достоверно определить, что это невозможно д… — …До тех пор пока не вскроете мою черепушку? — Мужчина кивнул. — Мой ответ по-прежнему будет отрицателен. Я знаю все риски «за и против» процедуры, не утруждайтесь. — Как вам будет угодно. Мы поставили вам капельницу с кровью, чтобы восстановить её объём. Вы потеряли почти литр, прошу в следующий раз, если таковой будет, следуйте рекомендации оператора скорой помощи. Хотя вы должны были уже это знать, раз такое случается не впервые. «Моё тело — Моё дело.» Подумала Ингрид. — После капельницы, меня отпустят? — Лучше, если вы останетесь на ночь, а то и на две. Тогда мы сможем отслеживать ваше состояние… — Если это не принудительно, я предпочту поехать домой. — Твёрдо сказала Инга. — Хорошо, дома вы будете под присмотром? — Поинтересовался врач. — Чтобы в случае чего помощь могли вызвать. — Да. — Так и быть переночует она у четы Прокопенко. Жаль Лену, опять будет бегать вокруг и мельтешить. Не хотелось бы заставлять её нервничать. — Тогда возражений не имею, задерживать не стану. — Доктор собрал снимки с постели и вернул их в папку. — В пакете осталось немного ещё 40-30 минут и вы свободны. Если будем восстанавливать только половину или х… — Не надо тратить на меня то, что может помочь другим, более нуждающимся. — Она отмахнулась от предложения. — Половины хватит, за сколько дней она восстановится самостоятельно? — За 3-е суток. Ешьте боль… — Спасибо, за вашу помощь. — Ингрид протянула руку и врач улыбнувшись ответил на жест. — Чем питаться для ускорения восстановления крови я тоже знаю. Берегите силы для других пациентов.       Они взаимно попрощались, но в одиночестве её не оставили в палату вернулась медсестра и села у стенки. Она следит, чтобы всё было хорошо.       Даже когда ей впервые рассказали о «найденном брате», именно так и никак иначе, Инга не желала называть его «паразитом», она не была шокирована, как того ожидали врачи. Гром всегда это чувствовала, а теперь просто знала. Особенно крепка эта связь была в детстве. Инга видела Игоря играя с отражением, когда научилась говорить, не раз общалась с ним. Сейчас она понимала почему мама из-за этого убегала плакать в свою комнату. Ингрид помнит звуки маминых горьких рыданий навзрыд, от которых даже в очень юном возрасте её сердце сдавливала тоска. Поэтому она зареклась демонстрировать общение с братом через зеркала. Но это не помогало, её глаза напоминали о нём не меньше детского лепета. У Игорька глаза были бы серо-голубые, она точно знает. Именно таким он являлся ей в отражениях. Не со смешанными, как у неё, нет. Со своими. Мама всегда избегала зрительного контакта и редко стояла перед дочерью, отчасти именно поэтому Ингрид и не помнит мать в лицо. Мама любила дочь, очень любила. Вечерами читала сказки, но не те заурядные, что выбирали другие родители. Мама читала ей мифы древних римлян и греков. Естественно опуская те детали, что были непригодными для маленького ребёнка.       Из всего пантеона божеств ей приглянулась великая и могучая Юстиция. В Древней Греции существовало разделение порядка и справедливости. За справедливость отвечала богиня Дике, а за порядок — Фемида. В культуре Древнего Рима правосудие и справедливость были едины. Олицетворяла их богиня Юстиция. В качестве атрибутов имела весы и меч в руках, тогда как у богини справедливости Эквитас были весы и рог изобилия.             Ещё девчонкой Инга понимала, что меч круче рога изобилия. Хотя, что такое рог изобилия она поняла много позже.       Ещё были змея и книга — это символы мудрости. Кроме того, книга — свод законов. Змей также несёт в себе смысл невозможности искушения.       Весы — древний символ меры и справедливости. На весах правосудия взвешиваются добро и зло, вина и невиновность. Строгость и справедливость правосудия предполагают и точное взвешивание деяний.       В греческом варианте меч направлен острием вверх, символизируя агрессию и готовность к войне, а у римлян он направлен вниз, как свидетельство о стремлении к мирному разрешению конфликтов.       