1983

— Долго еще? У меня не так много времени, чтобы являться по первому вашему свисту и сидеть тут до посинения. — Последний вопрос на сегодня, мистер Блэк. Сириус закатил глаза. Секундный перебой в зрительном контакте давал ему возможность укрепить защиту, которая в этом душном кабинете на ладан дышала. А еще вопросы и правда казались ему тупыми. — Почему вас не было на трибунах, когда ваш лучший друг одержал победу над Слизерином в финальном матче пятого курса? Первой мыслью, которая родилась и стараниями окклюменции тут же сдохла в голове Сириуса, была: «Они знают». Знают, чем он занимался в тот весенний день. Или подозревают. Копают в том направлении. Скорее всего, допросили кучу народу, сопоставили факты… Времени они не теряют, на работу по проекту критического приоритета брошены десятки министерских сотрудников. Волдеморт одержим идеей избавиться даже от призрака Угрозы, исключить малейшую возможность появления на свет волшебников, способных надрать ему зад. Угрозой называли всех детей, рожденных в конце июля в течение трех последних лет. И будут называть так всех, кто родится в будущем году и в восемьдесят пятом, пока не выяснят, есть что-то особенное в их родителях или озвученные условия — всего лишь бред полоумной старухи. Сириус с Сохатым склонялись к версии, что она просто хотела произвести впечатление на Дамблдора, а в результате пострадали десятки семей. Сучка. Сумасшедшая сучка. Волдеморт не питал иллюзий по поводу настроений магического сообщества. Он знал, что его боятся и ненавидят и, похоже, ловил от этого кайф. Он считал, что вызов ему бросают все без исключения — кроме, разве что, тех, кто охотно лижет его задницу. Вот им ничего не грозило. Семьи Пожирателей, или как их теперь называли, Повелителей Смерти, не трогали, даже если их угораздило родить ребенка «на исходе седьмого месяца». Джеймсу, как известному участнику Сопротивления, такая привилегия не полагалась. Сириус не собирался отрекаться от Сохатого, делать вид, что не знаком с ним, прятаться от Патронусов из министерства и избегать допросов, но чем дальше чинуши забирались в их прошлое, тем больше у них было шансов дотянуться до самого главного. До информации, которая их в самом деле интересовала. Пока он всего лишь «лучший друг Джеймса», в башку к нему никто не полезет, все-таки Блэк, уважаемый род, новые законы обеспечили ему иммунитет. Но если выяснится то самое, эти твари разберут его мозг по слоям, чтобы высосать из него правду, которую Сириус давным-давно похоронил. А по пути они найдут еще кучу всего любопытного. Такого, чего им видеть никак нельзя. — Наверное, я неважно себя чувствовал. Неважно — это мягко сказано. Прошло много лет, а он до сих пор помнил это паршивое состояние. Сердце колотилось где-то в глотке, лоб покрылся испариной, во рту пересохло. Сириус несколько месяцев до того дня боролся с собой, и эта борьба вымотала его так сильно, что он ощущал себя тяжело больным. — Настолько, что пропустили такое важное для вашего друга событие? — Скорее всего. У меня, знаете ли, очень чувствительный нос. Весной бывает жуткая аллергия. — Не припомните, чем вы занимались в тот день? Быть может, ходили в больничное крыло? Или весь день провели в спальне? В голове эхом отдавались давно отзвучавшие голоса. «Разве ты не должен сейчас орать непристойные стишки про слизеринского ловца?» «Он мой брат, стишки надоели еще десять лет назад». «Так почему ты не на стадионе?» «Это наш единственный шанс поговорить с глазу на глаз. Пока все орут непристойные стишки». Сириус скорчил скучающую физиономию и дернул плечом: — Кажется, я был с девушкой. Или… Нет, не помню. Много лет прошло. — Мистер Блэк, у вас было много женщин? — Смотря с чем сравнивать. — Сириус откинулся на спинку стула и небрежно махнул рукой. — Достаточно. Но не так много, как, скажем, у Уильямсона или Пруэттов. Да не дергайтесь вы, это просто пример. — Скольких из них вы любили? — Ну-у, в тот момент, когда я снимал с них трусики, мне казалось, что каждую. Он не собирался называть никаких имен. Ну, разве что одно. Сириус не делал тайны из своих отношений с Мэри. Бывшие однокурсники и все, кто