Запасной вариант

Ему ужасно страшно, но он держится, исправно держа на лице бодрую и уверенную улыбку. Сейчас не время проявлять слабости. Дима перед ним трясётся как осиновый лист, переживая, кажется, больше чем он сам и судорожно хватается за край его футболки, крепко сжимая тот пальцами, словно боясь отпустить. Он поднимает на него взгляд полный неподдельного ужаса и всеобъемлющей паники, и Денис вдруг ясно понимает — он за него боится. Поэтому ему вновь не остаётся ничего, кроме как подбадривающе улыбнуться и сжать здоровой рукой в жесте немой поддержки его плечо. — Я буду в порядке, Дим. Вот увидишь. Меня просто немного подлатают и всё. К тому же, со мной Рома будет. Уж вдвоём с нами точно ничего не случится.  Дима слабо ему верит и раздражённо фырчит, закатывая глаза. Видя эту его излишнюю самоуверенность хочется дать ему хорошего подзатыльника, но он не смеет, понимая, что Зернову в несколько тысяч раз хуже, поэтому только ласково проводит ладонью по его щеке, очерчивая чужую скулу, и просит, как ему кажется, умоляюще: — Просто будь в порядке, Зень. Пожалуйста. И вернись как можно скорее. Денис на это только грустно улыбается: — Я буду. И Диму этим окончательно добивает. Он жмётся к нему всем телом, целует всё его лицо, каждую родинку сцеловывая, каждую веснушку запоминая, и смотрит, смотрит на него не прекращая, стараясь запомнить его всего, стараясь им в этот момент окончательно надышаться. Он чувствует, как собственное сердце в бешеном ритме заходится, чувствует, как одна-единственная предательская слеза, полная какой-то непонятной тоски и обреченности, скатывается с его щеки, и чувствует, как Денис ласково убирает ее, большим пальцем по щеке проводя. Дима чувствует, что ломается, что внутри что-то нестерпимо больно жжёт и трескается, запуская в трещины его персональный яд, но может только лишь смотреть на друга, потому что он — всё. Это осознание приходит медленно, постепенно, но сейчас, в данную секунду, у Силантьева нет сил, чтобы с ним бороться. Чтобы хоть как-то остановить то неизбежное,что,кажется, уже произошло. Сейчас всё, на что его хватает — приоткрыть сухие, закусанные от волнения до крови губы, и прошептать одно-единственное слово, которое стало его личной молитвой и алиллуйя: — Зеня. И вновь оставить лёгкий поцелуй на его ключице. Только чтобы вновь почувствовать вкус его кожи.  Потому что в эту секунду  он — всё, что ему нужно. Денис нагло врёт другу прямо в лицо, потому что ложится под скальпель всё ещё ужасно страшно, и он не знает будет ли в порядке, но тот прилив нежности, что следует за этими словами, настолько тёплый искренний и нужный, что Денис думает, что определённо точно справится. Потому что Дима стоит того, чтобы к нему возвращаться. Он плохо помнит, когда подобные вещи стали обыденностью в их общении, но сейчас он благодарит всё живое на этой планете, каждую звезду на небе, за то, что однажды подпустил его ближе.  Без него бы — рассыпался. Дима снова непроизвольно называет его Зеней, как и всегда случается с ним в самые близкие моменты, и Денису кажется, что сейчас он произносит свою личную молитву. Силантьев снова поднимает на него взгляд, полный незнакомой до этого нежности и искренности, и снова смотрит на него с уже выученным Зерновым обожанием. Смотрит знакомо, но всё же как-то по-новому. И Денису впервые не хочется его за это побить. Его хочется только запомнить. Вбить этот образ себе в сознание, чтобы вспоминать, вспоминать,вспоминать.Прокручивать этот образ в голове вместе с Фединым и улыбаться. Улыбаться, когда уедет,улыбаться, когда за ним придут, и улыбаться даже тогда, когда, сделав вдох, он отключится на несколько часов. Дима научил его многому, но главное — искренне улыбаться. Денис понимает, что они заигрались, что всё это зашло слишком далеко для «запасного варианта», но ничего не может с собой поделать, обещая обязательно обо всём этом подумать позже, когда собственное состояние станет более стабильным, а пока разрешает себе ещё немного слабости, и мысленно попросив у жены прощения, впервые целует Диму сам. И когда тот отвечает, всё остальное становится неважным. 

×××

Дима убеждает себя, что поступает правильно, когда целует Леру в ответ.Он в сотый раз за эти секунды повторяет себе, что всё это и должно было закончиться именно так. В конце концов, они ведь были друг для друга только запасным вариантом.  Чем чаще он об этом думает, тем отчего-то сильнее болит где-то в области сердца, и даже чужие страстные поцелуи не помогают избавиться от этого противного чувства. Дима думает, что слегка грубые, властные и жёсткие Денисины поцелуи нравятся ему намного больше, чем Лерины нежные и ласковые. Он замечает, что всё чаще представляет на себе чужие, все в мозолях и царапинах ладони, отчаянно желая увидеть взгляд знакомых карих глаз. Но он не позволяет себе задуматься об этом всерьез, отгоняя наваждение, и жадно и грубо целует девушку в ответ. Это ведь из-за него Денис лишился спокойной и счастливой жизни, которая у него была. Это ведь из-за него Денис встал на путь измен и обмана. Всё это происходило только из-за него. И нужно было это прекратить. Хотя бы ради Дэна. Он исправит свою ошибку ради него. И больше никогда не повторит снова.