Однажды в Западной империи

이 사랑 (This love) – Descendants of the Sun (OST)

Батареи – Нервы

Somebody to Love – Queen

Щелкунчик, Вальс цветов – П. И. Чайковский

      Вчера он снова обнимал её и успокаивал. Вновь уговаривал свою законную супругу, что она справится со всем. Что она сможет.       – Ковальский спрашивал Вас, – сказала она тогда, задвинув шторы. И Арсений пошёл, несмотря на усталость. И не прогадал.       О человечности речи не идёт, и хоть Паша ещё множество раз ему скажет, что Томас бы это не одобрил, Попов соглашается на подрыв дома с террористами.       Спит он этой ночью недолго, а ранним утром направляется к теплице – подышать и проветрить голову.       Слуг во дворах совсем мало, кошки вместо уютного сна бегают друг за другом под кустами, забираются на деревья. Арсений садится на одну из скамеек теплицы и вдыхает запах.       Невероятно.       Когда он год назад ехал на переговоры с северным бароном, когда создавал тайный союз с Ладой, когда расширял границы Рохесса – даже тогда не было так тревожно. Сумасшедший месяц, право слово.       Около вишнёвого дерева что-то шуршит, и мужчина отрывается от своих раздумий. Разлепляет глаза, поворачивает голову на шум.       Антон стоит под ветвями и испуганно пялится на Попова.       – А, это ты, – спокойно произносит правитель, бегая глазами снизу вверх по юноше. Тот в своей простой одежде, белая кофта расстёгнута и обнажает ключицы, но выглядит он не менее элегантно. Как и всегда.       – Не хотел Вас тревожить, прошу простить, – монетчик быстро кланяется, надевая на себя маску отчуждённости.       – Оставайся. Поговорим, – Попов указывает на место рядом с собой и Антон подходит ближе.       – … слушаюсь. – Слуга садится на самый край лавочки. Арсений вдруг поворачивается к нему и смотрит на профиль: на очертания губ, на скулы и ключицы, на глаза.       – Вчера ты принёс с собой инструмент.       – Да, мне подарили скрипку, Ваше Сияте… – Антон вдруг округляет глаза. Испуганно замирает, глядя прямо перед собой. Он оплошал!       И тогда, когда Арсений его утешал около фонтана, он обращался к правителю по-старому, хотя не должен был!       Вот напасть!       – Простите!!! – выдаёт Антон, испугавшись самого себя. Как же можно было так?! Он переводит взгляд на мужчину. – Простите, Ваше Величество!       – Стало быть, ты всё-таки признаёшь меня императором, – ухмыляется тот. Антон прикусывает губы из-за такой насмешки. Да уж.       – Это не из-за того! – Антон жалобно приподнимает брови и отрицательно трясёт головой. – Я просто был в шоке, я друга потерял, вот и… простите меня. Я не пытаюсь оспорить Ваш статус, никогда в жизни, Ваше Величество.       Арсений хмыкает. Как пылко это сейчас звучит. Мальчишка ведь не специально.       – Хорошо, я тебя прощаю. Но впредь будь внимателен в своих словах, – император ставит локоть на спинку скамейки. – Ты вообще как?       – Ну так, – Антон чешет за ухом, – наверное, лучше. Я в тот день совсем никакой был.       – Да уж, Дима рассказывал, – и Антон внутренне напрягается. Попов всё знает?.. – Ты выглядишь бледнее обычного.       – Наверное, – монетчик тянет ладонь к своему лицу, и Арсений следит за каждым движением его рук. Может, потому что длинные пальцы привлекают, просто не оставляют шансов не смотреть. Как и он весь.       – И более болезненным. Так что со скрипкой?       – Подарили, – Антон тушуется и немного сжимается. Вспоминает вчерашнюю сцену, как императрица обнимала его, как больно было смотреть.       Невовремя.       Как обычно. И сколько бы Антон не твердил себе, что это не его дело, выкинуть из головы не получается.       – Она тебе даётся хорошо? – интересуется правитель, глядя, как Антон нервозно дёргает коленями. Вот нужно ему знать!       – Да, Ваше Величество, – покладисто звучит в ответ, – я играл раньше, но на инструмент не было денег, да и времени. Но теперь… буду заниматься, как только запястье заживёт.       Антон в последнее время очень говорлив, он знает. Даже несмотря на то, что на могиле у Серёжи он, казалось, выговорился на неделю вперёд.       И всё равно он сейчас замечает за собой это, краснеет, бросает взгляды в сторону мужчины.       А тот улыбается, так мягко. Так, чтобы Антон окончательно потерялся в его улыбке.       Ему по душе то, как Антон краснеет от смущения. Как отводит глаза в сторону, ёрзает или дёргает коленями.       Арсений любуется им каждое мгновение.       – Ты хотел заниматься музыкой, пока не пошёл работать на монетный двор, да? – император слегка наклоняет голову и скользит тыльной стороной пальцев по плечу Антона.       Антон мелко кивает, обращает внимание на руку Попова, немного косит глаза в сторону государя.       Сжимает ладонями свои колени.       – Это хорошо, что снова смог начать. Уверен, ты будешь выглядеть более счастливым с инструментом в руках, – пальцы чуть сжимают ткань кофты в области воротника.       Арсений поддразнивает его.       Видит, как монетчик себя чувствует в его обществе, и Арсению это нравится.       – Что ж, я надеюсь, – хлопает ресницами Антон. Снова смотрит, снова сияет своими прекрасными глазами. Отслеживает движения чужой руки.       Арсений вдруг садится ровнее, придвигается ближе к юноше. Теперь их колени почти касаются друг друга.       – А глаза у тебя… – он прикусывает губу, задумчиво, – такие яркие и живописные. Ярче тысячи звёзд.       – Ваше Величество, – шепчет Антон, теряясь в императоре. Арсений вдруг оказывается ещё ближе, его колено прижимается к ноге Антона. Пальцы всё наглаживают ткань рубахи.       – Ощущаю, как через неё бьётся сердце, – вдруг вполголоса произносит Попов, сдвинув руку к мальчишеской груди. И Антона накрывают огромные волны мурашек.       