Тяжёлые

      Яркий свет от экрана телефона неприятно ударил по глазам. Обито отправил Рин лишь два слова. Но она всё поняла.       «Он опять»       «Я зайду?»       «Не нужно, иди на занятия»       Какаши уснул с пару часов назад — когда в пыльном окне темнота начала сменяться розовым рассветом, тихие всхлипы, наконец, — сменились ровным дыханием. И Обито смог выдохнуть спокойнее.       Его самого, на удивление, не клонило в сон — мысли безумным роем кружились в голове, и стоило ему только прикрыть глаза, бесконечные размышления о случившемся накрывали его с головой. Склизкими воспоминаниями заползали в уши, кислыми домыслами оседали на корне языка. Невозможно.       В какой-то момент ему даже показалось достаточно хорошей идеей — просто разбудить Какаши и спросить, что именно он имел ввиду.       Что за смысл был скрыт в резких, так сильно напугавших его словах?       Он сказал, что не хотел быть другом Обито.       Он всегда терпеть его не мог. Он его настолько ненавидел?       Это было бы логично. Адекватно. Абсолютно в рамках картины жизни Обито. Учиха бы не удивился.       Но была одна загвоздка. Одно слово.       Что значит быть просто другом? Что значит им не быть?       Обито буквально слышал, как тяжело вздыхает и шлепает себя ладонью по лицу его внутренний Дейдара. Учиха, ты идиот! Так бы он и сказал. Наверняка. Но, к счастью, его тут всё же не было, и парень мог продолжать терзать себя попытками самовнушения часами на пролет.       Учиха был плох в математике, но не настолько. И сколько бы раз он не складывал дважды два — всегда что-то да не выходило.       Простая фраза. Скажи ее какая-нибудь пьяная, давно знакомая девчонка в порыве чувств на вечеринке, Обито бы — будь он хоть тысячу раз идиотом — четко бы понял: «ого, да она давно в меня влюблена, я же слепой дурак!».       Но когда на место этой воображаемой сферической девчонки в вакууме вставал Какаши… Какаши Хатаке. Тот самый. По списку его невыносимых особенностей. От фразы оставалось только лаконичное «ого… дурак!». Причем насмешливое и хрипловатое. С привкусом надоедливой изжоги.       Ему вообще никогда никто не нравился. «Какаши» и «нравится» — слова, которые могут стоять в одной фразе только лишь рядом с отрицательной частицей.       Ведь так?       Рин была по уши влюблена в него в школе. Она — и еще с десяток других школьниц. Красивых, умных, дерзких и скромных, спортивных и веселых. На любой вкус.       Ведь Какаши всегда был таким. Умным, аккуратным, исполнительным — и, что говорить, достаточно симпатичным, даже на взгляд Обито.       Всё само собой как-то утихло тогда, с его исчезновением. Любовь Обито к Рин прошла свою пубертатную, безответную стадию. Любовь Рин к Какаши утихла за отсутствием Хатаке в жизни девушки — и сначала, Учиха даже надеялся, что вот он шанс!..       Но всё прошло.       А ведь он так ни разу и не поговорил с подругой, не спросил, почему же тогда между ними так ничего и не завязалось. Ведь можно было хотя бы просто попробовать…       Обито прикусил губу. Это невыносимо.       Что-то во всём этом было неправильно. Что-то не сходилось. Он ничего не понимал.       Какаши мог сказать это просто так, в кокаиновом угаре — чтобы вырваться или ошеломить. Мог просто оговориться.       Обито устало прикрыл глаза ладонью. Он ненавидел Какаши Хатаке.