Меч — символ духовной силы, воздаяния; в руках Фемиды он символ возмездия. Меч держится острием вверх, что указывает на «волю небес», высшую справедливость, а также на постоянную готовность его применения. Меч богини — обоюдоострый, поскольку закон не только карает, но и предупреждает.       Повязка на глазах — символ беспристрастности. Она была только у Юстиции. Правосудие не видит различия между людьми, оно слепо в том смысле, что воздаёт лишь по праву. Судья должен закрывать глаза на имущественные, классовые различия и рассматривать лишь справедливые факты, выслушивая обе стороны.       Отсутствие повязки вызывает ассоциации о лишении суда свойств независимости и беспристрастности, игнорировании принципов состязательности и равенства сторон.       Юстиция сняла свою повязку. Об этом говорит беззаконие торжествующее на улицах родного города. Нынешнее смертное состояние мира, где правит бал закон пожирания, вытеснения и борьбы, есть искажение нормы.                   Меч пока смотрел вниз. Была надежда о мирном разрешении конфликта.       В детстве Инга поверила в справедливость. Отец следил за порядком на улицах и возвращался домой усталый, но довольный. Садил дочь на колени и рассказывал, как много «подвигов» совершил ради города и семьи находясь на службе, а она выпрашивала у него меч. Самый настоящий, прямо как у её кумира, Юстиции. Мама посмеивалась, а Инга клялась своим сердцем, что никогда не применит его во вред и на тех, кто следует букве закона! Тут уже посмеивался отец и просил милую Ингрид никогда не меняться и верить в своё дело. Настоящий меч ей так и не подарили. Естественно. Но она никогда не забудет свой 5-тый день рождения, когда мама ещё была жива, а отец ей преподнёс самый заветный на свете подарок. Она весь день с ним бегала и тренировалась. Простой полый пластик приносил столько радости, сколько не дарили ей куклы и другие мелочёвки для девочек. С тех пор мама называла её «Защитницей», «Воительницей» а иногда и «юной валькирией», что бы то ни было. Когда заигравшись Инга разбила мамин горшочек с цветами, она расплакалась. Мама очень сильно любила этот цветок, но всё равно предпочла пожалеть и успокоить дочь, вместо того, чтобы отчитывать её. «Ничего страшного не произошло, Защитница. Воителям нужно тренироваться, чтобы правильно распоряжаться и орудовать мечом.» — Сказала она, поцеловав в макушку.                                                             Это был важный цветок.

***

      Фёдор Иванович был разбит. Стёрт в порошок. Бессилен и бесполезен. Получи Гром физическую травму, Прокопенко бы знал, что делать. Опыт всё-таки. Он точно знает как можно подлатать и подлечить, даже как швы накладывать помнит. Но что делать, когда кто-то ни с того ни с сего начинает захлёбываться собственной кровью, а ты не можешь даже шелохнуться? Страшно даже подойти, чтобы не сделать хуже. «Не навреди», главный принцип Гиппократа. Прокопенко изначально хотел стать врачом, но завалился на предпоследнем курсе и его забрали в армейку, там он стал средним медперсоналом. Помогал по мере возможностей, но в случае Инги он не знал, что делать, не его поля ягода. Нельзя своих лечить, иначе поддаёшься панике. Он знал об этом не понаслышке. Он уже такое проживал. Ему не хотелось повторения истории. Ему никогда не забыть тот день. Любимой беременной Леночке, стало плохо. Он пытался помочь ей в меру своих возможностей, но знаний было недостаточно. Он навредил. Фёдор Иванович уверился в том, что потеря общего ребёнка это его вина. За все годы совместной жизни, Фёдор не смог признать этого вслух и рассказать о своих подозрениях жене. И вот снова: принятый в семью человек страдает, а он не может от стены отлепиться. Это была одна из тех ситуаций, где ничего не можешь, кроме как оторопело смотреть на разворачивающуюся трагедию и это… Страшно. Вместе с кровью в сточные трубы метафорически утекала и жизнь Инги. Будь это кто угодно другой, он бы не медлил распорядился бы, взял бы всё под свой контроль. Прокопенко не хотел навредить именно ей своей помощью, этого он бы никак уже не искупил. Потому все его медицинские познания испарились, словно их никогда и не было. Был только белый шум и животный страх.       