Кое-что о семье

Неловкая ситуация — это когда «ребёнок» сам готовит куриные ножки.

Быть кулинаром у Лидера не получалось никогда. Водянистый суп — это отличный пример того, насколько же Лидер не умел, а главное ненавидел готовить. Но самое ужасное наступало тогда, когда приходилось вносить разнообразие в меню и готовить ко всему прочему куриные ножки, которые казались простыми только с первого взгляда. На самом деле, почти за н-дцать лет Лидер так и не научился с ними разбираться. Они то подгорали, то сгорали, то вообще получались сырыми и невкусными. Телефонист, когда подрос до осознанного возраста и стал в жизни разбираться даже получше отца, взял на себя некоторые обязанности, чтобы не просто быть по-настоящему прилежным сыном, но и есть нормальную еду, а не какую-то дрянь. Как ни странно, но именно Телефонист укротил в холостяцкой берлоге отца эти непослушные куриные ножки и в последующем сам вызвался готовить их, а также многие другие мясные блюда. Всë же есть круглогодично одни куриные ножки это было тем ещë сумасшествием. Пельмени в данном случае, слава тому, кто их придумал, очень выручали не только в плане разнообразия в меню, но и в плане готовки. Всë же с ними у Лидера проблем не возникало. Ну, только если в самом начале. Если смотреть на способности Лидера, то сложно понять, в кого пошëл Телефонист. Натка особо тоже не отличалась любовью к готовке. Если честно, вообще. Она, как и Лидер, ненавидела готовить, предпочитая полуфабрикаты. А вот Телефонист переплюнул их всех, и, наверное, всему виной были особые гены. От прабабушек или от прадедушек, может, от прапра. Или, если не углубляться в семейные связи, слишком быстрое взросление. Что сейчас надоумило Лидера вернуться в те тяжелые времена готовки, когда Телефонист был мелким пацаном, а в квартире не было Инженера, обладавшего феноменальными кулинарными способностями по меркам Лидера, было определить сложно. Возможно, заиграла совесть, потому что утром он разбил любимую чашку Инженера. Возможно, он просто рехнулся и хотел спалить всю квартиру. Возможно, внутренний спор с самим собой повлиял на него не так, как надо. Предположений было много, а ответ — один, поэтому Лидер решил не заморачиваться с этим и плюнуть на истинную причину. Разогреть сковороду, налить масло, положить ножки, насыпать приправы и варить всë минут сорок, пока мясо не приобретëт надлежащий цвет. Так было написано в кулинарной книге, которую Лидер с умным видом держал. Он вчитывался в строки, искал какой-то скрытый подтекст, как обычно это делал в своих бандитских делах. Не надо было говорить, что эти бандитские дела оказывались чаще намного проще, чем проклятая готовка куриных ножек и текст во всех кулинарных книгах с этими чайными ложками, граммами и литрами. Пожалев, что отправил сына в магазин, Лидер вздохнул и также выдохнул, повторил движение несколько раз для полного успокоения. Собраться с духом никак не получалось, хотя и собираться здесь было просто нечему. Но он переживал опять всë испортить, и эти мысли очень мешали ему начать. Отложив книгу куда подальше, Лидер сжал кулаки и принялся, как любил выражаться Инженер, кашеварить. Было трудно орудовать, будучи привязанным к инвалидной коляске, но он приноровился стрелять, неужели не приноровится и готовить? Налив масло на сковороду, он поставил еë на слабый огонь. Потом он, под пугающие звуки шкварчащего масла, быстро открыл в мойке куриные ножки и промыл их под краном — не так тщательно, как надо. Под нараставшую панику он бросил приправы — и это было его фатальной ошибкой. Лидер