***

      К двум часам дня лежать пластом стало совсем невыносимо.       Рин строго раз в сорок пять минут интересовалась здоровьем Хатаке и на краткое «спит» всегда отвечала лишь таким же немногословным «поняла».       Дейдара, обычно не сильно противящийся переписке во время пар, был, на удивление, тоже достаточно молчалив. Обито рассказал ему о случившимся и, быть честным, ожидал целого взрыва новых сообщений от друга — по обыкновению он любил поболтать о подобного рода историях… Но на этот раз лишь выдал несколько «ахуеть» и замолчал.       Обито прислушался к тишине. За окном шумел ветер. Тихое дыхание Какаши было всё таким же ровным.       Через два часа у Обито по расписанию была тренировка с командой, а после, еще и с Гаем. И отчего-то Учиха всё ещё надеялся, что тренера и Майто неожиданно сразит приступ поноса, и они оба вдруг сами всё отменят — предупреждать о собственном прогуле до ужаса не хотелось.       Можно было бы подождать, пока освободится Рин, и, если что, оставить Какаши на девушку — её дополнительные занятия оканчивались с закрытием библиотеки, в пять, так что Обито ещё бы успел на часть тренировки и на личный интенсив от Гая… Но всё в существе Учихи противилось этому варианту событий.       Нет, Рин не сможет его остановить. Нет, вдруг ему что-то взбредет в голову. Нет, а если опять появится этот чертов Тензо. Нет, что если Какаши решит уйти. Нет.       Обито аккуратно перевернулся на бок, подкладывая ладонь под щеку. Вид сумки Хатаке, закинутой под стол, заставил челюсти Учихи сжаться.       Это было глупо. Он мог делать всё, что угодно — прятать сумку, выкидывать вещи, запирать дверь на замок… Какаши всё равно уйдет, если решит. Обито не может следить за ним ежесекундно. Да наверное и не должен…       Обито поморщился и прикрыл глаза — чужая сумка так и притягивала к себе взгляд, видеть ее не хотелось.       Перевернулся на другой бок. Уперся коленями в стену. Кровать скрипнула. У него разрядился телефон, нужно было встать и поставить на зарядку.       И умыться.       И собраться. Нельзя пропускать тренировку.       Зачем он вообще пошёл на футбол?..       Дыхание Какаши было всё таким же ровным. На минуту Обито заслушался. Ему не хотелось будить Хатаке, но в то же время, казалось, это нежелание лишь оттягивает неизбежное. В конце концов им всё же придется поговорить о произошедшем… Или же всё-таки они оба могут сделать вид, что ничего не произошло.       Обито тяжело выдохнул. Пол комнаты оказался на удивление прохладным, и он поежился когда голые ступни коснулись его. Кровать вновь, но на этот раз гораздо громче, скрипнула от его телодвижений. И, словно этой незначительной детали было достаточно, для того чтобы застывшее во времени спокойствие комнаты нарушилось — ровный ритм чужого сопения оборвался коротким шумным выдохом. Какаши закопошился под своим одеялом.       Прошла пара долгих секунд, прежде чем после нескольких неудачных попыток из-под одной из складок одеяла показались тонкие, подрагивающие пальцы. Какаши неловко вынырнул из своего кокона и тут же замер, ловя на себе чужой пристальный взгляд.       Было что-то очаровательное и одновременно отвратительное во всем его виде. Встрепанные волосы, нездорового оттенка кожа и темные синяки, залегшие под глазами. Какаши потупил взгляд и поморщился. Быстро прошелся языком по пересохшим губам, сглотнул.       — Доброе утро, — тихо бросил Обито и тут же отвернулся, направляясь к изначальной своей цели — к заряднику.       — Доброе… — раздалось ему тихое сипение в ответ.       Тишина на какое-то время вновь повисла в комнате. И если до этого в ней было что-то комфортное, что-то спокойное и безмятежное, то сейчас Обито нервно теребил провод телефона между пальцев, с трудом удерживая себя от того… Чтобы что?       — Вставай, — парень, продолжая сверлить темный экран мобильника пустым взглядом, коротко прочистил горло, прежде чем бросить очередной быстрый взгляд на Какаши. — Пойдешь со мной на тренировку. Рин занимается. Один ты тут не останешься.       Быть честным, Обито ожидал, что сосед взбрыкнет на такое предложение. Но Какаши лишь несколько болезненно поморщился и опять завозился, неловко выбираясь из комка одеяла.       Пришлось проводить его осторожным взглядом. Мышцы напряглись в ожидании рывка, когда ступня Хатаке коснулась лестницы, ведущей на второй этаж кровати.       Но на удивление, Какаши не упал.       Хоть его спуск и занял какое-то время, а всё его тело коротко подрагивало — он самостоятельно спустился вниз и, не поднимая на Обито глаз, практически беззвучно шмыгнул в ванную.