Когда они приехали в больницу Ингрид сразу повели на сбор анализов, ЭЭГ и МРТ. Прокопенко заполнял бланки по мере своих возможностей, совсем как тогда в её детстве, отрочестве и юности. Он знал о состоянии её здоровья больше, чем родной отец. Костю он в этом не винил, понимал, тот потерял любимую и совсем не был готов ухаживать за ребёнком. Госпитализации Гром всегда давались Фёдору очень тяжко. Он переживал за неё, но всегда пытался излучать уверенность, что всё будет в порядке и что она поправится в рекордные сроки, благо так оно зачастую и было. На самом же деле Фёдор переживал за Ингу, как за родную дочь. Хотя она была ему дочерью уже много лет как. Просто признавать это… Боялся. Чего конкретно, сам не понимал. Она росла у него на глазах, но до сих пор не верилось, как она вымахала и возмужала. Временами он видел её всё той же мизерной балагуршей, но такие моменты были всего лишь отголосками прошлого. Её глаза часто выдавали настоящие чувства, когда они были наедине и лепили пельмени. Самым страшным было потерять и её тоже, и сегодня он осознал это ещё сильнее.        Гром он видел в самых разных состояниях, бывало и в очень плачевных. Как несколько лет назад, когда с её мотоциклом намеренно столкнулся полноразмерный автомобиль. Ингрид собирали почти по частям. Множество переломов и травм, которые только чудом не привели к летальному исходу. Лена вся на нервах была. Всё время сидела с ней за руку, пока та несколько недель лежала в коме. Фёдор тоже был сам не свой, но работу никто не отменял. Все думали, что это конец. Но только не Фёдор Иванович. Он верил, что его девочка выкарабкается. Она так легко не сдастся. Прокопенко поднял на уши всех, кого мог, но виновных они постоянно упускали в последний момент. И только когда Ингрид пришла в себя она рассказала, кого видела за рулём и на пассажирском сидении. В очередной раз доказано, своим безоговорочно верить нельзя. В покушении участвовал один из так называемых «своих.» Прокопенко хорошо его знал, но работали они в разных подразделениях. Тогда он был уверен, что она выкарабкается, а сейчас… Впервые усомнился, что тут всё так же просто как с травмами и покушениями. Тут может быть что-то глубинное… Организм человека очень сложная и странная штука, иногда он вредит сам себе. Этот случай пугает его своей новизной. Фёдор Иванович подошёл к стойке сдать бланки. В помещении послышался грохот открывшейся двери и чей-то бег. На стойку упал букет красных роз, пахнуло сладким нектаром цветов, а парень что выронил эти цветы спросил у мед сестры. — Здравствуйте, извините, сюда же привезли Ингрид Константиновну Гром?       Как интересно и что этот молодой человек хочет от его Ингуши? Фёдор Иванович пригляделся. Выглядит он знакомо. — Да. Поступила совсем недавно, повезли на обследования… — Как она?       Тут он вспомнил, где его видел. Это же судмедэксперт, который вечно по воле случая в связке с Гром работает. Дальше слово решил взять он сам. — На обследованиях она, тебе же сказали. — Парень развернулся в сторону Прокопенко и почти сразу узнал его. — А как она, результаты позже покажут. Или ты что-то конкретное имеешь ввиду? — Фёдор Иванович! Что с ней произошло хоть? — Пошли, присядем. — Фёдор присаживается на скамейку и Максим забирая цветы составляет ему компанию. — Я как узнал сразу сюда, не стал время тратить и слушать что произошло. Задержания плохо прошли? Кто-то стрелял? — Нет. Ей никто не навредил. Просто плохо стало. — Прокопенко увидел на секунду промелькнувшее облегчение в глазах молодого мужчины. Радость однако быстро сменилась на замешательство. — Насколько я знаю Ингу, чтобы она согласилась поехать в больницу, должно случится что-то очень серьёзное, насколько всё плохо? — Ей просто, кровь из