учился в то время, прекрасно знали, что они встречаются с семнадцати лет. Не случись переворот в восемьдесят первом, Сириус был бы женат на ней. До него дошли слухи, что это Вальбурга, полоумная карга, протащила через десятые руки Закон о запрете неравных браков. А ведь когда-то он посмеивался над Сохатым и его навязчивой идеей побыстрее превратить Эванс в миссис Поттер. Теперь уже было не до смеха. — Почему вы не женились на Девятнадцать-шестьсот восемь, пока это не воспрещалось законом? — Ее зовут Мэри. — Мистер Блэк, прекратите дерзить и ответьте на вопрос. Вы вроде бы спешили, а сейчас сами тянете время. — Она просила меня кое о чем, я ее просьбу не выполнил. Мэри сказала, что не пойдет за меня, пока я это не сделаю. Мне казалось, она просто капризничает. — Что за просьба? — Это не ваше дело. Та просьба уже не имеет никакого смысла. — Кто был инициатором начала ваших отношений? Хороший вопрос. У Сириуса не было однозначного ответа. — Наверное, я. Он знал, что Мак-Мак на него запала, и предложил потрахаться скорее от скуки. Чтобы чем-то занять себя. Кем-то занять. Как оказалось, у Мэри не было далеко идущих планов на него. Она собиралась довольствоваться тем самым первым разом, готова была к тому, что он станет последним. С удивительным для подростка цинизмом Мак-Мак объяснила Сириусу, что прекрасно осознает, кто он такой, а кто она. Парень из рода Блэков и девчонка-маггла с нищей окраины Лондона. «Зачем отказываться, когда хочется? — усмехнулась Мэри в ответ на вопрос, почему она вообще ему дала, раз все так хорошо понимает. Сириус так не думал, но тогда ему не хотелось ее переубеждать. Он же не собирался гулять с ней и дальше. — Но я не такая наивная, как все эти дуры, которых ты обычно трахаешь. Это ты в школе весь такой из себя бунтарь и беглец из дома, а когда папаша с мамашей скажут жениться на какой-нибудь жутко чистокровной слизеринке, побежишь как миленький. Денежки все любят, особенно когда их зарабатывать не надо». — А до Девятнадцать-шестьсот восемь вы с кем встречались? — Ни с кем. Я считал постоянные отношения обременительными. Мне было шестнадцать, нельзя меня за это винить. Это все? Вы вызвали меня, чтобы спросить, почему я пропустил матч по квиддичу? — Вы знаете, кто еще из ваших однокурсников постоянно пропускал матчи по квиддичу? Волосы на загривке встали дыбом. Сириус очень хорошо знал, кто еще пропускал матчи. Все знали. — Да. Эванс редко приходила на стадион. Этот факт на младших курсах был поводом считать ее странной. Это преступление? Не интересоваться квиддичем. Хотя лет до пятнадцати я именно так и считал. — А потом? — А потом я понял, что в жизни полно вещей куда более увлекательных, чем квиддич. Только Джеймсу не говорите. Сириус нагло улыбнулся. Тоненькая преграда, созданная хилыми силами окклюменции, грозила вот-вот порваться, как старый носок. Не говорите Джеймсу. Но не про глупость о квиддиче. «Не говорите Джеймсу, почему я не пришел на матч. И не заставляйте меня говорить». — Можете идти, мистер Блэк. Сириус вывалился в коридор, миновал дежурные посты, отметился на выходе и оказался наконец на улице. С тех пор, как к власти пришел Волдеморт, тупик, где раньше стояла телефонная будка, оградили защитным куполом, и магглы теперь думали, что там идет вечный ремонт. Отсюда следовало аппарировать, потому что выход за границу купола считался нарушением Закона о Самобытности магического мира, а у Сириуса зеленый крест не сходил с кожи уже третий месяц. Еще пара взысканий — и даже фамилия не поможет избежать двухнедельного заключения в Азкабане. С тех пор, как Волдеморт захватил власть, любые контакты с магглами пресекались. Тех, кто уже имел палочку, переписали, присвоили им номера и обвинили в краже магических способностей. Многие отправились в Азкабан, кто-то ударился в бега, некоторым удалось доказать, что у них есть очень дальние чистокровные родственники. Таким разрешили остаться в магическом мире, но отвели им место где-то рядом с домовыми эльфами и оборотнями. Магглорожденным дали один-единственный шанс избежать приговора и тюрьмы. Они имели право добровольно сдать палочку и навсегда отказаться от