1983

— Пя-я-ятый курс, — выдохнул Хвост, поднимая кусок пергамента повыше, будто искал на нем водяные знаки. — Пятый, Сохатый. Ты ведь пойдешь с ней? — Пока не знаю. Кто лучше, она или Арлин с шестого? — Обе ничего не понимают в квиддиче, — фыркнул Бродяга, отнимая у Хвоста записку. Он взял ее двумя пальцами как дохлую мышь и взмахом палочки обратил в пепел. — Ну и что? — Это означает, что они просто примазались, и им плевать, с каким из ловцов идти в Хогсмид. — А минусы будут? — Я первым зашел в кабинет Флитвика, швырнул сумку под парту и рухнул на стул. Маккинон мне улыбнулась, так что пришлось ей подмигнуть. Бродяга вопрос проигнорировал, уселся жопой на стол и повернулся к девчонкам с Равенкло, а эстафету принял Лунатик: — Ну смотри. Регулус еще мелкий. Диггори давно занят, к тому же, он на седьмом, на два года старше Элизабет. Шансы нулевые. А в Равенкло ловец — девчонка. Остаешься ты. Сириус хочет сказать, что тебя выбрали по остаточному принципу. — И чего теперь? Не ходить ни с одной, что ли? — Все, что я напланировал себе за последние десять минут; как мы с Лиз пройдем мимо Филча вместе, как всю дорогу до деревни я буду рассказывать ей о поездке на чемпионат мира, как мы будем сосаться в «Трех метлах», а потом она наверняка предложит встречаться, — все эти яркие образы мигом вылиняли. Перед глазами маячила лишь снисходительно-понимающая морда Лунатика. — Пригласи сам кого-нибудь, — он пожал плечами. — Кого? — я закатил глаза. Этот умник вообще ни черта не понимает. — Ну кого? Не Макдональд же. — Конечно, не Макдональд. Она с тобой не пойдет. — Я видел, что Лунатик еле сдерживается, чтобы не заржать. Вот мудила. — Макдональд отпадает. Медоуз идет с Фоссетом, я слышал, как он рассказывал об этом Найджелу. Моран мне не нравится, она слишком… — Авторитарная. — Понятия не имею, что это означает, но звучит примерно так, как я представляю Моран. Ее подружки дуры, к тому же, две из них точно запали на Бродягу, а значит, если они и согласятся пойти со мной, то только для того, чтобы подкатить к нему. — Маккинон? — с сомнением протянул Хвост, прищурив один глаз. — Я еще молод для разговоров о свадьбе, — отмахнулся я. — Да и зачем мне искать кого-то самому, если у меня уже есть Лиз и Арлин? Нужно только определиться, с кем из них… — Привет, Эванс, — громко поздоровался Бродяга, крутанувшись на парте. — Как дела у тебя? — Он будто бы мигом забыл про равенкловок и даже оборвал себя на полуслове. Мы с Хвостом переглянулись, брови Лунатика поползли вверх. Дело в том, что до этого момента Сириус с Эванс ни разу не разговаривали. Просто как-то так получалось, что у них не было ни единого повода заговорить друг с другом. Бродяга презирал зелья, потому что от них попахивало Слизерином, а Эванс не относилась к числу фанаток его рожи. Интересно, почему, кстати. Все девчонки на нашем курсе обожали его рожу. И все, что к ней прилагается. — Ты чего? — шепнул я, когда Эванс настороженно и слегка презрительно бросила: «Нормально», а Бродяга уселся рядом со мной. — Да так, — он криво усмехнулся и принялся копаться в сумке. — Просто решил поздороваться. Мы же учимся вместе. — Что, совсем приперло с зельями? — сочувственно спросил Хвост. Из нас четверых он лучше всего понимал, как мучительно больно бывает от несделанного домашнего задания. — Думаешь, поможет? — Хвост украдкой кивнул на Эванс. — Да мне Слагхорн и так «У» нарисует, а мне больше и не надо. — Тогда зачем ты с ней?.. — Я чуял, что в этом есть скрытый смысл, но пока не понимал, какой. — Решил проверить, настоящая это Эванс или нет, — отмахнулся Бродяга, разворачивая записку, которая только что приземлилась на парту. Он быстро прочел текст, размашисто написал пару слов и взмахом палочки отправил ее обратно. Хвост вытянул шею, чтобы проследить, к кому полетела. — Да вроде такая же. Смотрит на компанию Моран как на говно, сидит с Макдональд и пишет левой. — С чего ты взял, что это не Эванс? — Лунатик оторвался от сочинения о Манящих чарах и хмуро посмотрел на Бродягу. — Видел кое-что вчера, — сказал он и замолчал. Пока Флитвик строил стопку из книг, я продолжал смотреть на Сириуса, потом пихнул локтем в бок, и тот наконец выдал: — Какой-то доходяга трудился у нее между ног. Прикинь? Вот тебе и целка. — Чего-о? Сама по себе новость, что кто-то из старшекурсников отходил девчонку языком в одном из пустых классов, не была сенсационной. Бродяга мечтал повторить подвиг Уильямсона, который обслужил таким образом семь девиц за неделю. Правда, делать он для этого ничего не хотел и ждал, пока фанатки сами соберутся и выстроятся в очередь. Короче, ничего необычного, но — Эванс? С парнем и без трусов? Я слышал, что она ни разу ни с кем не целовалась. Не помню, кто из девчонок это сказал. Кажется, Маккинон. И сисек у Эванс нет. — И кто это был? — Даже интересно стало, кто сумел ее уговорить и почему объявления о его успехе до сих пор не висят по всей школе. — Понятия не имею, только затылок видел. Не блондин, не брюнет, не рыжий. Да вот как наш Лунатик. — Это называется темно-русый, — хмыкнул тот. — Темно-русых полшколы, — разочарованно протянул Хвост. — Погоди-погоди, а что было-то? — спохватился я, когда понял, что Бродяга не спешит вываливать подробности. — Как вообще… Бля, да не молчи ты, придурок. — Флитвик смотрит, — хмыкнул он и сделал вид, что изучает учебник. — Она была совсем голой? Сиськи есть там? Ты все это придумал, да? Эванс от парней шарахается. — Шарахается, ага, — тихо фыркнул Бродяга, откидываясь на спинку стула. Мне пришлось сделать так же и придвинуться к нему, чтобы слышать. — Ты Маккинон и ее стадо больше слушай, они тебе еще не то расскажут. Корнер три недели назад приглашал Эванс в Хогсмид. — Корнер темноволосый, — буркнул я. — Я и не говорю, что это он ее вылизал, — поморщился Сириус, поигрывая палочкой. Я спиной чуял, как Хвост и Лунатик позади нас замерли, чтобы не упустить ни слова. — Думаешь, только он к ней подкатывал? — Нет? — Нет, придурок, — он начал выходить из себя, кажется. — Желающих хоть отбавляй. — А чего она тогда с Макдональд ходила, раз у нее куча поклонников? — я заржал, но в этот самый момент у Флитвика что-то грохнулось со стола, и никто не заметил. Это тебе не уроки Макгонагалл, где слышно, как у Хвоста в пузе урчит. — Вот это я и хочу выяснить. Что это за таинственный тип, ради которого она всех послала. И почему они лижутся тайком. Пахнет заварушкой, — Бродяга дернул бровями и втянул носом воздух. Он делал так именно тогда, когда чуял, что запахло заварушкой. — Зачем нам это выяснять? — влез Хвост, перетянувшись через свою парту и сунув башку между нами. — Будешь шантажировать Эванс, чтобы стать отличником у Слагхорна? У Сириуса сделалась такая рожа, будто он сейчас блеванет. Я помог ему избежать позора: — А ты-то откуда все это знаешь? Ну, про парней и все такое? По мне, так Макдональд все это выдумала. Тебе ведь Макдональд сказала? — Не Макдональд, а Талли, — подал голос Лунатик, и мы как по команде посмотрели на него. — Что? Та записка, — он едва заметно дернул головой, — от нее ведь была. Почему ты не хочешь, чтобы кто-то знал? Непрестижно? — Талли? — Я ушам своим не поверил, взял Бродягу за плечо и заставил глядеть на меня, а не на Лунатика. — Серьезно? Она же… — Сложно было подобрать определение, потому что… да потому что я имя-то ее с трудом выудил из памяти. — Ну… у нее сиськи-то хоть есть? — Может, тебе побольше узнать о девчонках с курса, — насмешливо предложил Сириус. — А то Эванс у тебя нецелованная, Талли без сисек... — Он паскудно ухмыльнулся. Обычно такая ухмылка появлялась на его физиономии при виде Нюнчика, поэтому я никак не мог понять, почему он так улыбается, когда мы обсуждаем девок. — Если будешь и дальше фестралов считать, то все пропустишь. Вон они, гляди. — Сириус кивнул в сторону, туда, где сидел Хаффлпафф. — Кто? — Сиськи, Сохатый, — заговорщически шепнул он. Я проследил за направлением его взгляда и понял, что теперь мы оба пялимся на Талли. Мать моя, а ведь и правда, под блузкой у нее было что-то такое… выпуклое. На месте, где бывает грудь. У Лиз и Арлин на том месте точно была грудь. У Лиз поменьше, у Арлин — покруче, достойная шестикурсницы. Охренеть. Вот почему девчонки на Бродягу западают. Он глазастый. — Сиськи, — выдохнул я, поймав себя на мысли, что это открытие порадовало меня почти как победа в матче по квиддичу.