запоздало положил одну куриную ножку на сковороду, а потом ещë одну и ещë. Там, где было пусто, приправы сильно почернели, запахло горелым. Ножки, которым не повезло в этот момент оказаться в чëрном месиве из сгоревших приправ, начали тоже подгорать. Что ж, это навряд ли можно было назвать успехом. Скорее всего, это был полнейший провал в истории карьеры всевозможных кулинаров. Внутри груди появилось мерзкое чувство, обвиняющее в нерациональной трате продуктов и в немощности. Лидер резко отключил газ, и огонь пропал, чего нельзя было сказать о запахе, который не собирался исчезать и становился только резче. — М-мы ч-что… горим?! Вбежавший перепуганный Инженер с тремя расстëгнутыми пуговицами на рубашке готов был прямо сейчас брать вëдра воды и тушить. Он готов был всех отправлять на улицу через окно и ждать пожарных, чтобы они спасли его бедную квартиру. Но во всëм этом не было нужды, потому что никакого пожара не наблюдалось и в помине. Был только Лидер, находившийся рядом с плитой, и была сковорода, из которой проглядывалось что-то страшное. — Ч-что… это? — Да я тут, отец, — Лидер отвёл взгляд, — решил… ужин с извинениями сделать. Как видишь, не срослось. Инженер подошëл ближе и увидел в полной мере последствия неудачной готовки. Он открыл окно, чтобы проветрить помещение, и положил пострадавшие куриные ножки на чистую тарелку. — П-почему ж меня-то н-не позвал? — Мне хотелось сделать сюрприз, — честно признался Лидер. — И извиниться. Это же ужин с извинениями должен был выйти. — С-сюрприз… Да уж, сюрприз и п-правда вышел. Инженер налил в ещë горячую сковороду холодную воду, и от этого взаимодействия снова послышался жуткий звук. Сгоревшие, обуглившиеся приправы медленно смывались. Сковорода, и без того поцарапанная в некоторых местах, сейчас выглядела максимально непрезентабельно из-за огромного жëлто-коричневого пятна, оставшегося после краха Лидера. Инженер усомнился, что это можно будет как-то вывести. Ну, по крайней мере, быстро и безболезненно. — Прости, отец. Я куплю тебе новую… и чашку, и сковороду. — В-всë в порядке, — Инженер принялся промывать все куриные ножки. — С-со всеми бывает. — Со мной постоянно. Сегодня в особенности, — Лидер виновато опустил голову. — Как говорят американцы, видимо, встал не с той ноги. Или чëрная кошка перебежала дорогу. На днях. Не помню такого, правда, но мало ли. — П-просто… в следующий раз не само… ну, зови меня. Хорошо? — Без проблем. Повторять дважды не надо. Инженер кивнул, принимая слова Лидера, и положил уже относительно чистую сковороду обратно на конфорку. Он медленно, с некой изящностью, налил всё то же масло, но намного больше, чем Лидер, разложил аккуратно все куриные ножки и добавил воды из чайника, чтобы курица на этот раз точно не подгорела и не превратилась в не пойми что. Лидер протянул ему приправы и соль, и Инженер, приняв с благодарностью, посыпал их на ножки. Закрыв всё это дело крышкой, Инженер довольно вытер руки о полотенце и повернулся с улыбкой Лидеру, который заворожённо наблюдал за его уверенными движениями, забыв вообще про всё на свете. Инженер на кухне, готовящий в своё удовольствие, знающий, как это делать — это такой же Инженер, как в НИИ, который смешивает свои непонятные реагенты и получает по итогу что-то новое, невиданное прежде миру. Но если во втором случае — атмосфера рабочая, он как никогда серьёзен и что-то вечно бубнит себе под нос, то в первом — домашняя и уютная. Приятная. Такого Инженера видел только Лидер и было в нём что-то томящее и прекрасное одновременно, то, что заставляло