Мы были птицами...

       Когда они вернулись в управление все были на рабочих местах, поэтому вокруг стоял гомон. Ингрид приводила в порядок документы и систематизировала новые данные. Пока Дубин ходил между столов и выполнял разные поручения захлёбывающихся в работе коллег, которые то и дело отлавливали «Чумовых ребят» по всему городу. Места в камерах заканчивались и время от времени задержанных группами перевозили в другие отделения. Стрелков появился со своей свитой как всегда начищенный до блеска аки пятак. Понтовщик. Ингрид взяв папку подошла к нему. — Здравствуйте, Евгений Борисович. — Он осмотрел её с ног до головы с пренебрежением. — Здравствуйте… — Он пытался вспомнить знаком ли с ней. — Ингрид. — Подсказала она. — А, да. Ингрид Громова. Чего вам? — Он добавил окончание и это тут же повлекло за собой ответную реакцию. — Надо поговорить, Стрельников. — Я Стрелков. — Я знаю. А я Гром. Пройдём в место более уединённое? — Она подошла к допросной и открыла помещение для наблюдения. — Прошу, без вашего сопровождения.       Евгений Стрелков посмотрел на своих ребят и взмахом руки показал, чтобы они разбрелись по своим делам. Он не знал чего ожидать от этой смутно знакомой женщины, но в комнату зашёл. — Напомните, откуда я вас знаю? — Он сложил руки на груди. — Вы забрали моё дело. Ну, да чисто технически, терроризм уже ваша специфика. Я просто всю ночь провела за осмотром и опросами, была напряжена. Приятного мало, когда с утра гонят. — Припоминаю такое. И что же вы от меня хотите? Попросить меня включить вас в свою группу? Я уже говорил, что не получится. — Ещё чего. С вами работать у меня нет никакого желания. — Стрелков аж перекосился весь в лице от такой дерзости. — Вы человек приезжий и… — Консультантом, я вас тоже не возьму. — Пфф… Дайте же мне договорить. Я говорила о том, что как приезжему вам безразлична судьба города. Как только вы вернётесь в Москву, сразу о нас забудете. А я здесь живу, мне важно раскрыть это дело, как можно скорее. Чтобы меньше людей пострадало. Я просто хочу помочь. — Ради чего? Хотите почестей, повышения, денег, медаль? — Ничего из этого мне не нужно. Да и не дадут. Можете никому из своего начальства не говорить, что вам оказывали помощь. Меня это устраивает. У вас появились зацепки на подражателей? — Всего ночь прошла, мы только вернулись с места, пожар устраняли несколько часов… Никто б… — Он прервал свою речь и перестроил свой подход. — Я не обязан вам раскрывать детали своего дела. — Чисто технически это вооружённый взлом с убийством. С чумным оно связано только косвенно. Это уже больше мой профиль. Зачем нам ссориться из-за того, кто за что отвечает? Давайте я их поймаю, а вы и дальше разбирайтесь с вашим террористом. Объединим усилия на этот раз. — Он посмотрел на неё скептически. — У меня уже всё готово. — Она пальцами постучала по папке. — Осталось выйти на их след и задержать. — Вы не могли за одну ночь раскрыть это дело! — Стрелков возмутился. — Вы блефуете! — Не только за ночь, ещё и за утро. Кто рано встаёт… — «Или и вовсе не ложится.» Подумала она. — Тем более блеф тут же вскрылся бы. — Передайте эту папку мне и мы сами с этим разберёмся. — Он протянул руку, но Инга отодвинула файлы в сторону. — Так не пойдёт. Мне нужна сатисфакция. Я сама их отловлю и допрошу. Уверена они настоящего Чумного в глаза не видели. У них свои мотивы. Просто решили подстроится под современный «тренд». Если они с ним связанны я передам их вам без споров и ссор.       