прости

И наконец все улеглись. Тишина. Все, но не всё. Казалось, всё скопившееся, тягучее напряжение, вылившееся в этот вечер, должно уйти. Но оно осталось. Только молчаливое равнодушие сменилось агрессивным. Пассивная агрессия - прямой. Всё, что хотелось сделать Бэлле - надавать лещей этой суке Ксюше. Повалить на пол и вырубить одним точным движением. Попортить этот идеальный носик во второй раз. Настя была одна против всех. Да, дерьмово. Но быть всем против одного - низко. Бэлле мерзко. Всё, что она чувствует: замешательство. Что делать? Голосовать против выгона Насти? Высказаться? Голосовать за? Поднимает руку. С тупой болью и наигранным равнодушием во взгляде. А когда Настю чуть не выгнали - плачет. Как ребёнок, который не в состоянии себя сдерживать. Слишком долго Бэлла прятала в себе это. Бомба замедленного действия под названием «любовь» все громче тикает и даёт о себе знать, предупреждая: скоро взрыв. «Нет, - думает Бэлла, - не сейчас. Не при всех». Всё, что думает Настя: «Бэлла». Пять родных, самых нужных букв. Б-э-л-л-а. И эти пять букв, одно за другим, складывают в воспалённом мозгу и кровоточащей ране вместо сердца другое слово - «люблю». - Как в детдоме, - замечает на синхроне Настя. Вот только в детдоме, в гнилом коллективе испорченных, травмированных, жестоких детей, не было человека, который остаётся твоей последней надеждой. А здесь есть. И это больнее, чем не иметь его в такой ситуации. Это так же паршиво, как и видеть, что к Тине не приехала мама, не потому что её нет, а просто так. Как же она её понимает. У Насти есть Бэлла. Она вот тут, рядом, в десяти шагах. Стоит, облокотившись на кровать, всё такая же красивая, потому что родная. Она так близко. Пять шагов - и можно рассмотреть радужки глаз и услышать биение сердца. Но дверь закрыта. И в отличие от реальной двери, эту не выбить физической силой. Впервые Настя чувствует, что бессильна. Бес-силь-на. Раздавлена и не может с этим ничего поделать. Будь Бэлла морально рядом - ей было бы сейчас похуй. Они, вдвоём, против всего ёбаного мира. Вместе. Но Настя одна. Во всех ёбаных смыслах.

***

Речь преподавателей, искренние слёзы Насти, её вырвавшаяся наружу слабость, одиночество - ничто не изменило мнение толпы во главе с Ксюшей. Только Катя подошла и поддержала. Спасибо ей, булочке. Классная она девчонка, добрая, не пройдёт мимо. Но даже такая не смогла пойти против всех. Что же говорить об остальных, кто с первого дня начал ненавидеть Настю? Она снова спит одна, в пустой, холодной комнате. Одна, совсем одна. О Бэлле старается даже не думать. Иначе хоть в петлю лезь. Но даже вставать не хочется – так она устала морально, вымоталась, выдохлась, перегорела. Не переодевшись, Настя легла в надежде забыться сном. Сейчас это – единственное спасение. Но даже организм против Насти, и она лежит, свернувшись калачиком, тупо смотря в никуда, и слышит только оглушительный, неприятный звон в ушах от бесконечных слез. И похуй бы на это, если бы не болело внутри. Если бы внутри что-то не кричало отчаянно: БЭЛЛА. Глухие рыдания - чтобы никто не слышал. Истерика, не требующая зрителей.

