В кольце когтистых лап

конец апреля, 2 курс

Гулкий, близкий раскат грома сотрясает стекла в окне маленькой комнаты на третьем этаже. В отдалении истерично завывает чья-то сигнализация. Эдди открывает один глаз, разбуженный звуками, нащупывает телефон на тумбочке, чуть не уронив девайс спросонья на пол, щурится от яркого света экрана, все ещё не считая нужным открывать второй глаз. Полтретьего ночи. Кажется, над заливом бушует первая весенняя гроза. Вот и отлично. Парень улыбается сонно, закрывая глаз обратно и переворачиваясь носом к стенке - можно ещё долго уютно дремать под вспышки молний и гул ветра, бросающий в окна песчинки, веточки, да редкие дождевые капли, внутренне радуясь тому, что пережидаешь все это под тёплым одеялом, не высовываясь под удар стихии. Чего-то в этой идиллической картине, впрочем, не хватает. "Ви.." - голос со сна звучит хрипло и глухо, парень ворочается, укладываясь поудобнее. - "Ты где там, м? Иди сюда.." Лучше, чем валяться в кровати в грозу, - только валяться в кровати в грозу вдвоём. Однако, в ответ на плечо лишь вяло вползает неожиданно одинокий чёрный щуп, скользит за ухом и тут же втягивается обратно под кожу. Эдди открывает оба глаза, прислушиваясь недоумённо, вглядываясь в условную темноту. Что ещё за странная пассивность? Очередная вспышка и раскат грома не заставляют себя ждать и парень чувствует, как симбиот нервно вздрагивает где-то под рёбрами. И - ничего не слышит, не ощущает по их связи, будто она сейчас наглухо закрыта, как и не было вовсе. Брок садится на кровати. Сонная пелена с него слетела, как рукой сняло, заменяясь тревогой и беспокойством: это что-то новое в поведении клинтарца. Ни разу ещё после той их ссоры Веном не блокировал свои ощущения так полно, это странно и непривычно теперь - не чувствовать ни отголоска чужих-своих эмоций, словно снова остаться одному. Парня передергивает то ли от холода, то ли от неприятной пустоты, хотя в присутствии симбиота сомневаться не приходится - нервная вибрация под рёбрами периодически возобновляется, однозначно давая понять, что Веном здесь, не "спит", только вот и показываться не желает, да что там показываться - даже, судя по всему, говорить. "Эй.." - Эдди прижимает ладонь к солнечному сплетению, будто в попытке дотянуться прикосновением до тёплой черноты. - "Что не так? Ты.. Чего?" "Всё в порядке, любимый," - низкий голос звучит уж слишком нарочито.. буднично, что совершенно не вяжется с прочей скрытностью, заставляя парня недоверчиво поднять бровь. - "Спи." "Ну нет!" - Брок понижает голос, переходит на громкий шепот, хоть в том и нет необходимости - все, кто спит чуть менее крепко, чем убитые, уже наверняка проснулись от шума ветра и грозовых раскатов. Но так сейчас как-то спокойнее, чем в голос разговаривать с темнотой. - "Если ты думаешь, что я возьму и спокойно усну, пока ты с какой-то радости прячешься, ты ошибаешься! Что за секреты, Ви? Ты меня пугаешь!" Последние слова тонут в очередном громыхании, следующим за яркой вспышкой. Клинтарец в очередной раз вздрагивает под кожей. “Пугаешь”.. Внезапная догадка заставляет парня неконтролируемо расплыться в улыбке от уха до уха. Да ладно, неужели? Кто бы подумал.. "Ви.." - он осторожно гладит кончиками пальцев собственные ребра, прикрыв глаза и пытаясь все же достучаться до симбиота по внутреннему эфиру. - "Это.. гроза? В ней дело? Ты же не видел раньше, точно. Ты.. боишься?" Веном недовольно взрыкивает внутри, резко и как-то ворчливо огрызаясь: "Ничего я не.." Яркая молния прерывает фразу, снова вызывая неприятную дрожь под рёбрами. Ага. Да. "И ничего я не.." - это какая-то больно хорошо знакомая песня. Эдди чувствует, как внутри поднимается трогательная, щемящая волна. Оказывается, даже хищные космические паразиты чего-то да боятся, а? Вот только скрывать-то это от него зачем? Клинтарцу ли не знать, что уж кто-кто, а его хост точно не станет смеяться над чужими.. слабостями. Парень вздыхает тихо, все ещё улыбаясь с нежностью, просит шёпотом: "Эй, эй.. Иди ко мне, а? Вместе ведь.. проще. И снимай уже свою эту заслонку, хочу чувствовать тебя, как