Стрелков задумался на время. Ингрид почти слышала как скрипят шестерёнки в его голове. Видимо этот ФСБ-шник привык спать по ночам, а не наоборот. Ему и так надо было искать маньяка в маске, а ещё эти трое добавились. Условия его в принципе устраивали, если Ингрид была верна своему слову, тем более. Решив всё-таки избавиться от лишней головной боли он сказал. — Действуйте. Поймаете их за неделю? — Почему такой долгий срок? — Стрелков с сомнением посмотрел на неё. — Они все могут оказаться здесь до ночи. — В её голосе слышался вызов. — Маловероятно. Никто не может быть настолько хорош. — Вот и посмотрим. — Сказала она покидая комнату.       Дальше Ингрид взяв в помощники Дубина и служебную «гражданскую» машину поехала на место, где патрульные заприметили типа похожего на Каноненко. Он маскировал лицо, но про татуировку не подумал. Ингрид поставила Диму в засаду и сказала чтобы он ждал там. Через 15 минут Дубин услышал бег и шум от поваленных жестяных баков, дождавшись пока преступник подбежит ближе он выскочил с пистолетом наперевес, мужчина замер подняв руки вверх и тут его валит на землю Инга скручивает руки за спину и защёлкивает на кистях наручники. Они погружают Каноненко в машину и Ингрид спрашивает у него. — Где остальные? — Не понимаю о чём ты, свинья мусорская. — Всё ты понимаешь. Где Щербатов и Спиридонов? — Мужик заёрзал. Он не ожидал, что следствию уже известны фамилии, его товарищей. — Я таких не знаю. — Он смотрел вперёд в зеркало заднего вида, в котором видел недобрый взгляд майора. — Дима, выйди из машины, пожалуйста. — Что вы собираетесь делать? — Следуй приказу своего наставника. — Твёрдо сказала она. А затем чуть мягче. — Я с ним просто побеседую по душам. Делать было нечего. Он вышел и стал осматриваться. Тем временем в машине: — Мой отец тоже был в органах. Ещё в 90-е… — Мне-то какое дело! Плевал я на тебя и твои эти органы! — Он стушевался поняв, что за двусмысленный бред выпалил. — Как некультурно. А перебивать, не надо. — Низким голосом сказала она и кент заткнулся. — Так вот. У него не было схемы «Хороший, плохой-полицейский» у него была одна стратегия: «Плохой и ещё хуже.» Как видишь, перед тобой вообще выбора не предоставлено. И я страшнее любого из вариантов… Ты мне расскажешь или будешь страдать… — Ингрид заправила за ухо локоны волос и мужнина оторопел от разных глаз в отражении, отпрянул как можно дальше. — Это ещё что за чертовщина! — Он был напуган так как не понимал, что происходит. — Где находятся твои помощники? — Она обернулась на него с такой зловещей улыбкой, на которую только была способна, это всегда срабатывало. Таких бывалых криминальных элементов не запугать страшной рожей, их выбивает из равновесия другая реакция. Безумная улыбка. — Я повторяю в последний раз… — Да не знаю я, где этот Щербатов! — Значит ты знаешь, где второй. Неудивительно, вы с ним давно тесно повязаны. Я знаю… — Она сделала голос максимально неестественным, тихим, шипящим, проникающим в сознание, как ядовитый дым травящим всё на своём пути. Каноненко аж передёрнулся весь. — И то, что твоя сестра из-за этого «хряка» умерла, я тоже знаю. Щербатый его так назвал. А ты бензин разлил, с тебя и спросу больше всех будет. — Откуда ты знаешь?! — Он елозил по сиденью пытаясь освободить руки. — Не мельтеши. Бесишь. Меня лучше не бесить. Я таких как ты заживо сожрать могу и не подавлюсь. Думаешь, масочки напялили и вам это с рук сойдёт? А о настоящем Чумном вы втроём не подумали? Он вам это позволит и простит? Совершать возмездие за него… — Ты