Smells Like Defeat (smells like you)/Пахнет поражением (тобой)

Когда Эйгон пришел в себя и стал способным принимать решения, он потребовал, чтобы его отвели в покои Рейниры. Эйгон был впечатлён Драконьим Камнем. По крайней мере, той его частью, которую ему удалось увидеть, несмотря на его полуразрушенное состояние. Казалось, будто древняя магия пронизывала каждую каменную стену замка. Величественная библиотека была полна томов, которые, без сомнения, пережили падение Валирии. Порой, в холодные и ненастные ночи Эйгон ловил себя на мысли, что Эймонду здесь бы понравилось. А вот вдовствующая королева, вероятно, предпочла бы скорее оседлать настоящего дракона, чем остаться в замке на ночь. Он вспоминал свою семью – матушку, братьев. Порой даже отца. Когда Эйгон был не в настроении пить маковое молоко, не хотел вливать его себе в глотку больше положенного – ароматы роз и солёной воды становились невыносимыми. Невозможно было не думать о том, что это место буквально пропитано духом Рейниры. Её флаги были давно сняты и сожжены. Прошло много недель с тех пор, как узурпаторша сбежала (возможно, он сам был узурпатором, а может быть, они оба были узурпаторами). Но её призрак, молчаливый и седовласый, продолжал витать в воздухе. Эйгон лежал, уткнувшись носом в постельное бельё, которое служанкам было строго-настрого запрещено менять. С самого начала он категорически запретил им это делать. Эйгон представил себе Рейниру в этой постели. Мысль о Деймоне рядом с ней он отчаянно гнал от себя. В своих фантазиях он видел её одну, в ночной рубашке. Она спала так мирно, как ему никогда не удавалось. Несколько раз, охваченный лихорадкой, он даже видел ее нежную улыбку – она обнимала своих сыновей посреди ночи, и их кровать (теперь это была их кровать; кровать короля Эйгона II и королевы Рейниры) была переполнена людьми. Рейнира – та самая мать, которая с улыбкой и распростёртыми объятиями пригласила бы своего ребёнка лечь спать рядом с ней. (Однажды Эйгон подумал – спал ли Люцерис в этой комнате, если ему снились кошмары. По этой же причине Алисента несколько недель после возвращения из Дрифтмарка спала с Эймондом. Это было бы справедливо) (Эйгону тоже снились страшные сны, но мать никогда не разрешала ему спать вместе с ней) (После свадьбы с Хелейной Эйгон часто пил и не мог избавиться от кошмаров, которые преследовали его. Он приходил к ней, но она пугалась при виде его. Каждую ночь Хелейна лежала без сна, отвернувшись от него. Со временем Эйгон перестал приходить к ней) (Его вырвало, когда он подумал об этом)

***

На следующую ночь Эйгон вспомнил, что у Рейниры тоже было двое серебровласых сыновей. Было бы легко представить, что они принадлежали Эйгону. Было бы ещё проще представить, что он был одним из них. Ведь старшего тоже звали Эйгон. Эта мысль согревала сердце – в воображении возникала картина: родители с двумя счастливыми детьми. В камине потрескивал огонь, за окном – темнота. Утопия и идиллия. Но это лишь мечты.

***

Они оставили его одного в комнате, где стоял стол Завоевателя. Эйгон чувствовал, что каким-то образом он понимал: это место было любимым для его королевы. Он видел, словно воочию, как Рейнира гордо стоит, глядя на карту, в окружении лишь немногих избранных, которым было позволено находиться рядом с ней. (Здесь принимались все решения? Здесь был вынесен приговор маленькому Джехейрису?) Эйгон тут же приказал сиру Марстону проводить его в спальню. В эту ночь Эйгон спал в кресле. Он испытывал презрение к себе и отвращение к этой кровати. Не желал даже думать о том, что на ней праздновали казнь его сына. (Эйгон также не хотел думать о том, что на этой кровати, возможно, оплакивали Люцериса. Ему было проще обвинить во всём его, как будто он сам послал палачей в покои вдовствующей королевы) (Его вырвало, едва Эйгон позволил себе мысль, что во всем виновата Рейнира) (Ведро было полно блевотины, и ему пришлось принести ещё одно. Эйгон вспомнил пир в честь смерти Люцериса и с горечью подумал, что на самом деле это Эймонд убил его сына, а затем и жену)