Едва заметно задерживает дыхание, замирает перед Арсением.       Император, ловко забравшись в его личное пространство, начинает ему шептать в скулу.       – Очень быстро бьётся, – прикусывает губу, а взглядом скользит по шее Антона. – И я могу поклясться, неспроста.       – Да, государь, – тот сглатывает, всматривается в голубые глаза, тонет. Проводит языком по своим пухлым губам.       Манит.       – Твой взгляд, – Арсений нежно проводит пальцем по его губам, чуть надавливая на подбородок, – кружит мне голову. А кожа… – его рука покидает ключицу и оказывается на щеке Антона. – Кожа нежная да мраморная, – он проводит пальцем по скуле.       Антон прикрывает веки. Внутри нет никакой поднимающейся бури. Никакого сопротивления.       Он хочет быть ещё ближе. Тянется вперёд.       Арсений ощущает его дыхание, кладёт вторую руку на вторую скулу и притягивает Антона к себе. Голова теперь совсем близко и он смотрит в ставшие родными глаза: голодно, властно, мучительно.       – Прошу, – шепчет Антон. Попов преодолевает расстояние, утыкаясь носом в элегантную шею.       – Аромат твой слишком соблазнительный, – выдыхает губами на кожу, – пахнешь лучше, чем розы.       – Это Вы пахнете соблазнительно, – зажмуривается Антон и проговаривает от сердца. Снова ловит аромат тех самых духов, которые слушал втихаря. Дрожит, упивается близостью.       Откидывает голову ещё больше.       – Твоя кожа горячая, как жар камина, – мурлычет Арсений между мягкими поцелуями. Ведёт губами вдоль его шеи, а руки успевают пробраться под кофту, чтобы коснуться кожи. – Я помню, внутри ты так же горяч.       – Вы надо мной потешаетесь, – Антон постанывает. Открывает своё горло ещё больше, давая мужчине доступ к себе.       – И какие звуки ты издаёшь… так красиво, – он прикусывает тонкую кожу, покрывая её влажными поцелуями, а пальцы второй руки ведут вдоль позвоночника, наталкиваясь на выступающие кости.       Откуда-то из-за кустов выбегает кошка, играясь со своей подругой.       Антон дёргается.       Они даже не в покоях Арсения, они на улице.       Он взмахивает ресницами, более трезво смотрит на императора. Хлопает глазами.       – Здесь не самое лучшее место, – Арсений отрывается от шеи Антона, а руки убирает. Садится ровнее, глядит перед собой и молчит, сжимая губы в тонкую линию. В голове мысли ворочаются.       Кошки рядом весело мяукают.       – Да, – Антон тоже оглядывается по сторонам, но скорее от неловкости, трёт рукой шею.       Старается привести дыхание в норму.       Арсений молчит пару мгновений. Все мысли разбредаются, он откидывается спиной назад, прикрывает глаза и устало потирает лоб. Выдыхает. Хватает пальцами запястье монетчика.       – Пойдём со мной.       – Куда?! – но Антона уже тащат за собой.       Арсений ведёт его через дворы, минуя слуг и охранников. Крепко держит его запястье в своих пальцах и не отпускает.       Наконец, они оказываются около одной из дверей, и государь открывает её ключом.       – Это… запасная комната? – старается вспомнить Антон, но в этом коридоре он редко бывает. Он оглядывается вокруг, но в коридоре и правда никого.       – Не совсем, но это хорошо, что никто не увидит, – Арсений заталкивает его внутрь, заходит следом и закрывает за собой дверь на ключ. Она оказывается комнатой размером чуть больше, чем оружейная, и довольно темной.       Арсений толкает его к стене.       – В-вот как. Я почти не бывал в этом крыле, – лепечет Антон, во все глаза глядя на Попова.       – Мало кто из слуг знает о существовании этой комнаты, – тихо отвечает монетчику Арсений, нависая над ним. Удерживает его руки над головой, прижимаясь грудью ближе к груди Антона. Их губы почти соприкасаются, так близко, что Антон чувствует дыхание. Прямо на своих губах.       – Ваше Величество, – чувственно произносит, пока одна нога мужчины вклинивается между его ног, а губы мажут по его подбородку. – Вы изводите меня. Взглядами, касаниями, голосом, – Антон на уровне рефлексов выгибается, извивается в руках мужчины, – будто специально.       – И что же? Ты хочешь этого? – Арсений усмехается, но почти сразу прикусывает губу. Вторая его рука хватается за бедро Антона, сильнее прижимая того к стене.       Губы спускаются по шее, а язык проходится вдоль впадинки меж ключиц.       – Хочу, – запоздало шепчет Антон.       – Ты такой прелестный, – шепчет одними губами Попов, прижимаясь лбом к плечу. Тянет одежду слуги наверх, и Антон не сопротивляется, позволяя без труда стянуть с себя рубаху. Через миг она отлетает на пол.       Антон дёргает плечами от прохладного воздуха, слившегося с кожей.       – Ваше Величество, – зовёт в изнеможении. Хватается за одежду мужчины, абсолютно не по уставу.       Грешно и порочно.       И ему плевать на какие-то уставы сейчас. Потому Арсений притягивает его к себе ближе, заставляя чувствовать свое тело, помогает, снимает дорогую одежду с себя, прикусывает хрупкое плечо.       – Твой вкус сводит меня с ума, – с шипением выдыхает в ухо, – невозможно остановиться.       Тянет с Антона штаны, разрешает проводить руками по своему телу, гладить, смотреть.       – Я, должно быть, тоже сошёл с ума, Ваше Величество.       Антон перебирает ногами, сбрасывая свои штаны, трогает обнажённое тело напротив рукой, ведёт вдоль пресса, спускаясь к бедрам. Касается губами, проводит языком по коже и утыкает голову в плечо, тяжело дыша.       Прикосновения губ вырывают из груди Попова довольный вздох. Он откидывает голову назад и запускает пальцы во вьющиеся волосы.       Император вдруг берёт Антона за плечи, подводит его к кровати – не такой большой, как в его покоях, но всё равно побольше, чем в комнатах слуг.       