Крылья, сожжённые войной: когда небо зовет

Тёплое дневное солнце пробивалось через плотные шторы медицинской части, освещая бледно-зелёные стены и металлическую кровать, на которой лежал Чонгук. Правая нога была зафиксирована на специальной подставке, тщательно забинтована. Несмотря на это, омега выглядел вполне бодрым, с интересом поглядывая в окно, где мелькали фигуры солдат. — Лежи спокойно! — возмущённо пробормотал Сокджин, склоняясь над омегой и поправляя бинты. — Ты что, забыл, что тебя едва собрали по кусочкам? — Хён, я просто повернул голову! — Головы поворачивать — первый шаг к тому, чтобы снова оказаться на операционном столе! — уверенно заявил доктор, складывая руки на груди. — Вот что ты за пациент такой? Даже под наркозом шевелился! — Я, наверное, просто… активный. — Активный он! — возмутился Сокджин, но в уголках губ мелькнула улыбка. — Знаешь, что активное? Это моё сердце, которое вот-вот остановится от твоих подвигов! Омега тихо засмеялся, глядя на взволнованного Кима, который крутился вокруг него уже несколько часов. — Хён, всё не так плохо. Я же улыбаюсь. — Улыбаешься? Вот и не смей! — насупился Сокджин. — Кто разрешил тебе быть таким милым, когда едва залатали? Чонгук фыркнул, прикрывая рот рукой. — А ты сам отдыхаешь хоть? — Отдыхаю, когда такие, как ты, не ломают себя! Знаешь, что самое ужасное? Ты теперь мой самый сложный пациент. И что я скажу твоему отцу, если что-то пойдёт не так? — Отец? Он уже знает? — Конечно, знает, — Сокджин резко выпрямился, уперев руки в бока. — Я даже не представляю, что он сделает, когда приедет сюда. Но пока он в пути, я твой единственный защитник. Так что, умоляю, лежи спокойно и не провоцируй судьбу. Младший тихо рассмеялся, опираясь на подушку. — Хён, ты лучше всех. — Знаю, — важно кивнул доктор, поправляя халат. — И, кстати, если будешь продолжать комплименты, я, может, даже разрешу тебе шоколадку, когда тебе станет лучше. — Шоколад? Звучит чертовски заманчиво. — Тогда слушайся! — воскликнул, заключая негласную сделку. Тихий скрип двери нарушил лёгкую перепалку. Сокджин резко повернул голову, недовольно хмурясь, готовый отчитать незваного гостя, но, увидев капитана, осёкся. Альфа стоял на пороге, не решаясь сделать шаг внутрь. Широкие плечи были слегка опущены, руки нерешительно теребили край куртки, а взгляд метался между Чонгуком и полом. — Капитан, — Сокджин нарочито строго сложил руки на груди. — Вы зачем сюда? У пациента режим покоя. — Я... — Тэхён замялся, поднимая глаза. — Хотел убедиться, что он в порядке. Чонгук, лежавший на кровати, чуть привстал, опираясь на локоть. На лице мелькнула растерянность, но тут же сменилась лёгкой улыбкой. — Я в порядке, капитан. Даже Сокджин-хён подтвердит. — Да, — нехотя буркнул доктор. — Но, если этот альфа сейчас начнёт тебя тревожить, я его выгоню, не сомневайся. Тэхён наконец решился и сделал несколько шагов вперёд, остановившись у кровати. Смотрел на Чонгука, но не осмеливался поднять глаза выше его покалеченной ноги. — Прости… Омега удивлённо посмотрел на него. — За что, капитан? — За всё, — едва слышно произнёс Тэхён, тяжело выдыхая. Взгляд, наконец, встретился с глазами. — Ты не должен был быть там. Ты не должен был пострадать. — Это война. Мы – ресурсы. Мы оба знали, на что шли. И я сделал то, что должен был сделать. Вы тоже. От чего столько вины в глазах, капитан? Знаю, как был дорог вам «Страж», сам ревел, когда опомнился. Но, мы живы, сможем сесть экипажем другой боевой единицы. Все к лучшему, хотя вы сейчас, уверен, со мной не согласны. — Но это не делает меня менее виноватым, — прошептал альфа, глядя в черные омуты. — Я должен был защитить тебя. Сокджин шумно вздохнул с угла комнаты, заставляя обоих обратить на себя внимание. — Знаете что, капитан? Если вы сейчас не перестанете самобичеваться, я выпишу вам наркоз для сна. Принцесса наша жива, это главное. Чонгук хихикнул, а Тэхён, впервые за всё время, позволил уголкам губ дрогнуть в слабой, почти незаметной улыбке. Атмосфера изменилась, оба выдохнули. Тяжелый груз спал, хотя и оставалось много вопросов: как быть дальше, где взять борт, что у них за отношения такие, почему у альфы столько страхов, как долго будет заживать нога, когда начнутся тренировки. Но потом…. Глаза в глаза. Сердце забилось быстрее, дыхание стало тяжёлым. Воздух в палате стал гуще, а каждый вдох давался с трудом. Тэхен вновь стоял слишком близко, слишком... властно. Взор притягивал, не давая отвести взгляд. Альфа тоже заметил изменения, хотя, казалось, был инициатором. Зрачки расширились, а лёгкая улыбка, что раньше выглядела вполне невинной, приобрела совершенно иной оттенок. Склонился чуть ближе, слегка наклонив голову. — Может, поговорим об этом позже? — низким, будоражащим шепотом — В.