***

Эйгон перестал пить маковое молоко, и его тело охватила боль. Последние дни он находился в соседней комнате, но теперь, когда мысли о Джехейрисе, Хелейне и Эймонде больше не тревожили его, он разрешил отнести себя в постель. В постель Рейниры. Эйгон уткнулся лицом в простыни, и запах, исходивший от них, почти пропал. Но, поглощённый своими переживаниями, он вообразил, что его запах смешивался с запахом Рейниры. Он снял штаны и начал ласкать себя. Ему хотелось бы думать, что дело только в боли, наделся, что удовольствие поможет ему забыть обо всём. Это была ложь, и Эйгон знал это. Вот почему он не смог сдержаться, когда пришёл в себя и вспомнил о запахе роз. Имя почти сорвалось с его уст. (Сейчас было бы сложно возлечь с женщиной. Но Эйгон уверен, что даже если бы у него появилась такая возможность, он не позволил бы ей войти в эту комнату, в свою кровать) (Это ужасно, но чувство предательства ранило сильнее, чем боль. Эйгон вспомнил, что Деймон имел право делить с Рейнирой постель, и это причиняло ему боль)

***

Позже, когда ему дали небольшую дозу макового молока, а угрызения совести преследовали его, словно призраки, Эйгон подумывал о том, чтобы уйти в септу. Какая абсурдная идея. Возможно, вдовствующая королева гордилась, если бы услышала об этом, но Эйгон считал себя недостойным ступить в это святое место. Он полагал, что даже его матери было бы стыдно впускать кого-то столь порочного, как он. Поэтому Эйгон остался в своей спальне, где чувствовал себя в безопасности. Все политические решения он принимал не в своей комнате, а в огромном кабинете в конце коридора. Ему сказали, что этим кабинетом не пользовались уже много лет. Эйгон никогда не смог бы сосредоточиться в комнате с большим столом (Джехейрис, Джехейрис, Джехейрис, Джехейрис, предательница, грешница, узурпаторша), а кабинет Рейниры находился где-то наверху, и хотя он был бы рад занять её место, он не хотел утомлять себя сверх меры. (Но, конечно, Эйгон мог видеть эту комнату. Он мог видеть в ней Рейниру. Однако от неё пахло Деймоном) (Эйгона стошнило, и его решили отнести в спальню, где он вдохнул аромат постельного белья, пока ещё мог чувствовать этот запах) (У него не было желания возвращаться в это ужасное место, и он сжёг бы его, если бы только мог)

***

Он лежал в их постели и видел сны о тех, кому меньше всего позволял себе думать после пробуждения. Дейрон был очень юн. Он был храбр и не заслужил смерти. Он заслуживал лучшей участи. Он был самым скромным среди всех. (Ему удалось вырваться из столицы – из гнезда гадюк. Эйгон всегда ему завидовал) Алисента, матушка. Она одна в столице, не уверена в своём будущем и очень напугана. (Он испытывал удовлетворение от этой мысли. Это чувство сопровождало его на протяжении всей жизни) Джейкерис, которому предстояло стать королём. Но это была насмешка судьбы. Бастард не заслужил его. (Но он все равно был бы более достойным королём, чем Эйгон) Когда Эйгон проснулся, он на мгновение задумался о судьбе Джейса. Бейла находилась в том же замке, но была далеко от него. (Он ненавидел её так же сильно, как и к запах Деймона в кабинете Рейниры. Ему хотелось выпотрошить её) (Больше всего Эйгон ненавидел Бейлу. Из-за неё он чуть не потерял своего Солнечного Огня. Даже когда дракон был жив, Эйгон постоянно тосковал о нём, как будто он уже умер. Хотя это могло показаться странным, но это правда)

***

Эйгон уснул, уткнувшись носом в подушку. Он всё ещё чувствовал аромат роз и солёной воды, который теперь смешался с запахами мускуса и медового масла. В эту ночь ему не снились сны – впервые с раннего детства он спал так крепко. Утром он чувствовал себя отдохнувшим, довольным и расслабленным, поэтому снова коснулся себя. Ему больше не стыдно произносить имя, которое слетало с его губ в момент наивысшего наслаждения. Эйгон встретил оргазм с улыбкой, которая стала ещё шире, когда в его спальню – спальню Рейниры, их общую спальню – вошёл сир Марстон и сообщил, что королева вернулась домой.