носу, как нужно было здесь оказаться. — Завуалированно сказал Фёдор Иванович и легонько улыбнулся. — «Кровь из носу, как…» настолько обильно? — Догадался Максим. Он так часто общался с Гром, что раскусил двойной смысл сказанного. Она любит так выражаться: двузначно. Прокопенко весело хмыкнул. — Смышлёный. Напомни-ка, как тебя звать-величать, имя Максим вроде, а дальше? — Максим Ильич Стриженов. Я из… — Знаю. А что ты тут забыл, эксперт? Ещё и с цветами. Уже успел для больной, подарок купить? — Нет. Это для здоровой. — Фёдор не понял, он с цветами к кому-то другому шёл, а потом чисто по-дружески поехал в больницу, когда узнал что Ингу забрали? — Но ничего, это же их свойств не меняет. Получит и так. — Если они предназначались кому-то другому, лучше не надо. — Что? Нет, я их для Инги покупал. — Глаза Фёдора Иваныча заискрились заинтересованностью. — Правда? А чего так? — Он подсел ближе спрашивая чуть тише. — Если не потому что она здесь оказалась, тогда почему? — Ну… — Прежде чем начать объясняться он опомнившись спросил. — А почему вы спрашиваете? — Я… — Федя вздохнул. Говорить ли? — Просто любопытен и как друг её покойного отца интересуюсь. — Хорошо. Я купил их и собирался подарить, а потом договориться о свидании. — Фёдор Иваныч ахнул. — Она же постоянно занята, лучше сразу обсудить вместе, чем чтобы потом она отказывалась из-за загруженности на работе. — Не боишься, что она просто откажет и побьёт тебя цветами? Ещё и острыми шипами. — Прокопенко видел такое пару раз. Парень повёл плечами. — Ну, она уже согласилась, я просто зашёл уточнить точные дату и время. — Фёдор снова ахнул. «Она согласилась! Прогресс!» Подумал Прокопенко. — Да, согласилась. Почему это прогресс? — Я это вслух сказал? — В ответ он получил положительный кивок. — Совсем стар стал. Просто она всех с таким предложением посылает, далеко и надолго. Но видимо меня послушалась и решилась попробовать… — Вы её уговорили на свидания ходить? А она не ходила? — Ооо… Это долгая история. — Мы не торопимся, разве нет? — Стриженов устроился поудобнее настраиваясь слушать длинный рассказ. — Я не против узнать о ней побольше.       В Прокопенко проснулся режим рассказчика. Он решил поделиться толикой информации. Раз Ингрид согласилась пойти с этим парнем на свидание, значит достаточно ему доверяет. Максиму не повредят эти знания. Хотелось бы, чтобы у них что-то получилось. Парень и о себе тоже рассказывал отвечая на вопросы Фёдора Ивановича. Славный малый, он ей подойдёт. Хорошо, что согласилась. Он высокий, стройный, шатен, узкие очки в чёрной оправе очень подходили его лицу. От Максима веет ответственностью и серьёзными намерениями. То, что нужно. — Ладно. Хороший ты парень, Макс. Жаль, раньше тебя получше не узнал, надо будет потом наверстать. Мне надо поехать за сменной одеждой для Инги… — Она тут останется? — Я в этом очень сильно сомневаюсь, поэтому поеду за одним комплектом, просто переодеться. Я это к тому, что если она высунется сюда попроси её никуда не уходить. — Прокопенко поднялся со стула и протянул руку для пожатия. Максим ответил на жест вставая. — Обязательно. Если что, я и сам на машине, могу отвезти её домой. — Фёдор Иванович рассмеялся. — Я ещё даже не уверен получишь ли ты цветами по голове или нет, а ты уже готов подвозить её. — Ничего, даже если побьёт, я подвезу. Думаю, мы с Ингой достаточно хорошо ладим и наша дружба выдержит подобное испытание. — Улыбнулся Макс. — До встречи. — Прокопенко пошёл на выход.       