с ним что-ль? — Мужик знатно напрягся. — Нет. — Это его расслабило. — Но я разделяю его идеи. — Ваня аж побелел. — Слышал, что сожжение заживо это самая болезненная смерть? Это действительно так. Кожа будет скворчать пока все нервы горят. И процесс этот не быстрый, но к тому моменту уже слепнут, а в горле появляется копоть. Прав Чумной, жечь надо такую заразу. Нечего ей по земле ходить… — Канонеко весь сжался под пристальным взглядом безумных глаз с расширенными зрачками, один так вообще чёрный, как бездна. А улыбка всё шире, уголки губ нервно подёргиваются скача, то вверх, то вниз. Складывалось ощущение, словно про «сожрать заживо» она говорила всерьёз. В голове всплывали образы, где этот рот открывается, а там много рядов острых зубов, которые готовы в секунду оборвать его жизнь. — Где. Скрывается. Спиридонов. — Она ближе подвинулась к мужику и тот вскрикнул. — Он на хате у родственников своей мёртвой подружки! — Имя. Адрес. — Каноненко продиктовал всю известную ему информацию и Ингрид её записала. — А теперь запомни. Вякнешь кому-нибудь о том, как мы с тобой мило беседовали и бывшие сроки за решёткой тебе курортом покажутся. Огонь за огонь, будет справедливой расплатой за то, что вы втроём натворили. Самое страшное это не умереть от воспламенения, а выжить после него. Всё тело до самой смерти будет в агонии, во тьме, тишине и молчании. Просто дышащий кусок бифштекса средней прожарки. Застрявший… — Мужик начал качаться из стороны в сторону. — Ну-ка успокоился! Сиди смирно, а не как умалишённый. — Она развернулась и поправила причёску обратно.       Тот просто забился в угол и закрыл глаза не в силах больше встречать дикий взгляд напротив себя. Инга ударила по сигналу Дубин и мужик на заднем вздрогнули. — Дима, ну ты долго там проветриваться будешь? Погнали. Нам ещё двоих ловить надо. — Парень сел в машину и пристегнулся. — Не зачем так орать и сигналить. Я не глухой, у меня зрение плохое. — Раздражённо сказал он и посмотрел назад. — А что этот буйный так скукожился? — Муки совести. У нас есть адрес.       Гром вдарила по газам и направилась на окраину Санкт-Петербурга. Нужно поторопиться, чтобы на третьего тоже времени хватило. Дом в котором прятался Спиридонов был очень маленький и неприметный, как сказал Ваня, кроме Михи там никого не будет. Инга попросила Дубина притвориться курьером, который наконец доставил посылку, что заказывала некая Светлана Андреевна Янковская. Тоска по любимой девушке сподвигла парня приоткрыть дверь и Инга тут же толкнула её так, что нечаянно сломала нос Михе. Она конечно и так дверь высадить могла, но зачем портить чужое имущество, если этого можно избежать? Спиридонов не успел опомниться, как его руки уже были за спиной и в наручниках. В машине он обнаружил Каноненко. — Собака! Сдал меня! — Мужик никак не реагировал. — Последний раз я тебе доверился! — Не переживай, другого раза уже не будет… — Сказала Гром и Ваня опять сжался поскуливая, а Миха удивлённо пялился, то на кореша, то на Гром. — Вы на свободу уже не выйдите. Это точно. Где третий? — Скучающе спросила она. — Э, нет! Со мной это не сработает, сестрица! — Ингрид развернулась, с этим нужна другая тактика. — Тамбовский волк тебе товарищ, шваль! А я тебе не сестрица, а майор или тебе деревянной двери не хватило? Хочешь и железную на зубок опробовать? У машины как раз целое ассорти на выбор. — Он замолк. — Водительское-пассажирское, левую-правую? Что вам подать? У нас как раз акция: два угощения по цене одного. И тебе и твоему корешу.       