Кое-что о семье

Порой даже у кота больше личного пространства, чем у взрослого и самостоятельного «ребëнка».

— Малыш, ну ты ж знаешь, что я за любой кипиш. — Конечно, — на той линии лопнул пузырь жвачки. — Но мы с девочками собираемся сегодня в кафешку какую-нибудь зайти. Это типа мы устроили девичник. — Намëк понял, — Телефонист откинулся на кресло и посмотрел на потрëпанный ковëр, висящий напротив него. — Тогда завтра? — Супер. Значит, завтра с самого утра и до позднего вечера? — усмехнулась Юля. — Э-э… не думаю, что получится до позднего вечера. Телефонист мысленно представил, как Юля закатила глаза. Она всегда так делала, когда ему приходилось обрывать фантазии и возвращать еë в реальный мир, где был его отец, не позволявший вкушать полноценную взрослую жизнь. — Снова, что ли? Он не понимает, что ты уже не нуждаешься в гиперопеке? — Его можно понять, Юль. Он мою мать потерял так-то. Походу, отцовский инстинкт, все дела. — Да понимаю я, понимаю. Просто… странно это как-то. Телефонист вздохнул, не зная, что можно сказать, чтобы защитить отца, который в некоторых ситуациях и правда поступал неправильно или вовсе перегибал палку. Разумеется, он всей душой уважал его — Лидер был для него единственным по-настоящему родным человеком, но часто было трудно смириться с тем, что за тобой так пристально наблюдали. Радовало лишь то, что в последнее время эта гиперопека немного уменьшилась, хоть она и была по-прежнему слегка раздражающей. Без истерик и ссор, но почти близко к этому. Пока Телефонист беседовал с Юлей и раскрывал ей все тайны и секреты — утрированно, конечно, — Лидер пытался как-нибудь удобно примоститься возле закрытой двери, чтобы лучше слышать все перешëптывания сына. Но из-за коляски, будь она трижды проклята, ему было достаточно тяжело бесшумно подкатить и разместить еë возле потенциальной жертвы. Поэтому Лидеру приходилось лишний раз страдать и чертыхаться, ненавидеть колëса, неудобное расположение двери и в частности телефоны, позволяющие довольно быстро связываться. Вообще ему было очень стыдно опускаться до уровня подслушиваний. Он так не волновался даже тогда, когда против него строили прямо на его глазах всякие заговоры, когда его хотели убить или сделать ещë что-то ужасное и кровожадное. Издержки профессии, что поделать. Но зато Лидер искренне переживал за сына, связавшегося с этой Юлькой из компании Натки. Водила и Клавишник тоже его подвели в этом плане, но они были людьми взрослыми, понимали, что делали (наверное). А вот Телефонист ещë пацан совсем. Ну, совершеннолетний, но пацан. Влюбчивая натура, которая не видела возможные недостатки. Страшно было. Безумно страшно, что Юлька эта такая же, как и Натка. У этих женщин как там происходит? Они находят себе подружек соответствующих, да? Навряд ли бы Натка терпела невинных дурочек. Хотя чëрт еë знает. Может, ей такие были и нужны. В любом случае, покоя это Лидеру не давало. Он не знал, как Натка собрала себе эту компашку под названием Железные Каблуки, а значит, не мог быть уверен в том, что это не очередной хитрый план по его уничтожению. И сына тоже. В особо чувствительные моменты Лидер был рад, что Телефонист выбрал его, а не мать. Оказаться преданным двумя любимыми людьми — это дело паршивое. Обычно после такого не оправляются. Становятся бесчувственными скотинами, убивающими людей направо и налево. А он такой жизни не хотел. И то, что Лидер главарëм ОПГ был — это тоже не показатель. Ранимый он всë же. И быстро прощал все обиды. Натке простил по глупости. Потом Инженеру. Но если в первом случае всë только усугубилось, то во втором… жизнь стала почему-то немного проще. Умудрившись всë же наиболее выгодно разместиться, Лидер приложил ухо к двери. До него доносились некоторые отрывки из диалога Телефониста и Юли, но в основном смысл предложений был существенно искажëн, что мешало правильному восприятию. На секунду Лидер решил, что надо сворачивать лавочку и, как говорят