Максим сидел в одиночестве ещё какое-то время. Затем из коридора вышла Ингрид идя видимо тоже на выход, Максим поднялся и перекрыл путь. — Инга! Как ты? Что врачи сказали? — О, Максон. А ты чего тут? Где Фёдор Иванович? — Она не ожидала такой встречи. — Да я к тебе на работу зашёл, а мне сказали, что ты тут. Вот я сразу и приехал… Фёдор Иванович за одеждой поехал попросил его подождать. — Макс показал ладонью на стулья. — Присядешь? Ингрид села, её смутил букет на сидениях. — А это что? Кто-то забыл? — Нет, это… — Макс сел рядом. — Это я тебе принёс. — Ну, я тут не останусь, так что ставить некуда. — Нет, этот букет предназначался тебе ещё до всего этого. — Он обвёл рукой помещение. — Просто я хотел тебя порадовать и обсудить наше… Свидание. — Я не люблю цветы. — Я этого не знал. — Но спасибо за жест. В следующий раз можно обойтись без этой традиции. — Букет она взяла в руки и понюхала бутоны. Сладкий запах распространился по лёгким. В цветах не было ничего плохого, но у неё с ними были сложности. Которым сейчас не время и не место. Она слишком устала, чтобы запариваться по этому поводу сейчас. — По поводу того как я: нормально. Это просто случайность. Что врачи сказали, покрыто врачебной тайной. — Она улыбнулась и подмигнула ему. — Но ничего нового и страшного. Так что нервничать смысла нет. — Хорошо. Я так разнервничался… — Тревога в глазах показывала, что он не врёт. — Извини, а можно тебя обнять? — Если это для того, чтобы меня успокоить не нужно. Я не переживаю. — Нет, это скорее чтобы я успокоился. — Ингрид положила букет на колени. — Ну, у меня майка грязная, но если тебя это не смущает… — Только сейчас он обратил внимание на её одежду. Футболка была оранжево-коричневого оттенка. Вся. Передняя. Часть. Цвет засохшей крови, который так хорошо был известен Максиму по долгу службы. — Насколько много крови ты потеряла??? — Почти литр. Считай реко… — Договорить она не успела поскольку оказалась в тёплых объятиях Стриженова. Руки её замерли в воздухе, на неё нахлынули чувства мужчины: Волнение, тревога, страх. Гром решила погладить его по спине успокаивая. — …рд. Эй, всё хорошо. Я жива.       В приёмный покой зашёл ещё какой-то парень. Весь запахнутый, закрытый на все пуговицы в кепке и очках. Он сделал несколько шагов в помещение и остановился у стойки, но взгляд его был устремлён в сторону двух обнимающихся людей. Цветы, объятья, всё понятно. — Вам чем-то помочь? — Спросила мед сестра. — Кого-то ищете? — Никого не ищу. Я ошибся. — Он развернулся и ушёл.       Инга услышав голос посмотрела в сторону стойки, но там уже никого не было, лишь в дверях мелькнуло что-то фиолетовое скрываясь в ночи. Объятья кончились. Они сидели и смотрели друг на друга, немного общаясь. Потом пришёл Прокопенко и Ингрид ушла переодеться в чёрную футболку и новые тёмные джинсы. — Ну, поехали. — Сказал Фёдор Иванович, когда она вернулась. — Я надеюсь ты понимаешь, что несколько дней на работу ходить не будешь. Будешь отдыхать. Принудительно. — Хорошо, Фёдор Иванович. — Другого выбора, кроме как согласиться всё равно не было. — Фёдор Иванович, а могу я её подвезти? — Прокопенко внимательно посмотрел на парня. Не в царапинах. Он усмехается. — Ладно. Езжай за мной.       В дороге Макс предложил несколько вариантов куда они могли бы вместе сходить, Ингрид отсеяла те варианты, которые ей не понравились. Дата: ближайшие три дня. Когда приехали, они попрощались и Ингрид забрав букет подошла к ожидающему её Прокопенко. — Давайте не будем говорить тёте Лене о том, что случилось. Не хватало, чтобы ещё и она волновалась. — И без тебя знаю. — Машина Максима скрылась за поворотом. Прокопенко приобнял Ингу. — Пошли дикарка.       Поздоровавшись с Еленой Инга преподнесла цветы ей как подарок и они разбрелись по комнатам. Фёдор на кухню к приготовившей ужин жене, а Инга в ванную. Надо было принять душ. После того как она освежилась под струями воды, вышла в халате к умывальнику почистить зубы и умыться холодной водой. Она поднимает взгляд в зеркало. Чёлка. Очки. Всё это мера избегания собственного взгляда. Но бежать нет смысла. Её прошлое всегда будет там же, где и она. На полке она увидела ножницы. С неё достаточно. Юстиция сняла свою повязку. Пора снимать и свою. Она хватает ножницы и отрезает прядки длинной чёлки. Больше нет смысла скрываться. Пора снимать с себя очки и видеть мир таким, какой он есть. Жестоким и прогнившим. Погрязшим в беззаконии. — Ну, здравствуй… — В отражении из-за спины на неё смотрят два серо-голубых глаза.