Антон смотрит назад, садится, сразу же отодвигается подальше и лишь потом приспускает своё бельё. Мужчина медленно подходит ближе, нависая над ним, а руки сразу оказываются на знакомых бёдрах.       – Прекраснее, чем я себе представлял, – шепчет мужчина и проводит пальцем вдоль его колена. – На этот раз ты отдашься мне добровольно?       – Я и тогда желал, государь, – не отводя от него глаза, проговаривает Антон. Осмелел.       – Ты бываешь весьма дерзок, – Арсений склоняет голову к ноге слуги. Обхватывает рукой икру и целует синяки на колене. – Но я хочу тебя до безумия.       – Милорд, – по привычке вырывается у монетчика от переизбытка чувств. Он вновь пугается. Попов замирает, немного поднимает голову. Приподнимается повыше, к торсу Антона.       – Милорд?.. – повторяет мужчина и сразу же прикусывает сосок губами, провоцируя тихий стон партнёра.       – Простите! Забылся, – всхлипывает Антон.       – Какой плохой мальчик, – шепчет Арсений и мягко кусает ключицу. Его руки оказываются на ягодицах монетчика и сразу прижимают его к себе ближе. – Ты прекраснее женщины, нежнее шёлка, – выдыхает он, а кончик языка нежно обводит соски Антона. – Хочется тебя ласкать вечность.       – По правде, – горячо выдыхает Антон, откинув голову в этот раз на подушку и кладёт руки на плечи Попова, – мне понравилось называть Вас «Ваше Сиятельство». Вам подходит.       Антон вдруг смотрит ему прямо в глаза и тянется за поцелуем.       И ему отвечают. Их языки соприкасаются, нежно и неспешно скользят друг по другу.       – Бесстыдник, – шепчет мужчина промеж поцелуев.       – Я ведь и правда не девица, Ваше Величество, – вызывающе решительно заявляет Антон после очередного мягкого стона. – Может, довольно прелюдий?       – Ты хочешь, чтобы я взял тебя? – Попов улыбается и легонько трогает губами кончик носа Антона. – Сразу? Как женщину?       – Возьмите. Как монетчика, который принадлежит лишь Вам.       Антон говорит это вот так, в открытую. Император замирает на секунду. Тёплая волна возбуждения накрывает с головой.       – Как ты смеешь, – шепчет Арсений, – так покорять меня?       Секунду он разрывается. Хочет грубо и сильно – сразу взять его. И в этот же момент понимает, что Антона нельзя. Он нежен, мягок, хрупок, и Арсений это знает.       – Вчера я понял смысл фразы «если бы», – возвращает Антон ему фразу, сказанную накануне свадьбы. И это добивает сильнее, чем обнажение. – Если бы я мог быть в ином мире, в другое время, милорд.       Мальчик сияет своими бесстыдными глазами и Арсению ничего не остаётся. Он горько вздыхает и шипит. А Антон всё смотрит. Прожигает взглядом.       Уничтожает самого императора.       – Безумец, – выдыхает Арсений на грани, удерживая себя от того, чтобы сорваться, но желанные губы улыбаются. Дразнят.       Он вот-вот полетит в пропасть.       И будь, что будет.       Он переворачивает Антона на живот, тяжело проводит ладонью вдоль красивой спины, на которую почти сразу начал заглядываться. О, он до сих пор помнит, как смотрел на это тело в окне.       Сейчас спина почти чиста, только редкие следы напоминают о прошлом. Попов сжимает чужие бёдра руками, а коленом разводит их чуть шире.       – Я вчера… разбился, Ваше Величество. Я полетел в бездну из-за Вас, – бурчит монетчик под нос, но Арсений слышит каждое слово.       – Неразумный, – мужчина прижимается губами к тонкой коже на пояснице. – Я сам вчера растворился в тебе.       Он оставляет шлепок на ягодице, снимает с мальчишки бельё, оставляя того полностью обнажённым.       Тянет и свою оставшуюся одежду с себя.       – Арсений, – шепчет беззвучно Антон и дрожит. Сжимает подушку перед лицом.       Грудь мужчины прижимается к спине Антона, руки сжимают его талию, а пальцы находят рот слуги и проникают в него, чуть оттягивая нижнюю губу.       – Молю, расслабься, – тихо шепчет мужчина, целуя его висок.       Антон смачивает слюной пальцы, как может, и император проникает в него одним, а немного погодя – двумя.       – Я увидел Вас и понял, – никак не успокоится Антон, – понял, что встрял.       – И теперь ты снова передо мной, – шепчет ему на ухо Арсений, двигая пальцами внутри него.       Добавляет ещё один и нежно гладит внутренние стенки.       – Вы смотрели так… властно. Словно я опять попал на коронацию, Ваше Величество. – Антон уже подмахивает бёдрами в такт движениям правителя. – Неужели Вы… желаете меня так же сильно?       – Да, – отвечает Арсений, чуть прикусывая тонкую кожу на шее партнера. – Лишь тебя одного, Антон. – Он вынимает пальцы, а руки сразу оказываются на талии мальчишки.       А Антон наконец-то чувствует его вставший член между своих ягодиц.       – Тогда прошу Вас! – вскрикивает он, словно предупреждая. Смотрит, слегка обернувшись. – Возьмите меня так, чтоб мы могли друг друга видеть.       Арсений переворачивает его на спину, а сам устраивается у него между ног и нависает над ним. Прижимается грудью к груди партнёра, а губами находит чужой рот. Проводит пальцами вдоль его щеки и чуть тянет за подбородок.       – Никому не позволю видеть тебя таким, как сейчас, – шепчет он.       – Да, Ваше Величество, – покорно шепчет Антон, когда Арсений закидывает его ногу себе на плечо, невероятно раскрывая его, и чуть сильнее придвигается ближе.       – Вот так. Дай мне войти, – шепчет мужчина и оставляет поцелуй на нежных губах.       – Вы… приревновали тогда, в библиотеке? Когда князь вдруг начал на меня смотреть, – шепчет юноша, а Арсений толкается в него.       – Я чуть с ума не сошел от ревности, – он проникает головкой совсем немного, а затем чуть выходит назад, чтобы снова войти.       – Я ведь смотрю лишь на Вас, государь, – преданно хнычет монетчик.       