терять дар речи. — Н-ну вот и всё… Т-только лучка ещё при… добавить — и точно т-тогда всё. Лидер обхватил ладонь удивлённого Инженера, притянул к себе, принуждая того опуститься на колени рядом с собой, и обхватил его за подбородок, чуть приподняв. — Ты так быстро исправил мой косяк, отец. И так… — Лидер, заглядевшись на большие глаза Инженера, с интересом наблюдающими за ним, растерял все мысли, которые планировал озвучить. — Горячо. Во всех смыслах. — Т-ты чего прид… удумал такое? Н-нельзя же на к-кухне… твоими… — наперекор своим словам, Инженер, опираясь на ручки коляски, неспешно потянулся к Лидеру, задержавшему, кажется, дыхание от предвкушения. — Н-надо ещё… проследить… — Целуй уже, отец. Выдержке Лидера можно было позавидовать, но с Инженером о любой выдержке приходилось забывать. Он был для него этаким добрячком, который в один момент становился опаснее любого отморозка в Катамарановске, который провоцировал и рушил всю волю Лидера одним своим существованием. Лидер чувствовал себя иной раз мотыльком, летящим на ослепительную лампу, готовую его убить. Но он не хотел останавливаться. Инженер прикоснулся к его губам — изучающе, без резкости, о которой в эту минуту мечтал Лидер. Он нетерпеливо схватился за ворот рубашки Инженера и за кудрявые волосы, несильно их натягивая и вынуждая Инженера всё же перестать играть недотрогу, как он делал это обычно. — Будь моя воля, — запыхавшись признался Лидер и пошло ухмыльнулся, — ты бы сейчас стонал на этой проклятой столешнице. Теперь поцелуй был глубоким, с языком, как любил Лидер. Он позволял Инженеру вести, он подчинялся ему и не смел брать инициативу, чтобы не нарушить то приятное ощущение, получаемое от полной покорности. Инженер переместил ладонь с ручки коляски на колено Лидера, поднялся выше и… — О господи! Что-то тяжёлое упало на пол, и Инженер, первым оклемавшись, буквально отскочил от Лидера, ударился о кухонный шкаф и смущённо уставился на Телефониста, который, прикрыв рукой лицо, старательно пытался не смотреть вперёд. — Я тут… э-эм… продукты купил, да… — он заново поднял пакет и, продолжая держать глаза закрытыми, поставил его на стул. — Но я тут, кажется, ещё один… пакет… забыл... Пожалуй. И мусор надо выкинуть… наверное. Инженер промычал что-то нечленораздельное, совсем растерявшись в ситуации, в которую угодил из-за Лидера. Говорил же ему, что на кухне надо готовить, а не уподобляться крысиным мыслям и устраивать… всякое. Или не говорил, но явно подразумевал. Стыд был неимоверный, и потому Инженер беспомощно уставился на Лидера, который устало потирал переносицу, очевидно, думая над тем, как бы мягко замять момент и мирно, без подколов в будущем, разойтись. — Ты как умудрился… войти сюда? — У меня ключи есть, бать. Телефонист нашёл в себе смелость посмотреть на отца и на смущённого Инженера, успевшего уже подняться, скрестить неловко руки на груди и глядеть с загадочным видом в окно. По факту, конечно, его глаза бегали по всей кухне и не останавливались на Телефонисте ни на секунду. Лидер был более подкованным и сдержанным, но это не мудрено: с Наткой однажды тоже подобная ситуация произошла, вот тогда да, эмоции его захлестнули. А сейчас было стыдно, разумеется, но не до такой степени, чтобы вешаться. Жалко было психику Телефониста. За всю свою жизнь увидел столько всего, что не позавидуешь. — Вы хотя бы в следующий раз табличку повесьте. Там, например, «не беспокоить, идёт процесс жарки», — он чудом удержал смешок. — Малой, шутки сейчас не к месту. — А я не шучу. Я на полном серьёзе, бать. Повесишь и к тебе