***

      Весь путь до стадиона прошел в абсолютном молчании.       Какаши, натянувший практически до самого подбородка ворот кофты, поверх которой была надета ещё и серая, потрепанная толстовка, послушно шёл рядом с Обито. Шёл рядом, но стандартно отставая от спутника ровно на полшага и ещё более неизменно пряча большую часть лица за старой, измятой медицинской маской, выуженной, судя по виду, прямиком из мусорки, — и сколько бы Учиха не пытался скосить на него интересующийся взгляд, рассмотреть выражение чужого лица ему не удавалось.       Показались темные, мрачные в тенях грузных туч ворота стадиона. Было холодно. И в голове Учихи даже оформился вопрос, по его мнению, вполне очевидный. Он резко сбавил шаг, и прежде чем Какаши успел заметить это и опять отстать, заговорил, стараясь сдержать пробивающееся наружу недовольство:       — Где твоя куртка?       Какаши вздрогнул — быстро поднял взгляд, но так же быстро его опустил, хмурясь. Калитка звучно скрипнула под рукой Обито, пропуская двух парней на уже занятое командой поле.       — Твоё какое дело, беспокоишься? — тихо буркнул Хатаке в ответ на чужой вопрос, но тут же, словно опомнившись, отшатнулся от Обито и поправился, уже громче: — Не помню. Оставил где-то.       Учиха хотел усмехнуться такой переменчивости или, быть может, выдать какую-то колкость в ответ, но первее его оглушил рокочущий смех и громкий окрик:       — Хэй! Учиха! — сильной ладонью прилетело прямо по плечу, и Обито вздрогнул, лишь сейчас заметив подошедшего к нему со спины Хидана.       Сокомандник шёл со стороны раздевалок, уже одетый в пестрящую зелеными, травянистыми пятнами тренировочную форму.       — Ты так будешь, или, может, голым? Неужели тренировки Майто и правда чего-то, блять, стоят? — Хидан кивнул на одежду Обито и вновь широко усмехнулся.       Они остановились. Чужая горячая ладонь так и осталась покоиться на плече Учихи, как бы невзначай прижигая своим жаром место болезненного шлепка. Взгляд Хидана — по-лисьи хитрый и насмешливый — на мгновение метнулся за плечо к Обито, и брови его тут же недоуменно изогнулись.       — Тебе чего надо, придурок? — недовольно кивнул Какаши парень. — Вали, куда шёл. Чего уши греешь, давно по зубам не получал?       — Ты это мне? — презрительно раздалось ему в ответ, и Обито едва успел сделать шаг в сторону, чтобы преградить путь Хидану.       Сокомандник удивленно взглянул на Учиху, а потом вновь поднял злой взгляд на Хатаке, видимо только в этот момент, осознав, что Какаши не просто так проходил мимо.       — А. Вы типа вместе, — несколько холодно бросил он, отсупая обратно, и на его губах вновь заиграла кривая ухмылка.       — Ага, — быстро кивнул Обито и тоже отсупил в сторону. — Хидан — Какаши, Какаши — Хидан. Мы живём вместе. Вот привёл его на тренировку посмотреть.       Где-то вдали зарокотал протяжный, сырой от грозовой влаги гром. Хидан, до этого обводивший Хатаке липким, изучающим взглядом, неожиданно замер, а брови его взметнулись вверх. Какаши шумно выдохнул, как-то будто бы даже смущенно или испуганно опуская взгляд в пол.       — Что ты несешь… — едва слышимо буркнул он в маску и зарылся пальцами во встрепавшуюся из-за порыва ветра челку, словно стараясь справиться с приступом острой головной боли. Но прокашлявшись, продолжил громче, кисло смотря на Хидана снизу-вверх: — Мы не вместе. Просто соседи по комнате в общежитии вообще-то.       — А… В этом смысле «вместе»?! Нет! Нет, я имел в виду…       Обито почувствовал, как по щекам растекается непрошенный румянец, когда над их головами вновь прокатился раскат грома, и в такт этому грохоту, привлекая внимание других членов команды, над полем разнесся громкий смех Хидана. Тренер махнул в их сторону рукой и показательно постучал пальцем по запястью, напоминая, что тренировка должна была вот-вот начаться.       Но взгляд сам собой зацепился за сгорбившуюся фигуру Хатаке. Он передернул плечами то ли от очередного порыва ветра, то ли от особо громкого всхохота Хидана и болезненно поморщился, отворачиваясь в сторону. Пальцы Обито дёрнулись к чужому локтю, но он остановил себя быстрее, чем успел сделать то, чего не должен был делать. Во всяком случае не здесь. Не в компании Хидана и не на глазах у футбольной команды.       — Ох, — отсмеявшись, нарочито шумно выдохнул парень, и Учиха успел заметить, как его взгляд скользнул вверх по руке Обито. — А я и правда подумал, что вы трахаетесь.       Новая волна румянца хлынула на лицо Обито, и он скрипнул зубами.       — Идиот, — парень нарочито равнодушно закатил глаза, надеясь, что сокомандник не заметит его смущения.       — Да ладно тебе, придурок, — мгновенно обменялся любезностями Хидан, и взгляд его, неожиданно потемневший, остановился на Какаши, усиленно делающим вид, что что-то вдали его интересует гораздо сильнее, чем данный разговор. — Он же, блять, хорошенький.       Тихая фраза повисла в воздухе ответным молчанием.       Какаши, приобняв себя за плечи руками и, похоже, вовсе ушедший куда-то внутрь себя, слегка прищуренно смотрел в сторону чёрных туч. Его светлые ресницы неровно дрожали от каждого дуновения ветра. И словно в такт этому дрожанию неожиданно тяжело дышал Хидан. Его пристальный взгляд, в кое-то веке лишенный и грамма улыбки, скользил по фигуре Хатаке, то и дело задерживаясь на слегка оголившихся тонких запястьях, на которых-таки проступили серовато-фиолетовые синяки от вчерашней потосовки.       Злое недовольство по неясной для Обито причине закрутилось волчком где-то в низу живота, и он грубо втиснулся между парнями, закрывая Какаши от Хидана.       — Тренер нас убьёт, погнали, — резво улыбнулся Учиха и почесал в затылке, кивая в сторону уже начавшей разминку команды. Он коротко глянул себе за плечо и бросил уже жестче: — Иди садись.       Но первее, чем Хатаке успел сделать хоть шаг в сторону мест для зрителей, Обито стянул с плеч ветровку и кинул Какаши.       — Ветер сильный, — поджав губы, коротко пояснил он в ответ на недоуменный взгляд соседа и тут же отвернулся.       Хидан вновь усмехнулся как ни в чем не бывало.       — Иди переодевайся, Учиха, если не хочешь, чтобы я тебе глаз на жопу натянул сегодня, — Хидан махнул рукой и зашагал было в сторону остальной команды, но в последний момент обернулся, насмешливо бросая через плечо: — В качестве показательного выступления для твоей сладенькой соседки.       Где-то совсем близко блеснула молния. Гром снова зарокотал над полем.