Арсений начинает аккуратно двигаться, чувствуя себя слишком близко к точке невозврата. Слуга закидывает руки ему на шею. А он просто утопает в его зелёных глазах, что так блестят возбуждением. Он трогает своими губами губы Антона, входя почти до конца.       – Ты совершенство, – шепчет мужчина и его руки сильнее сжимают тонкие бёдра монетчика, придерживая их на месте.       – Прошу, господин, Вы можете сильнее, – скулит тот. Попов чуть сильнее прижимает его к себе, кусает его плечо, покрывая нежную кожу пятнами.       – Ты стал господином моего сердца, – признаётся он и, не дожидаясь ответа, резко толкается в тело под собой до конца, наслаждаясь тихими стонами.       – О, боги! – Антон выгибается, его охватывает трепет.       – Вот так, – Арсений набирает темп, не отводя взгляд от прикрытых глаз и краснеющих щёк. Обхватывает рукой член Антона, ласкает, пока тот тянется к поцелуям, гладит плечи императора. Не отпускает его. Целует сладкие губы.       Арсений отвечает на его настойчивые поцелуи и позволяет себе входить в тело под собой более размашисто.       Антон лишь как можно тише постанывает в его ухо. Арсений обожает это. Когда дают понимать, что тоже нравится. Когда взаимно, когда вслух.       Он выходит из Антона, проверяя его промежность рукой и переворачивает его на живот.       – Сейчас я буду груб.       – Да, повелитель, – Антон настраивается, стоит Арсению прикусить чуть сильнее его плечо. Дёргается, когда император шлёпает рукой по его ягодице. – Как Вам угодно.       – Какой ты покорный. – На этот раз член входит плавнее, увереннее. Но всё равно очень бережно. – Вот, оказывается, что нужно было, чтоб приструнить тебя.       – Ох, Ваше Величество!!!       – Не кричи так громко, – отвечает Арсений ему на ухо, чуть прикусывая мочку, осматривает прекрасную спину, прикусывает тонкую кожу рядом с лопаткой, оставляя на ней след.       – Простите, – Антон дрожит, Арсений с силой щипает его за сосок. – Вы и правда… любите поиздеваться, государь.       – А ты слишком нежный, мой мальчик, – хмыкает тот, находя руку Антона. Приподнимает тело второй рукой за плечо, чтоб слуга встал на коленях. Прячет руку Антона за его спину. Нащупывает вторую, складывает их вместе.       Член Антона дёргается от такой позы. Наверное, таким образом его делают ещё более покорным.       – Давно мечтал о том, чтобы связать тебя вот так, – шепчет ему Арсений на ухо. И как бы это не звучало, Антон заводится ещё сильнее. Арсений перехватывает его запястья одной рукой, а второй – проводит вдоль позвоночника от шеи и до копчика. – Я всё ещё планирую быть грубым с тобой.       Свободной рукой он помогает себе, входит в слугу наполовину и внезапно резко толкается в него.       Антон громко вскрикивает, сразу краснея.       – Громче не кричи.       Антон раскрывает ладони и щупает тело, что так вплотную к нему. Арсений почему-то не выходит, не вбивается в него снова, а только слегка двигает бёдрами, будто что-то ищет внутри.       Антон подпрыгивает на месте.       – Что это?.. – что-то произошло, и Арсений, очевидно, знает об этом, издевается, толкается прямо в ту же точку.       – Не смей двигаться.       – Как прикажете, – затаив дыхание, отзывается Антон. Но следовать этому приказу всё сложнее с каждой секундой. Арсений просто насаживает его на себя.       – Посмотри, что ты делаешь со мной, – шепчет он Антону на ухо, чувствуя, как партнёр дрожит в его объятиях.       Его рука выпускает тонкие запястья и проводит вдоль его шеи. Антон не спешит убирать свои руки, гладит живот мужчины.       Наглеет, стонет, выворачивается от переполняющих его чувств.       – Умоляешь меня? – ухмыляется Арсений, чувствуя, как партнёр пытается вывернуться из его рук, но император удерживает того на месте, не позволяя Антону даже шевельнуться.       – Умоляю, – Антон так быстро ещё ни с кем не соглашался.       – Посмотри на себя, – шепчет мужчина ему на ухо.       Одна его рука проводит вдоль груди Антона и находит его сосок, зажимает его между пальцев.       А другой рукой Попов резко хватает партнера за подбородок и поворачивает его голову в сторону, заставляя посмотреть на зеркало у кровати. Антон распахивает глаза, краснея, смущаясь.       – Посмотри на нас, – шепчет Арсений, сильнее надавливая на подбородок, не давая слуге отвернуться от зеркала.       – Вижу, – произносит тот, стараясь не выглядеть особо ошеломлённо.       – Нравится? Мне – очень.       – Я… люблю Вас, – вырывается у Антона зачем-то, и внутри него всё падает. Арсений едва заметно ухмыляется и хватает его за волосы. Он резко отводит его голову назад, заставляя зашевелиться на своём члене.       – Повтори?       Антон словно удивлён. Хватает ртом воздух.       Молчит.       Выводит из себя.       – Повторяй. Хочу услышать это снова, – одна его рука перемещается на округлую ягодицу, похлопывает по ней.       – Государь! – вскрикивает Антон. – Я сказал, что… что люблю Вас.       Он дрожит. С трудом повторяет собственные слова. Вскрикивает, когда Арсений начинает вдалбливаться в чувствительное место внутри него.       – Хочу слышать это каждое утро.       Антон постанывает, теряется в ощущениях.       Тоже хочет слышать.       Его переворачивают, но он почти не замечает, словно в туман проваливается. Император снова входит в него.       – Люблю тебя, – шепчет Арсений, а Антон только обескураженно застывает с раскрытым ртом. В него начинают с силой толкаться, лишь это его отвлекает. – Слышал меня?       Попов находит губами его сосок.       Блуждает руками по желанному телу, ускоряется, отдаётся страсти.       Антон выгибается.       Вздрагивает несколько раз.       – Арсений, – зовёт он по имени. Будто просит.       – Не смей снова дёргаться, – отвечает Арсений грубо, перехватывая его руки и надавливая ими на простыни.       