Тяжёлые

      Оглушающий грохот выдернул Обито из сна, и парень, уже было подскочивший, тут же с громким стоном повалился обратно.       — О боже, поглядите только, кто проснулся.       Учиха прикрыл ладонью глаза и вновь громко простонал, безуспешно пытаясь справиться с нахлынувшей головной болью — стреляло даже в ушах, а резь, засевшая в глазах, отдавалась в затылке. Кто-то сунул к губам стакан, и он трясущейся рукой потянулся к нему, но мгновенно был остановлен:       — Да пей уже просто, придурок, сейчас разольешь же всё.       Горьковатая жидкость неприятно ударила в нос мелкими пузырьками, и Обито жадно глотнул, закашлявшись, когда несколько капель залетели не в то горло. Следующий глоток дался легче — пересохший язык ещё плохо слушался, но спасительная влага с каждой секундой всё больше и больше приводила его в чувство.       — Блевать будешь?       Чужие руки оторвали стакан от его губ. Обито, приподнявшийся, чтобы не захлебнуться, опять упал на подушку, похныкивая, когда в голове в ответ на это резкое движение прострелило от уха до уха.       — Нет, — жутко хриплый, словно принадлежащий какому-то старику, голос отдался першением в горле, и он снова закашлялся.       Наконец приоткрыть глаза и оглядеться он смог лишь через несколько минут — лекарство, видимо, начало действовать: набат в голове постепенно стал утихать, звуки вокруг перестали казаться такими оглушающими.       — Где я?       В полутьме комнаты потолок казался слишком низким, и только через пару мгновений с явно звучащим скрежетом шестеренок, до Учихи дошло, что это был не потолок — просто второй ярус двухэтажной кровати. Всё то же самое, что он видел перед собой каждое утро. Или просто такое же.       — Ты у себя в комнате, — голос прозвучал совсем близко, и первее, чем Обито успел обернуться на него, матрас рядом с ним прогнулся под чужим весом. — Ты как? Живой?       Обито с трудом поднял взгляд. Образ Дейдары был против света настольной лампы и, казалось, светился. За окном было темно — темно, как бывает при сильной грозе. Сверкнула молния. Вновь раздался громкий грохот. Часы на стене показывали четыре часа дня.       — Пиздец, — выдохнул он и, прикрыв глаза, носом попытался втянуть побольше воздуха — такая непогода обычно приносила приятную свежесть, — но вокруг не было даже намека на бушующую за стенами общежития бурю. Пахло… неприятно. Вечеринкой.       — Живой, значит.       Обито взглянул на Дейдару. Тот выглядел помятым. На скуле виднелась мелкая ссадина. Глаза были опухшими.       — Что с тобой? — Учиха остановился, чтобы перевести дыхание и прислушаться к сигналам организма. Он не знал, что именно за лекарство выпил и сколько конкретно времени прошло с этого момента, но было определенно легче, чем в первые секунды после пробуждения. Он шевельнул пальцами и повернул голову в сторону, пытаясь повнимательнее рассмотреть пространство вокруг. — Выглядишь хреново.       — На себя сначала посмотри, тебя будто из обосанной канавы достали, — Дейдара усмехнулся, и от его белозубой улыбки на секунду зарябило в глазах. — Хотя там бы и оказался, если бы я тебя на своем горбу не притащил сюда.       Обито устало моргнул. К его лицу поднесли выключенный экран телефона. Отражение было темным, расплывчатым, но для того, чтобы увидеть огромный фингал под правым глазом и этого было достаточно. Он немного повернул голову в сторону, чтобы рассмотреть — вдруг это похмельный бред, но нет. Фингал остался на месте.       Неожиданно экран телефона вспыхнул.       — Рин?..       Обито потянулся к замигавшему мобильнику, но Дейдара тут же пресек его попытку и сбросил звонок.       На недоуменный взгляд друга он лишь пожал плечами:       — Она весь день звонит, твой телефон уже сел — мне начала.       — Почему ты не ответил?       Голос Обито вновь захрипел, и он закашлялся, сглатывая. Благодарно принял протянутую ему небольшую бутылочку воды, чуть ли не залпом выпивая её.       — Ты совсем не помнишь, что вчера было?       Дейдара весело усмехнулся, его брови удивленно взметнулись вверх, и от выражения этого лица Обито стало по-настоящему не по себе. Он зажмурился и провёл ладонью по перекошенному усталостью лицу, тут же громко зашипел — подбитый глаз сильно саднило.       — Я сотворил какое-то дерьмо.       