Охота на планктон

Музыка к главе: Josef Salvat — Till I found You

— Ты сейчас серьезно угрожаешь мне? Тому, кто тебе помогает? — донеслось тихое шипение мужчины. Мои ладони вспотели и подрагивали, но я не собирался просто так сдаваться. Будто причина всех смертей, что когда-либо произошли из-за него, была в моих руках, и только от меня зависело, будет ли отомщено или нет. — Я слышал, что колья убивают вампиров… Я бы не советовал тебе играть со мной в свои дурацкие игры сейчас… — немного запинающимся голосом произнес я. А ведь даже моего голоса теперь было не узнать. — Колом можно убить кого угодно, ты, придурок. Я помог тебе. Я спас тебя! Да ты в этот клуб заявился, чтобы проставиться, точно на собственных поминках! Да еще и в белом костюме, как уникально? Что бы ты сделал после того, как напился? Выпал из окна? «Случайно» зарезал себя в ванной? Утопился в местном фонтане на площади? Я благословил тебя, я даровал тебе эту бесконечную жизнь, эту силу, с которой ты сейчас можешь горы свернуть. И это твоя благодарность? — шепот Вильяма, словно змея, опутывал. Я на мгновение застыл, и он воспользовался этой заминкой, выбивая у меня из рук кол, что тот откатился далеко в угол комнаты. Сам вампир резко вскочил, подминая меня под себя своей сильной хваткой. Инерция отнесла нас на открытый балкон, едва защищавший от падения с высоты. Кованая железная перегородка больно врезалась мне в поясницу, будут следы. Вильям давил на меня. Верхняя часть моего тела перевесилась за ограду. Его будто сковал леденящий страх по рукам и ногам, даже сопротивляться не было сил. Не думал я, что Вильям окажется таким непомерно сильным. На улице уже стемнело, так что вряд ли бы кто-то заметил, как один мужчина едва ли не собирается сбросить второго с балкона. Ветер разыгрался не на шутку и свистел в ушах, однако даже так я услышал тихие и вкрадчивые слова мужчины: — Ты же так хотел умереть. Что, передумал, встретившись с глазу на глаз с опасностью? — Вильям выглядел как хищник, а я — как загнанный в угол кролик. Его налитые кровью глаза готовы были испепелить на месте, а руки в кулаках сжимали воротник собственной рубашки, одетой теперь на меня. Сейчас я действительно был на волосок от смерти. Что же лучше: упасть с балкона на мостовую или погибнуть от рук того же Вильяма? Некогда грезы о смерти действительно присутствовали в моей жизни, но я был слишком слабохарактерный. Да и сейчас я остаюсь таким, смотря сверху вниз на дорогу с ужасом. Будто противоречу сам себе — I want and I'm afrai. Мое тело пронзила мелкая дрожь, которая, разумеется, не скрылась и от глаз Вильяма. Тот усмехнулся и разжал пальцы, а я медленно опустился на пол, стараясь неспешно вдыхать и выдыхать. Мужчина поправил свой пиджак, одергивая его за полы, и выпрямился, все еще взирая на меня сверху вниз своими огненными глазами. — Я слишком много времени потратил на тебя, меня уже ждут. Можешь остаться тут ненадолго, а потом уходи. As soon as I need you, I'll find you myself.       С этими словами мужчина развернулся и с той же гордой осанкой удалился из собственного номера.       Его «Huntsman Whisky & Cedarwood Cologne от Jo Malone London» с нотками виски, кедра и перца витал повсюду, что избавиться от навязчивого ощущения, будто здесь все еще присутствовал вампир, было практически невозможно. Я оглядел еще раз номер в поисках того, что могло бы мне пригодиться, и на столике рядом с выходом заметил некую сумму денег. Вильям оказался предусмотрительным, раз решил оставить мне такой любезный подарок. Я мог лишь удивляться его способности предугадывать. Хотя, возможно, данная просьба и так бы прозвучала, поскольку все было очевидно. В любом случае, оставаться в этом душном номере становилось просто невозможно. Даже если изначально апартаменты показались почти неотличимы от обычных, человеческих, казалось, что стены давят, и атмосфера мрачности точно присутствовала. Может ее ощущают лишь вампиры? А я случайно не обладаю и шестым чувством? Словом, убраться отсюда поскорее казалось хорошей перспективой. Так я и сделал, не прощаясь: по-английски.       Рубашки рубашками, однако я никогда не променяю на них одежду поудобнее. Воспользовавшись случаем, я из отеля успел забежать в магазин аккурат к закрытию и прихватить на чужие деньги толстовку. Не броская вещица пришлась кстати, а капюшон сидел как влитой. Да и джинсы тоже. Вот он — современный вампир. Это не ваши высокомерные и статные мужчины особой бледности во фраках из прошлого века. Очередной стереотип. Сегодня я разрушаю свои же предубеждения собственными поступками. Но как еще познавать новую среду обитания?       