Его губы находят тонкую шею партнёра и оставляют на ней засос, а бёдра медленно продолжают свои толчки в Антоне.       – М-м, государь, – Антон словно наслаждается этими сладкими пытками, закатывает глаза, с удовольствием мычит.       Напрягает руки, но Арсений не даёт ему вырваться.       – Не смей, – приказывает мужчина, резко выпрямляясь и чуть сильнее сдавливая тонкие запястья партнёра в своих ладонях. Обращает внимание на забинтованное – целует прямо туда.       Одной рукой гладит грудь, оттягивает сосочек.       – Слышишь меня, бесстыдник? Не смей подо мной сейчас излиться, – перекатывает сосок в пальцах, другой рукой гладит Антона по затылку, пока тот опускает руки, сжимает простыни.       Трясётся, но отрицательно качает головой.       – Не смею ослушаться Вашего приказа, – он сглатывает, – но как же мне быть, если я совсем близко?       – Умоляй, – указывает мужчина и Антон откровенно стонет. Откидывает голову назад, зажмуривается. – Люблю слышать твой голос.       – Позвольте мне излиться, государь. Позвольте испытать это вместе с Вами, позвольте! Молю, – в отчаянии шепчет Антон и прячет глаза. Содрогается.       – Восхитительно, – надменно отвечает Арсений, ни на секунду не останавливаясь, продолжает иметь монетчика. Опирается локтями с обеих сторон от плеч Антона.       Тот сразу же хватает лицо правителя, приближает к себе, врывается поцелуем в его рот.       Как же нагло.       Арсений отвечает, прижимает его тело к себе, наконец-то позволяя Антону чувствовать эту долгожданную близость.       – Прошу Вас, я больше не могу, умоляю, Ваше Величество, – скулит Антон.       – Чёрт возьми, – отвечает мужчина хрипло и совсем слегка меняет угол вхождения. Антон вскрикивает.       Извивается, словно змей, а Арсений рукой обхватывает его до предела возбуждённый член.       Прямо своей рукой.       Об этих руках Антон думал, фантазировал об этом человеке в своей комнате, представлял его. А сейчас Арсений просто так ласкает его этими руками.       Антон больше не может. Дышит безумно громко, всхлипывает. Смотрит.       – Пожалуйста…       – Да, – отвечает Арсений, – можешь излиться.       Антон выгибается под ним, натягивается, словно струна, и издаёт длинный стон.       – Умница, – шепчет Арсений ему на ухо, чувствуя в своей руке его семя. Антона пробирает этот тон, это слово, весь он. – Ты мой. Только мой.       – Я только твой, – зажмуриваясь, проговаривает Антон, первый раз в жизни переходя с этим человеком на ты.       Арсений целует его запястье.       – Никому тебя не отдам, – обещает Антону в губы. Тот обнимает его, притягивает поближе. Император выходит из него и кончает на впалый живот, туда же, где уже остывает белая вязкая жидкость монетчика.       Он наклоняется и целует, сладостно мычит, и наслаждается тем, как Антон прильнул к его груди.

~

      Евгений, кое-как выбравшийся из передряги, потирает плечо и бурчит что-то про мазь.       – Сейчас нет времени, – отмахивается Олаф, – нужно, чтобы народ возмутился. Или хотя бы сделать видимость.       – Эти возмутятся, – иронично влезает в разговор Алекс, промакивая полотенцем своё окровавленное лицо. – Всё повторится, как и в Рохессе, они слишком любят своих правителей.       – В любом случае, пока ни Ольга, ни Арсений не уехали, это наш последний шанс, – гордо поднимает голову Олаф.       – А можно было сделать наоборот, – вдруг говорит женщина, сидящая на диване, – подождать, пока они оба уедут, и хоть полстраны сжечь.       – Угомони свою жену, – бросает Олаф Евгению и отходит ближе к окну.       – Правда, не женское это дело, – примирительно вскидывает руки Алекс.       – Женское-неженское, а мы в итоге даже Остапа потеряли, – всё никак не успокаивается она.       – Значит так! – рявкает Олаф, грозно сверкая своими глазами. – На престол взошёл Попов – и начались теракты, пожары и дальше будет только хуже. Вот наша основная мысль, пора делать дело! Кому-то что-то непонятно?       Он осматривает присутствующих. Все отрицательно качают головами, и он кивает в ответ, усаживаясь на диван.       Да уж, сложнее в жизни не было. И постоянно Олафа преследует ощущение, будто Арсению сам Бог помогает. Каким-то образом он знает наперёд всё.       Что-то они явно упустили.       Олаф тяжело вздыхает.       – Нам нужны будут люди, чтобы убедить остальную часть населения, что это и правда бунт.       Жена Евгения резко встает, не выдерживая долгого сидения на месте, и начинает мерить круги по комнате.       – Да что вы оба такие нервные, – следит за ней Алекс внимательным взглядом, – не трахаетесь?       – Прекращай, Алекс, хватит нам ссориться, – осаживает его Женя. – Нужно думать, что делать.       – Благо, вам не придётся слишком напрягаться, – Олаф язвительно качает головой, – я всё придумал.       – Правда? И какой же у тебя план? – спрашивает Женя, внимательно его рассматривая.       – Подсадим подставных меж местными, а сами захватим несколько главных зданий. Вот тебе и смена власти, – просто отвечает Олаф.       – Начнём с консульства? – понимающе кивает Евгений. Алекс сглатывает, не веря в безбашенность плана. Это очень серьёзно, их же сразу поймают!       – Это ведь консульство! Ещё бы к премьерам так завалились! – озвучивает свои мысли он, но Олаф, кажется, намерен идти до конца.       – Это да, но зато какой шум поднимется, – он широко улыбается, представляя, как это будет.       – И когда мы это сделаем? – отзывается Женя, а на его губах тоже появляется улыбка.       – Сегодня. Давайте захватим консульство.       Все кивают. Жена Евгения наконец-то успокаивается и садится на диван.       – У всех есть оружие? – спрашивает Олаф, осматривая каждого по очереди.