американцы, улепëтывать на все четыре стороны, чтобы не оставить после себя следов. Но это была мысль короткой и не закрепилась должным образом в разуме. А жаль. Это был достойный поступок по сравнению с подслушиванием. Прикрыв глаза, Лидер постарался мысленно воззвать к этой деревянной поверхности. Он постарался подумать, как дверь. Что бы, например, делала дверь в такой ситуации? Как бы она себя чувствовала? Она стояла бы на месте. Скрипнула бы обязательно, если постараться тихо открыть. Пнëшь еë — и ей станет больно. И гению, сделавшему это, тоже. Что ещë? Еë могут грызть термиты. На ней могут быть яйца мух и прочих нежелательных насекомых. Лидер скривился. Да уж, дверью быть не только скучно, но и неприятно. Ни перспектив, ни веселья, но зато тебя могут медленно грызть и пинать. Ну еë, эту дверь. — Б-боже… ты ч-что тво… делаешь? Лидер, при всëм своëм уважении, насупился, выдавая себя за серьëзного человека, и посмотрел на внезапно появившегося Инженера. Вся уверенность быстро пропала при виде этих непропорционально огромных кухонных рукавиц-прихваток и при виде домашнего фартука, повязанного на талии Инженера. Он улыбнулся, сдержал смешок и открыто засмотрелся на Инженера, определëнно смущая его. Тот даже забыл, зачем сюда пришëл и по какому поводу задал вопрос. — Тебе… идëт, отец. — Ох-х… это… я… — он с горем пополам поправил некстати спавшие очки. — Кашева… готовил. — Ну не в магазин же ходил. — В магазин? Ты чего… посме… засмеют ж-же совсем. Я не… а ты ч-чего здесь делаешь-то? Лидер решил, что лучше притворяться дураком. — Где? — Н-ну… тут… точнее з-здесь. Здесь это т-тут… или… Ты зачем меня п-путаешь? — Я тебя не путаю, отец. Ты сам себя путаешь. — Да ну т-тебя. Инженер снова поправил очки, которые так и норовили доставить много неудобств владельцу, и приблизился к Лидеру. Почувствовав острую панику, Лидер не придумал ничего лучше, как загородить, насколько это было возможно, путь к двери. Вышло не особо удачно. — Что? — Ни что, — тихо, с напускным спокойствием ответил Лидер. — О жизни думаю. Возле двери. Говорят, вся эта деревянная муть помогает… привести мысли в норму. — П-правда? — изумился Инженер. — Я т-тоже хочу. А т-то м-меня такие-е к-крысиные м-мысли пос… посещают в кон… последнее время. — Ищи себе другую дверь. Эта моя. — У м-меня другой нет. — В прихожей. — Она н-не приз… вызывает у м-меня доверия. Лидер в который раз за тридцать минут тяжело вздохнул, подумывая над тем, чтобы всë же бросить всю эту затею и наконец-то зажить нормальной жизнью без всех этих сложностей, без подслушиваний. Где-нибудь на берегу Ялты, в домике, где они ещë с Наткой были. Но дом тот лучше продать и новый купить, тоже на берегу Ялты, а то всякий негатив снова напомнит о себе и испортит весь отдых. — Ладно, — Лидер чуть-чуть отъехал, позволяя Инженеру присоединиться. — Но тут такая тенденция… Он не договорил. Не решился, если быть точнее. Лидер замолчал на полуслове, пока Инженер, вопросительно глянув на него, приложил ухо к двери, закрыл глаза и прислушался. Прошла долгая и молчаливая минута ожидания. Лидер успел придумать новую поговорку с американцами, решил ребус с гагарками, прыгнул пару раз в ненастоящее радиоактивное болото и просто разнервничался так, что вспотели руки. Наконец, Инженер открыл глаза и непонимающе уставился на Лидера. — П-почему-то д-дверь знакомым г-голосом дверничает… разго… говорит? — Я тоже так подумал. Странно это. Не пойму, что за голос такой. Как говорят американцы, кто однажды дверь услышит, тот всегда будет с дверью... разговоры разговаривать в голове. Знакомые. — К-кстати, а где… Та дверь, которую без всякого стеснения обсуждали, открылась. Инженер, опираясь полностью на неë, не удержал равновесие и повалился на пол, а Лидер, ощутив всю эту боль, только шикнул. Он невозмутимо перевëл взгляд на сына и поудобнее устроился в кресле. — Я перезвоню, — сказал Телефонист в трубку и сбросил звонок, чтобы в следующий миг