обычно. Кому ещё нам доверять, если не друг другу?" Веном беспокойно ворочается внутри, проявляясь, наконец, из груди, тревожно оглядываясь на занавешенное окно. "Сильный, неуязвимый," - ворчит небольшая зубастая морда, щуря опаловые глаза до узких щелочек. - "Должен защищать, не должен бояться." Эдди притягивает вибрирующую черноту к себе, прижимает к груди, осторожно поглаживая ладонью гладкий лоб. "Ты большой и страшный, конечно, кто ж спорит, но каждый чего-то боится, это.. нормально. Даже для космической заразы вроде тебя," - парень усмехается холодному щупу, щелкнувшему его по носу, вероятно, в отместку. - "Ну вот, уже лучше, правда? И сейчас, видно, моя очередь защищать нас, м? А.. от чего, кстати? Вроде бы нам не больно от грома, тогда что?" Симбиот будто вздыхает в голове, осторожно снимая блок, позволяя своим чувствам и памяти выплыть наружу, произнося тихое и четкое: "Огонь, Эдди." Взрывы испещряют бездонную звездную черноту космоса. Две флотилии юрких космолетов бьются не на жизнь, а насмерть. Обычное дело в затерянном секторе вселенной. Синекожий капитан корабля, затянутый в чёрный блестящий живой костюм, ведёт небольшой крейсер в эпицентр сражения, игнорируя бортовую рацию, тревожно повторяющую раз за разом сквозь шипение и треск: "Отступаем! Отступаем! Всем бортам - назад!" В крови плещется адреналин, в сознании - уверенность, что уж ему-то по плечу подбить крейсер вражеского командира, ведь у него самый меткий стрелок, он сам - лучший пилот, да и его костюм - неоспоримое преимущество в бою. Внезапно - ожидаемо - удар, встряска, дым, аварийные красные маяки, вой сирены, "Нас подбили, кэп! Разворачивайте, мы сгорим!" Рука в чёрной "перчатке" уверенно жмёт штурвал от себя, набирая скорость, - у них всё ещё есть шанс прорваться, кто, если не он! Но уже потерявший привычную маневренность крейсер всё чаще вздрагивает от прямых попаданий, первые языки пламени лижут обшивку рубки изнутри, из оружейной башни по рации слышится крик и рация замолкает. Они потеряли стрелка. Надо уходить. Жарко, хосту тяжело дышать, огонь слишком близко, жжёт спину, пока синекожий из последних сил старается увести крейсер с линии огня, прорвать кордон противника, уйти в чистый космос, к своим. Симбиот закрывает отчаянного капитана собой полностью - защитить хоста любой ценой, дать ему ещё хотя бы пару минут. Огонь добирается до блестящей чёрной шкуры, прожигает искрами пока что мгновенно затягивающиеся обратно дыры. Пламя разгорается, синекожий пока ещё в безопасности, но чернота уже не успевает восстанавливаться, выгорая пятнами. Боль. Страх. Последние искры сознания, последние попытки защитить хоста, последние нити черноты сжирает беспощадный огонь. Темнота. Кажется, они спаслись каким-то чудом. Кажется, они на планете синекожего. Кажется, хост в порядке. Отлично. Правда, он сам не может даже заговорить - все ещё нет сил и постоянно больно. Синекожий думает, что его больше нет. Это осложняет дело - хост больше не кормит его, он мог бы восстановиться за счёт носителя, быстро, но не станет. Будет брать совсем немного, пусть это займёт большее время, зато потом, когда он сможет сказать о себе, хост позаботится о нём, они восстановятся и снова будут сильными. Когда он снова может говорить, хост радуется - скоро новое задание, ему пригодится защита его костюма, который остался жив. Но Веном не может проявится, не сейчас, слишком слаб, все ещё больно. Просто немного подождать и больше еды - и всё будет как раньше. Синекожий кривится, не говорит ни слова. Они куда-то едут на лёгком планетоходе, окраина местного леса, кажется.. "Уходи," - говорит хост. - "Ты ослабляешь меня, сейчас ты бесполезен, увы. Я знаю, где достать другой костюм, придётся повозиться, конечно, но со мной всё будет в порядке. А о тебе я тоже позаботился, ты не умрёшь, здесь много животных, найди себе кого-то." Непонимание, испуг, почему?! Синекожий ведь нуждался в нем, симбиот заботился о хосте! Почему прогоняет?.. "Живее," - цедит сквозь зубы капитан. - "Не заставляй меня. Мне не хочется испытывать всё это на себе, но если нужно, я