~

      Антон примеряется рукой со смычком к струнам. Всё-таки, больновато играть. Он представить себе не может, что бы он делал, если бы не эта чудодейственная мазь.       Арсений заходит в приоткрытую дверь чужой комнаты.       – Как твоя рука? – спрашивает он, и Антон от удивления чуть не роняет инструмент.       – Ваше Величество, – шепчет он, затаскивая Арсения к себе в комнату, в срочном порядке закрывает дверь. И очень вовремя. В коридоре слышатся чьи-то шаги, несколько людей проходят мимо. Антон утыкается лбом в дверь, которую только что прикрыл. – Вы… напугали меня!       – Прости, я больше так не буду, – шепчет Арсений, пряча ухмылку, и обхватывает Антона за талию. – Ты так сосредоточился на своей музыке.       – Ну Вы что, – извивается Антон в его руках. Но Арсений пришёл не за этим, он оставляет всего один долгий поцелуй на губах Антона и отстраняется.       – Как дела с рукой? – повторяет он вопрос.       Сам Арсений выглядит как всегда хорошо, хоть он только что закончил какое-то собрание, его волосы идеально уложены; он чист, одет в свой красивый наряд, хоть и без перстней и короны на голове.       – Не особо, – не отрываясь от голубых глаз, говорит Антон. – Благодаря мази Димитрия, я хотя бы смычок держать могу. И инструменты на работе. Кажется, мне было бы гораздо хуже, если бы меня не подлечили.       – Хорошо, что есть люди, знающие своё дело, – одобрительно кивает Арсений и нежно поглаживает его по щеке.       В нос едва пробивается пряный аромат одеколона, от которого Антон всегда теряет голову.       – Что, даже не присвоите себе все лавры? – удивляется Антон. Он знает другую аристократию, невежественных, гордых людей, и Арсений… в последнее время Антон почему-то находит подтверждения, что Арсений не такой.       – Думаешь, мне своих достижений мало? – поднимает бровь Арсений, но без недовольства, улыбаясь, и притягивая его ближе к себе. – Нет-нет, вся честь Димитрию, ведь это он лечил твою, – он аккуратно проводит пальцами вдоль перевязки, – прекрасную руку.       – Вы зачем… такой? – Антон вздыхает, облизывает губы, смотрит на мужчину. Любуется.       Лицом, отношением.       Интересно, с чего бы? Из-за того что Антон спас его пару раз? Антону думается, наверняка есть ещё много людей в полку Попова, которые пожертвовали бы собой ради него. Или нет?       Из-за этого он так настороженно отнёсся к Антону? Или их просто притянуло, как по волшебству?       С утра император говорил ему, что любит. Почему тогда убежал потом так быстро?..       Он хлопает глазами, когда Арсений немного отходит.       – Я ведь запомнил тебя тогда, стоило нам впервые увидеться. – Он тихо смеется. – Что ты там закапывал?       – Это… про «запомнил сразу» положено говорить своим партнёрам, – неверяще усмехается Антон. – Вы ради этого пришли?       – Ты что это, сердишься на меня?       – Нет. Просто испугался, Вы так резко ушли утром.       – Были дела. Я хочу взять тебя с собой на рынок, – улыбается Арсений. Антон хлопает своими длинными, пушистыми ресницами, которые император так хорошо запомнил.       – Рынок?!       – Хочу посмотреть, как ты будешь выбирать на свой вкус металл, – кивает он, нежно поглаживая его по плечу, а потом и вовсе проводит ладонью вниз, сквозь одежду, к его груди.       – Тогда дайте мне две минуты, – смело заявляет Антон.       На рынке Арсений бывает только с охраной, вот и сейчас взял с собой Антона, о чём ему и рассказывает по дороге.       Ну и, конечно же, нужно выбрать металлы.       – Так много незнакомых людей, – шепчет Антон императору на ухо так, чтобы никто даже не заметил, что они перешёптываются.       – Ясное дело, не каждый день ты ходишь по рынку, – тянет улыбку тот. Но Антон цокает на него и качает головой.       – Да нет же! Среди торговцев вижу незнакомые лица. Их немного, но это ли не подозрительно?       Арсений замедляется, чтобы оглядеть рынок. Если Антон прав, нужно быть ещё внимательнее. Он настороженно бегает глазами по лицам, пытаясь увидеть хоть малейшее подозрительное.       – Ты уверен? – всё-таки решается спросить он у Антона.       – Абсолютно, Ваше Величество, – он проходит дальше, держась ровно сбоку от государя, – допускаете вариант нападения?       – К сожалению, допускаю, – отвечает Арсений, внимательно оглядывая толкотню людей.       Как только они оказываются около торговых рядов, он вдруг хватает Антона за талию, притягивая его ближе к себе.       – Я слышал о подрыве ранним утром, это было с чьей стороны? – интересуется Антон на удачу, вдруг правитель ответит.       – Это были наши, мы обезвредили их базу с оружием.       – Наши, в плане… а кто-то пострадал? – Антон вдруг останавливается, и Попов замирает тоже, шикает на него, но Антон словно что-то ощущает. Что-то необычное. – Расскажите. Прошу.       – По сути, это было их последнее убежище, и мы обезвредили всех, кто там находился, а тех, кто успел сбежать, скоро схватят наши люди, – как можно более точно и спокойно рассказывает Арсений. – К нам пришла девица, сказала, что и так смертница.       Антон замирает, оттаскивает Арсения от прохода.       Весь в мурашках, он сжимает запястье императора.       – Девица?! Невысокая такая?       