Корми демонов по расписанию

— Лив, ты куда пропала? — обеспокоенно окликнула медсестра черноволосую, которая только что объявилась в коридоре. У входа палаты появилась толпа полностью в чёрном. Среди нее отчетливо выделялся светло одетый Тарасенко, смотревший внутрь комнаты. Оливия, проигнонировав медсестру, приблизилась к нему. — Что стряслось? На лице шатена застыл ужас. Оглядевшись, Стар поняла, что надпись на спинах каждой персоны в чёрном читалась как "Полиция". Взглянув в распахнутые двери палаты, черноволосая увидела пустую, но все еще заляпанную кровью койку, где прежде лежала Алина, близ неё возвышалась пара следаков, видимо, исследуя место. Сзади подоспела женщина. — Оливия...Может, вы с Тарасенко пройдёте в мой кабинет?...Не мешайте милиционерам... Ребята отвернулись от этого зрелища. Безжизненный взгляд Максима подсказывал, какой одолел его шок и горечь, когда тот стал в известность убийства. Никто не перекинулся и словом, пока они добирались до нужного кабинета. Там шатен и черноволосая уселись на застеленную койку плёнкой и вопросительно уставилась на медсестру. — Максим, ты, наверное, уже знаешь, что произошло, — начала та, переведя глаза на Стар. — Я думаю, ты догадалась. — Н-нет... — запнулась Оливия, сымитировав отрешенное выражение лица. — Почему там кровь? Последнее слово заставило Тарасенко спрятаться в своих ладонях. По еле слышным всхлипам сообщалось, что парень льёт слезы. — Ты, вероятно, знакома с Алиной? — продолжала медсестра. Лив кивнула. — В общем...как бы это сказать, — женщина протёрла лоб. — Мы нашли ее мёртвой... Черноволосая удивлённо подняла брови, хотя внутри все ликовало. Соперница устранена и теперь никто не будет мешать союзу Максиму и Оливии, ведь любая девушка, рискующая завязать с ним общение, получит ту же участь, что и каштановолосая. — Ладно, — медсестра поднялась со стола, — Я пойду и выясню, как вам действовать дальше и стоит ли временно освободить палату. *** На улице застыла непроглядная тьма, так казалось черноволосой и шатену, коли те оказались в какой-то заднице психбольницы. Это был скрытый коридор первого этажа, куда не только не проникал свет фонарей, да и персонал редко захаживал сюда. — Мы давно не использовали это крыло, — поясняла медсестра, ведя ребят. — Как-то здесь планировался морг для пациентов, сумевших покончить с собой, однако действовал он одну неделю... Ребята промолчали. Перспектива жить в месте, где раньше хранились трупы радовала так же, как и смерть Алины. По крайней мере, для Максима, Стар в свою очередь ощутила лёгкость после содеянного. Женщина в халате привела их в самый конец коридора. Раскрыв нужную дверь, парень и девушка увидели обычный кабинет со столом посередине, в уголках разместились две раскладушки. — В общем, вот ваше временное жилище, — со вздохом произнесла медсестра, укладывая в руку Тарасенко ключ. — На ночь закрывайте отсек, не то какая-нибудь уборщица снаружи вас здесь запрёт. А еще свет отрубается в 9. Советую лечь спать раньше. Затем она ушла, туфлями отдавая эхо. Друзья переглянулись. — Ну, я буду на той, — в надежде разогнать зловещую тишину сказанула черноволосая, проходя к койке, что ближе к окну. Тем временем Тарасенко расположился, которая у двери. Оба пораскладывали наиболее нужных вещей, после чего уткнулись кто в гаджет, кто в гитару. На самом деле Оливия не пыталась сообразить что-то струнами. Она молча грызла себя следующим пунктом плана — признанием в чувствах, наверное, самым стрессовым в списке. Для этого требовалось ожидать хотя бы неделю, дабы шатен пришёл в себя после трагедии, но душа девушки слишком нетерплива. — Макс? — М? Стар от нервов прикусила губу. — Вы ведь...встречались с Алиной? — Угу. — Чем она тебе так понравилась? Шатен оторвал взгляд от экрана. — К чему ты клонишь? Оливия, однако, не желала встречаться глазами с парнем. — Ну...что тебе в ней притягивает? — Я все еще не вгоняю, зачем ты это спрашиваешь. Черноволосая нахмурилась. Да уж, намёки в таком случае явно не прокатят. — Ладно...Тебе во мне хоть что-то нравится? — тихо спросила та, сразу покрываясь румянцем. Она не смотрела на парня, но боковое зрение позволило увидеть, как тот чешет затылок. — Ну...ты загадочная...