Даже не вопрос. Просто констатация факта. Он не помнил, что именно сделал — но был достаточно смышлёным, чтобы понять, что что-то все-таки на вечеринке старшекурсников произошло. Он помнил, что пил. И что была очень классная травка — он выкурил не меньше трех косяков ещё будучи относительно трезвым. Помнил, что Котецу — парень с их потока, тоже кем-то приглашенный, — рассказал, что трахал мамашу своего друга.       — Ну да, можно и так сказать… — Дейдара протянул загадочно и хмыкнул. Он быстро что-то залистал в своем телефоне и через пару мгновений поисков, протянул устройство другу, предварительно сделав звук погромче.       Это был чей-то инстаграм. Сторис какой-то черноволосой девчонки, что с пьяным счастьем на губах липла к такому же опьяненному парню. И действительно, несколько секунд видео она лишь весело щебетала что-то о невероятно вкусном, по её словам, коктейле с мартини… А потом раздался грохот.       И девчачьи визги.       И улюлюканье парней.       Качество видео было не то чтобы лучшим ввиду темноты и трясущихся рук оператора, но видимо в том числе потому, что Обито, несмотря на похмельную амнезию, всё же присутствовал там вчера, он легко узнал в комке рук и ног, вывалившемся из-за какой-то двери… себя и, собственно, Какаши.       Обито открыл было рот, чтобы что-то сказать. Но так же быстро его и захлопнул. Голова снова разболелась, он с трудом подтянулся на локтях, садясь и выхватывая телефон из рук Дейдары. Началось какое-то следующее видео. Там просто был отрывок из их драки — ещё более худшего качества чем до этого, но зато с тошнотворно громкими визгами какой-то девчонки: «Разнимите их! Разнимите! Они убьют друг друга! Что это?! Это кровь?!»       Ещё два коротких видео, где они катались по полу. В принципе… Да, Какаши сложно было бы не узнать даже по этими кадрами, но вот разобрать, что дерется с ним именно Обито… Мало ли в университете брюнетов его комплекции?       — О, ладно, тут одно и то же, а вот это — моё любимое!       Дейдара встрепенулся и промотал несколько роликов, пока на экране не отразилось до боли знакомое имя автора видео. Анко. Одна из подружек Рин.       Подбородок Какаши был в крови, лицо перекошено какой-то яростной эмоцией — Обито никогда раньше не видал ничего похожего в его исполнении. Он сидел на Обито сверху, практически на животе. Размахнулся и заехал кулаком по лицу. Тут же получил в ответ по ребрам. Скривился, когда Учиха с глухим звуком пнул его коленом в спину и тут же ударил в бок — куда-то в район печени. Не удержавшись на взбрыкнувшем Обито, сполз немного в сторону и мгновенно оказался внизу. Изогнулся и лягнул Учиху ногой, но тот похоже и вовсе не заметил.       И поверх всего этого огромными буквами висела надпись: «Уехала и оставила нам своих пёсиков без намордников?». И метка на аккаунт Рин.       Обито прикрыл глаза и, отбросив чужой телефон куда-то на кровать, вновь повалился на подушку.       — Пожалуйста, скажи, что это он начал эту драку… — он прошептал тихо и зажмурился. Перед глазами всё было обрывками, видео помогли вспомнить что-то — но лишь самые крохи. То как сидел на нём Какаши, то, как Обито перекатился, подмял его под себя и тут же задохнулся — то ли от колена врезавшегося в бок, то ли ещё от чего-то.       — Ну если судить по всем этим видео и разговорам после драки — да. Он прошиб тобою дверь и повалил на пол перед всеми, если ты не заметил.       Учиха вновь сел в кровати и искоса взглянул на друга. По его лицу блуждала спокойная улыбка и лишь в самой глубине голубых глаз была заметна какая-то насмешливая искра. Он был чему-то крайне рад. Обито сглотнул, ему понадобилось пару мгновений, чтобы собраться с силами — он не был уверен, что хочет знать ответ на зародившийся в его голове вопрос.       — А на самом деле как было?       Дейдара помедлил. Нашёл взглядом свой телефон и, подхватив, задумчиво пару раз крутнул в руке.       — Ты правильно поступил, Обито.       Учиха поморщился и болезненно простонал, закрывая лицо руками.       — Пиздец. Он расскажет Рин, что это я начал драку. Она всегда видит, когда я лгу. И в жизни не поверит, что это Бакакаши первым мне врезал.       — Бакакаши? — Дейдара на мгновение удивленно приподнял брови, но тут же вновь весело усмехнулся, уверенно продолжая: — Не думаю, что он о таком расскажет.       