использования магии. Они могли вернуться в мир своего детства и остаться там. Таким образом первый заместитель Лорд-министра Люциус Малфой пытался создать иллюзию, что даже в тирании есть капля демократии. Белобрысый клоун. Их обещали не трогать, хотя Сириус очень сильно сомневался в чистоплотности нового правительства. Разумеется, «бывшим недомагам» запрещалось вступать в отношения с чистокровными колдунами и полукровками. Джеймс как-то высказал предположение, что отпускают их не просто так. Вряд ли Волдеморт хочет, чтобы они вообще помнили о магическом мире. Учитывая все эти обстоятельства, очень немногие решались забыть о своей сущности. Предпочтительнее было скрываться и надеяться, что когда-нибудь жизнь станет прежней. Сириус аппарировал в Косой переулок, показал тут же подскочившему к нему егерю отметину на запястье и зашагал в сторону мрачного двухэтажного магазина, где можно было разжиться жратвой. Когда-то это место было сувенирной лавкой, но в восемьдесят первом владельца посадили по сфабрикованному делу и передали ее кому-то из дружков Волдеморта. Похожая судьба постигла магазин спортивных товаров, аптеку и «Флориш и Блоттс». Хозяевами их сделались Пожиратели, а помещения разделили на две половины — для чистокровных волшебников и для полукровок. Ассортимент отличался незначительно, а вот цены… Остальные домовладельцы Косого переулка, глядя на незавидную судьбу соседей, покорно согласились, что цены на товары в самом деле не должны быть одинаковыми для всех. Полукровки оставляли в кассе в полтора раза больше золота, чем представители древних родов. Таким образом Новое Магическое Министерство намекало, что стоит трижды подумать, прежде чем обрекать своего ребенка на жалкое существование. «Рожайте детей от чистокровных мужчин», — читалось на ценниках вместо цифр. — Мистер Блэк! — расплылся в улыбке полноватый мужик, служащий лавки. — Чего изволите? Сириус изволил приобрести тот же набор продуктов, что покупал день за днем на протяжении года. Наверное, этот фальшиво-радушный господин считал его помешанным на диетах идиотом. Многие думали, что симпатичная рожа мигом делает мужчину озабоченным собственной внешностью. Всякий раз Сириус лениво размышлял, как много чистокровных колдунов захотят помогать полукровкам? Ведь можно же организовать все таким образом, чтобы покупки делал кто-то из них, раз в неделю или чуть реже, за небольшую плату или просто так, бескорыстно. Кто захочет рисковать ради незнакомых людей? Мало таких. Очень мало. Были вещи, покупать которые в магазине Сириус не мог. Слишком подозрительно смотрелось бы. Любой дурак догадается, для кого они. Поэтому приходилось перебиваться маггловскими супермаркетами, рискуя нажить неприятности, — или рассчитывать на чью-то помощь. — Привет. Ходить в гости не запрещалось. Особенно домой к равным по статусу. Дверь за Сириусом шустро захлопнулась, в руку ему сунули пакет: — Вот, держи. Я тут собрала для тебя как обычно, еще теплое положила... — Спасибо. Новости есть? — Да. Собрание одиннадцатого сентября, время и место сообщим как обычно. Значит, послезавтра. Сириус считал тупостью менять местами месяц и день, только тупица не разгадает этот детский шифр. Впрочем, плевать, важно, чтобы укрытие оставалось тайной. — Ну ладно. Я пойду, — услышав детский плач из соседней комнаты, он заторопился. — Подожди, Сириус. Тебя снова в министерство вызывали? — Угу. — И… о ком спрашивали? — О твоем муже пока ни слова. Но скоро и о нем обязательно спросят. Это вопрос времени. Они очень хотят вывернуть наши мозги наизнанку. — Ему тоже прислали письмо. На этой неделе хотят видеть в аврорате. — Да с него-то какой спрос, — насмешливо фыркнул Сириус. Иногда он очень хотел, чтобы и с него был такой же спрос, хотя признавал, что цена за подобную поблажку слишком высока. — Успокойся. Самое страшное с ним уже случилось. — Он еще очень молод, и он жив. — Хочешь сказать, дерьма у него впереди еще навалом? — хохотнул он. Младенец в спальне надрывался от крика, и Сириус, готовый аппарировать, кивнул на дверь: — У тебя есть другие, куда более серьезные поводы для беспокойства. Спасибо за вещи. Берегите себя.