… менее официальной обстановке? Чонгук сглотнул, щёки начинают пылать. Взгляд метнулся к Сокджину, который демонстративно шумно перебирал бинты в углу, делая вид, что великий слепой, глухой, немой. Ким вообще столько поведал в медицинской части, застукал даже двух альф неделей ранее в очень пикантной позе, промолчал и ушел, его удивить сложно. Сам опытный. — Капитан. Я не уверен, что это... уместно. — Почему же? — Взяв омежью руку, поглаживая большим пальцем по ладони. — Мне кажется, нам есть что обсудить. Например, как ты всегда успеваешь выглядеть так... очаровательно, даже в такой ситуации. — Тэхён! — Возмутился шепотом, а сам краснеет еще больше, впервые назвав капитана по имени при нем же.   Сокджин, наконец, громко прокашлялся, возвращая обоих в реальность. — Так, —прозвучал с явным сарказмом. — Здесь место со святым духом Гиппократа, а не место для прелюдий. Хотите совокупиться, бога ради, благословление даже дам, но не сейчас. Нога не заживает за пару минут, к вашему огромному сожалению.  Капитан, крошку обижать нельзя, не в мою смену. Вот говорила однажды соседка: «Дай волю альфам, они и в пекарне бублик с феромонами найдут, лишь бы отверстие было». Так вот, котятки, ведите себя прилично, иначе мне придётся применить свою уникальную медицинскую технику — подушкой по голове. Или, что хуже, оставлю вас без моего знаменитого супа из полевых трав, который так нравится всем страдальцам. А вы, как ни погляди, очень страдаете. От недотраха. Чонгук фыркнул, прикрывая рот ладонью, пытаясь сдержать смех. Тэхён повернулся к доктору с поднятой бровью. — Суп из трав? Вы ещё и кулинар? — О, капитан, я кулинар, философ, красавец, спаситель раненых душ, мастер полевых компрессов, советчик в сердечных делах, повелитель бинтов, лорд лейкопластыря, великий шаман с отваром из ромашки, правитель всех санчастей и окрестностей, непревзойдённый укротитель упрямых пациентов, магистр сарказма, стратег в битве за чистые простыни и на дуде игрец, — гордо произнёс Сокджин, поправляя халат. — Поэтому, если вы планируете продолжить свои... так сказать, манёвры, делайте это где-нибудь подальше от моего медицинского царства. — Учту, доктор, — ухмыльнулся Тэхён, отпуская руку Чонгука и демонстративно отступая на шаг. — Но знайте, ваше царство куда приятнее, когда вы не угрожаете супом. — Запомните это, капитан, — Сокджин сделал вид, что грозит пальцем, но не смог сдержать улыбку. — И, пожалуйста, держите свои альфа-феромоны под контролем. Душновато. Чонгук, едва сдерживаясь от смеха, решил подыграть. — Хён, а дуда у тебя фирменная или армейская? Может, она зарегистрирована как оружие массового убеждения? Сокджин драматично вздохнул, театрально приложив руку к сердцу. — О да, моя дуда, она уникальна! Её мощь настолько велика, что даже генералы кланяются, а пациенты смиренно засыпают прямо на месте. — Ну, пациенты явно не все, — вставил Тэхён. — Один вот, так и шевелится, даже в гипсе. — Вы ещё тут?! — Сокджин резко повернулся к капитану, делая вид, что ошеломлен. — Я думал, вы, капитан, отправитесь исполнять свои альфа-обязанности: нести героизм и распространять феромоны за пределами моей скромной обители. — Простите, доктор, — альфа картинно прижал руку к груди, делая вид, что раскаивается. — Не хотел мешать вашему величеству на троне из бинтов. — На троне из бинтов, — с гордостью повторил Сокджин, — за которым правит магистр компрессов и властелин лейкопластыря! Чонгук захихикал, но тут же сделал серьёзное лицо. — Так значит, хён, вы у нас лейкопластырный повелитель? Звучит очень серьёзно. —Звучит судьбоносно! — с надменным видом. — Если бы не я, у вас всех бинты бы свисали, как ленточки на ёлке, а антибиотики вы бы пили с хлебом! А теперь, капитан, если вы не покинете мой тронный зал, мне придётся вызвать лейкопластырь-охрану. Тэхён рассмеялся, отступая к двери. — Хорошо, доктор. Я сдаюсь. Разрешите отвесить комплимент, ваш царственный сарказм — это то, что держит нас всех на плаву. — А вас я держу на плаву только потому, что иначе утонете, — парировал Сокджин, поворачиваясь к Чонгуку. — И ты, принцесса, не радуйся. Если я увижу, что ты снова пытаешься вертеть головой, я тебе такую корону из бинтов сделаю — век не снимешь! Чонгук притворно вздохнул, но на губах играла улыбка. — Да, мой лейкопластырный повелитель.

