Анна. Принять. Простить. Любить.

Лето. Тепло. Столько солнца вокруг! Птички щебечут, о счастье поют. Сидим на террасе, я и Клюев-мой друг. И в этом ощущаю странный уют. Андрей Петрович чудо техники принес, Он может любой голос записать! И рассмешить без печалей и гроз, И в трудную минуту поддержать. Но все же, как бы от себя я ни бежала, Мужчина в моей жизни лишь один. Он тот, кто ранит серде без кинжала, Душе кто мил и бережно ею храним. Отвлеклась я что-то от повествования, Возвращаемся в тот летний день. Тепло. И ни намека, ни предсказания, Чем та история закончится теперь. Сидим на террасе. Смеемся и шутим. Пролетка въезжает к нам в двор. Выходит дама - и через минуту Меня вызывает на непростой разговор. У дамы сын погиб, людей лечил, Уехал к больному - не вернулся назад, Быть может, не сам, а кто-то убил? И во снах об этом хочет сказать? Я вызвала дух. Отозвался охотно, Ласково, тихо ребенка качает, Стоит и иглою вышивает полотно, А дама поняла, что это все означает! Сорвалась, уехать так спешила, Что сердце мое тревога посетила... В больницу ко мне пришел Яков, Недаром я сегодня о нем вспоминала! Так неожиданен это визит, знАков. Спросил мужчина, не заезжала ль дама? Да, дама была, просила с сыном говорить, Я ей все сказала, что увидеть смогла. А Штольман принялся твердить, Чтоб не всем помогала и осторожней была. Ах, простите, дорогой Яков Платоныч, Но рассуждений этих не понять: Коль человек в отчаянии просит помощь, Эту помощь, вне сомнений, надо оказать. Но зачем ее не задержала, отпустила? Я же видела странное, ощущала беду! Почему проводить не предложила? Нет, себя я так быстро до дна изведу. А Штольман почувствовал. Стал ласков, Успокоил, словно взглядом обнял. И без дополнительных рассказов Кто может проводить меня - узнал. А я растерялась. Сказала всю правду: Что Клюев приедет, проводит домой. Сказала, да только тому и не рада, Ушел Штольман, потерянный, смурной. Он со мной поехать, наверное, хотел. И я хотела, я скучаю, и я ему нужна. А так - и я, и он остались не у дел. Когда же думать я начну сполна?! А вечером я дух убитой призывала, Всю правду выяснить необходимо. Она мне надпись "dor" показала Золото? Как связать? Неизъяснимо. Новый день начала я с похода в книжный, Там ждут покой, внимание, тепло, Хоть путь, положим, и неближний, Не заходила я туда давным-давно. Но нынче с покоем я не угадала, Была неприятная мне сцена одна. Я не люблю, когда к моему дару С неуместным подходят сполна. Впрочем, забуду, прощу и вперед, Мне надобно во всем разобраться. Ой, как раз меня Штольман зовет И по делу предлагает прогуляться. Конечно, я за! Интуитивно ощущаю, Что это связано с моим виденьем. Пока до конца я Вас не понимаю, Почему от книги такое отторжение? Вопрос я этот не впервые задавала, Но так про культы ответ не получала. Однако странная семья! Нет в ней любви, Привязанности, нежности, отрады. Зачем же нужно было замуж выходить? Ведь брак - он для любящих награда, Но если нет любви и уважения нет, То каждый день сроден какой-то пытке, Так в чем резон? Финансы? Вот ответ? Но как-то это непонятно, странно, зыбко. Пожалуй, правда, навестим ее отца, Он, может, нам прольет на это свет. У дома встречаем слугу - молодца, И Штольман уверенно берет след. Затем заходим в казеннный дом, И дух меня ведет, ребенка показал, Он кем ему приходится? Может, отцом? И хозяин про малыша ничего не сказал. Так неестественно он плел небылицы. И Штольман это тоже понял, учел, Любые сведения нам могут пригодиться. Возвращаюсь домой. А там ждет букет, Увы, но розы не тем приподнесены. Не тем, кого когда-то сбил велосипед, Не тем, с кем по судьбе давно обручены. От духов нет покоя ни днем, ни ночью. К вдове погибшей в дом меня зовут. Там приключилось что-то срочное, И с дядюшкой на помощь поспешу. Огонь пылает пятном светлым, ярким, А рядом служанка спокойно стоит. Уничтожает архив, медицинские карты! Спасать его надо, пока весь не сгорит!