непонимающе оглядеть Инженера, а после и отца. — Что за прикол? Инженер ойкнул, неспешно поднялся и потëр ушибленные локти и коленки. Когда он заметил Телефониста, к нему пришло долгожданное осознание. Глаза за очками курьëзно округлились. Инженер быстро заморгал, замахал руками и начал невнятно что-то пояснять, пока Телефонист и Лидер упорно старались разобрать то, что им доносили. — Оно… как же… потому… дверь… говорила… почему… я… и-и-и… ну… и… не-е-е… — Отец, — не выдержал Лидер. — Я намере… не намеренно! Оно к-как-то… ну… может быть… — Мы на ужин тебя собирались позвать, малой, — невозмутимо сказал Лидер, что ни бровь, ни глаз, ничего не дëрнулось. — Скажи, отец? — Н-н… то есть да! — Ну вот. Что там вообще? Картошка? Уже чувствую. Курица. Огурцы солëные открыл? — К-конечно… они, э-э… очень солене… солëн… — Вкусные, — подсказал Лидер. — Да! Телефонист выжидающе посмотрел на отца и на Инженера из-под стëкол очков, чувствуя во всей этой брехне подвох. Он был очевиднее некуда, но у него не было никакого желания в этом разбираться и обвинять их в том, что его нагло подслушивали. Причëм даже не постарались переговариваться как-нибудь потише! Было возмутительно. Слишком. Но Телефонист ещë планировал попытать счастье и отпроситься на завтра погулять с Юлькой до вечера, а для этого не надо было устраивать ненужные конфликты, которые явно не приведут его к желаемому результату. — Бать. Я пригласил Юльку погулять завтра. До вечера. — Не… — начал было Лидер. — Отличная зад… идея! — Инженер положил на плечо Лидера руку. — Она обязательно б-будет счастлива! — Значит, можно? Прям до позднего вечера? — Не… — снова попытался вставить слово Лидер, но хватка на его плече усилилась. — К-конечно! Особе с-своей надо уделять м-много времени. Они н-народ т-требовательный… Но только не с-слишком поздно… гуляйте. — Супер, — Телефонист щëлкнул пальцами. — Тогда я щас договорю и приду. На ужин. — Сей… — Лидера, как ни странно, опять перебили. — Б-будем ждать! — весело сказал Инженер и за себя, и за Лидера, не давая никакого шанса произнести что-то в своей манере. Дверь закрылась, и Инженер с облегчением выдохнул. Он вытер воображаемый пот и расправил незначительные складки на фартуке. — Это чë было, отец? — П-прости… я н-не хотел, ч-чтобы ситуация попор… испортилась. П-почему ты не с-сказал, что подслушивал? Т-так же нельзя… — Лажанул. Признаюсь. Но это не повод говорить за меня. — Д-дай сыну свободы. Я б-беру его прогулку в… под свою ответственность. Лидер прищурился, надеясь, по всей видимости, заставить Инженера пойти на попятную и взять все слова назад. Но тот стоял твëрдо и не дрожал, и Лидер к своему удивлению тоже расслабился. — Если с ним что-то случится, то… — В-всë будет хорошо. Я уверен. Он ж-же не на ваши банд… бандитские дела идëт. М-между прочим, первая любовь — это д-дело такое, в-важное. — А ты как будто профессионал… Чужая уверенность придавала такую же уверенность. Несмотря на то, что Лидер по-прежнему был не в восторге от этой идеи, подсознательно он понимал, что эта прогулка, возможно, осчастливит сына. А что может быть приятнее, как не радость ребëнка? — П-поможешь на с-стол накрыть? — Без проблем. Инженер взялся за ручки кресла и повëз задумчивого Лидера на кухню. У них будет спокойный ужин, на котором Телефонист впервые поделится о планах прогулки с Юлькой. Сначала осторожно, а потом — смелее. Лидер будет слушать с недовольством, связанным больше всего с ненужными переживаниями за сына. Но потом, когда он заметит искреннюю радость, влюблëнность, он успокоится. Позволит себе расслабиться и будет даже давать дельные советы. А Инженер в перерывах между едой будет подглядывать то на довольного Телефониста, то на умиротворённого Лидера. Он будет чувствовать себя по-настоящему уютно в этой обстановке, на этой маленькой кухоньке. Впрочем, как и Телефонист, получивший наконец понимание, и Лидер, избавившийся от неприятных мыслей, долго пытавших его разум.