необычная, — невнятно ответил Максим. — А что? Понимая, что дальше тянуть за жилы у нее не выйдет, Стар выпалила: — Я тебе нравлюсь? Шатен застыл, не в силах выговорить ни слова. — Что-что? — спохватился тот, так же не поднимая взгляд на подругу. — Ты мне нравишься, — более понятно повторила черноволосая, изгрызая губу до крови. Максим прищурился: — Ты уверена в том, что хочешь сказать? — Абсолютно. Минута молчания. — Знаешь, Оливия, я думаю, что... — бормотал парень. — Ты не дождешься взаимности... Фраза ударила в разум девушки, словно молния. В ожидании ответа она чуть не провалилась в сон, слова заставили почувствовать ее бодрость и волнение, а также тоску. — П-почему? — Мне очень жаль. — Ну почему? Тарасенко пустил нервный вздох. — У меня нету чувств к тебе, прости. Стар ничего не сказала на этот счет. Ей захотелось провалиться под землю и больше вовсе не встречать шатена. — Ладно, я, пожалуй, выйду, — напоследок бросила она и поспешила вон из комнаты, прихватив укулеле. Максим лишь вопросительно глядел вслед. *** Не вернулась сюда подруга и спустя час. Время близилось к девяти, это значило скорое отключение ламп в коридорах и комнатах сего крыла больницы. Так как юноша сильно хотел спать, он оставил ключ на главном столе так и не закрыв коридор, а сам прилег на койку, тут же опустив веки и упав в дремоту. Проснуться пришлось ему посреди ночи. Весь кабинет поглотила темнота, лишь лунный свет из окон оставлял белые полосы на поверхностях. Грудь сдавливало неизвестным предметом. Макс сонно сделал попытку дотянуться до него, дабы дать воздуху продолжить поступать в легкие, однако его мышцы даже не дрогнули. 《Что, черт пойми, творится?》 — пронеслось в голове. С двух сторон послышался еле слышный шёпот, словно неведомая дама кружилась вокруг него, напевая жуткую мелодию. Внутри шатена зародился страх, что его сковал очередной паралич и прямо сейчас перед его глазами восстанут ужасы. Боковым зрением он поглядел на кровать подруги. Та была пуста и почему то застелена. Резкий звук дверной ручки заставил Макса взглянуть в проход и обнаружить пропавшую черноволосую там. — Оливия? — разомкнуть губы ему не удалось. Затемненная фигура медленно приближалась к койке парня, при этом движения ног не имелось. Силуэт плавно плыл к нему и до Тарасенко доперло — это совершенно не вовремя появившаяся девушка, а монстр паралича на сегодняшнюю ночь. В сознании шатен бы устало вздохнул, готовый терпеть снова, но невидимый обруч не давал дышать. С близостью "Оливии" угрожающий звон усиливался, словно вдавливая барабанные перепонки внутрь черепа. Нужно что-то делать. Шевелиться, естественно, не получится, но это наилучший вариант выхода из этой шизоподобной дремы. Из своего опыта Макс знал — пальцы на ногах больше всего подвластны движению. Существо, должно быть, чло его мысли и окончательно переместившись и нависнув прямо над шатеном, начало протягивать что-то вроде нереально костлявой руки с ногтями, нет, когтями длинной 5 сантиметров. В это время юноша активно работал пальцами, прекрасно их чувствуя и ощущая возникшее тепло в конечностях. Уродливая рука повисла в миллиметре от груди и скоро все таки прикоснулась к ней. В тело возвратился холод, все вновь занемело, как от анестезии, давление на грудную клетку становилось невыносимым, однако Максим не задыхался вплоть до смерти, чего в данной ситуации было желанным. Вскоре он отчётливо испытал вспыхнувшую в том месте боль, как от царапины, что было достаточно странно, ведь ранее Макс не чувствовал боль в параличах. После первого пореза последовал следующий. Движения тела чудовища подсказывало, кто является автором. Так как раны отчётливо ощущались, внутри себя Тарасенко выл и корячился, через силу кое-как шевеля хоть чем-то. Следующая царапина. Максим ужасно не хотел это терпеть, но разве он имеет выбор? Наконец ему удалось дернутся и страшный образ растаял в воздухе. Юноша тяжело глотал воздух. Даже не оглядевшись и не приходя окончательно в себя, тот перевернулся на бок и заново уснул, в надежде утром позабыть о кошмаре. *** Холодное утро. Как оказалось, на ночь в брошенном отсеке больницы отключали не только свет, но и отопление. Максим пролежал под одеялом около 10-ти минут, прежде чем покинуть койку и напялить столько тёплых вещей, сколько имелось в его чемодане. Оливия тем временем посапывала на своей постели, даже не потрудившись стянуть кофту со штанами. На груди по-прежнему саднили раны, заставив шатена вспоминать ночной ужас. Это ощущение было столь необычным, что парень выбрался в душевую и встав перед зеркалом, обнажил торс. Бледная грудь и впрямь украшалась двумя порезами практически на всю длину. По бокам застыла кровь. Ожидая наихудшее, Тарасенко потянулся за майкой, в которой спал. Та не была изрезана с обратной стороны, за то с внутренней на месте тех самых "когтей" имелось два кровавых пятна. Но как это случилось? Сонный паралич являлся ведь проделкой его головы, но никак не реальностью! — Привет, — позвал кто-то со стороны двери. Быстро хватанув близ лежащую толстовку, Макс шустро надел и повернулся. В проходе оказалась Оливия, выглядевшая мрачнее, чем в предыдущий день, но по крайней мере как человек, а не монстр... — Э, привет, — опешил Тарасенко. — Холодно, правда? Черноволосая выгнула бровь. — Да...