В кольце когтистых лап

конец апреля, 2 курс

"Думаешь. О нас." Низкий голос вырывает Брока из того не совсем осознанного состояния между сном и явью, когда ты вроде как проснулся, но мозг ещё дремлет, порождая смутные, почти осязаемые образы и фантазии. На календаре выходной и можно позволить себе подольше поваляться в кровати, чем парень и занимается, стараясь даже не двигаться, чтобы не развеять приятную сонную дымку. В плавное течение мыслей вползают чернильные щупальца, расползаются по рёбрам, охватывают предплечья, скользят по бёдрам, сжимают запястья мягкими петлями. Горячий нечеловеческий язык целует приоткрытые губы; шелковистые лопатки царапают острые когти, оставляя тонкие следы... Пусть это только мерцающие образы - то ли воспоминания, то ли грёзы, - Брок почти что ощущает ласкающую черноту кожей. Почти. Просыпаться отчего-то не хочется, хочется то ли снова окунуться в соблазнительный утренний сон, то ли подольше побыть в этой странной полудрёме, когда тело почти не слушается, будто погружённое в тёплый незастывший воск. Но от вездесущих космических липучек своего пробуждения, конечно, не скроешь. "Угу... Да.." - Брок разлепляет губы с трудом, звучит со сна хрипло и глухо, чуть улыбается, не открывая глаз. - "Хочешь присоединиться, м?.." "О чем вопрос," - иронично хмыкает клинтарец, без промедления расползаясь чёрными пятнами по плечам и груди, скользя тонкими нитями вниз по животу к соблазнительно натянутой ткани белья. "Нет.. Мм.. Кыш..." - Эдди делает усилие, поднимая руку и сонно отмахиваясь от резвых хваталок. - "Я не о том. Не трогай.. Просто.. Думай со мной.." Веном замирает на секунду, улавливая значение странной просьбы, хмыкает снова, втягиваясь под кожу почти полностью с мурлычущим "Понял тебя, Эдди!", оставаясь только маленькими тонкими "лапками" на расслабленных плечах. "Помнишь, как прикоснулся ко мне в первый раз?.. Не как к другим.. Как я отдался тебе.. нам.. здесь, на этой кровати... Я помню..." - Брок знает, что достаточно еле слышного шепота, пробуждающего яркие воспоминания, чтобы клинтарец услышал его, поймал, увидел мысленные образы, расцветающие в общем сознании. "Тогда и много ночей после," - урчит низкий голос, принимая игру, вплетая кусочки собственных воспоминаний и чувств в общую картину, пронзающую острыми иглами возбуждения их связь. Эдди будто своими глазами видит себя в темноте той январской ночи, испуганного, тянущегося навстречу; будто своей кожей чувствует первое прикосновение чёрных пальцев к тонкой нерешительной кисти; слышит собственное дрожащее, отчаянное, первое "я люблю тебя". Боже, он выглядит при всем этом как абсолютный кретин, оказывается, если посмотреть, но симбиот вот хранит эти моменты и, кажется, нет, точно, считает за лучшее, что с ним было за всю его космическую вечность. Брок тихо смеётся. Смотреть на себя со стороны любящего взгляда, делить память и фантазии без слов - разве люди так могут?.. Да ничерта. Веном, конечно, не останавливается на тех робких признаниях, сплетает многомерную ткань воспоминаний дальше, глубже, побуждая вспоминать и самому, и, о, чёрт, это уже действительно горячо, а он почти и забыл, как это было.. Однозначно надо повторить. А здесь, помнишь, любимый, как нам было хорошо? Я так хотел спать, но ты умеешь уговаривать, хах.. И, стой, я что, правда умею так стонать? Чёрт... Щёки начинают гореть от смущения, занимаясь лихорадочным румянцем. Симбиот иронично хмыкает где-то в плывущем сознании, уверенно перехватывая мысленную эстафету. "Помню каждый раз, когда ты краснел, как сейчас, Э-э-эдди." Брок на секунду отчётливо видит эту зубастую ухмылку своей заразы, которого, конечно, самого фиг чем смутишь, выдыхает возмущённо и тут же проваливается в плавный поток перетекающих друг в друга картинок. Да уж, этот если сказал - помнит, то во всех подробностях.. Дрожащая спина в сети чёрных щупов на фоне стены душевой, широко расставленные ноги, крепко прижатые тонкими нитями к холодному кафелю ладони, гипнотически-медленно стекающие по чёрной шкуре капельки воды, искрящиеся радужно. Ему казалось, он старался быть тихим тогда. Судя по взгляду со стороны - только казалось. Повезло, что никто не зашёл. Тонкие пальцы царапают кафельную плитку в последнем жесте удовольствия, охватывающая чернота расплескивается в разные стороны в мгновенном импульсе... И картинка сменяется следующей, заставляющей парня вздохнуть рвано от пробегающих по нервам искр. Вспышками: прикушенные раскрасневшиеся губы, по которым скользит гибкий кончик длинного языка; приоткрытые, кажущиеся тёмными из-за предельно расширенных зрачков глаза со слипшимися стрелками чёрных ресниц; тонкие чернильные нити скользят по груди, цепляют розовые бусины сосков, заставляя мгновенно выгнуться навстречу; снова его лицо, теперь искажённое в мучительной гримасе, глаза зажмурены, кончик языка то и дело пробегает по пересохшим губам, он, кажется, шепчет что-то не прекращая, вздрагивая и болезненно сводя брови.. Веном продержал его тогда на грани пару часов, прекрасно контролируя точные лёгкие движения ловких нитей, паразит самодовольный. "Помнишь, о чем ты просил меня, любовь моя?.." - бархатный голос вплетается в будто заново переживаемые ощущения, обволакивая сознание тёплым коконом. - "Такой нетерпеливый, такой отчаянный в своих мольбах, хотел всего и сразу, просил не дразнить... Но я знаю, что лучше для нас, правда, Эдди? Знаю, как тебе нравится, когда тебя дразнят... А будешь думать о "паразитах" - повторю прямо сейчас, время у нас есть." Кончик горячего языка, материализовавшись, на секунду касается твёрдого соска, добавляя к соблазнительным картинам в голове острый разряд по горящим в жажде прикосновений нервам. Эдди конвульсивно сжимает в пальцах край одеяла, втягивая воздух сквозь зубы. Вот же п... подарок на его голову. Впрочем, клинтарцу явно нравится эта странная игра "вспоминай, но не трогай", так что язык убирается до лучших времен, а следующие образы не заставляют себя ждать, вызывая горячие волны, ласкающие их открытые друг другу сознания. Синяки на тонких запястьях, которые Эдди бессознательно гладит кончиками пальцев, задумавшись о чем-то; красные полосы на узких бёдрах, скрещенные на широкой талии ноги с острыми коленками; глубокий, действительно глубокий поцелуй, от которого пальцы на ногах немеют и низ живота сводит горячей судорогой, сбегающая из уголка губ ниточка слюны; нервные пальцы в чёрной "второй коже", ласкающие себя быстро под аккомпанемент глухих отрывистых стонов... Брок чувствует, как плавится до костей в веренице образов, рождаемой их сознанием, растворяется в будто вновь ощущаемых кожей касаниях и поцелуях, всех сразу, одновременно дотягивающихся до него памятью сквозь время. Двигаться, прерывать этот невероятный полусон по-прежнему нет никакого желания. Сердце, кажется, решило побить свои же рекорды громкости, кровь гулко пульсирует в ушах, кончиках пальцев и.. там тоже. И это невыносимо почти настолько же, насколько приятно, как долго ещё он выдержит?.. "Ты весь мокрый... Здесь..." - тёплые щупы вползают на внутреннюю сторону разведённых бёдер, легко поглаживая кожу в мурашках. Эдди стискивает простынь в ладонях. Сейчас даже эти невесомые прикосновения к горящему в медленном огне телу - будто удары тока. Поднимает руку, преодолевая, кажется, гравитацию Юпитера по меньшей мере; проводит двумя пальцами по выпуклости под шершавой тканью боксеров, ощущая сквозь неё собственную влажность, и упругую пульсацию, и жар. Сглатывает, жмурясь от касания, прикусывая изнутри губу на пару секунд. "Да.." - хриплым шепотом. - "Мокрый для тебя. Тебе нравится?.." Даже дышать тяжело, не говоря уже о словах. Будто на лёгкие давит толща воды, или будто ему везде под кожу закачали ртуть. Рука соскальзывает обратно на скомканную простынь, возвращая телу полную тяжёлую расслабленность. "Хочу попробовать тебя." Эдди задыхается на долю секунды от этого прямого заявления. Член дёргается в нетерпении, ему явно нравится идея. Но - рано. "Не сейчас... Ещё немного.. подожди. Так хорошо просто... Просто с тобой.." Парень теряется в словах, надеясь, что его второй поймёт, о чем он пытается сказать, уловит прелесть этого сомнамбулического балансирования между сонно-реалистичными картинками в их голове и пульсирующей горячей кровью в ушах реальностью. "Что ещё хочешь сделать.. со мной?" "Хмм... Дай подумать..." - голос в голове явно ухмыляется, растягивая слова, заставляя задержать дыхание в ожидании ответа. - "Хочу... вылизать тебя всего, медленно, везде. Хотя нет. Почти везде. Не прикасаясь там, где так хочется. Не давая тебе вмешиваться, говорить, смотреть. В какой-то момент ты кончишь просто от моего языка на твоей коже. Или от нашего поцелуя. Не знаю, тебе решать. Только чувствуя меня, только слыша свои стоны. Но я не остановлюсь. Ты не сможешь даже просить меня остановиться, сможешь просто лежать и ждать, пока снова не