Блондин взглянул на друга в ожидании. Явно с намеком, что Учиха должен помнить что-то сильно значимое, что-то, что даже похмельный синдром не должен был вымарать из его памяти… Но Обито не помнил!       Дейдара закатил глаза и, буркнув себе под нос какое-то проклятие, вновь начал что-то искать в телефоне.       Во рту скопилась вязкая слюна. Это видео было другим, не выложенным — просто из галереи телефона. В памяти вспыхнул образ настольной лампы и уличных фонарей.       Какаши сидел на полу. А Обито держал его за волосы, насильно прижимая лицом к собственному паху. За кадром послышался смех Дейдары.       Учиха сипло выдохнул и выключил телефон, не посмотрев дальше первых трёх секунд.       — Эй, чего выключил, там дальше…       — Я помню, не нужно, — резко оборвал блондина Обито.       Воспоминания всё же были. Мутные, туманные, полные дыма от марихуаны и запаха алкоголя. Потом Какаши ударил его под колени — или, быть может, ноги и сами подкосились, — и Учиха повалился сверху. Хатаке быстро вывернулся из-под него, подскочил на ноги, но уже у самого выхода, за мгновение до того, как парень повернул ручку двери, Обито вновь поймал его. Одной рукой обхватил поперек груди, а второй с силой вцепился в бедро. Вжал Какаши в так и не открывшуюся дверь. Пахом толкнулся к чужим ягодицам. И прохрипел что-то пьяное во влажную и перемазанную кровью из разбитой губы щёку.       Встретился взглядом с Какаши. Впервые так близко. Впервые за обычно холодной сталью плескалось столько эмоций.       — Боишься меня?       И был испуг. И ярость.       И Обито не мог сказать наверняка, кому именно принадлежали эти чувства, ведь следующим, что он почувствовал было то, как из легких выбило весь воздух. Он услышал грохот, увидел потолок и несколько изумленных лиц над ним. Почувствовал тяжесть чужого тела, когда Какаши навалился на него сверху. Увидел блеск в его глазах, едва заметный, такой неразличимый раньше, и…       Учиха судорожно выдохнул, ладонью проводя по немного задрожавшим губам. Лучше бы он не помнил. Лучше бы забыл. В груди неожиданно туго кольцом затянулась тупая боль… Он надеялся, что это просто трещина в ребре.       Он нахмурился, задышал тяжелее.       — Дейдара, слушай…       Но договорить ему не дал стук в дверь. Сначала просто громкий, через мгновение ещё раз — уже сильнее, ещё через секунду превратившийся в настоящую канонаду, вторя прокатившемуся за окном грому.       — Кто это? — Обито прошептал тихо, но Дейдара, как и он внимательно следивший за дверью, словно она в любой момент могла слететь с петель, похоже абсолютно не обратил внимания на его вопрос.       К животу подступила паника.       — Обито! Какаши! Я знаю, что вы здесь! Сейчас же откройте!       Яростный голос подруги разрушил все призрачные надежды на то, что это полиция или просто Мадара пришёл надавать Обито по ушам, когда узнал, что тот шастал по сомнительным вечеринкам, ещё и драку устроил.       — Легка на помине…       Дейдара недовольно поднялся со своего места, спешно подходя к трясущейся под градом ударов двери. И стоило ему только повернуть защелку замка, та мгновенно распахнулась, едва ли не снося блондина вместе с собой.       Рин была прекрасна, как бывают прекрасны легендарные валькирии, пришедшие за павшими войнами. И вид её совсем не портили ни сжатый в руке словно кортик насквозь мокрый зонт, ни гневное выражение раскрасневшегося лица. Обито внутренне содрогнулся.       — О, Рин, привет… — он, дрогнув, неловко приветственно взмахнул рукой, а губы его выдали такое жалкое подобие улыбки, что можно было бы ненароком подумать, что его мгновением назад разбил инсульт. — А ты чего так рано, я думал…       — Живой, значит!       Громкий окрик в ответ на его неразумное приветствие был словно пощечина. Обито дернулся и тут же, сгорбившись, виновато опустил взгляд вниз, на собственные руки, покрытые ссадинами и царапинами.       — А сейчас, походу, будет мёртвый…       К сожалению Учихи, комментарий Дейдары остался без внимания — Рин так и не свела с парня жгущего взгляда. Молчание продлилось несколько долгих, практически бесконечных секунд, и когда Обито уже собрался с силами, чтобы сказать что-нибудь — хоть что-то, — девушка вновь заговорила:       — Обито, я звонила вам с Какаши сотню раз, — голос её завибрировал, задрожал, как бывает у девушек, которые из последних сил сдерживают рыдания. Учиха поднял взгляд, в глазах подруги стояли слёзы. — Неужели так трудно было снять трубку! Всего один раз! Просто сказать, что вы, два идиота, живы!       