***

Бэлла не спит. Лежит и тупо смотрит в никуда. Она чувствует, знает: сейчас или никогда. Либо она сейчас идёт к Насте и остаётся с ней до конца, либо - отдаляется от неё навсегда, окончательно рвёт все, что между ними было, и остаётся одна. Либо она лишает Настю одиночества, либо «дарит» себе такое же. Трек: northwx – Green3yes Тихие шаги, скрип двери, полоска света и снова - темнота. Настя замирает, чувствуя какой-то детский, иррациональный страх. Бэлла замирает, потому что была готова ко всему, но не к тому, что перед ней лежит раздавленный, всеми покинутый комочек. И не просто всеми, а ЕЙ. Мерзкое чувство оседает внутри. Но Бэлла пришла, потому что делать один шаг навстречу не так сложно, если осознать, что в противном случае придётся сделать миллиарды шагов назад. Потому что не делать первый шаг, когда Настя против тебя - одно. А не делать его, когда все против Насти - другое. Это называется предательство, а Бэлла на него просто не способна. Не по отношению к Насте. Никогда. Бэлле теперь плевать, что Настя торжествовала, когда мелкую выгоняли. Настя злилась, потому что Бэлла сама, своими руками разрушила все. Пила, когда обещала не пить. Дралась, когда обещала сдерживаться. Бэлла понимает: Настя была просто не готова к трудному ребёнку в свои 20. Теперь Бэлле плевать на это, теперь время повзрослеть и доказать себе и Насте, что они обе не заслуживают боли. Бэлла не слышит ничего, кроме бешеного биения сердца. Глупое, глупое сердце. Она медленно, но решительно подходит к кровати Насти и, не думая, ложится рядом, осторожно, но крепко обнимая со спины. И происходит взрыв. Настя, не сдерживаясь больше, содрогается в рыданиях, хватаясь за руку Бэллы как за спасательный круг. Бэлла плачет, уткнувшись в шею Насти, вдыхая родной запах волос, и первая слеза капает на нежную кожу. - Что бы ни случилось, я всё равно приду к тебе. И буду приходить всегда, как далеко бы ты ни ушла. Слышишь? Настя хочет сказать тысячи слов одновременно, но сквозь рыдания вырывается одно, самое важное, вырывается криком души, вырывается громко и ясно, со всей болью, со всей любовью - ПРОСТИ. И Бэлла так больше не может. - Иди сюда, - говорит она хриплым от нахлынувших чувств голосом, с силой поворачивая Настю к себе. Теперь старшая крепко обнимает свою малышку, утыкаясь в родную шею, и первый ручеёк слез течёт по нежной коже. - Прости меня, прости, прости, - тараторит, захлёбываясь в рыданиях, Настя, -я всё испортила. Я. Я. - Это не так, - качает головой Бэлла, мягко целуя Настю в висок. Они никогда не были так близки ни физически, ни морально. И Бэлла задыхается от этого осознания. Мысль о том, что они наконец вместе во всех смыслах, бьет набатом. В-М-Е-С-Т-Е Бэлла гладит Настю по спине, волосам, мокрым щекам, наслаждаясь близостью и облегчением. Облегчение. Оно пришло так неожиданно, что можно сойти с ума. - Настя, Настя, - шепчет Бэлла на ухо девушке, жмурясь от удовольствия, что можно вот так, нежно и тихо, для нее одной, произносить ее имя вновь и вновь. - Я рядом, слышишь? И всегда была. Но не знала, как это показать, понимаешь? Я просто нихуя не понимала. Кто первый кого оттолкнул, не ебу, но знаю, что это я винова... - Нет, - мычит Настя куда-то в шею. А потом, резко поднимаясь и заглядывая в глаза напротив, говорит тихо, но твёрдо: Нет. Ты ни в чем не виновата. Я причинила тебе слишком много боли. Я оставила тебя, предпочитая думать о себе, предпочитая лёгкий путь, предпочитая все это тому единственному человеку, которого люблю, - а потом ещё тише добавляет: тебе. Бэлла думает, что ослышалась, что спит и что ёбнулась где-то головой одновременно. Карие, опухшие, но такие красивые глаза бегают по её недоумевающему лицу, и Бэлла с гордостью наблюдает, как спрятавшиеся под натиском боли внутренняя сила и решительность загораются в них всё сильнее. - Бэлла, - тихо зовёт её Настя, впервые после всего произошедшего дерьма произнося это имя с трепетом, - Бэлла, ты меня слышишь? - Что? - глупо произносит мелкая. Она хлопает широко открытыми глазами, наверное, слишком часто, чтобы это не выглядело забавным. Так что Настя улыбается. И Бэлла, смотря