включу." И демонстративно тянется рукой к кнопке проигрывателя на приборной панели. И так ясно, что там. Клинтарец слишком слаб, чтобы взять контроль себе, даже чтобы сдвинуть палец, опасно зависший над кнопкой. Он оставляет хоста, боясь, что сейчас сил и массы не хватит дотянуть хоть до какого-то подходящего носителя, но, к счастью, четырехкрылая синешерстая птица не успевает вовремя убраться с дороги маленького чёрного существа. Веном смотрит через жёлтые немигающие глаза, как без малейшего колебания выкручивает гашетку планетохода, поворачивая обратно к городу, тот, кому он спас жизнь почти ценой своей. "Огонь..." - задумчиво повторяет низкий голос и Брок будто выныривает из толщи не своих воспоминаний, как из-под воды, судорожно вздохнув. - "Уничтожает. Делает бесполезным. Ваша молния - огонь с неба. Никто не может его контролировать. Опасно для нас." Эдди порывисто обнимает зубастую морду, стискивая в руках, прижимаясь губами к чёрному лбу, вспыхивая нежностью, горечью, всхлипывает, разделяя ту старую боль, шепчет отчаянно: "Никогда не оставлю тебя... Мне очень жаль, Ви.. Что так было.. Не брошу нас.. Что бы ни случилось.." Тёплые щупы ползут по плечам, охватывая и легонько сжимая. Клинтарец верит, совершенно нелогично и нерационально абсолютно верит словам этого изменчивого, нестабильного, совсем юного даже по здешним меркам, не говоря уж о космических, человека. Не может не верить искренности чувств и слов, открытости мыслей, отчаянности эмоций. Брок улыбается в чёрную шкуру, безмолвно благодаря за это доверие. Нет смысла лукавить друг перед другом, нет смысла хоть что-то скрывать. Им обоим. Парень замечает, что очередная вспышка молнии не заставляет симбиота дернуться нервно и улыбается ещё шире. Кажется, дело поправимо. "Знаешь.." - Эдди откидывается полулежа на подушку, гладя кончиками пальцев угнездившуюся на его груди зубастую башку. - "Молнии нам не страшны, если не будем в грозу шляться по крышам небоскрёбов. Или по, не знаю, верхушкам деревьев в горах. Везде громоотводы, молнии бьют туда. Или в море. Правда, есть шаровые, если уж честно, это та ещё дрянь, не поддающаяся никакой логике, но их видят-то раз в лет сорок, да и вообще. Может, и их научатся "ловить". В общем, гроза - это не страшно, это даже красиво... Хочешь, посмотрим вместе?" И, не получив в ответ категоричное "нет", сползает с кровати, пробираясь к окну, отдергивает занавеску немного, ёжась от холодного сквозняка из щелей рамы, и застывает, опираясь ладонями о подоконник. Белая, ветвящаяся во всё видимое небо вспышка бьёт по глазам, выхватывая резкие, контрастные контуры зданий и деревьев во дворе, уводя панораму в чёрный и белый, почти сразу же переходя в рычащий громовой раскат. Клинтарец всё же отшатывается от стекла, хоть и не стремится уже убраться под кожу драгоценного хоста. По связи расползаются их смешанные чувства опасения и восторга. И чуть-чуть - любопытства. Эдди решает, что на первый раз довольно, задергивает штору обратно, передергивает плечами от охватившего его озноба, зевает отчаянно и решает во что бы то ни стало не спать, пока гроза гремит над заливом - не оставлять своего второго даже в этом его не совсем логичном страхе. Тыкает кнопку маленького чайника, радуясь, что электричество не отключили, ищет впотьмах кружку, чуть не врезается в подтянутую к нему ловким щупом кофейную банку, бормочет "Спасибо!" и, наконец, устраивается на кровати, обжигая ладони о слишком горячие стеклянные бока, тихо улыбаясь, когда симбиот проявляется за его спиной уже в полуформе, обнимая тёплыми лапами поперёк груди. Молчит о чем-то пару минут, периодически устраиваясь удобнее и ласкаясь щекой к широкому плечу. Веном чувствует, как в сложной голове бродят воспоминания, вроде бы на тему молний и огня, но - хорошие. Тёплые. И тихо рычит, побуждая поделиться ими в деталях. "Я всегда любил грозу," - Брок задумчиво водит кончиком пальца по ободку чашки, откинувшись затылком на мощную фигуру позади. - "Всегда не спал, с самого детства, пока хоть немного не посмотрю в окно. Это, знаешь, была целая операция: перебраться