а зачем ты только что без кофты перед зеркалом стоял? Значит, она его видела. — Просто...почему это волнует тебя? Лив хмыкнула. — Да, ничего, — и скрылась в одной из кабинок. Под шум воды Максим обратно оделся и возвратился в палату. До чего странно. Есть ли этому объяснение? Может, этой ночью парень поддался лунатизму и сам себе оставил раны, а паралич был всего-навсего сном? Это звучало довольно здраво и правдоподобно, так что беспокойство юноши на время утихло. Сходив в столовую и наскоро поглотив завтрак, Тарасенко посетил кабинет медсестры, которая вчера уводила их с Оливией от места убийства. Сама черноволосая не спешила догнать парня, так что тот вошёл в кабинет один. — Здрасьте, Татьяна Николаевна... — Доброе утро, Макс, зачем явился? Шатен закрыл за собой дверь, но не решался пройти внутрь комнаты и куда-нибудь сесть. — Я бы хотел узнать, раскрыто ли то преступление и как обстоит дело, — стараясь не вспоминать бывшую девушку произнес он. — Кажется, полиция нашла убийцу... — И кто же это? Услышав это, Стар за дверью затаила дыхание. — В примерное время смерти с изолированной комнаты сбежал один пациент, у него была тяжёлая форма заболевания, а в руке оказался кухонный нож, вот его и повязали, щас проводят различные расследования... — Так легко? Да ну, — Тарасенко развернулся, чтобы покинуть комнату, но осмелился задать последний вопрос. — Что за болезнь? — Тяжелая шизофрения. Постоянная склонность к убийствам себя и остальных, поэтому сидит в изоляторе...У твоей Оливии похожее, кстати, будь осторожен. Заметив ступор юноши, медсестра быстро поправилась: — Ха-ха, не воспринимай близко к сердцу, она отлично жуёт таблетки, и, видимо, лечится, так что в ближайшее время не жди, что тебя кто-то в тёмном коридоре пырнет ножом, ха-ха. Натянув улыбку, Тарасенко поспешил обернуться к выходу и покинуть комнату. Приближающийся шаги мгновенно вернули Оливию с небес и заставили со скоростью звука нырнуть под рядом стоящий стол на колёсах. Оказавшись в коридоре, Максим первым делом оглянулся по сторонам, после чего отправился обратно в заброшенное крыло. Спустя некоторое время Оливия выскочила из укрытия и отправилась вслед за ним, ожидая услышать от него «новостей». — О, а где ты пропадал? — наигранно обратилась черноволосая к парню по прибытию в жилище. — Я в столовой тебя искала. — Я к Николаевне ходил, выяснял за убийство, — откликнулся шатен со своей койки. — И что там, кто убийца? — Псих из изоляции, типо сбежал и зарезал...Подробности не знаю. Стар просто кивнула, не найдя ответа. Она ведь сама знает, что случилось, но создать легенду было бы неплохо. — Окей, кстати, тебе лучше со вчерашнего? Шатен затих, но нашел силы качнуть головой в стороны. — Я не хочу об этом разговаривать. Оливия не продолжила монолог, так как понимала, как тяжело Максиму, за то как легко ей! Стар устремилась к выходу из комнаты, оставляя юношу на растерзание мыслями. Лучше ему было не вспоминать Алину, не испортил бы себе на месте настроение. Надо было искать подработку в ином месте, а не в психушке, где каждый друг друга желает прикончить. Ладно он бы приходил сюда с утра до вечера, но никак не ночевал или заводил контакты с пациентами. Одни проблемы в этом проклятом здании... Да и куда ему идти? Жилище ему достанется максимум в отвратительной общаге, учёбы никакой, материальных средств от детского дома государство выделило ему одни копейки. Лучше бы его биологическая мать еще в роддоме уронила башкой на пол, или совсем не связывалась с каким-то балбесом. Всю свою бездарную жизнь Тарасенко теплил мыслями о том, что скоро этот кошмар кончится и полоса неудач оборвется. Наверное, такому не имеется шансов случится. Он останется жить в этой больнице и получать свой мелкий доход, чтобы