на эту слабую, но такую искреннюю, настоящую улыбку, улыбается в ответ. Как умеет только она: по-детски смущаясь, краснея и показывая ямочки на пухлых щёчках. Все двери открыты. - Бэлла, - ещё раз зовёт её Настя, смотря прямо в глаза. - А, - отзывается мелкая, не переставая улыбаться. - Я люблю тебя. Настя ещё никогда не выглядела такой серьёзной и счастливой одновременно. Она тянет руку к светлым волосам, собранным в хвостик, желая наконец ощутить их мягкость. Бэлла прикрывает глаза от удовольствия, тая от нежных прикосновений. Настя гладит её отросшие волоски на висках, чертя понятные только ей узоры на горячей коже, зарывается рукой в гладких прядках на макушке, спускаясь к шее и чувствуя рой мурашек. Настя возвращается к её лицу, легко поднимая его за подбородок, заставляя мелкую заглянуть ей в глаза. - Я люблю тебя, - повторяет она. Бэлла просто смотрит на Настю, совершенно точно зная, что на это ответить. Всегда знала: - И я, - наконец говорит Бэлла, - Я люблю тебя. Как долго эти три заветных слова с болью крутились на языке, грозясь вырваться наружу во время очередного конфликта. Как долго эти главные слова отодвигались на задний план. Как много было сказано лишнего, когда всё, что нужно было сказать это: Я люблю тебя. Как много ненужного, пустого было сказано в ответ, когда нужно было лишь произнести сквозь улыбку и слёзы: И я тебя. Она так близко к Насте. В пяти сантиметрах от её лица. Доверчивая, маленькая, сильная. Её. «Моя», думает Настя и забывает, как дышать. Трек: пошлая Молли - спать с тобой. Пять сантиметров превращаются в четыре...три...два...один. Они сталкиваются губами и не вспомнят потом, кто кого поцеловал первым. Настя нежно обхватывает лицо Бэллы, сжимая шею, целует нежно, но настойчиво. Бэлла неосознанно отзеркаливает движения Насти, робко дотрагиваясь до её лица и утопая в поцелуе. Она обхватывает её нижнюю пухлую губу. Настя шумно дышит через нос от накатившего возбуждения, а потом проводит языком по верхней губе Бэллы, прося разрешения. И Бэлла послушно приоткрывает рот, жадно требуя свой настоящий первый поцелуй. И Настя даёт его ей. Да и кто она такая, чтобы отказать? А ещё она точно чувствует, будто это и её первый поцелуй тоже. Никогда она такого ещё не испытывала. Она обнимает Бэллу крепко, прижимает её ближе, углубляет поцелуй, заменяя нежность самой настоящей страстью. Она чувствует, как та дрожит в её руках. Маленькая. Удивительно, но тело Бэллы доверчиво и чутко реагирует на каждое настино движение, поэтому, когда рука старшей, спустившись вниз, медленно забирается ей под толстовку, Бэлла почти стонет в поцелуй. - Я так давно этого хотела, - шепчет Настя, отстраняясь на мгновение, чтобы сказать эти важные слова, и ошалело смотрит на мелкую. И потом снова целует. Отчаянно. Будто в последний раз. Будто они - в одной из кают тонущего титаника, и им остался только час. Настя думает, как много они потеряли. Бэлла думает, как много они сейчас обрели, и целует в ответ всё увереннее и настойчивее, растворяясь в Насте, в её руках, что теперь по-свойски гладят голую спину, натыкаясь на острые лопатки и плечи. Они обе знают, что произойдёт дальше. Слишком долго ждали, слишком долго терпели и сдерживались назло себе и другому, доказывая непонятно и что и непонятно зачем. Любовь, первая, настоящая, трудная, копилась внутри так долго, чтобы теперь вырваться на свободу, заявить о своих правах. Настя разрывает поцелуй, жадно ловя приоткрытым ртом воздух, и смотрит на Бэллу, мечется глазами по лицу, останавливая взгляд на опухших красных губах. Улыбается. Игнорируя бэллину попытку возобновить прерванное, Настя тянется к её шее: проводит носом, утыкаясь в местечко за ухом, шумно вдыхает и целует так нежно, будто боится сделать больно. Целует раз - за ухом, два - под линией роста волос, три - все ниже, до самой ключицы. Бэлла теряет связь с реальностью, когда Настя, приподнимая вверх толстовку, заглядывает ей в глаза с немым вопросом «можно?» - Можно, - почти шёпотом отвечает Бэлла. Настя медленно тянет вверх серую толстовку, обнажая втянувшийся от напряжения живот...выступающие рёбра...