Девушка всхлипнула. Растерянно, словно и сама до этого не заметила, что плачет, ладонью смазала влажную дорожку на щеке.       — Рин…       Обито спустил ноги на пол, наконец, хоть и с явным трудом, принимая вертикальное положение. Тупая боль в груди усилилась. Словно что-то давило. Будто какой-то маленький обезумевший зверек метался внутри, грозился, проломив ребра, вырваться наружу.       Он сделал шаг к Рин, но та, мотнув головой, предостерегающе подняла вверх руку. От нее пахло весной. Светлой, лёгкой, вишневой. И хоть на улице и шёл ливень, а календарь очевидно врал, тонкий запах её кондиционера заставил Обито сглотнуть. Ему хотелось открыть окно, хотелось, чтобы влажный, удушающий запах грозы смыл всё то, что было в этой комнате — пот, алкоголь, дым, разочарование и обиду. Он, несмотря на попытку девушки отгородиться, сделал ещё шаг. Заключил Рин, уткнувшуюся ему в грудь, в объятия и прикусил губу, когда плечи девушки затряслись.       Вдохнул. Едва заметный на фоне запахов вокруг аромат сладковатой вишни ударил в нос чуть сильнее, но легче от него не стало. Он провёл ладонью по каштановым волосам подруги, устало моргая, когда взгляд наткнулся на темные корки на разбитых костяшках. В голову вдруг пришло осознание, что это только начало. Сейчас девушка успокоится.       И спросит, где Какаши.       Обито и близко не помнил, что было после, а Дейдару, сейчас активно прикидывающегося элементом интерьера рядом со всё также распахнутой настежь дверью, спросить не успел.       Но понимание, что и Хатаке проигнорировал, судя по словам Рин, все её звонки, немного разозлило, и Обито попытался было осадить себя мыслью, что он сам-то — не лучше, но… Последний раз он видел Нохара плачущей около года назад — тогда её родители попали в аварию, и хоть всё и обошлось, девушка страшно перепугалась. И как бы Обито не был виноват, что и сам не поднял трубку, ничего не могло отменить того, что всё пошло по пизде ровно в тот момент, когда Какаши переступил порог университета. Какого вообще чёрта он поступил именно сюда… Именно на их курс!       Учиха скрипнул зубами, прижимая плачущую девушку к себе крепче. Прикрыл глаза, досчитал до десяти и глубоко вдохнул, стараясь успокоиться — успокоить в себе борющиеся между собой чувство вины и злость.       Поперхнулся. Вновь жадно втянул носом, словно боясь, что ему лишь показалось, но со вторым глотком воздуха в голову ударило ещё сильнее, чем прежде.       Пахло грозой.       Неудержимым штормом, яркими молниями, гнущим к земле ветром, влажной землей. Пахло стихией. И лёгкие мгновенно наполнились этим тяжёлым, металлическим запахом, словно водой. Хотелось открыть рот и дышать, дышать, дышать этим воздухом, пока не закружится голова, пока легкие не зайдутся в кашле, протестуя такой влажности. Обито распахнул глаза, ожидая, что вот-вот из, видимо, распахнувшегося окна ему в лицо ударят брызги дождя, приносимые ветром.       Вновь сверкнуло.       Загремело.       Вода ручьями стекала с Какаши, будто больше не находя ни единой ниточки, ни единого участка тела, куда могла бы впитаться. Его свободная белая рубашка, в которой он был на вечеринке, прилипла к телу и порозовела, от самой горловины расходясь кривыми бурыми пятнами. И кожа его, тонкая и светлая, словно в тон одежде, тоже была в пятнах.       Шея, подбородок, губы, разбитый нос — всё было перепачкано неровными красноватыми дорожками. Темная ссадина на правой скуле плавно перетекала в синеватое пятно под глазом и вверх, к разбитой брови. И апофеозом всего, словно просто разбитого лица было мало, тонкая и, судя по неровным краям, достаточно глубокая царапина пересекала левый глаз Какаши, начинаясь ещё где-то на лбу, под потемневшими от воды волосами, и доходя практически до середины щеки.       На мгновение, казалось, даже время приостановилось. Дейдара, как в замедленной съемке, удивленно приподнял брови и отступил в сторону от двери.       Громыхнуло. И ещё. Ещё. Так, что в ушах заложило.       И Обито хотел бы знать, почему вдруг стало так тихо.       И как он должен понимать этот пустой матовый взгляд, остановившийся на нём.