1983

Сохатый пребывал в уверенности, что я отрастил на Эванс во-о-от такенный зуб после той вечеринки в день его рождения. На самом деле все было в точности наоборот. Я снова и снова задавал себе вопрос, почему я раньше на нее не смотрел? Почему только та случайность заставила меня обратить на Эванс внимание? Можно было закрыть глаза на то, что она пиздец как красива, простить ей это, простить и отпустить, и убедить себя, что в Хогвартсе полно таких, хотя, честно сказать, я ни одной больше не видел — но ее дерзость как игла воткнулась в ту часть меня, моей души или сердца, не знаю, которая отвечает за желание зажать девчонку у стены и поцеловать. Я цеплялся к ней, потому что не понимал, как иначе с ней заговорить. Эванс это тебе не Талли. И не Бут. И не та шестикурсница, которая предложила отсосать у меня в Зале Почета. Самое паршивое, что Джеймс с его идиотскими подкатами начал меня бесить. Это ведь я, я сам, всего пару месяцев назад рассказал ему о существовании Эванс. А теперь он вел себя так, будто она всегда ему нравилась до усрачки, и он всегда хотел сходить с ней в Хогсмид. Да Сохатый не так давно был уверен, что она носит железные трусы, ключ от которых похоронен в подземельях. — …слушай, Поттер, я не считаю себя уродиной, и у меня не настолько низкая самооценка, чтобы думать, что ты можешь пригласить меня в Хогсмид только на спор, — прошипела Эванс, когда Джеймс в очередной раз до нее докопался. Разумеется, девки выдвинули уже с дюжину теорий, почему он ни с того ни с сего начал ее клеить, и самой популярной среди них была теория, будто мы с Сохатым поспорили. — Я не иду с тобой по двум причинам: я не хочу идти в Хогсмид и я не хочу идти с тобой. И если вдруг мое мнение насчет вылазки в деревню изменится, поверь, мне есть, с кем сходить, кроме тебя. — Да какого черта? Скорее всего, он еще хотел спросить «с кем?» и не сделал этого, только чтобы не выглядеть совсем уж жалко. — О чем мы будем разговаривать? О квиддиче или о том, как ты великолепен в квиддиче? Я не люблю квиддич, Поттер. Я считаю правила квиддича дурацкими. Какой смысл держать в команде семь человек, если в конечном итоге победу в девяноста пяти процентах случаев приносит ловец? Зачем нужны загонщики, если бладжеры носятся хаотично? Они сами прекрасно справятся со своей задачей. — Ты ходишь по тоненькой щепке, Эванс, — шепотом предупредил я, и только когда сказал это, понял, что говорю шепотом. Я не знаю, почему, но мне захотелось заржать. Искренне захотелось, потому что Эванс сказала Джеймсу то, что никто в здравом уме не решился бы сказать. Я прямо-таки видел, что он сейчас лопнет от ярости и желания переубедить ее. — Хватит делать вид, будто ты хоть что-то понимаешь в квиддиче, Эванс, — поморщился Сохатый, уязвленный до глубины души. — Тогда, может, мы прекратим эту бессмысленную дискуссию и ты пригласишь кого-то, кто понимает? Блэка, например, — ядовито предложила она, кивнув на меня. Я в эту самую секунду наблюдал, как бьется жилка на ее шее, и не сразу понял, когда они успели перейти на личности. — Ты не понимаешь, Эванс. — Я сделал шаг вперед скорее машинально, но выглядело это так, будто я хочу задавить ее габаритами. — Сохатый не собирается всю дорогу обсуждать с тобой квиддич. Он зовет тебя на прогулку. Знаешь, чем занимаются на прогулке обычно? Примерно тем же, чем ты занималась с тем шатеном в пустом классе, додумал я про себя. Ну, может, не так сразу, но… — Нет. Откуда мне знать, — выдохнула Эванс мне в лицо. Я почувствовал ее теплое дыхание, она смотрела мне прямо в глаза, так честно смотрела, что я готов был поверить ее глазам, а не своим. Леший меня за язык дергал. Зачем я вообще полез? Произнося эти слова, я успел обругать себя за дурость, испугаться, что мое разъяснение подтолкнет ее все же пойти с Сохатым, и разозлиться на Эванс за то, что строит из себя святую невинность. — Она просто боится опозориться, — высказался Хвост, когда Эванс еще разок окинула нас с Джеймсом взглядом, полным неприязни, и ушла. — Потому что никогда не целовалась с нормальными парнями. — Она тебе нервы мотает, — поддакнул Лунатик. — Девчонки всегда так делают. — Тебе-то откуда знать, — огрызнулся Сохатый. Ну все, он закусил удила и теперь будет вонять на всех подряд целый день. Лунатик-то чем виноват? Да, у него нет девчонки, но мы все знаем, что дело не в уродстве и не в отсутствии воспитания, чувства юмора или что там еще ценят девушки в парнях. — Может, ты ей просто не нравишься, — я пожал плечами, чтобы мои слова в случае чего могли сойти за шутку. — Такое бывает. Даже я не всем нравлюсь. Прозвучало слегка самовлюбленно, да? Очень высокомерно. Я знаю. Но в тот момент мне требовалось