***

Лунный свет едва пробивался сквозь небольшое окно палаты, освещая комнату мягким серебристым светом. Чонгук лежал на своей койке, беззаботно барабаня пальцами по подлокотнику. Снаружи царила глубокая ночь, а тишина изредка нарушалась шорохами и еле слышимыми звуками шагов. Из-за двери, ведущей в коридор, доносились приглушённые охи и вздохи. — Наверняка опять привезли раненого, — пробормотал Чонгук, наклоняя голову, чтобы лучше слышать. — Бедный хён, ему сейчас нелегко. Наивная простота. Вздохнув, омега снова откинулся на подушку, но спокойствие длилось недолго. Внимание привлек странный звук, доносящийся из окна. Лёгкий скрежет, шорох, а затем… нечто массивное и тёмное начало подниматься вверх по подоконнику. — Что за… — Чонгук быстро сел, напрягая зрение, чтобы различить фигуру в темноте. Окно со скрипом открылось, впуская холодный ночной воздух. В проёме появилась голова Тэхёна, а следом за ней и всё остальное. Альфа ловко перемахнул через подоконник и ступил на пол с таким видом, словно это было совершенно обыденным делом. — Вы… — шипяще начал Чонгук, поспешно указывая на дверь. — Потише! Здесь люди спят! — Прости, — Тэхён улыбнулся, показывая рукой на связку полевых цветов и авоську, которая явно содержала что-то вкусное. — Не хотел тебя напугать. Принёс гостинцы. — Вы серьёзно? — Я просто подумал, что тебе скучно. — Скучно? Да ты…Вы… — Чонгук резко оборвал себя, когда за дверью снова раздались громкие шаги. Поднял палец к губам, требуя тишины. — Если нас поймает хён… Вы знаете, что будет? — Знаю, — прошептал Тэхён, опускаясь на краешек кровати. — Но ведь не поймает? Ты ведь не выдашь меня, верно? Чонгук лишь закатил глаза, но не смог скрыть улыбку. — Ладно, что у тебя там? — спросил омега, кивая на принесенное. — Сладости, — ответил Тэхён, доставая небольшую коробку с домашними пирожными, что буквально украл у генерала на столе. — Добывал с трудом. Но подумал, что после такого дня они тебе точно не помешают. — Это… мило, — признал Чонгук, всё ещё смущённый внезапной заботой. — Спасибо, капитан. — Просто Тэхён, — мягко поправил альфа, подавая омеге коробку. — Сегодня без формальностей. — Мне как-то неловко. Я попробую… — Ты называл меня так сегодня уже, Чон-а, — проводя по уже почти родному лицу глазами, а сам пальцам впутывается в волосы, повергая омегу в шок. — Давно мы так близки? — Шепотом, не без возмущения. — Кажется, я люблю тебя с момента, как увидел, — томно вздыхая и высматривая эмоции на лице омеги. — Вы издеваетесь, капитан? Верно? Сначала кричите, уводите в сарай, потом среди ночи врываетесь с цветами и поете песни о любви. Я, конечно, наивный, но не на столько. Любите приключения? Я вот не очень, если честно. — Я полюблю все приключения, где в финале главным призом будешь ты, — неумело, конечно, но откуда опыту то набраться. У него омег никогда не было. Зарились буквально все: сильный, красивый, талантливый, да на деревне первый парень. Семья хорошая. Только вот альфу никто не привлекал: то глаза не те, то губы не манят, то волосы цвета странного, а фигура требует пары килограмм (в военные то годы). Сам отказывался, даже не высматривая временных пассий. Может, не то время, а может и правда не интересовало. На фронте совсем не до отношений было, хотя, честно признаться, начинал засматриваться на особо выдающихся стрелков. Потом только понял, что восхищался, но никак не хотел. — Если честно, Чонгук, у меня совсем нет опыта в ухаживаниях, — почесав затылок, — ты не злись, пожалуйста. Может неумело, но хотелось донести свои чувства, пока не поздно. Хотелось сказать: «Пока твой отец не приехал». — Ты... странный, капитан, — тихо произнёс