Дубин смотрел на Гром как-будто впервые. Она сама на себя не была похожа. Он видел, как она выбивает дурь физически, но морально она задавливала не хуже. Сейчас он обратил внимание, что обычно карий глаз стал и вовсе чёрным. Было непонятно, где заканчивается зрачок, а где начинается радужка. А может и не было уже этой радужки? Полностью поглотил зрачок? Состояние аффекта? — Говори, где Щербатов, паскудёнышь! Не то до управления не доедем. Сразу в морг вас повезём. Скажем, что третий вас и порешил. Следы заметал. — Миха посмотрел на Дубина. — Со мной нельзя так разговаривать! Это запугивание! Что она себе позволяет? — Возмутился он призывая к порядку служителей закона. — На него не смотри. Он тебе не поможет. Тут лишь я имею право «править бал.»       Дубину стало тесно, жарко, дурно. Он открыл дверь и вышел. Теперь ему точно надо было проветриться. Сразу после он услышал оглушительный крик, но поворачиваться не стал. Гром может быть жестокой. До этого она делала только необходимое, а сейчас просто что-то не то… Неправильное и ужасное. Вот чему не надо было у неё учиться. — Да не знаю, я где этот Степан! Он самый умный из нас и связи с нами не поддерживал! Не зря же он профессор! — Послышалось из салона машины. — А вот тут поподробнее. Что за профессор? — Химии. Он и план как пробраться внутрь придумал, и нас как помощников нанял. Да и мы тоже от этой свалки пострадали, даже деньги не так сильно нужны были, как этот подонок на вертеле! — Вместе с семьёй? — А мы своих потеряли! Ничего страшного, что этих утилизировали! Панику навели только из-за того, что они, сука, богатые были! А когда другие семьи, мрут как мухи, прямо поколениями, всем похуй! — О чём ты? — Вся семья Янковских в один день крякнула. И ничего! Даже в газете не упомянули, чтобы эта жижа — Зильченко убытков не понёс! — Хорош, горлопанить! И так голова раскалывается. — Ингрид высунулась из окна. — Дубин, ты там в порядке? Тебя что, тошнит? Вертай-ся в зад или тут хочешь остаться? Тут конечно природа и красота, но боюсь, ты себя здесь не прокормишь!       Дубин сел в машину и пристегнулся. — Поищи в бардачке салфетку, что ли. Не в крови же мы его повезём, ей-богу! Дима нашёл нужное и передал ей. Инга молча почистила хлебарезку Михе и завела мотор. — Что с носом хоть, не оторвали? — Измождённо спросил Спиридонов. — Не ссы. Я тебе его вправила. — Машина тронулась с места. — В благодарность теперь рот закрой и не отсвечивай. И чтобы никому о нашем диалоге.       Доехали они в тишине, заводили задержанных вдвоём проходя мимо офигевших коллег и Стрелкова Инга сказала: — Вот раз. — Дубин передал Каноненко, чтобы того отвели в камеру. — Вот два. — Инга сдала своего. — Третий тоже скоро будет.       Она села за свой стол входя в систему, надо было искать Щербатова, раз эти не знали где он. Проверяла оформленную на того недвижимость, искала где он потенциально может переждать суматоху. Проверяла собственность покойной жены. Дубин сидел напротив с отсутствующим видом лица. — Чего покиснул, Дима? — Обратилась она к нему. Тот не ответил. — Что увидел то, что не понравилось? — Он молча кивнул. — Я предупреждала не ставить меня на пьедестал, зачем не послушал? Главное, что это результативно. Третьего без тебя словлю, раз ты так разнервничался. — Но это же не правильно, Ингрид. — Не защищай убийц. Хорошим это не кончится. Все они живы, здоровы и относительно в порядке. А обсуждать это сейчас не время и не место.       