сразу люди потянутся… точнее оттянутся. Ну, ты понял, — Телефонист потоптался на месте несколько секунд. — Пойду я всё же за новым… пакетом. До вечера буду за ним ходить. — Чтобы в девять был дома. — В десять. — В полдесятого, — с неохотой согласился Лидер. Телефонист отсалютовал и отцу, и Инженеру, всё же нерешительно улыбнувшемуся ему. Он обулся в прихожей, вышел и закрыл дверь ключом на два оборота, чтобы в квартиру точно никто не зашёл. Таблички же не было. Лидер беспомощно откинулся на спинку коляски и убито вздохнул. Несмотря на то, что Телефонист уже был достаточно взрослым и понимающим, перед ним было некомфортно так палиться. Всё же подсознательно он воспринимал сына как «ребёнка», за которым по-прежнему нужен глаз да глаз. И который явно не должен был видеть, как целуют его отца. Если бы Лидер увидел целующихся сына и Юльку, он бы сам, мягко говоря, офигел. — В-всё в порядке. Лидер задумчиво мотнул головой и вопросительно уставился на Инженера. — Это н-неприятно, н-но… — Нет никаких «но», отец. Не такое воспитание я хотел дать сыну. — Он в-вырос у т-тебя хор… отличным человеком, — Инженер позволил себе расслабиться. — Т-ты убиваешь и п-пытаешь на его глазах, а в итоге смут… не любишь с-себя за то, что п-произошло? — Это разное. Попытка оправдаться провалилась с треском. Убивать людей на глазах сына — это намного ужаснее, чем целоваться. Как и пытать. И заниматься вообще преступной деятельностью. Лидеру стало до чёртиков противно от себя, от постоянно волнующей его мысли, что он испортил полностью нормальную жизнь родному человеку, заслуживающему явно счастье, а не каждодневную опасность. — Н-несмотря н-на всё, он л-любит тебя. И ты его л-любишь. Он не к-какой-то там пло… злодей. Он увле… интересуется обычными в-вещами, у н-него есть его особа, — Инженер говорил размеренно, хоть и запинался, чтобы Лидер услышал его и понял то, что он желал ему донести. — М-может, происходило что-то н-неприятное, но это не повлияло н-на него. Он х-хоть однажды убил кого-то? — Нет. Он не такой. Я и телефон ему вручил, чтобы отгородить от всего. — Именно. Он н-не такой. Л-люди ошибаются, т-ты тоже пов… свернул не т-туда, но ты х-хороший человек. И т-твой сын тоже. Он не в-вырос в ненависти, т-ты пода… дал ему всё н-необходимое для с-счастливой жизни. Лидер выдохнул, нервно оттянул ворот водолазки. Он не знал, куда деть руки, поэтому во время монолога Инженера хрустел пальцами. — Я надеюсь. — П-просто… уважай его интересы. П-прислушивайся к его словам. У него есть соб… своё мнение, к-которое он т-тоже гов… высказывает. — Я понял тебя, отец. Я подумаю над этим. — Отлично, — Инженер улыбнулся, открыл крышку и проверил состояние куриных ножек. — Г-готовятся. Инженер исправлял косяки Лидера — это уже не секрет даже для самого Лидера. Он делал то, что никто и никогда не делал для него, и это ценилось очень дорого. К вечеру Лидер услышит тихий разговор, и он сразу поймёт, что Инженер болтает с его сыном. Навряд ли бы он откровенничал о нём с кем-то другим. Телефонист придёт не в полдесятого, а в девять. Он разуется, пройдёт на кухню и увидит Инженера и отца, а на столе — поставленную специально для него порцию с теми куриными ножками и жареной картошкой. Он улыбнётся всем, задержит взгляд на Инженере, крепко обнимет Лидера и скажет ему, что лучшего отца просто не существует. А тот глянет на Инженера, уплетавшего за обе щëки еду, и позволит себе снять каменную маску и стать обычным любящим, с сентиментальной натурой, семейным человеком, которого не сломили все беды, оставленные давно позади.