омега, отворачиваясь, чтобы скрыть пылающие щёки. — Просто Тэхён, — напомнил альфа, убирая руку, но его голос остался таким же тёплым. — Я хочу лишь честности. Жить открыто, пока можно. Если предстоят еще полеты, где нам угрожает смерть, не хотелось бы потерять подобный шанс. Я очень влюблен в тебя, с первой минуты, как увидел волшебные черные глаза. Потом почувствовал запах и пропал. Ощущение, что знал тебя всю жизнь: целеустремленного, совершенно негибкого, порой вредного, но такого обворожительного. Меня манит тебя коснуться…. Считаю это проблемой. Вот если нам летать, как быть, Чон-а? — Это безумие, — прошептал омега, дрожащим голосом. — Может, — согласился Тэхён, пальцы вновь коснулись руки Чонгука, мягко переплетая их. — Но разве безумие не то, ради чего стоит жить? Времени нет думать, растягивать долго, бояться чего-то. Родных нет, друзья умирают ежедневно. Сердце болит постоянно, а рядом с тобой дышать хочется. Чонгук не мог найти слов. Голос альфа звучал так искренне, так глубоко. Посмотрел на переплетённые руки, пытаясь осознать, как в одном прикосновении могло быть столько тепла. — Ты не оставляешь мне шансов на возражения. Но ты понимаешь, Тэхён… это не только безумие. Это ещё и ответственность. За нас обоих. Мне становится страшно. Я пришел сюда, чтобы отдать свой долг. Возможно, даже умереть, несмотря на родословную. Не греться в канцелярии где-то в тылу или удаленном штабе, а воевать! Теперь же весь в сомнениях. Смотрю на тебя, сердце кровью обливается. Отношения на фронте – как самое печальное клише. Всегда кто-то один умирает, а второй доживает свой серый век, если повезет. — Знаю. Поверь, я думаю об этом постоянно. — Альфа сделал короткую паузу, собираясь с мыслями. — Ты прав, это безумие. Каждый день я живу со страхом. Страхом потерять тебя, себя... кого-то ещё. Чонгук нахмурился, смотря на альфу с лёгким беспокойством. — Ты боишься? — До остановки сердца, — признался Тэхён. — Каждый раз, когда я поднимаюсь в небо, я думаю о Раиме. Думаю о том, как держал его в последний раз, как смотрел в глаза, которые уже ничего не видели. Я... Я поклялся себе, что больше никогда этого не допущу. И вот ты. — Он горько усмехнулся, переводя взгляд на их руки.  — Сидишь здесь, рядом, улыбаешься. И мне снова страшно. Страшно до того, что я не могу дышать. Потому что я не выдержу, если с тобой что-то случится. Омега молчал, слова Тэхёна повисли в воздухе, обволакивая. — Я не могу гарантировать, что всё будет хорошо. Но если я не скажу тебе сейчас, что ты для меня значишь, я никогда себе этого не прощу. И если это значит снова рискнуть, я готов. Потому что потерять тебя молча будет больнее, чем что-либо, что я могу пережить. — Кто такой Раим? — с тихим любопытством, боясь нарушить атмосферу искренности. Тэхён вздрогнул. Глаза, наполненные тоской, ненадолго отвели взгляд, прежде чем он снова посмотрел на Чонгука. — Раим... — голос дрогнул. — Он был моим стрелком. Первым. Омегой. Верным, храбрым... слишком храбрым, чтобы выжить. Мы летали вместе больше полугода. Он был зелёным, неопытным, но у него было большое сердце и ещё большее желание доказать, что он способен на что-то большее. Я видел, как он рос, становился увереннее, становился кем-то, на кого я мог положиться в любой ситуации. Он прикрывал меня. Всегда. До последнего. Тэхён замолчал, глаза помрачнели. — А я… не смог прикрыть его. Мы возвращались после задания, были под атакой. Он отбивал их, один за другим. Но одна из пуль нашла его. Я посадил самолёт. Думал, он просто потерял сознание. Но он уже… Голос сорвался, и альфа сделал глубокий вдох, пытаясь удержать себя в руках. — Я держал его на руках, пытался