Крылья, сожжённые войной: когда небо зовет

Ветер бил в лицо колючими порывами, нехарактерными для этого времени года. Обычно здесь, на юге, морозы подбирались медленно, но сегодня холод пробирался сквозь форму. На лётном поле стояла тишина. Капитан Чон стоял около «Зари», завершая последние приготовления. Рука покоилась на холодной металлической обшивке, в другой сжимал папку со схемами. Обычно улыбчивый и уверенный, сейчас Хосок был напряжён. Складка между бровей, чуть сжатые губы. «Как объяснить? Что сказать?». Тот, кто прервал раздумья, появился из темноты.  Донсу двигался быстро, взгляд насторожённый, лицо серьёзное. Не было привычной легкости. — Капитан.  Что это ещё за вылет? Почему никто ничего не знает? Я был у Тэхёна — он в шоке. Сказал, что никакого приказа для «Зари» не было! —Приказ свыше, хороший мой. Я не могу объяснить. Секретная миссия. — Секретная? Почему мы в одиночку? С каких пор «Заря» работает отдельно от группы? Что происходит? — Прости, Донсу. Мне велено одному. Это приказ. — Один? Без меня? Рука бессознательно сжала край папки. — Поверь, я не хочу этого. Но так нужно. Я вернусь и всё объясню. Обещаю. Донсу застыл, пытаясь найти хоть крупицу правды в этих словах. Лицо исказилось обидой и разочарованием. Чан до последнего надеялся на ответ, но так и не найдя искренности, решил просто уйти «в закат». — Ладно. Я понял. Удачи, капитан, — бросил, не оборачиваясь. Хосок отпустил дрожащий выдох, сжал папку ещё сильнее и поднял голову к ночному небу. Через несколько минут «Заря» завыла двигателями, чувствуя нерешительность пилота. Самолёт рванул с места, взял разбег и, распарывая лунный свет, растворился в холодной ночи. Один. Без стрелка. Последние дни Донсу замечал, как Хосок становился всё более скрытным. Тот уходил, улетал на свои «секретные» задания, каждый раз становясь всё дальше и дальше, не только физически, но и эмоционально. Если бы Донсу не знал, кто такой Чон Хосок, он мог бы заподозрить самое худшее. Слишком уж много совпадений: частые вылеты, загадочные миссии, которых никто не подтверждал, и, самое главное, участившиеся потери самолётов. За последнюю неделю их подразделение потеряло больше машин, чем за последние месяцы. Подозрительным было и то, что «Фурия» и «Маяк» оставались целыми.

***

Чонгук с размаху влетел в дверь, вцепившись взглядом в доклад Намджуна, который тот бросил на столе. Удар был таким, что дверь жалобно заскрипела, а сам омега осел на пол, прижимая листы к груди и шипя от боли. Капитан Ким, который как раз пил кофе неподалеку, подлетел к нему со скоростью света. — Ты что устроил, кролик? — шикнул он, нагибаясь над Чоном. — По-моему, я вижу бабушку… Тэхен замер. — Бабушку? Но ты же говорил, что никогда ее не видел, она умерла до твоего рождения! — Она зовет меня… махнула рукой! — мечтательно пробормотал. Ким ахнул, затем схватил Чонгука и начал трясти. — ЧОН ЧОНГУК! НЕ ИДИ ЗА НЕЙ! — Но она такая добрая… — протестовал тот, продолжая помахивать невидимому силуэту. Капитан, не раздумывая, ударил ладонью по затылку. — Это не бабушка, а твое воображение, перегретое от недосыпа! Младший лейтенант потер затылок, морщась, а потом вскинул голову с самым невозмутимым видом. — Знаешь, капитан, ты прав… Это был дед. И смотрел он на меня так осуждающе, уверен, хотел сказать: «И этого ты выбрал себе альфой? Ничего лучше не смог найти?». Еще и пальцем грозил, мол, «думай, пока не поздно». Дедушка… Я скучаю… — Ну, вообще-то, я довольно достойный вариант, —поправив воротник. — Можешь передать деду, что он ошибается. —Он уже ушел. Да и сомневаюсь, что он согласится вернуться ради того, чтобы обсуждать тебя. — О, не беспокойся. Если бы задержался хоть на минуту, он бы понял, что я именно тот альфа, который нужен. Уверен, он даже одобрил бы меня, увидев, как я забочусь о своем омеге. — Это ты