оплачивать питание вплоть до старости, и погибнет в какой-нибудь подсобке с шваброй в дряхлой руке... А Оливия ему кто? Всего вторая спутница в его жизни после Алины... Всего! Люди не любят заводить с ним контакт, так что было бы неплохо ценить ее, как Алину, но удастся ли ему чувствовать пока неизвестно. *** Конечно, выход из кабинета никак не относился к волнению за душевное равновесие шатена со стороны Оливии. В ее давно съехавшую бошку пришла очередная идея, связанная с местью Тарасенко из-за отказа в отношениях. Какой же самовлюбленный идиот, наверняка он больше никого не найдёт в этой обветшалой больнице, так в чем потребность отказывать? Получит по заслугам — вот что ожидает парня. Тем временем Стар находилась в помещении медсестры, которая снова дала ей таблетку, откуда черноволосая ту успешно спрятала в карман и для реалистичности выпила пол стакана принесенной воды. — Можешь идти, Лив, — окликнула ее женщина, когда девушка уже вторую минуту сидела без действий на кушетке. — Можно попросить у вас Нурофен? Я чувствую, у меня температура. Татьяна Николаевна подняла светлую бровь. — Откуда такие показания? — Ну... я себя не очень чувствую с утра. Бросив волнительный взгляд, медсестра потянулась за градусником. — Посиди с ним 5 минут, я скоро вернусь. Забрав градусник Оливия сделала вид, что сунула под руку, но как только женщина покинула кабинет, сразу убрала его. После, тихо встав на ноги, пробралась к стеллажу с препаратами и распахнула стеклянную дверцу. На полках возвышалось множество бутылочек и коробок, подписанных мелким почерком. Тихо ругнувшись, черноволосая начала доставать каждую по одной, внимательно вчитываясь в писанину. До поры пары минут при проверке очередной бутылки ее сердце екнуло. «Медицинский яд» — гласила наклеенная бумажка. Ахнув , Стар, аккуратно расставив препараты обратно, забрала бутылочку и возвратившись на койку, начала пальцами пытаться нагреть наконечник предмета и выбить требуемую температуру. Как только дверь комнаты отворилась, красная полоска достигла отметки в 36.7. — Вот, — Оливия продемонстрировала градусник Татьяне Николаевне. — Нормально...Можешь идти в палату, полежи что-ли, если будет хуже — возвращайся. С ухмылкой кивнув, девушка поспешила в коридор, радуясь удачной краже. Притопав обратно в общую с Максом палату, она застала того за чтением книги. Звук открывающейся двери заставил его обернуться на черноволосую. — Ты где пропадала? — спросил Тарасенко. — На осмотр ходила. На обед сходить не хочешь? — Пять минут до открытия столовой только, ещё будет время, — отказался шатен и закрыл книгу. — На улицу пойти не желаешь? — Не-а, холодина жуткая, — без эмоций заметила Оливия и поспешила к койке. — Я это...хочу на гитаре позалипать. *** Даже спустя полтора часа по лицу парня не было видно, что тот был голоден. "Голодна" была только Стар. Однако желание побыстрее отравить возлюбленного только пылало и не ровен час, когда девушка выбросит вон яд и лишит жизни Максима собственными руками. — Ладно...погнали обедать, — вдруг произнес он, подняв глаза на водившую по струнам подругу. Внезапная реплика смутила девушку, но та поспешила отложить инструмент и сползти с постели. — Идём. Стар, приблизившись, зачем-то сомкнула их ладони. Макс, на удивление, не имел сопротивлений, лишь бросил изумленный взгляд и как ни в чем не бывало повел девушку в столовую. По приходу друзья, словно в обычную рутину, похватали тарелки с пункта выдачи и заняли пустую лавку. Естественно, черноволосая умеет справляться с чувством голода так же, как с примером по математике первого класса, поэтому совсем неохотно поедала крупу, больше сосредоточившись на внимании Тарасенко. Из пары совместных обедов она заметила, как тот часто любит пропадать в уборную на это время, так что не было сомнений, что сего не произойдет сейчас. — Я отойду, — буркнул шатен после двух минут поглощения еды и устремился на выход из столовой. Ухмылка сама по себе расползлась на лице Оливии. Одними пальцами вынув бутылочку и открутив крышку, она первым делам поднесла жижу к носу, в который тут же ударил отвратительный запах не то спирта, не то ядерных отходов. Оглянувшись в поисках любопытных свидетелей, Стар отметила их отсутсвие и стремительно начала размещать содержимое яда в тарелку Тарасенко. Стало заметно, как гречневая каша обрела странный блеск, однако черноволосая слишком была увлечена, дабы завидеть такую мелочь.