Smells Like Defeat (smells like you)/Пахнет поражением (тобой)

Вид Рейниры – уставшей, грязной, не такой идеальной, как обычно – вызвал в нём противоречивые чувства. Эйгон никогда не отличался красноречием, но даже если бы он был талантливым оратором, то вряд ли смог выразить словами всё то, что чувствовал в этот момент. В его голове словно наступила тишина – голоса, которые обычно подсказывали что-то, тоже не могли подобрать подходящих слов и лишь усиливали его замешательство. (Но он знал, что они вернутся. В какой-то момент они появились в его голове и уже никогда не исчезали) Королева сидела прямо, с высоко поднятым подбородком. Она старалась выглядеть достойно и не показывать, как ей страшно. Но Эйгон слышал её крики и плач ребёнка, когда сир Марстон вёл её к нему. (Плач Эйгона Младшего, единственного выжившего сына Рейниры. Эйгон даже представить не мог, чтобы его собственная мать смогла бы кричать столь же громко – не стала бы отчаянно умолять не забирать его) (С другой стороны, он тоже не стал бы умолять вернуться к ней) (Он не стал бы так поступать со своими детьми) Они долго молчали. Рейнира с осуждением смотрела на него, на его ожоги и шрамы. Эйгон немного напоминал их отца перед смертью, но его губы всё же тронула лёгкая презрительная улыбка. Казалось, за эти несколько минут в одиночестве за решёткой она смогла принять свою судьбу и смириться с предательством. — Ты убил мейстера Герардиса, — резко заявила Рейнира. Эйгону захотелось рассмеяться. Его сестра, узурпаторша, королева, выглядела как сама смерть. На её щеках ещё не высохли слёзы, но она по-прежнему сидела прямо и говорила властным, непреклонным тоном. В прошлом он видел её в образе королевы Висеньи. Сейчас, если бы не растрёпанные волосы и синяки под глазами, он мог бы принять её за себя. — А ты убила мою жену. — Ты собираешься сейчас обменяться именами и титулами? Мы могли бы начать с моих детей и моего мужа, но мы оба знаем, что мы здесь не за этим. Давай прекратим этот фарс, брат. Делай, что должен. (Брат. Она назвала его братом. Но почему у него возникло ощущение, что она плюнула ему в лицо?) — Они прозвали тебя Шлюхой Драконьего Камня. Если бы Мелеис не искалечила меня, то ты всё ещё могла бы быть мне полезна. Но, боюсь, всё, что тебе остаётся на данный момент, – это смерть, — Эйгон не был приятным человеком. Ему доставляло удовольствие расстраивать свою мать, раздражать Эймонда и унижать Хелейну. Возможно, это было у него в крови, возможно, даже перешло к нему от Таргариенов. Несмотря на насмешки некоторых людей, которые считали его просто Хайтауэром со светлыми волосами и драконом. Он был искушён в вопросах, связанных с плотскими утехами, и то, что он произнёс, было абсолютной правдой. Если бы Эйгон до сих пор мог возжелать с женщинами, брать их, как брал раньше, то он оставил бы свою сестру, правительницу, узурпаторшу и шлюху Драконьего Камня себе. Он бы не отпускал её от себя – приковал к постели, и возможно, у них бы родилось больше детей, и он с улыбкой называл бы их так же, как её предыдущих сыновей. Рейнира могла бы наслаждаться обществом своего милого Джейкериса и избалованного Люцериса, пока воспоминания об их предшественниках не исчезли бы совсем. Возможно, если бы Рейниру сильно ударили по голове, она бы сама забыла о них. Но теперь её лицо оставалось таким же непроницаемым, как и раньше. Её совсем не задел этот, в сущности, обидный комментарий. Возможно, её просто не впечатлили слова человека, который их произнёс, сидя перед ней сгорбленный, подавленный и наполовину обожжённый. — Что ты собираешься делать с моим