В этот момент в управление зашёл грузный мужчина, которого особо никто и не приметил, но Ингрид почувствовала неладное. Она взметнула взгляд и увидела, как тот направляется к стенду, где принимают заявления. Руки он держал в карманах, вряд-ли он пронёс оружие, через металлодетектор, но это было слишком подозрительно. Лицо мелькнувшее всего на мгновение сразу опозналось, как тот самый Щербатов, которого она выслеживала. В голове прикинулись варианты развития событий, но отвлекаться было некогда. Гром вскочила с места и перепрыгивая столы коллег, только каким-то чудом не сметая с них всё, очутилась у мужика за спиной. Ударом в подколенную ямку сбила его с ног, выдёргивая руки из карманов одну за другой. Из правой выпала склянка и разбилась о пол. Мужик оттолкнулся подальше от жижи, а та оставила следы проев ковролин и металлические вставки в полу. — Кислота. — Сказала она вслух. Из-за стойки на неё воззрились напуганные глаза девушки. — Ну, привет, Степан Соломонович. Профессор химии.       Коллеги не успели даже опомниться и понять, что произошло. Гром же подняла взгляд на высунувшегося Стрелкова. — Ну, не совсем, как я хотела, но: Вот три. — Эт-то этт-то вы для меня кислоту подготовили? — Девушка тут же расплакалась. — З-за-за что? — Все мои заявления, были проигнорированы! — Рявкнул он. — Нн-о-н-оо-но, я делала всё правильнн-нно! — Рыдания перебивались всхлипами и нервным заиканием. — Отставить слёзы и сопли! — Рявкнула уже Ингрид. — Приведи себя в порядок. — Она головой показала ей в сторону, чтобы девушка ушла. Та быстро собрав монатки убежала в туалет. — А вы Степан Соломонович, со мной в допросную.       Мужчина дёрнулся пытаясь вырваться из рук, как ему казалось хрупкой девушки. Всё-таки он под 2 метра ростом, тучный и куда девушке тягаться с увесистым мужиком? Но хватка женщины оказалась прям стальной он не мог даже рыпнуться. — Хули застыли все? Мне кто-то подаст наручники или мне его и дальше держать? — Кто-то сбоку кинул ей «браслеты» и она краем глаза заметив их словила на лету, быстро защёлкивая их на кистях последнего линчевателя. — Пошли.       Ингрид потянула мужчину вверх и без проблем подняла его на ноги. В допросной он казался ещё больше. Он продолжал хранить молчание, пока Инга разглядывала его. — Не хотите рассказать свою историю? — Все и так её узнают. — Конспиративно заявил мужчина. — Разве вам не интересно, кто мне помогал? Правда, я не собираюсь их сдавать. — Этого и не нужно. Они уже задержаны. — Лжёте. — Ухмыльнулся он. — Сами увидите. Зря вы эфир запустили. Это вас всех выдало. Так бы дольше возиться пришлось… — Никого вы не поймали, ведь идею возмездия словить не получится! Даже если всех приверженцев поймаете, появятся новые! — Ух, ты, какие мы смелые. Почему вы взялись за убийство, я знаю. — Инга кинула папку на стол. Открыла и достала отчёты. — Мария Семёновна Щербатова в девичестве Новикова. Ваша дочь, Людмила Степановна Щербатова. И ещё безымянная девочка. — Мы хотели назвать её Милославой… — Плечи мужчины опустились от груза воспоминаний. — У Ивана это сестра. Валерия Михайловна Каноненко. У Михи это любимая девушка и её родители. Светлана Андреевна Янковская, Андрей Демьянович Янковский и Виктория Артёмовна Янковская, прежде Филатова. — Она смотрела в глаза называя все имена по памяти. — Целое кладбище. — Это не все жертвы Зильченко и его наплевательского отношения к свалке. Эта зараза распространяется на кварталы, где гибнут тысячи, не меньше. Но всем, кто живёт подальше, наплевать на это. — Откуда такая