В первую очередь, я был удивлен. Моя скорость перемещения по погружавшимся в сумерки улицам значительно увеличилась. Тело будто бы ощущало, что ни один мой рецептор так и не вкусил хоть капли крови, а потому приспосабливался, как мог. Я, эдакий хищный зверь, чтобы облегчить себе возможность найти пропитание на «охоте», начал слышать в разы лучше. Мое зрение стало острее орлиного, а нос подмечал любой аромат, даже едва различимый. Но самым огромным влечением был запах плоти. Скорее крови, что циркулировала по венам где-то внутри каждого позднего прохожего. Я мог чувствовать нутром их сердцебиения. Пальцы сами тянулись достать и до него, такого трепетно бьющегося, беззащитного сердца. Сначала приходилось волей-неволей оборачиваться на людей, точно ты приметил красивое создание и смотришь ему вслед, в спину. Я старался только сильнее натягивать капюшон на глаза и хвататься за свои собственные руки, так и тянущиеся к человеку. Со стороны моя фигура, наверное, была похожа на стереотипного наркомана, что все еще пытается держать себя в руках, ссутулившись, будто избитое животное, обороняясь от мира. Но зависимость не лечится, а только притупляется, как неизлечима и моя. Неужели статный Вильям чувствует себя все время так же? Или он настолько привык, что не обращает внимания?       Я чувствовал себя отвратительно. Теперь всю оставшуюся жизнь мне придется смотреть на людей только как на желанную конфету, вкусить которую мне не позволит собственная гордость. Лучше умереть.       Сам того не замечая, я, бродя по улицам, вышел прямо к моему офису. Вернее сказать, к прошлому месту работы, с которой меня любезно выкурили. На одном из этажей горел свет. Скорее всего, кто-то засиделся допоздна над бумагами, как корпел над ними раньше я. Nostalgia? Оказывается, со стороны так странно наблюдать за тем, что повсюду (в окнах соседних зданий и заведений через дорогу, да даже в самом офисе) не горел свет, и только какая-то слишком яркая лампочка, точно звезда с неба, единственная мерцала во мраке. С моим зрением я даже разглядел силуэт работника, что прошелся от одного конца коридора до другого и обратно. Эх, работяга. Когда-нибудь ты поймешь, что все твои старания были бессмысленны, и твое место займет какой-то богатенький проходимец со смазливым личиком. Да-да, по типу того же Иттана Верденберга.       Ночь длинна, а делать мне было совершенно нечего, так что интерес взыграл во мне с новой силой. Я присел неподалеку на лавочку, которую чудесно прикрывали разросшиеся кустарники, где можно было спокойно наблюдать за входом, ожидая, кто же выйдет из этих дверей самым последним. До конца я не хотел принимать и осознавать, что подсвеченное окно было именно моим прошлым офисом. Кто же это у нас такой упорный? Не могу припомнить ни одного, кто хоть раз так задерживался вместе со мной или хотя бы прикладывал больше усилий, чем нужно…       Что, благодаря моим рассказам уже успели возненавидеть того самого Иттана Верденберга?       Едва я чуть не уснул прямо там, где сидел в засаде, как, наконец, на этаж погас свет, а между створок дверей протиснулась довольно высокая фигура с прямой спиной и гордо поднятой головой. Тот самый ненавистный немец собственной персоной. У меня чуть челюсть не отпала от удивления, если честно. Ни разу не видел, чтобы он так долго оставался на работе, ошибки быть не может. Что, как только выгнали меня, так сразу хвост поджимать начало? Или дома не ждут, раз он тут прохлаждается?       Иттан Верденберг вышел на главную улицу и устремился куда-то дальше по тротуару. Не отдавая себе отчет в действиях, я встрепенулся следом за ним. Мужчина шел, едва размахивая своим кожаным кейсом в правой руке, а левой набирал что-то на экране мобильника. Я шел за ним чуть поодаль, все также ссутулившись, но мои шаги невозможно было услышать простому человеку. Видимо, это тоже входило в пакет возможностей вампира, завершая круг кошачьих примочек. Наконец, Иттан убрал телефон в карман бежевого пальто и завернул за угол. Пройдя еще пару метров, он остановился перед входом в спортивный комплекс, в котором все еще горел свет. Через панорамные окна можно было видеть, как люди до сих пор не покинули свои тренажеры и с усердием тренировались. Щуплый, а вернее сказать стройный, работник совершенно не походил на качка, ежедневно занимающегося в подобном месте. Он скорее был треской, как я, разве что чуть более широкоплечий. Он точно кого-то ждет. Словно в подтверждении моих слов, из спортивного комплекса вышел мускулистый парень в трениках с жилистыми руками и по-дружески похлопал Иттана по плечу. Они перекинулись парой слов, а затем (ничего себе!) лучший работник офиса последовал внутрь.