сыном? — на мгновение её лицо исказилось, но это выражение длилось слишком недолго, чтобы можно было понять, что именно она чувствовала. Эйгон насмешливо рассмеялся. (Джехейрис был обезглавлен. Он даже не знал, насколько жестокой была смерть его сына Мейлора. Вполне возможно, что Джахейра уже погибла) — Сир Марстон отрубит ему голову. Потом он разрубит тело на части и раздаст горожанам. Я думаю, им понравится маленький принц. Эйгон бы не стал этого делать, но Рейнира вот-вот умрет, и она до конца будет верить, что ее последний сын умрет такой же трагической смертью, как дети Эйгона, короля Эйгона II, Защитника Государства, который не смог защитить даже свою собственную семью. (Голоса в его голове вновь появились. В подземелье было душно, и его даже начало тошнить) Эйгон внимательно смотрел на её лицо, но оно оставалось каменным. Почему-то Рейнира всё равно казалась подавленной, как будто она вот-вот не выдержит. Она сильно похудела с тех пор, как он видел её в последний раз. — Прекрасно. Как однажды сказал мой муж, лучше умереть, чем прислуживать узурпатору. (Рейнира заметила, как его глаза налились кровью, и не знала, случилось ли это из-за того, что она назвала их дядю мужем, или из-за других её слов) (Он сильно вспотел, и шёпот голосов сменился криками) — Теперь, когда ты упомянула об этом... На самом деле, я могу избавиться от Грибка и сделать твоего сына придворным шутом. Чудная идея. Эйгон задавался вопросом, получит ли он от неё хоть какой-то ответ перед смертью. — Ты все еще можешь сдаться. Твой сын станет правителем Драконьего Камня. Эта идея возникла у него неожиданно. Он не успел как следует обдумать её, не понимал, откуда она взялась. Возможно, ему бы доставило удовлетворение разбить фарфоровую маску и увидеть Рейниру на коленях. Возможно, он устал от войны и смертей... В любом случае, это было ужасающим неуважением к Хелейне и их детям. Впрочем, когда он проявлял к ним уважение? — Правосудие в конце концов восторжествует, узурпатор. И моя семья, и я будем рады этому, где бы мы ни были. Ты не увидишь, как я преклоню перед тобой колено. — Что за... — Давай закончим этот разговор. Признаюсь, я думала, что ты уже мертв. — Я умру после тебя. Ты ведь старше. Сейчас он должен позвать своих охранников и попросить их увести её от его имени. Сир Марстон же должен держать её на коленях, широко открыв ей рот, пока слуги помогают ему снять штаны. Он должен... (Они рассказали, что она отправила его жену и мать в бордель. По его мнению, это было бы справедливо, если бы он поступил с ней так же) — Ладно, ладно. Мой Солнечный Огонь давно ничего не ел. Твой сын может посмотреть, прежде чем мои рыцари позаботятся о нем.

***

Во дворе стояла невыносимая духота. Крики Эйгона Младшего и радостный рык Солнечного Огня – вот и все звуки, сопровождавшие казнь. Даже если бы его братья и отец были рядом, они всё равно не смогли бы не услышать плач и стоны мальчика. Когда всё закончилось, к мальчишке подошла одна из служанок Рейниры. Она была настолько потрясена, что выцарапала себе глаза. Остальные присутствующие хранили молчание. (В другом мире Эйгон Младший был бы его сыном. Он звал бы его отцом и научился бы править на Железном Троне после кончины родителей) (В другом мире он мог бы называть Рейниру своей женой) В его голове звучали голоса: они смеялись, кричали, стонали, паниковали и радостно хлопали в ладоши. Эйгон понимал, что теперь они – единственные, кто всегда будет рядом с ним. (В другом мире голосов не существовало бы) (В другом мире он мог бы ...) (В другом мире ...) Эйгон увидел черноту - её цвет. Его стошнило.