станешь твёрдым и мокрым. Проверим, сколько раз ты выдержишь, как тебе вариант?" Брок не знает, как он, в общем, ещё не, просто от вибрации низкого голоса, отдающегося в костях, просто от чертовски осязаемых образов, сопровождающих этот потрясающе-пугающий рассказ, пульсирующих в их сознании. Сейчас, кажется, и одного движения будет достаточно. Но в их планы это не входит, ещё нет. "У меня есть ещё пара версий, чего бы хотел с тобой, Эдди," - рычаще-ласково звучит где-то в голове. - "Покажу тебе." Это не пара версий, это чёртова Камасутра, издание 2.0, расширенное и дополненное, с особенным упором на ловкость вездесущих хваталок и кое-чей слишком длинный во всех смыслах язык. На некоторых слишком живых, чёрт, картинках парень начинает сомневаться, хватит ли его гибкости для.. этого. На ещё паре он всерьёз, насколько сейчас может, задумывается, а это вообще.. возможно? Есть же у него какие-то пределы прочности, в конце концов. "У нас - нет, Эдди," - не медлит с ответом насмешливый голос. - "И, можешь не сомневаться, мы попробуем всё, что видим сейчас. Я ничего не забуду. И ты же не думаешь, что это только мои.. фантазии? Мы думаем это вместе, любимый. Чувствуем вместе. Наши желания, наша любовь. Нет границ. Наше удовольствие. Вместе во всём." Вместе.. Парень некстати отчего-то вспоминает когда-то услышанный разговор двух девушек, восторженно обсуждавших какие-то там древние восточные искусства близости, с которыми, вроде как, становишься с партнёром единым не только телом, но и душой. Ха.. Едиными.. Да что могут об этом знать люди? Кроме бесконечных попыток стать ближе, кроме тщетных поисков условного единения не только тел, но и разумов?.. Запертые каждый в своём мирке, неспособные ощутить друг друга до глубины, соприкоснуться чувствами, которым не нужны лишние слова, напрямую, прорастая друг в друга обнаженными нервами... Эдди всхлипывает от почти что невозможности вынести эту степень проникновения друг в друга и, одновременно, желания быть так - предельно вместе - как можно дольше, как можно теснее. Кажется, вздумай он сейчас открыть глаза, он увидит мир сквозь призму опалового взгляда. Вздумай он облизнуть губы - их коснётся длинный и горячий не-его язык. Все перепуталось, перемешалось, не за что зацепиться, чтобы понять где чьи мысли, где чьи образы, где кончается "я" и начинается "он" - у разумов и правда нет границ... "Мы, Эдди..." - тихое рычание заполняет голову, множась и отражаясь. - "Не я, не ты - мы. Только это важно. Всегда твой, всегда мой. Наш. Я и ты - всегда одно." "Да..." - он соглашается, не зная, произносит это мысленно или вслух - но не имеет значения, Веном услышит его сейчас. - "Мы. Пока я живу - только мы." Клинтарец отчего-то хмыкает в ответ, тепло и тихо. Чернота проступает сквозь кожу, растекается, заменяя собой сонный туман, возвращая границы вместе с остротой тактильных чувств. Парня начинает трясти от передоза ощущений - слишком сильно каждое касание бьёт по все ещё будто оголенным нервам, это почти больно сейчас. "Тише.. Тише, пожалуйста, Ви.." - он задыхается, цепляясь за ласковые щупы. Те тут же материализуются в когтистые лапы, гладящие тонкие пальцы, переплетаясь в сцепку чёрных и бледных ладоней. "Сам тише..." - фыркает симбиот, заползая тёплыми нитями под резинку белья, касаясь бережно, лаская почти невесомо и, чёрт, да, только не останавливайся, пожа.. а! Гравитация отменяется. Эдди выгибается дугой, вцепившись в когтистые лапы до побелевших костяшек. Чёрная пульсирующая в их общем ритме сеть держит его до последней сладкой судороги, до последнего рваного вздоха, после бережно опуская на смятую простынь, распадаясь на лениво переползающие по коже тёплые островки. Он открывает глаза, наконец, жмурится болезненно от слишком яркого света. Мир ещё не полностью встал на место, ну и черт с ним тогда. Парень скашивает взгляд на собственный живот, где пригрелась довольная небольшая зубастая морда, щурящая глаза до узких щелочек, все ещё с усилием поднимает руку, где между пальцами путается ласковая разнеженная чернота. Гладит одним пальцем гладкий чёрный лоб, с удивлением ощущая какую-то другую, необычную щекотную вибрацию, расползающуюся по животу. "Ты мурчишь... Как кот," - слова даются с трудом, морда под пальцем недовольно возится, перекладываясь ближе к тонкой ладони с негромким фырканьем. "Ещё чего. Я тихо рычу." Ну конечно... Эдди снова прикрывает глаза, чему-то счастливо улыбаясь уголками губ.