ПОЗОРНАЯ ДЕСЯТКА

Прохождение фазы временной смерти породило в мифологическом повествовании фигуру двойника. Герой остаётся в жизни, а его двойник умирает. Таковы Геракл и Ификл, близнецы Диоскуры, Ахилл, теряющий Патрокла, Гильгамеш, расставшийся с Энкиду, Тесей, покинувший в преисподней Перифоя. Двойник может быть другом, братом, но может быть рабом и слугой, коль скоро метафора смерти влечёт за собой такую аранжировку двойничества. Раб и хозяин, слуга и господин.

Толкование мифологического образа раба. «Мифы народов мира»

«ШМАРА 10 МАРОК» гласила новая надпись кириллицей у него на горле. — Шмара? Серьёзно? — мрачно спросил Баки, пытаясь как-то уложить свои лихо накрученные жёсткими кудрями волосы, делавшие его похожим на сердитого немолодого барана. — Ты должен вписываться в мою легенду, — невозмутимо ответила Леночка и нацепила ему на уши крупные дешёвые клипсы с поддельными камнями. «ШМАРОВОЗ 1825 МАРОК» было также кириллицей указано у неё на шее. — Вообще-то, это моя легенда, — пробурчал Баки, неуютно ёрзая в вызывающе развратной одежде, которую неизвестно откуда достала для него Лена. Наряд этот явно раньше принадлежал довольно крупной женщине (или мужчине), но Баки всё равно с трудом удалось в него влезть, потому что в последние два года он не только регулярно питался, но и нехило накачал мышцы. Как-то так получилось. Лена звонко шлёпнула его по заду, поправила вставки пестрого фатина на груди, на бёдрах и животе. Задумчиво оценив картину, нацепила на пояс пару связок ярких дешёвых фенечек. — За десятку хватит с них, — решила она и, ещё раз ощупав Баки требовательным взглядом, заключила: — Можно забрать шлюху из борделя, но забрать бордель… — Хватит, — чуть не взмолился Баки. — Думаешь, мне легко сейчас? — Нет, — спокойно ответила Лена. — Но знаю, что без моей помощи тебе пришлось бы ещё сложнее. Поэтому ты меня и попросил. Она коротко сжала его шею сзади сильными прохладными пальцами: маленькая, строгая, твёрдая. Баки криво благодарно улыбнулся в ответ на этот короткий жест поддержки, но вслух пробурчал только: — Больше никто бы не согласился. — Да ты бы им и рассказать не посмел. Шмара. Вместо ответа Баки только снова неловко поправил непривычно уложенные волосы, мрачно глядя на мутноватое отражение в пыльной стеклянной двери какого-то хозяйственного шкафа. Наряжаться ему пришлось в каком-то полуразграбленном подвале, в котором раньше, похоже, располагалась букмекерская контора. Возможно, и помимо этого творились не слишком легальные дела. Лена не особо распространялась, откуда знает такие места. — Если ты готов, то поехали уже, — кратко бросила Лена. — Ненавижу зря тянуть время. Баки молча кивнул и неуклюже засеменил на высоких каблуках в сторону лестницы. При виде этого Лена только фыркнула, но комментировать его походку не стала. Баки и так знал, что она могла бы сейчас сказать. Он умел ценить её прямоту, её умение шутить на больные темы, не щадя ни себя, ни собеседника. То, что в отличие от многих, она не жалела его, не считала конкретно его судьбу такой уж особо драматичной. Но они оба слишком хорошо понимали, какого рода травмы могут быть причиной неловкой неуверенной походки, и ни один из них не горел желанием сейчас услышать об этом. Впрочем, от одного вида аэрокара, который ждал их на улице, Баки одновременно затошнило и пробило на нервное хихиканье. Ядовито-синий корпус переливался цветами побежалости и сверкал декором под золото. Плюшевый салон внутри был цвета фуксии и заявлял о профессии своего обладателя едва ли не громче любых надписей на шее. — Шмаровоз как он есть, — сказала Лена и звонко хлестнула его по заднице. — Полезай в салон, сучка. В дороге они слушали музыку из коллекции бывшего владельца. Даже в этой хорошо укреплённой части побережья ни одна развлекательная радиостанция не работала уже больше полугода. Музыкальная