кричать, звать на помощь. Но... никто не смог бы помочь. Я потерял его. — Капитан посмотрел на Чонгука, взгляд был полон боли. — И с тех пор я боюсь. Боюсь потерять ещё кого-то. Боюсь потерять тебя. Омега обнимает его, крепко прижимая к себе. Прикосновения были тёплыми, успокаивающими. Пальцы мягко скользнули по волосам альфы, стараясь пригладить хаос не только внешне, но и внутри. Нежным продольным касанием прогладил путь до шеи, скрывая подступающие слезы, отчаянно пытался сдержать их, но голос дрожал. — Я бы тоже хотел защитить тебя. Как я могу обещать, что не прикрою твою спину? Что не умру? Как, Тэхён? Омега отстранился ровно настолько, чтобы посмотреть в глаза. — Это ведь война. Мы ничего не можем обещать. Я могу только сказать, что, если это случится, то я умру, зная, что был рядом с тобой. Что я сделал всё, чтобы ты выжил. Сердце альфы рвалось на части. Закрыл глаза, позволяя этой боли накрыть его, но, почувствовав тёплую руку на своей щеке, вновь открыл их. — Ты слишком многое для меня значишь, Чон-а, — хрипло произнёс он. — Я не позволю тебе погибнуть. Даже если придётся пожертвовать собой. И впился в губы, как в глоток живительной влаги, сминая нежно то нижнюю, то верхнюю губу, притягивая омегу ближе. Затем касание стало глубже, насыщеннее, яростнее. Первый поцелуй был со вкусом соли от пролитых слез. Сильные руки обвили талию, впечатывая в себя, чтобы пространства не осталось. Ладони Чонгука растерянно скользили по щекам капитана, ощупывая родные линии, хотели запомнить каждую деталь. Сладкий аромат феромонов наполнял воздух, заполняя комнату ощущением невыносимой близости, когда дыхание сливалось в единое целое. Мозг отключился, уступая место всепоглощающей страсти. Тэхён позволил языку скользнуть в рот омеги, мягко очерчивая невидимые узоры, стараясь передать несказанное. Пальцы, грубые, но нежные, скользнули под лёгкую ткань медицинской рубашки, касаясь кожи, покрытой мурашками. Каждое прикосновение оставляло за собой след жара, пробуждая каждую клеточку, заставляя тело омеги подрагивать. Руки искали, исследовали, присваивали. Желание оставить метки, ярко, бесспорно, взрывалось внутри альфы, боролся с этим, стараясь удержаться. Нежное тело под ним начало ерзать, вдыхая феромоны, как воздух, и тихие стоны, вырвавшиеся из губ сержанта, заставили мир на мгновение остановиться. Тэхен резко отсел, приводя себя в чувства. — Прости, прости пожалуйста… Я тороплюсь. Чонгук, смотря на капитана безднами, лишь понятливо кивнул, пытаясь отдышаться. — Мы все торопимся жить. Момент прервался резким звуком из коридора. Снова послышались вздохи, глухие стуки и стоны. — Кажется, Сокджин снова принялся за спасение мира, — выдохнул альфа, нервно потерев виски. Чонгук поднял голову, задумчиво прислушиваясь к шуму. — Странно. Я не слышал, чтобы привезли ещё раненых. Последние два дня вроде всё было спокойно. — Ты думаешь, это кто-то из наших? — нахмурился Тэхён, взгляд стал настороженным. — Может быть, — омега слабо пожал плечами. — Или кого-то нашли. Сокджин говорил, что потеряли связь с одним из подразделений. Он попытался сесть, но альфа мгновенно остановил его. — Лежи, — твёрдо сказал капитан, осторожно придерживая за плечо. — Ты не в том состоянии, чтобы идти проверять. Сам схожу. — Но я должен узнать, кто это, — упрямо ответил Чонгук, взгляд стал серьёзным. — А если это кто-то из нашего подразделения? — Хорошо, но только вместе, — наконец уступил альфа, помогая омеге медленно подняться с кровати, поддерживая на весу. Шаг за шагом они медленно двинулись к двери, звук из коридора становился всё громче. В самом коридоре, к удивлению, ничего не было, зато из открытого