про то, как ты меня отпиздил только что? — Не было такого. Омега надулся, собирая бумажки по полу. — Нам уже вылетать пора, котенок. Давай помогу и пойдем. — Помогай молча. Не разговариваю с тобой, — фыркнул. Тишина между ними сохранялась, пока шагали по бетонному перрону к «Фениксу 2.0». Даже когда до самолёта оставалось всего несколько метров, Тэхён лишь исподволь бросал быстрые взгляды на Чонгука, но омега демонстративно отворачивался, выражая недовольство. У трапа их уже ждали пилоты из «Маяка». Кто-то прихлёбывал кофе из термоса, кто-то перекидывался шутками, однако, заметив капитана и его омегу, все моментально выпрямились, стараясь держаться по уставу. — Все в сборе? — Так точно! — бодро откликнулся Чон Хосок, стоявший чуть впереди с недопитой чашкой кофе. — Хотя не пойму, зачем тянуть за собой всю эскадрилью на такой «мелкий рейд»? «Феникс» с «Зарёй» и в одиночку бы справились. Тэхён нахмурился. Собственные мысли, только что оформленные вслух капитаном Чоном, заставили почувствовать себя неуютно. — Есть приказ — будем выполнять. А может, это всего лишь учение. Я последнее время мало понимаю приказы. Все странным кажется. А сам на Хосока поглядывает. Чонгук, старательно показывая независимость, окинул всех взглядом, но так ничего и не сказал, лишь вздохнул чуть более громко, чем обычно. — Ладно, шутки в сторону. Задача: разведка с южной стороны. По данным, там якобы замечено движение техники, но информация неполная. Летим группами: «Феникс» и «Заря» — первая волна, остальные — прикрытие. Вопросы есть? Толпа промолчала в ответ. — Тогда рассаживайтесь.  Вылетаем через десять минут. Пока пилоты расходились, Чонгук, с привычной недовольной миной, полез в кабину «Феникса». В последний момент он обернулся к Тэхёну и скривил губы в чуть насмешливой гримасе. — Если вдруг меня всё-таки заберёт дед, хотя бы запиши себе на будущее, как будешь по мне плакать. Капитан прищурился. — Даже в загробном мире догоню — скажу, как ты был неправ. Пилот лезет за своим омегой, а тот чего-то ждет, ногу в самолет не перекидывает. Альфа остановился прямо напротив аппетитной задницы, ведя носом. Лейтенант обернулся, усмехнулся, да половинками повел прямо перед лицом. Заигрывать решил. — Весело тебе, недотрога? Чонгук, с самым невинным выражением на лице, всё же продолжил «дразнить» капитана, чуть сильнее прогибаясь в пояснице. Альфа коротко рыкнул, наклоняясь ближе, вдыхая усилившийся запах. — Капитан, вы уже на привязи? — Я с тобой чокнусь, крольчатина… Да как укусит за правое полупопие, лейтенанту только орать и оставалось: прыгать некуда, драться опасно. Тэхен не удержался, пальцами коснулся бедра, сжав с лёгким напором, чтобы тот понял: дальше не будет так сдерживаться. Хватит от него бегать. — Когда у тебя начнется? — Через пару дней. Я отпросил нас у майора.  — закатывая глаза от теплоты рук. — Черт, сожми сильнее. Тэхён тихо выругался себе под нос, в груди волной прокатилось возбуждение. Усилил хватку, сжимая округлое бедро Чонгука. Омега дёрнулся, но куда там — он крепко зажат между самолётом и настойчивым альфой. — Сильнее? — хриплым шёпотом уточнил капитан, сдвигая ладонь вперед, ближе к паху. Тёплая ткань формы пропиталась терпким ароматом, переплетённым с цветочными омежьими феромонами. Склонившись, слегка прикусил левый выступ бедра — пощупал лёгкую вибрацию под кожей. Чонгук всхлипнул, схватившись за рукав капитана, но не отталкивал, напротив, пальцы сжали ткань посильнее, призывая не останавливаться. Тэхен выдохнул возбужденно, дотянулся зубами до нижнего края ремня на форме омеги и чуть подтянул вниз. Тот инстинктивно выгнулся ещё больше. — Нам бы остановиться… — Как? Шумно втянул воздух, стараясь хоть немного унять внутренний трепет. Голова шла кругом, и всё в теле загоралась от прикосновений альфы. Попытался обернуться, рывком