подборка у сутенёра предсказуемо оставляла желать лучшего, но Баки будто и не слышал дёрганый бит и нервные выкрики исполнителей. Дышал медленно. Заполнял себя спокойной решимостью. Холодной тишиной. И старался следить за тем, чтоб не порвать юбку, в которую неистово вцепился как живой, так и затянутой маскировочной сеткой искусственной рукой. Он сможет. Ему не впервой. Во всех смыслах. За окнами почти совсем стемнело. Мелкий дождь начал превращаться в снег. В салоне стало холодно, и, повозившись с настройками, Лена включила обогрев (а заодно и массажную накладку на своём сиденье, раз уж та подвернулась ей среди прочего). Наконец аэрокар приземлился у внушительной, как шлюз бункера, двери в сплошном массиве невыразительной бетонной стены. Лена несколько раз нажала на клаксон, а потом фыркнула в приоткрывшуюся на стене панель приёмника: «Доставка шлюх». — Вылезайте из кара и к стене с поднятыми руками, — прозвучало в ответ. — Ну, пошли, — тихо ответила Лена, и они выбрались из машины. В направленном прямо на них луче прожектора Баки доковылял до ближайшего участка стены слева от двери и упёрся в неё ладонями. Лена подошла следом и, судя по сладковатому облаку запаха вокруг неё, закурила электронную сигарету. Спустя несколько минут железная дверь со скрежетом открылась и к ним вышли, громко топая массивными ботинками, две куклы из охраны. — Эй, ты не шибко-то борзая? — попытался наехать один из них на Лену, явно не торопившуюся вставать в предписанную им позу. — А чегой-то блядина всего одна? Да ещё такая страшенная, — одновременно с первым начал возмущаться второй. — За сколько уплочено, столько привезла, — невозмутимо ответила Лена. — Но если вам не нравится товар, деньги мы не возвращаем. — Она явно полезла в карман за коммом. — Запишем видео с отказом для вашей бухгалтерии, кто из вас старший? — Эй, эй! Не так быстро! — поспешил перебить её второй охранник. — Отказа не было. Это претензия. Нам раньше привозили двух-трёх давалок за раз. И сильно смазливей. С чего вдруг страшная и одна? — Инфляция, — невозмутимо ответила Лена. — Нет, так дело не пойдёт. Нас три десятка бойцов на смене в этом блоке, как твоя шмара успеет всех обслужить? — поддержал претензии своего товарища первый охранник. — Ну, покумекай сама, всего две дырки. На тридцать харь это мало. — А каким боком меня это ебёт? — неплохо показывая голосом, что ей разом и наплевать, и она начинает сердиться, ответила Лена. — Постройтесь, что ли, в две очереди, если не можете фантазию применить. — А может, ты сама присоединишься? — первый охранник подступил к Лене ближе, похоже, наклонился, наверно, надеясь соблазнить её своей мужественной внешностью: — Сама скумекай: пять щёлок вместо двух — вдвое быстрее управитесь. — Ты неграмотный, что ли? — с брезгливым сочувствием спросила Лена, выше поднимая голову, чтобы видней стало надпись. — Все мои щёлки не про вас, цирики. Берите, что для вас купил ваш хозяин, чтобы лишних дурных мыслей не думали, и радуйтесь. — Судя по короткому ухающему звуку, она легко оттолкнула от себя охранника и пошла к кару. — На всё веселье у вас два с половиной часа. Не слишком затягивайте, у нас на сегодня ещё две точки есть. Если опоздаем, выкачу вам неустойку за время. Второй охранник с яростью плюнул себе под ноги и принялся нарочито грубо обыскивать Баки. — Курва, шаболда, — тихо выругался его товарищ вслед Лене, а потом нарочито громко крикнул ей вслед. — Тогда не жалуйся, если мы твой товар немного попортим. Напихаем в одну щель сразу много. — Прям напугал! Как будто бы у вас в штанах что-то есть, чтобы впечатлить мою детку. Да я не знаю, сколько нужно ваших стручков, чтоб он заметил, что ему вообще чего-то присунули. Валите, в общем, старайтесь. Ваше время пошло. Ругаясь себе под нос, охранники под локти потащили Баки к железной двери. Он послушно торопливо семенил между ними.