кабинета Сокджина шум лился неритмичной песней. Усмехнувшись, капитан приостановил свое шествие. — Ты чего это? — Поверь, ты не хочешь увидеть это, - смешливым шепотом. — Не понял… — Мой маленький наивный омега. Никакого раненого тут нет. Просто Сокджин хёну стало немного скучно одному в медицинской части…. Ну как тебе сказать. Судя по звукам, прям очень скучно было. Зато теперь весело. Скажу одно, даже если он заметит меня через минут пятнадцать, ругаться точно не будет! — А сам смеется, стараясь тише. Чонгук замер, переваривая услышанное. Брови слегка поднялись, а щёки начали заливаться краской. — Ты хочешь сказать... — Именно это! — Подтвердил альфа, подавив очередной смешок. — Это невозможно...Хён не такой. Мне вообще кажется, что он альф недолюбливает. Хочешь сказать, что с омегой? Да ну, брось, точно нет. — О, возможно, и как ещё, — с лукавой улыбкой ответил Тэхён, прислоняясь к стене, затягивая омегу на грудь, чтобы тот уткнулся в шею. — Я тебя предупреждал, что видеть это ты не захочешь. Или все же хочешь посмотреть? Чонгук замотал головой, ещё глубже уткнувшись в шею альфы, скрывая своё пылающее лицо. — Нет! Нет-нет-нет! — пролепетал, вдыхая полюбившийся запах. Тэхён тихо засмеялся, обнимая омегу крепче. — Вот и правильно, Чон-а. Пусть доктор наслаждается своей… творческой активностью, а мы спокойно уйдём, как будто ничего не слышали. Младший сдавленно хихикнул, затем поднял голову и бросил недоверчивый взгляд на капитана. — А ты уверен, что это... то, о чём ты думаешь? Может, он… просто что-то уронил? Может ему там вообще плохо, стонет от боли, а мы тут издеваемся? — Что уронил? Своё достоинство? — поддел Тэхён, снова смеясь. — Чонгук, я, конечно, не эксперт по всем шумам медицинской части, но такие звуки не спутать. Хоть бы дверь закрыли…. — Зато эксперт по другой части, да, Тэхен? – Надулся. — Любовь, как же. Сам за подобным пришел ко мне, руку на отсечение даю. — В какой такой части? — Не прикидывайся, все ты понял, хитрец. С таким-то опытом…. Как вообще тебя ко мне занесло? Щеки совсем стали как у хомяка, сердитый взгляд смотрел упрямо. Капитан умилился, чмокнув прямо в нос. — Опытом? — Тэхён приподнял бровь, его улыбка стала шире. — Ох, малыш, если ты хочешь поговорить о моём опыте, то знай, я с радостью поделюсь. Но тебе придётся обещать, что не будешь краснеть каждые пять секунд. — Тэхён! — возмутился Чонгук, пихнув его в бок. — Ладно-ладно, — примирительно поднял руки альфа, слегка приподнимая подбородок омеги, чтобы встретиться с его взглядом. — У меня совсем никакого опыта, если честно. — Господи, еще и лжец…. Переубеждать не хотелось. Как знал, что не поверит. Никто не верил. Даже командиры из их части, которые подшучивали, повод только дай. А поводов, как оказалось, много. У лейтенанта Юнги рот вообще не закрывался.   — Ладно, поигрались и хватит, пошли обратно доведу, а то ногу тревожить нельзя, и так на поводу у тебя пошел. Мне ваш доктор потом оторвет все, что висит неправильно. — Я сам тебе оторву, опытный ты мой, - фыркает. С ракурса альфы был виден лишь стол и пару крючков для одежды в кабинете Сокджина. Бросив короткий взгляд, чтобы оценить риски попасться на обратном пути, Тэхен остолбенел. Прищурился, чтобы убедиться, что не ошибается. Но нет, форма была слишком знакомой, а звёзды на погонах не оставляли сомнений. — О, вот это поворот, — пробормотал он, широко раскрыв глаза. — Что? — Чонгук, не понимая, поднял голову. — Ты не поверишь, кто там... — Тэхён нервно глянул на омегу и затем снова в сторону кабинета. — Кто? — Омега нахмурился, явно обеспокоенный изменением в тоне капитана. — Майор Ким Намджун, — шёпотом выдохнул альфа. — Что?!