маленькую красивую грудь... Настя позволяет себе задержать на ней взгляд чуть дольше, прежде чем снять вещь полностью. Бэлла выглядит одновременно и испуганной, и...возбужденной? «Проверим позже», думает Настя, и откидывает толстовку на пол. Нависает над ней, смотря прямо, с вызовом. Это похоже на борьбу, и Бэлла сдаётся первой, когда осторожно берет Настю за руку и тянет к себе. И Настя проигрывает: опускается, припадает губами к шее, целует и кусает и плевать она хотела на то, что завтра на бледной коже расцветут яркие засосы. «Моя». Настя закидывает руки Бэллы назад, и та чувствует себя такой уязвимой, но такой открытой и доверчивой. Котёнок, который требует ласки и который безропотно её принимает. Второй рукой Настя оглаживает нежную кожу по бокам, поднимаясь наверх, к груди. Легко касается, чувствует, как дёргается Бэлла и сжимает несильно, но ощутимо. «Моя» Губы проделывают путь, оставляя мокрые дорожки, пока не останавливаются на напряжённой груди. Настя водит языком вдруг твёрдых сосков, зацеловывает, зализывает несильные укусы, от которых Бэлла выгибается навстречу, прося больше. «А ты, оказывается, любишь пожёстче, Кузнецова», - с победной улыбкой думает про себя Настя. Она опускается ниже, и Бэлла вздрагивает от непривычного холодка. Настя все понимает и, освобождая запястья Бэлла, накрывает её грудь обеими руками. - Настя, - зовёт Бэлла, когда та целует уже самый низ живота. Бэлла пахнет каким-то молоком, чем-то сладким и дурманящим. Если бы нежность имела аромат, она бы пахла как Бэлла. Мелкая обхватывает руками голову Насти и тянет к себе, за поцелуем. - Я...,- пытается хоть что-то сказать Бэлла, но затем понимает, что слова излишни. Она просто хочет раздеть её в ответ. Отвязывает ленточку, дрожащими руками расстёгивает рубашку. Она просто... - Я хочу тебя, - наконец озвучивает то, что порывалось наружу с полу-стонами. Пользуясь замешательством Насти, она резко подминает её под себя, садясь сверху, и быстро, нетерпеливо начинает раздевать. Настя бы точно охуела от такого напора, если бы не была так сильно возбуждена. Рубашка и лифчик летят в сторону, а Бэлла, ложась на Настю и прислоняясь своей грудью к её груди, зацеловывает шею. Тянет за волосы, заставляя Настю задрать голову, и проводит языком, повторяясь контуры татуировки. И слышит первый стон. Не зная, на чем сосредоточиться, Бэлла целует везде, до чего может дотянуться. Все это время Настя была нужна ей как воздух, и сейчас Бэлла, пережив кислородное голодание, вновь учится дышать. «Моя», думают они одновременно. Пара движений - и юбка тоже оказывается на полу. И откуда только в тебе такая уверенность, Кузнецова. - Сама раздеться не хочешь? - ухмыляется Настя. Но не дожидаясь ответа Бэллы, сама тянет шорты вниз вместе с бельём. Мелкая явно не ожидала такого быстрого развития событий и посмотрела даже как-то испуганно. Забавная. - А ты сюда просто полежать что ли пришла? - снова издевается Настя, наблюдая, как Бэлла, запутавшись в одежде, пытается её снять. - Давай помогу. Настя мягко переворачивает растерянную Бэллу на спину и снимает с неё оставшиеся вещи. Кузнецова выглядит сейчас такой невинной и беззащитной. Кто бы мог подумать, что эта малышка легко вырубит любого с ноги, отобьёт почки и обматерит на прощание. Настя рывком срывает резинку с руки Бэллы и, смотря на неё сверху вниз своим хищным взглядом, собирает свои волосы в хвост. - Чтобы не мешались, - хрипит Настя и ухмыляется. Бэлла бы соврала, если бы сказала, что не почувствовала новую волну возбуждения от этих слов. Настя опускается между ног и наблюдает. Не отрывая взгляда, нежно касается губами выпирающей тазовой косточки, гладит бедро, успокаивая. - Если ты боишься... - Нет, - почти испуганно мотает головой Бэлла, боясь только того, что сейчас все кончится. - Хорошо, - одними губами отвечает Настя, и Бэлла наконец расслабляется. Но она соврала бы, сказав, что её не ведёт, как сумасшедшую, от этого контраста между животной похотью Насти и её заботы. Ёбаный пиздец. Ещё мгновение - и старшая покрывает мокрыми поцелуями низ живота, подрагивающие бёдра, не прикасаясь к самому желанному. Специально. «Мало