***

Всю дорогу Баки был занят тем, что, стараясь почти не поднимать головы, на ходу сосредоточенно запоминал развилки и повороты, мысленно соотнося их с мельком увиденным планом эвакуации на одной из стен, пока его не втащили в дежурку, где толкнули в сторону немолодой массивной и кряжистой куклы с надписью СТАРШИЙ КАРАУЛА 23700 МАРОК. — Совсем зажопили, видно, денег, — обиженным голосом объявил первый охранник. — Ты только глянь, какого привезли: уродливый и старый. И по дешёвке. — Хозяин зря на нас баблишко жалеет, — мрачно проворчал рядом второй. — Сейчас бойцы всем нужны. Станет нас плохо кормить и развлекать, свалить — дело недолгое и нехитрое. В свете люминесцентных ламп в караулке на их собственных шеях хорошо были видны не слишком впечатляющие надписи КАРАУЛ 17500 МАРОК. — Разговорчики, — одёрнул их обоих начальник и, бесцеремонно схватив Баки за подбородок, вздёрнул к себе его лицо, покрутил из стороны в сторону, разглядывая товар. Баки невольно напрягся. Его лицо не было так известно, как Стива, Натали и других лидеров сопротивления, но и не то чтобы оставалось великой тайной. Он не использовал маскировочную сетку, понадеявшись на толстый слой косметики и свой нарочито вульгарный уличный макияж, но теперь понял, что достаточно внимательный охранник всё же может узнать его. А, впрочем, в глазах СТАРШЕГО КАРАУЛА 23700 МАРОК не мелькнуло ни особого интереса, ни усиленной работы мысли. — Не такой уж он и старый. И на вид довольно выносливый. Не капризничайте, — авторитетно заключил он. — Ты давай шустро всех организуй, чтоб подменяли друг друга в этот раз, а не пёрлись всей толпой, как бараны, — приказал он одному из своих подчинённых, а сам, широко ухмыльнувшись, ущипнул Баки за щёку. — А мы начнём пока, чтобы не терять время. Эй, шмарёныш, ты чего такой напряжённый? — Я вас боюсь, — поняв, что обращаются к нему, на автомате ляпнул Баки в ответ первое, что пришло ему в голову. Прозвучало неожиданно низко и утробно. Все караульные, сколько их было в дежурке, дружно заржали в ответ. — А ты меня, дурында, не бойся. Я мужик умелый и опытный, — самодовольно заключил СТАРШИЙ КАРАУЛА 23700 МАРОК, по-хозяйски оглаживая ему задницу и увлекая за собой в соседнюю раздевалку. — Ты лучше этих идиотов бойся, которые куда хуй совать не втыкают. В раздевалке держалась крепкая вонь мужского пота, ношенной одежды, немного даже мочи. Зато там же обнаружилось и что-то вроде зоны отдыха с видавшим виды диванчиком с отделкой из потрескавшейся синтетической кожи. Оказавшимся на деле даже не самым жёстким, когда Баки уткнули в него мордой, перевесив через спинку. Кто-то — по всей видимости, СТАРШИЙ КАРАУЛА 23700 МАРОК — однозначно задрал на нём юбку и с оттягом хлестнул по заднице. — Неплохо, жопа гладкая, — прокомментировал кто-то из пришедших сразу вместе со старшим, чтобы успеть первыми. — А то в прошлый раз, когда парня присылали, зад был весь волосатый. У меня на такое не встаёт. — А я люблю, когда у шлюх на жопе надписи и картинки, — подал сзади голос третий вошедший. — Всякие стрелки и «кончать сюда» или там «спермоприёмник». — Наиграемся, напишешь сам, извращуга, — мозолистая от оружия рука начальника караула уже хозяйственно шарила у Баки между ног, стягивая с него игривые трусики, щупала ягодицы и между ними. — Ух ты! Да сучка уже течёт от нетерпения. «Конечно, потому что соображает смазать себя как следует перед генгбенгом», молча ответил ему Баки и приглашающе качнул бёдрами, хотя кукол из охраны вряд ли требовалось дополнительно поощрять. И всё же при звуке смачного плевка в ладонь он чуть не дёрнулся и только усилием воли заставил себя расслабиться. До крови закусил губу и приказал себе не зацикливаться на такой ерунде. Он ведь сам решил, что так будет лучше. Взвесил «за» и «против» и понимал, на что шёл. Вариант начать убивать раньше, чем дойдёт до дела, он тоже рассматривал (впрочем, как и тот, при котором они с Леной проникали на базу вместе), и сам решил, что эффективнее будет максимально усыпить бдительность бойцов, прежде чем атаковать их. Поздно было менять план, когда торчишь кверху жопой. Надо было просто отрешиться от ощущения чужих пальцев в интимных местах, от знакомого ощущения давления на дырку головки