с кровати на старое кресло, тихо, чтобы не скрипели пружины, потом дотянуться до шторы, желательно, не упав с кресла - ну что ты хмыкаешь? я же маленький был! - отодвинуть её так, чтобы было видно кусочек неба, сползти обратно на кресло и смотреть. И, конечно, не уснуть там, а то утром бы не избежать нотаций. Потом кресло забрали и стало сложнее - пол скрипел, знаешь, и я этим, видишь ли, очень мешал спать "нормальным людям"", - парень кривляется, передразнивая последние слова. - "Но все равно каждый раз не мог не посмотреть, несмотря на риск, что попадёт. Красиво же! Такое... волшебство.." Эдди снова зевает, заглядывая в уже почти пустую кружку, разворачиваясь в кольце когтистых лап так, чтобы прижаться к теплому телу боком и щекой. "А огонь, знаешь, бывает разный.." - парень водит кончиком пальца по черному предплечью, пережидая очередной раскатистый грохот: гроза, кажется, ходит кругами, особо никуда от города не собираясь. - "Например, свечки. Помнишь? Тебе не было страшно.. Маааленький огонёк. Им сложно обжечься, и это тоже красиво - такой, живой свет... Как какое-то существо. А! А ещё костёр! Слушай!" - Брок даже просыпается от пришедшей в голову мысли. - "Это же так здорово! И совсем не страшно, наоборот! Хочу показать тебе, ты тоже, наверное, не видел.. Мы мелкие в основном костры в бочках на свалке устраивали из всякой дряни," - парень хмыкает. - "Потом бегали от охраны, а то и от полиции, смотря кто раньше заявится. А уже постарше даже выбирались с парой ребят куда-то в лес, жгли какие-то сухие ветки, кто-то, помню, притащил зефир, ну, помнишь, такая фигня сладкая, тебе тогда понравилось." - Эдди неопределенно машет рукой. Веном всматривается в образы, ярко светящиеся в голове драгоценного хоста простой радостью счастливых детских моментов, видит то, что несло ему самому лишь боль и угрозу, сквозь призму человеческого восприятия, сквозь видение восторженных бирюзовых глаз и понемногу проникается пока что осторожным интересом к этому изменчивому, почти как его Эдди, прирученному людьми явлению. Не зря он уже сравнивал своего человека с огнём. Они и правда чем-то похожи. Клинтарец хмыкает этому сравнению, снова обращаясь мыслями к сонному тихому рассказу. "Не знаю, зачем притащили, наверное, чтобы как в фильмах, хах. Гадость оказалась ещё та. Но, в целом, было здорово, хоть и тряслись, что нас накроют там, но, к счастью, то ли мы глубоко забрались, то ли в тот день там никого не случилось - обошлось. Вот бы как-нибудь повторить.. Мы ведь могли бы забраться вообще далеко? Чтобы никого вокруг? А если что - убежали бы, мы же все можем.." - парень прикрывает уставшие глаза, говорит всё тише, путаясь в словах и мыслях, расслабляясь в тёплых лапах уже не вздрагивающего от вспышек за занавеской клинтарца. - "Представляешь?.. Мы, сосны, ночь, звезды.. И костёр.. Теплый, как ты.. Огонь.. Танцует.." Веном ловко подхватывает тонким щупом выпавшую из ослабевших пальцев чашку. Эдди мерно дышит, подтягивая к себе во сне острые коленки, совсем не беспокоясь из-за глухих раскатов грома, по-прежнему раздающихся с освещаемой вспышками молний улицы. Симбиот тепло урчит: "Спи, огонёк...", притискивая расслабленное тело к груди, стараясь передать всю свою нежность и любовь в безмятежные сны драгоценного хоста. Да, его Эдди - не испещрённый боевыми шрамами отчаянный капитан боевого космолета, не бесстрашный наемник-головорез, не хитрый и мудрый королевский советник, переживший три поколения королей и с лёгкостью управляющий межпланетной империей их руками. Он всего лишь маленький, хрупкий человеческий детёныш. Уязвимый, не умудрённый опытом. Но только ему, как последней своей надежде на так долго разыскиваемый во всех уголках вселенной абсолютный симбиоз, абсолютное, обоюдное единение, клинтарец без всяких раздумий отдаст свою жизнь. И отчего-то верит, что решил так не напрасно. Возможно, хотя бы оттого, что перевернуть чужой взгляд на то, что причиняло лишь боль и страх, показав красоту, стереть прошлую тяжёлую память, заменив её искренними надеждами и мечтами, - особая сила, которая стоит многого.