Арсений вопросительно смотрит на него.       – Да, – отвечает он. – Ты её знаешь?       – Как она… до Вас добралась?       – Пришла, попросила Ковальского. Говорила, её родной человек погиб от рук южан, так что хочет помочь… – Антон присаживается на месте, закрывает руками голову. Он так и знал. – Антон! Ты чего?       – Её звали Настасья, – говорит он Арсению, присевшему на корточки на один уровень с ним.       – Настасья? Ты знаешь её? Антон, успокойся.       Антон кивает.       – Её любимую убили, когда… когда поджигатели скрывались с места, – он кусает губы. – Отстреливались, убегали – и попали стрелой.       Он знал.       Когда Настасья прощалась с ним, он всё понял. Но от этого ничуть не лучше сейчас.       Голос звучит рвано, но он старается успокоиться, а губы всё равно дрожат.       На них уже начинают оглядываться покупатели, и Попову приходится схватить Антона за затылок и уткнуть его лоб в свое плечо. Благо, они оба в капюшонах.       – Вы ей поверили? Вот так просто? – шипит Антон, чтобы император услышал.       – Она была совсем… потерянная, ничего более, – Арсений старается успокоить его, поглаживая по волосам. – Она сказала, что больна и не может смотреть, как захватчики убивают людей. Вот и решила хоть как-то помочь, – пытается объяснить правитель, чувствуя на себе взгляды прохожих.       Издалека вдруг доносится цокот копыт. Многие поворачивают голову туда.       Посланник едет не быстро, но и не медленно, оглядывает людей вокруг, будто ищет кого-то.       Антон тоже поднимает голову. Человек на лошади – Кирилл – императорский гонец. Он очевидно узнаёт Арсения и подходит ближе. Сразу спешивается и выдаёт послание, кланяясь.       Редкие зеваки, полностью сосредоточенные на них, хмурятся, но толпа, всё же, двигается, и много кто идёт дальше по своим делам, нигде надолго не задерживаясь.       – Нужно время успокоиться? – спрашивает Арсений, а сам встаёт и разворачивает письмо, которое ему принес гонец.       Пока он читает, Кирилл внимательно осматривает Антона.       – Консульство, – шепчет Арсений, а взгляд его начинает свирепеть.       – Так и знал, что что-то захватят, – кивает Антон обречённо, сразу же считывая ситуацию. Поднимается и вытирает рукой лицо.       – Да не то слово, – с выдохом отвечает Попов, свёртывая письмо и сжимая его сильнее, явно сдерживая эмоции.       – Знаете, – вдруг говорит Антон в полный голос, – что мне сказала вчера моя подруга из Рохесса?       Арсений вопросительно смотрит на него, а Кирилл хмурится, слушая разговор. Несколько голов поворачиваются на них, но в таком скоплении – это капля в море.       – И что же? – спокойно спрашивает мужчина.       – Сказала, что не может ждать. Что я могу и дальше сидеть, сложа руки, – он поднимает тон голоса, а посыльный почему-то вздрагивает от такого напора, – только она считает, что у моего народа не это в крови.       Некоторые люди за прилавками устремляют свои взгляды на Антона.       – Чего это там?       – Не знаю, спорят, может?       – Юноша, все всё слышат, – замечает Кирилл, чувствуя на себе любопытные взгляды людей, стоя чуть позади своего господина.       – Моя подруга сказала правду! – сверкает глазами Антон, привлекая внимание торговцев даже с дальних рядов. Несколько южан, затаившихся вразброс за прилавками, тоже следят из-под своих капюшонов. – Она сказала, если мне не нравятся захватчики, я должен их выгнать!       – И чего только расшумелись… – проходит мимо какая-то женщина с ребёнком. Девочка с любопытством поглядывает на лошадь, которую приходится обходить.       Кирилл вдруг резко хватает Антона за локоть.       – Ничего, здесь это часто, – отвечает будто в пустоту пожилой дедушка с тростью в руке, оглядывая самодельную посуду.       – Юноша, успокойся немедленно, – шипит Кирилл Антону в ухо. – Мы на рынке, – намекает он, и саркастически смотрит на окружающих людей.       – Дурак какой-то, – доносится откуда-то. Антон словно зажигается сильнее. Хотя, куда уж ещё.       – Вот пусть я «дурак», – акцентирует он внимание на фразе какого-то торговца, или просто прохожего, – мне в целом вообще неважно. Я был бы дураком, позволь я террористам делать то, что они хотят. А уж тем более, – он подходит к коню Кирилла, подмигивает Арсению и достаёт меч из ножен, – если у меня есть оружие.       Император и гонец в изумлении смотрят на, кажется, обезумевшего юнца.       Торговцы и покупатели поворачивают головы, выглядывая, что происходит.       – Тем более, когда я знаю, кто враг, – Антон делает несколько смелых, твёрдых шагов к одному из подозрительных торговцев, сидящему в капюшоне. Да, Антон не ошибся.       На этом месте каждый божий день на протяжении многих лет сидел Илья – торговец, чей отец был торговцем, и дед тоже. Мужчина отличался своим ростом, густой рыжей бородой и чувством юмора. Наверное, поэтому Антон с ним сдружился.       Он продавал картины, рассказывал Антону, что такое живопись и всегда махал ему рукой, стоило им встретиться.       Меч направляется ровно на незнакомца. Это не Илья.       Человек поднимает лицо.       – Что там? Что?! – перешёптываются люди, наблюдая за действом.       Арсений в изумлении узнаёт человека – Ник. Брат Поля и Ганса. Бывший работник кухни, вот откуда Антон его знает!       