хуя. — Блядь, он тугой, — с довольным удивлением прокомментировал сзади старший караула и одобрительно потрепал его по заднице. И Баки позволил себе в голос застонать в ответ, вложив в этот звук всё невысказанное «А каким ещё я должен быть, если у меня два года не было секса?!» — Ну это ненадолго, — прорычал старший караула, прежде чем толкнуться в него со всей силы. Баки почти на автомате расслабился, чтобы было не так больно. Хотя в компании этих мудаков было и не зазорно, и даже в чём-то полезно скулить и всхлипывать. Правда больше от обиды и злости на себя, на мир и на Стива, чем от боли. Всё же у смазки, которую он использовал, был хоть и неполный, но ощутимый обезболивающий эффект. Лена так вообще предлагала использовать что-нибудь ядовитое, самому заранее приняв антидот. «Представляешь, как будет смешно, когда они будут валяться у тебя под ногами и орать от страха, что у них хуй отвалится», с азартным блеском в глазах живописала она. Но убедить Баки напихать в себя яду ей всё же так и не удалось. Хотя то, что он невольно вспомнил об этом предложении под первым же присунувшим ему в зад мужиком, возможно, говорило о том, что, надави она чуть-чуть посильнее, и он бы и на такое согласился. Слишком уж было мерзко. Противно, глупо. Вновь притворяться шлюхой оказалось намного тяжелее, чем он предполагал. Настолько, что, когда, наконец, кончив ему в зад, СТАРШИЙ КАРАУЛА 23700 МАРОК поднял его за волосы и предложил облизать свой хуй, Баки чуть не сблевал. Но сразу взял себя в руки, мило улыбнулся, послушно открыл рот и подставил язык. В это время в зад ему уже совали новый стояк, снова и снова хлопала дверь, и вокруг звучали голоса новых желающих. И его задачей было считать их, наблюдать за ними и оценивать, определяя их слабые стороны. Не имело значения, что они щипали, мяли и тискали его тело; кончали в жопу, в рот, на лицо и на заголённую грудь, и что они говорили при этом. Страха не было, а всё остальное можно было перетерпеть. Он знал, что это ненадолго. Поэтому, когда его столкнули на диван, в восемь рук перевернули на спину и задрали ноги, разводя их в стороны и удерживая за щиколотки выше головы, его даже хватило на то, чтобы улыбнуться, как их учили в Красной комнате, и сказать что-то достаточно пошлое и не слишком умное из расчёта на публику. Сложенным пополам было труднее дышать, от резких рывков внутри даже не смотря на смазку начинало болеть именно так, как помнилось, а конца претендентам на его тело, кажется, пока не предвиделось. Но он всё же заставил себя не поддаваться слабости, терпеть, улыбаться и выждать ровно столько, сколько планировал изначально, прежде чем чувственно предложить: — А кто-то из вас мне обещал, что вы и вдвоём в одну дырку присунуть умеете. Охранники взволнованно зашумели и даже попытались тут же это и реализовать, но Баки успел перехватить инициативу: — Да не так. На спину лягте. Мудями к мудям, чтоб я сверху мог покататься. Встав с дивана, он хрустнул спиной, выпрямляя позвоночник, пока желающие сунуть вдвоём устраивались, как он сказал, а потом оглянулся по сторонам и спросил: — А где у вас тут сортир? Мне бы сначала отлить неплохо, пока вы всю мочу из меня не вытрахали. Охранники в восторг не пришли, но сортир ему всё же показали. И даже никто из них туда с ним не пошёл, хотя бы потому, что места внутри было едва ли достаточно для двух человек. Оставшись хоть на минуту в одиночестве Баки мгновенно помрачнел, но, как и обещал, действительно воспользовался возможностью справить малую нужду, а затем хотя бы немного подмылся прямо в убогой раковинке возле толчка. Хмуро глянул на своё отражение, выдохнул и тихо подсказал сам себе: — Всё. Пора. А потом вышел обратно к голодной стае. — Сучара, ты чё так долго? — Да вот решил один фокус показать. Баки со всей возможной чувственностью опустился на четвереньки и, покачивая бёдрами, двинулся обратно к дивану. Согласно его инструкциям штаны оба любителя двойного проникновения стащили полностью, и они валялись прямо возле дивана на полу. Утробно урча, Баки погладил правой рукой слегка приунывшие без внимания орудия, а потом принялся лизать их от самого корня. — Гля, ща оба в рот возьмёт. — Не сможет, спорим. — На что? Баки как смог