произнести это вслух. Напомнить, что девчонки в первую очередь западают на меня, а потом уже на Джеймса, Найджела, Фоссета и кого бы то ни было. Конечно, я не брал в расчет семикурсников и вообще старших, потому что на их стороне было неоспоримое преимущество — они уже брились, причем каждый день, а не так, как мы, и это, знаете, давало им фору. — Да как я могу ей не нравиться? — фыркнул Сохатый, скорчив максимально равнодушную физиономию, которая никого не обманула. — Ее что, по-твоему, каждый день на прогулку зовут? Ну, разве что Нюнчик. Ах, Эванс, давай вместе приготовим любовный напиток, я покажу тебе, как, — он настолько похоже передразнил хриплый голос Снейпа, что руки зачесались подставить ему заклятие-подножку. — С Нюниусом она, значит, о чем-то треплется, а со мной — не о чем? Ты сам-то разве не понимаешь, как тупо это звучит? — Просто он так же, как Эванс, полный ноль в квиддиче, — подсказал Хвост, но тут же попал под горячую руку: — Ты предлагаешь мне тоже стать безруким идиотом, чтобы угодить Эванс? — ядовито прошипел Джеймс, закинул сумку на плечо и ринулся вперед. Я пошел следом, чтобы не орать через весь коридор, Хвост старался не отставать от Сохатого, а Лунатик плелся в конце. — Тебя тоже бесит Сохатый, которого отшила девчонка? — вполголоса спросил я у него. — Ничего неожиданного, — Лунатик пожал плечами. — С Джеймсом, который всем доволен, общаться легко, но стоит его самоуверенности получить урон, из него начинает лезть дерьмо. Помнишь, как они проиграли Равенкло в прошлом году? О да, я отлично помню, как Сохатый всю неделю после первого матча третьего курса исходил на говно. Он демонстративно швырнул свою метлу, новейшую модель «Стрелы», в кучу школьных метел и сказал, что забрать ее себе может любой желающий. Когда Хвост заикнулся, что был бы рад взять ее себе, Джеймс заявил, что не желает видеть «эту идиотскую метлу» в нашей спальне. — Он не умеет проигрывать, — продолжал Лунатик вполголоса. — И ни разу в жизни не слышал слова «нет». Сомневаюсь, что мистер и миссис Поттер хоть раз ему в чем-то отказывали. Он не воспринимает отказ Эванс всерьез. Думает, что она просто время тянет. — А ты думаешь, правда не хочет с ним идти? — Она делает уроки в компании Нюниуса. — Этот аргумент в исполнении Ремуса получился как чугунная гиря, как Империус — неопровержимым. — Судя по всему, у нее какие-то другие критерии при выборе собеседника, не такие, как у большинства девчонок. — И большинства людей, — кивнул я. — Странно. Она вроде, ну, опрятная. Ногти нормальные, галстук там, косы, все дела. Сдался ей этот Нюниус. Когда Эванс напомнила мне про наш первый день в Хогвартсе, я вспомнил заодно, что они с Нюнчиком ехали вместе. Вместе. И он советовал ей поступать на Слизерин. Но Эванс оказалась в Гриффиндоре. Как я. Я должен был попасть к Слагхорну, а попал к Минерве, чем вызвал у матери приступ изжоги длиной в четыре года. — Может, она грехи замаливает, — на полном серьезе сказал Лунатик. Это я потом понял, что он не шутит, но в тот момент я заржал и даже забыл на секунду, насколько Сохатый меня бесит. — Погоди, так ты серьезно? — увидев упрямую мордаху Ремуса, я осекся. — Какие грехи, Лунатик? Нам пятнадцать лет, какие у нас могут быть грехи? Особенно у Эванс. Что она могла такого натворить, чтобы в качестве искупления терпеть убогую рожу Нюнчика изо дня в день? Расчленила пару младенцев? — Мы ничего о ней не знаем, — лаконично отозвался он, дернув щекой, но развить мысль не успел, потому что Сохатый, столкнувшись с Эванс у двери кабинета защиты, снова пошел в атаку. Она, обхватив себя руками, смотрела на него, а потом со скучающим видом выдала: — Назови хоть один фильм, который показывали прошлым летом в кино. — А Корнер назвал бы? — ответил Сохатый вопросом на вопрос, потому что о маггловских фильмах не знал ровным счетом ничего. — Корнер назвал, — хихикнула Макдональд. — Да он просто трахнуть тебя хочет, — выпалил Джеймс, и я не мог не признать его правоту. — А ты чего от меня хочешь? — с жалостью спросила Эванс. Кажется, на моей роже в тот момент нарисовалось подобие восхищения, потому что она, прежде чем зайти в класс, посмотрела на меня, и уголок ее губ дрогнул. В кабинете мы с Сохатым как обычно уселись за третью парту ближайшего к окну ряда, нас с Эванс разделял только проход. Пока все шумно доставали вещи, я сделал вид, что наклонился за упавшим пером. Выпрямившись, я поймал ее взгляд и произнес всего несколько слов: — «Убийство в «Восточном экспрессе». Эванс понадобилась всего секунда, чтобы понять, что к чему, но этого мгновения мне хватило, чтобы отвернуться и заговорить с Сохатым. Пусть думает, что ей послышалось. Пусть думает обо мне.