Запасной вариант

— У тебя всегда должен быть запасной вариант. Дима вздрагивает от неожиданного звука чужого голоса у себя за спиной и, резко повернув голову, оборачивается.  Денис невозмутимо складывает в баул последние клюшки, словно бы совсем не замечая направленного на себя удивлённого и слегка раздражённого взгляда новоиспеченного товарища, только продолжая что-то тихо говорить себе под нос.  Дима смотрит на него в упор, спустя несколько минут все же выдыхая как-то очень обреченно, и встает, начиная собирать собственные краги и клюшки, разбросанные по полу раздевалки. Он и не думает спрашивать как много Зернов успел увидеть, как-то интуитивно понимая, что ответ ему не понравится, и только надеется, что обойдётся сейчас без осуждающих взглядов и лишних вопросов. Но вместо этого слышит лишь холодное и уверенное: — Верное решение. Дима и сам не может до конца понять почему эта короткая, брошенная будто совсем случайно фраза, заставляет его снова ощутить потерянное спокойствие, совсем чуть-чуть не дотягивавшее до умиротворения, и тихую, не совсем ему понятную, но вполне искреннюю радость. Силантьев оборачивается, смотря себе за плечо,  и преисполненный всеобъемлющей, в буквальном смысле сжигающей его грудную клетку благодарности, дарит улыбку чужим кроссовкам, потому что Денис стоит перед ним в полный рост и Дима, сидя на корточках, просто не может видеть чужого лица. Зато Зернов, кажется, может, потому что парень слышит, как он по-доброму хмыкает, прежде чем повторить его позу. Денис садится прямо перед ним, и если бы не тот едва уловимый звук, Дима никогда бы не подумал, что этот человек пару секунд назад был готов улыбнуться ему в ответ. Ну, или, по крайней мере, попытаться. Лицо старшего не выражает ничего, кроме абсолютного, поражающего спокойствия и полной собранности. Он крутит в руках изоленту несколько долгих секунд, прежде чем отдать последнюю вещь хозяину.  Дима принимает трепетно и аккуратно, словно боясь разрушить это мгновение спокойствия и покоя, боясь выпустить из рук и потерять, упустить те крупицы чего-то личного и нужного ему, кажется, до хруста костей. Он отчего-то боится потерять то немногое, отданное ему Денисом вместе с этой изолентой. Дима вдруг понимает, что боится потерять часть самого Зернова. Он поднимается на ноги спустя несколько минут и берет заново собранный баул, почему-то слегка нерешительно глядя на Дениса. Тот тоже поднимается, но уходить не спешит, только несколько долгих секунд смотрит на Диму в ответ, пока наконец, будто бы решившись, подходит к партнёру ближе и кладёт руку ему на плечо: — То, что ты сейчас сделал — не выход. Я понимаю — не получается, злишься. Доказать хочешь себе и всем, что можешь, что не зря контракт предложили. Но разрушать раздевалку и портить собственную форму — совсем не решение проблемы. Дима спорить и не пытается, наоборот, улыбается как-то побежденно и очень устало. Где-то на внутреннем уровне парень осознает, что с Зерновым совсем не хочется спорить. Его хочется слышать. И, почему-то, ему очень хочется верить. — А какое у нее решение?  Денис хмыкает, несколько секунд после этого безмолвно разглядывая стену перед собой, словно погружаясь в прошлое, после чего вдруг улыбается ему и уверенно произносит: — Всегда иметь при себе запасной вариант действий. Дима цокает языком и закатывает глаза, даже не пытаясь скрыть смех, который то и дело вырывается наружу, тут же скрываясь улыбкой: — Ты, твою мать, серьёзно? К его удивлению Денис смеётся вместе с ним, но в итоге всё же кивает: — Да. Это звучит бредово, но смотри, — Зернов присаживается на ближайшее к выходу сиденье и вновь возвращает свой взгляд на стоящего около двери Силантьева,– сейчас тебе кажется, что есть только один верный путь — сомневаться в себе и своих действиях, злиться, крушить всё вокруг, — он многозначительно обводит взглядом раздевалку,— но ведь есть и второй путь — усердно работать, выкладываться на максимум, не терять надежду. Разве он не лучше?   Дима только в отчаянии пожимает плечами. Денис прав, он это знает, да только вот с тем запасным вариантом, который он предлагал, у парня отношения не складывались от слова совсем. Сколько бы он не старался, сколько бы не пытался держать себя в руках, результат все равно не приходил. И это морально убивало, сжигая всю внутреннюю уверенность до тла.  — Поверь, я знаю, что ты чувствуешь. — аккуратно продолжает Денис между тем,— когда мы два года назад проиграли кубок, имея колоссальное преимущество, я был близок к тому, чтобы сдаться. Хотел закончить со спортом. Несколько недель никому не удавалось меня растормошить, меня мучили ужасные кошмары, я не мог даже смотреть на собственные коньки — настолько было противно. Но потом я вдруг вспомнил, что, я уже проигрывал финал 0:4, но даже после такого провала не позволил себе сдаться, а потом и первый кубок оказался в моих руках, и я вдруг осознал, что это просто еще одно испытание, и, кто знает, может быть, второй кубок намного ближе, чем мы с тобой думаем, Дим.  На этих словах Денис поворачивает голову в его сторону и улыбается так спокойно и почему-то счастливо, что обезоруживает Силантьева окончательно. Он только и может, что смотреть на него взглядом, в котором читается лишь неподдельное восхищение. Он слушает Зернова, внимает каждому его слову и чувствует, как с каждым новым предложением, с каждым новым словом, произнесенным его новым партнером,уверенность в своих собственных силах растёт и укрепляется в его сознании. Денис прав — он будет работать, и он обязательно достигнет результата. Зернов перемены в парне, кажется, замечает моментально, потому кивает едва заметно, улыбается ещё шире, чем до этого, и смотрит так тепло, что Диму ведёт. Он, кажется, совсем перестаёт соображать в погоне за этим светом, потому что не понимает, когда его руки успевают прижать старшего к себе настолько сильно, насколько можно, когда его нос, уткнувшийся в чужую шею, начинает судорожно вдыхать незнакомый до этого запах, и когда он в состоянии полного блаженства успевает закрыть глаза. Ощущение чужих рук на собственной спине отрезвляет — Денис обнимает в ответ неловко, явно растерянный, но, кажется, не имеющий ничего против. —  А пока нам нужно всё же покинуть раздевалку, Дим. Поднимайся, ключ у меня. — говорит старший спустя несколько неловких секунд. — В конце концов, сидя тут результата мы вряд ли достигнем. Денис смеётся. Дима наконец отпускает его и смеётся в ответ, согласно кивая головой.