запрокинув голову назад, ударяясь о холодный металл самолета. В груди разгорается привычная волна жара. Останавливаться сейчас? Никогда. Капитан вплотную прижался, сильно, так что в груди отозвалась приятная тяжесть. Пальцы уверенно зашли за край верхушки брюк, и омега дёрнулся, поддался вперёд, подчиняясь внутреннему зову. Твердую небольшую плоть оплели длинные пальцы, что нежно сжали, вызывая скулеж. — Ну же, — прорвалось сквозь губы капитана. Надавил чуть выше бедра, поднимая омегу, чтобы голова легла на плечо. — Не надо делать это прямо здесь… — полувсхлип. Звук сорвался, когда Тэхён провёл ладонью вплотную по вздрагивающей талии, задирая ткань рубашки, а второй ловко надрадрачивал член непослушного младшего.   — Поверь, если бы я мог запереть тебя в кабине «Феникса» прямо сейчас…Если бы там было столько места… — скользнул губами к линии шеи, вдыхая цветочный аромат феромонов. Запах заполнил лёгкие, и внутри всё окончательно взорвалось. — …я бы не выпускал тебя неделю. Мы бы померли от голода, но это был бы самый счастливый конец. — Извращенец, — хрипло. Пальцы сами сжались на широкой ладони Тэхёна на талии. Простонал отчаянно, пытаясь найти опору, чтобы расслабиться окончательно. Альфа все ловчее орудовал по возбужденной плоти, ноги подкашивались. — Я твой извращенец, —скользнув вверх по напряжённой спине. Рубашка подвинулась, обнажив полоску кожи на плече, и Тэхён жадно приник, оставляя короткий влажный поцелуй с отметиной. Сердце гулко стучало — мог поклясться, что звучит громче, чем любые двигатели на аэродроме. Адреналина щедро подливала мысль: «Если кто-то из сослуживцев сейчас заглянет за фюзеляж…». — Я… приду к тебе …Скажу, что у меня дела в ангарах. Или под предлогом осмотра самолётов. Выкручусь. Альфа тихо рыкнул, подтверждая, что идея определённо нравится, вцепился зубами в то самое место, где уже цвёл красный след. Теперь укус вышел чуть сильнее. Чонгук зажмурился от едва ли не блаженной боли. — Сладкий, — прошептал Тэхён, лизнул мокрый след. — Не забудь… только попробуй сбежать. Я скоро членом койку пробью. — Бедненький мой… — выстанывая почти громко, из-за чего пришлось закрыть рот рукой. — Давай же, любимый…. — Прям здесь? — Прям мне в руку. Давай, кролик, покажи, как ты это красивое делаешь…. Хватило лишь на несколько секунд. Чонгук позорно кончил на лестнице, зажатый своим альфой, вновь ударившись головой о боевую подругу. Тэхен смотрел, не отрывая взгляда, как его сокровище содрогается и стоны сдерживает, закусывая губы. Захотелось прямо тут войти в него, чтобы повторить увиденное неоднократно. — «Феникс», мы вылетать планируем? — раздалось из кабины. — Блять, — выдохнул Чон, пытаясь восстановить твердость в ногах. — Сколько времени прошло? — Как знать, — вытащив ладонь из штанов омеги, облизывая пальцы. Капитан все еще возбужден. Очень сильно. Плевать ему сейчас на этот сраный вылет, когда тут обожаемое существо такое разнеженное. Вылизывает горчащую на языке жидкость, выстанывая низко от наслаждения. Омега отзывчивый, кончил для него, но хочется большего… — Тэхен… Чонгук руки тянет к красивому телу, расстёгивая пряжку. Юркая ладонь опускается на член через секунду, сжимая ощутимо. Пальцев не хватает для обхвата, что вызывает дрожь. Никогда еще не видел Кима раздетым, оставалось мечтать только, фантазировать. Превосходит ожидания. Вынимает резко ладонь, пытается с пуговицами на брюках справиться, чтобы освободить из плена горячее возбуждение. Просто посмотреть хотелось очень, как темно-красная массивная головка резким ударом отпрянет от ткани, как внушительное «достоинство» капитана нельзя будет миниатюрными руками охватить. — Боже… Не верит глазам. Красивый. Даже тут красивый. Тэхена создавали ему на радость.  — Чон-а, пожалуйста… Кролик на то и кролик, что трахаться постоянно хочется. Не о скорости речь, не о плодовитости. Знал альфа, какой «позывной» давать младшему. Тот своими резцами уже половину губы рассек в кровь, пока любовался тихо, потираясь ягодицами о лестницу в нетерпении, пока обвитую венами плоть оглаживал. — Такой большой… — Для тебя растил, омега. — Дурак… Охватывает вновь длинными пальцами, но их не хватает, пытается двумя руками, скользя от основания до головки, выбивая из капитана полустоны хрипящие. — «Феникс», как слышно? На взлет пора, время поджимает. Тэхен? Пофиг им на все. Ким плавится в неумелых руках, что так хотят ублажить ответно. Двигаются быстрее, пальцы головку задевают, чуть надавливая, смазывая предэякулят, что миндальный ликер по воздуху разносит. — «Феникс», мы сейчас либо без вас улетим, либо пойдем смотреть, чем вы там заняты… Амплитуда более резкая, рваная. Дыхание тяжелое. Альфа уткнулся в шею Чонгука, втягивая носом необходимый запах. — Кролик…Я…. Резко кончает, заляпывая руки и форму омеги, тот даже дернулся от неожиданности. Тэхен пытается отдышаться, ладонью узел сдерживает на основании члена, чтобы от эмоций, накативших внезапно, не раздулся. Самолет еще пилотировать надо. — Красавцы, конечно. Хоть бы скрылись с глаз. Стыдоба, — закатил глаза Хосок, стоявший около «Феникса», что тормозил вылет уже на восемь минут. — Собирайтесь в кучу и начинаем. Быстрее закончим, быстрее свои игрища продолжите. Извращенцы! — Не завидуй, - ухмыльнулся капитан Ким, прикрывая штанами неопавшее достоинство. — Сейчас все будет, не вопи! Иди пока к себе, дай минуту и будь человеком. — Ладно, но это пиздец… Как развидеть?  Шаги Хосока с легким смехом удалялись. — Как стыдно… — И не говори, — усмехнулся. — Это все потому, что ты недотрога. — Это все потому, что ты, козлина, меня на эмоциональных качелях прокатываешь ежедневно! — Поговори мне тут еще. Забирайся давай! — Вот и заберусь! — Вот и забирайся! Чонгук, бросив недовольный взгляд, всё же полез в кабину «Феникса», шумно отдуваясь при каждом движении. Тэхён подстраховал его сзади, видимо, чтобы «не свалился» от собственного возмущения. И всё равно не удержался от едва заметного шлепка по вызывающе округлой задней части, успев шёпотом добавить: — Я говорил, что люблю тебя? — Дурак. —  уткнулся в кресло, улыбаясь. — «Феникс», вы заебали! — Да на связи мы, вылетаем! Тэхён коротко фыркнул и занял кресло пилота. Чонгук по привычке проверил оружейный отсек, хотя и знал, что обычно на таких «загадочных» заданиях почти не приходится стрелять. Потом, тронув рацию, связался с остальными. — «Феникс» к «Заре» — вы на взлётной полосе? — Уже катаемся вокруг вас, пытаясь успеть. Давайте, заводите движки быстрее, — донёсся хрипловатый голос Донсу. На дальнем плане слышался невнятный смех Хосока, видимо, продолжавшего стебаться. — Завожу. —ловко щёлкнул тумблерами и рычагами, и «Феникс» ожил низким уверенным рёвом. — Проверяем тягу... — механический гул нарастал, вибрация прошла по корпусу. — Вижу, что вы заводитесь, — отозвался ещё кто-то из звена. — Все, готовность через тридцать секунд. — Понял, — подтвердил капитан Ким, криво улыбнувшись на вспышку раздражения омеги рядом — Чонгук едва не уронил мелкие приборы, когда самолет рывком переместился на линию выруливания. Через несколько минут все машины заняли строй на взлётной полосе. С короткими подтверждениями о готовности и гулом двигателей эскадрилья оторвалась от земли. Тучи над ними расходились, солнце слепило глаза — классическое утро с миссией неизвестной важности, но всех подорвали «ко двору». — Ни одной конкретики, — буркнул Чонгук, мельком глянув в рацию. — Сказали: «Поддержка на южном рубеже». А где конкретно? И почему в таком составе… — Не знаю. Приказ от штаба… —сосредоточенно выискивая на горизонте подозрительные огоньки. —Обычно на такие мелкие задания могли двоих-троих отправить. Но подняли