застонал от мнимого удовольствия. И пока все отвлеклись на спор и картинку, довольно быстро нашарил сброшенную на пол кобуру с оружием, открыл её, вытащил под штанами стандартный пистолет-пулемёт. Аккуратно снял с предохранителя. Почти сразу нащупал и вытащил второй. — Ну, давай, сука, соси уже. — Ща, — ответил Баки, откинулся назад и открыл шквальный огонь по всем, кто находился в комнате, считая двоих на диване. Меньше чем за полминуты он прикончил семнадцать человек. К сожалению, часть караульных, вероятно, всё же прислушалась к указаниям старшего и не покинула посты. Но на данный момент, Баки был удовлетворён и этим. Растратив патроны на контрольные, он сменил оружие и затаился у двери. Пришлось немного подождать, но зато, как по заказу, следом явилась группа сразу из шести человек. Баки успел прикончить их раньше, чем они сообразили, что же произошло в раздевалке, а потом решительно вышел наружу. На множестве экранов был прекрасно виден весь блок. И все оставшиеся охранники. Баки сверился со схемой и, не тратя время на лишние блуждания, предпочёл вызывать их по одному и убивать сразу в дверях поодиночке. Бюджетные караульные Шмидта оказались к такому не готовы. И вскоре из трёх десятков человек остался только один исключительный товарищ, сумевший удивить Баки тем, что в отличие от прочих при виде трупов и наведённого на него ствола, не попытался сам выхватить точно такое же оружие, а рухнул на колени и принялся умолять пощадить его. — Пожалуйста, не убивайте меня. Я же всем сердцем с вами! Я давно хотел уйти в сопротивление. Просто случая не подворачивалось. А так я на всё готов! Я вам обязательно пригожусь. Ещё увидите. Только не убивайте меня. — Твой рост и вес? — спросил Баки, на глаз прикинув самый логичный способ использования перебежчика, и, услышав ответ, удовлетворённо кивнул: — Повезло тебе. Раздевайся. Мужик нервно сглотнул: — Только не убивайте, — повторил он и принялся стаскивать с себя одежду. Баки поморщился, вспомнив конкретно этого караульщика. Тот имел его сегодня одним из первых, перед тем как его сменили другие. Тот, который комментировал, что у него не встаёт на волосатую жопу. Защёлкнув наручники у голого мужика на запястьях, Баки забрал его оружие и одежду и оперативно принялся раздеваться сам: с облегчением вылез из заебавшего платья, снял пояс и чулки (трусы его безвозвратно сгинули ещё в самом начале). А потом так же споро облачился в одежду предателя, не соблазнившись разве что его ношенным бельём. Снял с дезертира наручники и велел: — Надень мои шмотки. — Это чулки! — едва не взвизгнул мужик. Баки пожал плечами и буднично поинтересовался: — Кисть какой руки мне прострелить тебе в качестве первого аргумента? — Но я же за вас! — взмолился караульщик. — И у тебя есть шанс показать это делом. Не тяни. Мне и твой труп без проблем сойдёт, — безразлично ответил Баки. Мотивация оказалась достаточной. И вскоре Баки, снова нацепив на мужика наручники, затащил его в раздевалку, где нашёл для него свои туфли, соорудил ему убогий макияж своей собственной помадой, тенями и тушью, сколько удалось смазать со своего собственного лица. Потом, как смог, умылся всё в той же крошечной раковине в сортире, пригладил волосы и примял их сверху каской одного из бойцов, а волосы мужика, наоборот, художественно растрепал, потому что ничего интереснее с такой длинной сделать было нельзя. Проблемой оставался только нотификатор, которого ни при себе у СТАРШЕГО КАРАУЛА 23700 МАРОК, ни в его столе не оказалось. Это было совсем некстати. План Баки менялся прямо по ходу, и погореть из-за такой досадной мелочи не хотелось. Но всё было не так плохо, потому что Баки нашёл стандартную аптечку и обычные чёрные маркеры. На скорую руку могло сойти и такое решение. Вскрыв аптечку, Баки вытащил мгновенный спрей-пластырь и распылил его толстым слоем на шеи себе и перебежчику. Пластырь мгновенно подсох и мимикрировал под цвет кожи. Потом, матерясь, потому что охуенно неудобно было писать буквы в обратную сторону, нарисовал Баки у себя на шее КАРАУЛ 17500 МАРОК. Повернулся к дезертиру и горько улыбнулся ему: — Значит, на всё готов, лишь бы выжить? Его удивила пустота, которую он чувствовал, когда писал на чужой шее ШЛЮХА 10 МАРОК.