ей моих мучений», думает Бэлла и, не в силах больше терпеть, посылая нахуй всё своё смущение, медленно раздвигает ноги сама и кладёт руку на голову Насте, надеясь, что та поймёт её намёк. А Настя понимает. Всё её существо сейчас сосредоточено на эмоциях Бэллы, на её малейших реакциях. У Бэллы кружится голова, когда Настя рывком раздвигает её ноги до конца и опаляет горячим сбивчивым дыханием её губы. У Бэллы – звёзды перед глазами, когда Настя нежно целует её туда, где сконцентрировались сейчас все ощущения. Когда она слишком медленно проводит языком между губами. Настя выбивает из лёгких Бэллы весь воздух, когда мягко обводит языком клитор, поглаживая пальцем нежную, влажную кожу внутри. Несильно, потому что знает наверняка, что она у Бэллы – первая. «Моя» Настя немного надавливает, пропуская полфаланги указательного пальца внутрь. Больше не надо: лёгких движений оказалось достаточно, чтобы Бэлла застонала в голос. - Блять, - вырывается у Бэллы сквозь стон. - Потише, мелкая, нас же спалят, - усмехается Настя. - Мне похуй, - зло отвечает Бэлла. Она не выдерживает и притягивает голову Насти ближе, ещё сильнее прижимает её губы к своему клитору. Сколько же в тебе мощи, мелкая. Ещё несколько движений, и Бэлла чувствует приближающийся оргазм. Настя, будто прочитав её мысли, поднимается, нависает со словами: - Не так быстро, мелкая. И целует так страстно, что Бэлле не хватает воздуха. Одна рука – на подбородке, оглаживает щёки и скулы, оттягивает нижнюю губу для нового поцелуя; другая – между ног, дразнит. - Ты хоть представляешь, как возбуждаешь меня? А? – шепчет на ухо, прикусывая мочку, и запускает очередную волну мурашек по телу Бэллы. – ты хоть знаешь, какая ты вкусная? Попробуй, - говорит Настя и, убирая руку с половых губ, подносит её к приоткрытому рту Бэллы, заставляя ощутить свой собственный вкус. - Ты хоть представляешь, как я схожу с ума от одного твоего запаха, голоса, от твоих глаз? – продолжает Настя, смотря в упор немигающим взглядом. - Ты знаешь, какая ты невозможная и горячая, когда злишься? Когда лезешь на рожон? И ты хоть знаешь, как я хочу в такие моменты просто прижать тебя к стенке и наслаждаться тем, как ты превращаешься из демона в послушную, отзывчивую девочку? Как мне хочется выбить из тебя всю дурь, а вместе с ними все стоны? На какие (рука Насти снова возвращается вниз) ты (проводит пальцем между мокрых губ) только (трёт клитор всё быстрее) способна. И Бэлла стонет. Сжимается и тянет голову Насти вниз, чтобы напоследок, на самом пике ощутить там её губы. - Я хочу, чтобы ты кончила, - грубо произносит старшая, смотря исподлобья. Бэлла думает, что никогда в жизни не видела ничего красивее Насти в этот момент: разметавшиеся по обеим сторонам лица завитки волос, красные, неприлично влажные губы, бьющаяся от максимального возбуждения жилка на сильной шее, бешенный взгляд карих, сейчас почти чёрных, глаз, в которых одновременно плещется и, еле сдерживаемая похоть, и бесконечная нежность. - Сейчас, - приказывает Настя. И Бэлла кончает. Долго и сильно. Так, как никогда в жизни не кончала. С криком чистого экстаза и чувством долгожданной разрядки.

***

Ещё пару минут Настя просто лежит между ног Бэллы, нежно целует внутреннюю сторону бёдер, успокаивает. Разглядывает каждый сантиметр и не может понять, откуда в ней столько вожделения, а ещё куда делось всё смущение Бэллки, которая лежит сейчас, без стыда разрешая Насте рассматривать её. - Иди сюда, - говорит она во второй раз за ночь. Настя поднимается, мечтая просто упасть рядом и забыться глубоким сном, но останавливается, увидев слёзы в глазах напротив. - Ты чего, мелкая? – с волнением в голосе произносит старшая. – Ты чего?? Бэлла закрывает руками глаза, не в силах сдержать своих эмоций, не в силах унять рыдания. - Маленькая моя, - шепчет Настя и мягко целует пораненные костяшки на руках своей малышки. - Я просто не сказала в ответ, - говорит Бэлла, вдруг убирая руки и покрывая лицо Насти крепкими, короткими поцелуями - Что не сказала? - недоумевает Настя, улыбаясь от того, что выбившиеся волоски Бэллы щекочут её. - Не сказала своё ПРОСТИ.