всех — будто ждали чего-то серьёзного. Но серьёзного так и не случилось. Вся группа благополучно прошлась по заданному маршруту. В нижних слоях облаков скрывалось всего парочка вражеских расчётов — кажется, неполноценный пост или небольшая застава. Молниеносный налёт сверху — и условного врага уже не стало. — И это все? — донёсся голос Донсу. — Так мы ради этого всей толпой летели? — Похоже, да, — ответил Чонгук, переключаясь на общий канал. В наушниках чуть треснуло от статических шумов. — Уничтожили там пару огневых точек, ещё грузовик взорвался. Больше никакого движения. — Скупая награда за столько топлива, — ухмыльнулся Хосок. — Похоже, кто-то в штабе перестраховался. — Или хотел отвлечь нас, — с нажимом добавил Ким, кидая быстрый взгляд на пульт. — Но это уже другая история. Все задачи выполнены. Возвращаемся. На базе разберёмся, почему такой приоритет. Так и вышло: вернулись через час, отстрельнув остатки патронов по ничтожно слабым целям. На аэродроме никто не встречал их приветственными криками — видно, понимали, что задание вышло «пустым» и вряд ли заслуживало особых почестей. — Видимо, кому-то наверху было выгодно именно так, — лаконично подытожил Тэхён, выползая из «Феникса», глянув в холодные облака над полосой. — Хотя в нашем штабе всякое бывает. — Ещё поиграют нам на нервах, — пробормотал Донсу, подходя к друзьям. — Чонгук, не забудь, там Хосок сказал, что хочет с тобой поговорить. Говорит, что-то важное. — О? — омега замер. — О чём? — Без понятия, — Донсу пожал плечами. — Но выглядел он… м-м, странновато. — Ладно, ребят, —потянувшись и вскинув шлем подмышку. — Давайте сначала поедим, а потом разберёмся, кто и что там задумал. — Согласен… И потом, капитан, — тихо добавил, — не забыл нашу договорённость на ночь? — Не забыл, —сжав ласково пальцы своего кролика.

***

Коридор погружён в полумрак — тусклые лампы слабо колышут свой жёлтый свет, отчего длинные тени вдоль стен кажутся ещё темнее. Сыроватый воздух несёт приглушённый запах пыли и машинного масла с летного ангара, откуда доносятся редкие отзвуки голосов и лязг металла.  Хосок стоит у стены, держа в руках увесистую папку с бумагами. Через минуту показывается Чонгук, что движется тихо, хотя в каждом шаге чувствуется что-то вроде сдержанной агрессии или, скорее, тревожной готовности к стычке. — Вы меня вызывали, капитан? Хосок поднимает глаза, ухитряясь выглядеть безразличным.   — Вчерашние документы. Ты должен был передать их капитану Киму. Но… они почему-то остались у тебя. Чонгук принимается за папку, мельком глянув на обложку. — И ради этого вы лично попросили меня прийти сюда? Могли бы попросить связного или вообще отдать кому-то из подчинённых. Похоже, он ожидал подобной реакции, но всё равно выглядит слегка уязвлённым. — На самом деле, нет. Я хотел поговорить с тобой — именно лично, без лишних ушей. — Насчёт чего? — Ходят слухи… да и ты сам говорил, что слишком интересуешься моими одиночными вылетами, — нехотя выдавливает. — Понимаю твой пыл, но... это приказы, Чонгук. У нас у всех есть своя зона ответственности. — А я и не против приказов. Просто эти приказы — слишком закрытые. Неучтённые полёты, о которых не знают даже наши капитаны и лейтенанты. И.… слишком тёплое отношение к вам со стороны моего отца, адмирала. Не кажется ли вам, что это вызывает… вопросы? — Контр-адмирал чётко знает, что доверять мне можно. А остальным этого знать не обязательно. Вот и всё. — И это всё, что вы можете мне сказать, капитан? У вас с моим отцом… ну, как это назвать? Слишком большие секреты? — Я уже говорил, что не могу всё раскрыть. Поверь, то, что я делаю, не вредит «Маяку» и не несёт угрозы нашей базе. Если тебе этого мало, уж извини. — Мне важно понимать, кому доверять. Мы… одна команда. И когда кто-то укрывает свои задания от капитана Кима, вызывает сомнения