уверенность, что именно свалка причина? — Я химик. И весьма хороший. Я долгие годы делал тесты. Предупреждал кого мог, но никто не прислушивался. Своих тоже не уберёг… Мы боролись, но нас давили как тараканов подошвой. — А девять человек не жалко было убивать? Ладно, Зильченко. Пусть даже и в полном составе. А охрана? Прислуга? Они тоже заслужили? — Да. Они брали в качестве оплаты его грязные деньги. — У них могла быть необходимость в высокой зарплате. — Да, плевал я на их необходимость! — Да? Ирина Фёдоровна Раневская: Мать-одиночка у которой сиротами осталось четверо девочек! Благо они живут у бабушки, но как долго они с ней проживут, а? Маргарита Леонидовна Романенко: Половину зарплаты тратила на лечение отца от тяжёлой стадии рака. Теперь ему никто не поможет. Мирон Алексеевич Климов: Поддерживал сестру и младшего брата инвалида. Ксения Макаровна Харитонова: Спонсировала несколько фондов помощи. Евгений Иванович Кузнецов был единственным добытчиком в семье из 6 человек, включая престарелых родителей. Андрей Валерьевич Морозов сам лечился от серьёзной болезни. Убили 9-рых, а жизнь испоганили ещё сотне. А теперь глядя мне в глаза скажи, что цель оправдывает средства. Скажи, что оно того стоило.       Мужчина тяжело дышал, переваривая информацию и обдумывая свои дальнейшие слова. Он посмотрел в глаза с твёрдой уверенностью в своей правоте. — Оно. Того. Стоило. — Смело отчеканил он.       Гром почувствовала сильнейшую головную боль. Инга взяла стул и подставила его под ручку двери, затем медленно подошла к мужчине. — Стоило, говоришь… Чем же ты лучше этого душегубца Зильченко? Наплевал на всех так же как и он. — Дверь начали взламывать с той стороны, Щербатов смотрел на майора не отрываясь, гадая, что она задумала. — Взял на себя право распоряжаться чужими жизнями и предал их пламени своего гнева. Так почувствуй же тот гнев, что перед смертью ощущали они! — Ярость обуревала её.       Ингрид стояла по правое плечо мужчины, а затем резко схватила его за волосы и ударила того лицом о железный стол. А затем ещё и ещё. Кровь хлестала из разбитого носа и лба он потерял сознание сразу, но Ингрид продолжала это делать. Шум выбивания двери нарастал, а Гром прижала Степана щекой к промятой поверхности и начала давить на череп со всей силы, пока не послышался хруст. Инга размозжила черепную коробку и рука провалилась в мягкие, тёплые ткани мозга с противным хлюпающим звуком.       По телу разлилось блаженство. Ингрид закрыла глаза запрокидывая голову почувствовав, как быстро из неё утекает злоба и боль. Справедливость восторжествовала.

      Дышать стало легче.

— …Стоило. Теперь обратят внимание и начнут исправлять экологическую проблему.       Ингрид распахнула глаза, голова по прежнему раскалывалась, она стояла у стены. Она ощутила жар под носом, спускающийся по губам и подбородку. Ингрид провела рукой по челюсти и посмотрела на пальцы. Кровь. — Чёрт. — Гром вышла из допросной хлопнув дверью, зажимая нос пальцами и побежала в уборную.       Стоя перед мойкой и зеркалом она увидела, что кровь так и хлещет. Умылась, но краснота продолжала пачкать лицо. Набрав салфеток, она умылась одной рукой и сразу приложила их к носу. Бумага пропиталась в считаные секунды, выбросив в корзину охапку мокрых салфеток она просто склонилась к раковине, струи стекали окрашивая белый камень: тёмной, вязкой и воняющей железом жидкостью. Гром держалась за умывальник. Послышалось открывание двери, а затем крик Зайцевой. — Вызываете скорую, Ингрид плохо!