уже у меня. А твоя связь с моим отцом… Будто он тебя… покрывает. — Ты не всё понимаешь… Кое-что выходит за рамки фронтовых будней. Но обещаю: я никогда не предам «Маяк» и не поставлю вас под удар. Твой отец, он… — осекается, морщась. — Ну? Что мой отец? — тон становится более требовательным. — Он доверяет тебе, а от меня только отмахивается проверять «чужие документы»? С каких пор он стал таким… избирательным? Не понимаю я этих ваших лобызаний по углам. Вот, вчера, например, застукал вас около столовой, где он тебя по макушке гладил. Не то, чтобы ревную, пойми правильно, но он не тот человек. — Всё, что я могу сейчас сказать: он не делает ничего плохого. И я тоже. Но наши отношения… личные. И я не готов говорить об этом. — «Личные»? —обдав капитана холодным недоверием. — В любовники к моему отцу заделался? А как же Донсу? Да ты же, блин, альфа! Хосок от чего-то рассмеялся заливисто, ударив себя по коленке, сгибаясь пополам.   — Тогда что? — перебивая неконтролируемый поток эмоций. — Ты же понимаешь, как это выглядит со стороны? Я вижу, как вы перешёптываетесь, как он на тебя смотрит с… нежностью или что-то вроде того. Мне что думать? Весь наш «Маяк» гадает, что за важный пилот такой, что может в одиночку по приказам улетать, а генералу об этом ни слова! Мой отец скрывает. Ты скрываешь. Донсу… страдает, потому что ничего не понимает, а ты тоже его в курсе не держишь. — И именно поэтому я прошу: не ищи на стороне ответов. Дай мне самому объяснить всё, когда буду готов. Чонгук шумно выдохнул, прикрывая глаза на секунду. — Ты слишком много просишь, капитан. Мы не в детском саду. Люди гибнут, а ты летаешь налево и направо неизвестно куда. Мы здесь не просто так, а на войне. Любой секрет может стоить нам всем жизни. Альфа выпрямился. Посмотрел с какой-то доселе неизвестной нежностью, а потом рукой по волосам омежьим проводит. Аккуратно так, цепляя особо непослушные, разглаживая. Чон даже в ступор встал. — Слушай, я понимаю твой гнев. Но, в конце концов, я несу ответственность за свою часть работы перед контр-адмиралом. И перед самим собой. Никто — ни «Феникс», ни «Призрак», на «Ртуть», ни «Мираж», ни «Зеленый», ни «Тень», ни «Заря» — не пострадает из-за моих действий. Я бы не позволил. Да и твой отец… Поверь, у него нет злого умысла или планов, которые ставят вас под удар. — И как долго это «немного» продлится? — Чонгук тряхнул головой, скидывая руку. — Пока вы там, с моим отцом, решите, что я «достаточно надёжен» или «достаточно умён», чтобы узнать правду? — Прости. —произнёс это совсем тихо, без явной надежды на прощение. — Но ты всё поймёшь, когда придёт время. Омега поджал губы, тяжело моргнув, сдерживая желание накричать или бросить что-то весомое в стену. — Знаешь, капитан, я когда-то восхищался тобой, считал тебя образцом честности и открытости, дружелюбия. Но теперь… — он не договорил, лишь горько усмехнулся и сделал шаг назад, медленно переводя взгляд на стену, где под слоем краски едва виднелись старые следы чего-то написанного. — Может, и вправду что-то выходит за рамки фронтовых будней. Но я не позволю этим «рамкам» разрушить то, что мы тут построили. Если вдруг твой секрет станет угрозой — я вмешаюсь. Ясно? — Я понял. Отвёл взгляд, хотел что-то добавить, но не стал. Внутри теснилось: «Я тоже не хочу этого. Я всегда был с вами», — но вслух сказать не решился. Чонгук кивнул, коротко, почти по-военному, затем развернулся и зашагал прочь. Ещё мгновение — и он растворился в конце коридора, оставив Хосока одного в мерцающем свете ламп. Капитан, прикрыв глаза, провёл ладонью по лицу и тихо пробормотал: — Прости меня, родной человек… О том, что вечерние планы влюбленных придется поменять, о том, что Хосока пора было уже прижимать к стенке, пришлось забыть. В 18:40, за три часа до предполагаемого отбоя, на летную часть напали.