Император быстро делает жест рукой Кириллу и тот бросается к человеку за прилавком, хватает его за капюшон, как только тот собирается убегать.       – Задержали кого-то?.. – сопровождается это перемолвками из толпы.       – Вы его знаете?       – Я первый раз в жизни вижу, – отвечает кому-то из покупателей дед Гаврил. Тот сидит здесь уже лет двадцать, а то и больше – его-то все знают.       – Он сегодня только пришёл? – спрашивает у друга юноша справа, около стола с винтиками.       – Я сидел здесь с утра, но его не помню… – подсказывает ему мастер, владелец всех этих винтиков.       Антон выдыхает перед тем, как громко продолжить.       – Я – монетчик Её Величества. Клянусь, если бы я только узнал, что существует хоть какая-то вероятность, что на моём монетном дворе враги – я бы не стал просто сидеть.       Он оглядывает торговцев, обводит их рукой с мечом.       – Осмотритесь. Вы знаете, кто здесь наши, а кто – нет, – внушает он одновременно каждому.       Люди начинают оглядываться, смотреть друг на друга.       У кого-то на лице смесь смущения и непонимания, кто-то просто недовольно проходит мимо. Но многие торговцы с тревогой смотрят на своих же соседей по рядам, подозрительно прищуриваясь.       У Антона получилось расшатать их.       Вдруг кто-то в точно таком же капюшоне принимается убегать из самой гущи толпы. Кирилл моментально бросается следом, а Антон довольно улыбается.       Толпа обращает внимание и на него. Ещё больше настораживается. Знакомые держатся друг с другом рядышком.       – Чушь какая-то, – громко, но не так уверенно, как Антон, произносит кто-то за прилавком с горшками, чтоб люди его услышали.       – Погоди-ка, я тебя раньше здесь не видывала, – говорит ему одна из женщин с кувшинами и подходит, чтобы рассмотреть.       – Да я здешний! Что же мы, будем верить одному лишь чеканщику? – указывает на Антона тот.       Народ поутих, а Антон звучно усмехается. Попался. И даже Арсений понимает, в чём тут дело.       – Слыхали говор? – указывает кто-то из покупателей и паренёк выпучивает глаза.       – Неспроста это было, ведь так? – поворачивается Антон к императору, пока люди заняты тем юношей. Монетчик переступает с ноги на ногу, выдыхая воздух, покрепче сжимая меч. – Здание посольства. Нужно его освободить.       – Да. Нужно сообщить нашим, мы совершим это уже сегодня, медлить нельзя, – соглашается тот.       – Понял. А ещё нужно людей успокоить, – Антон кивает на тех, кто обращается к Кириллу и двое мужчин перехватывают у гонца того, кто пытался сбежать. Кирилл же разводит руками, у него больше нет наручников. – Нужно разделиться. Мы и так много времени потратили.       Люди отмахиваются от Кирилла, мол, сами разберёмся.       Какой-то мальчишка стоя позади своего отца, прячется от этой картины. Люди проверяют – каждый своих соседей. Какой-то мужик начинает оправдываться, возмущаясь.       – Хорошо. Я доложу своим людям и мы отправимся к зданию посольства, а ты успокой людей, хорошо?       – Ваше Величество, – окликает Антон мужчину, но старается говорить негромко, – стойте. Будет лучше, если останетесь Вы.       – Что?       – Я подготовлен, помните? – Антон мается, но всё-таки старательно разъясняет свою задумку. – Я справлюсь, если буду в числе воинов, мы освободим консульство и доложим Вам. Оставайтесь здесь, так безопаснее.       – Нет, – отрезает Арсений. В другой ситуации он бы заподозрил Антона, правда заподозрил бы. Но сейчас нет времени буквально ни на что. – У нас нет времени на разговоры, – озвучивает он свои мысли, отворачивается, готовясь уходить, но Антон хватает его за запястье свободной рукой, останавливая.       Но тут же выпускает из пальцев руку монарха.       – Ваше Величество, умоляю, – стискивает зубы он, – не делайте глупостей!       – Глупостей? – холодно переспрашивает тот, глядя на меч в руке Антона. – Ты называешь моё решение глупостью?       – Они ждут Вас и Вы это уже прекрасно поняли! – Антон с сожалением смотрит на императора.       – Мой долг сейчас – освободить наших, ты понимаешь это?       – Отлично, прикажите мне – и я сделаю!       – Я приказываю тебе. Останься тут, – он подаёт знак Кириллу, чтоб тот тоже шёл за ним.       – Но, Ваше Величество…       – Прекрати спорить! Это приказ, – отрезает Арсений, сверкая взглядом, сжимая кулаки сильнее.       Антон отводит глаза, а Попов седлает лошадь. Кирилл уводит с собой того, первого мужчину. Ника.       Что же происходит… в последний раз Антон видел его, когда Паша чуть не умер.       Берегите себя, – остаётся всего лишь мыслями. Антон собирается с духом.       – Мы можем продолжать стоять тут и дальше, пока здание консульства уже захвачено южными, – снова начинает он громко, указывая мечом в сторону центра, и люди следят за его жестом, – пока наши умирают. Или мы можем их спасти и не дать террористам получить власть над нами!       Народ вслушивается, кто-то кивает и одобрительно бормочет, кто-то смотрит скептически. Второго южанина уже успели утихомирить.       – Каждый должен делать своё дело, – кричит кто-то.       – На что он нас толкает? – в тон этому мужчине поддакивает второй.       Антон делает вдох, собирает мысли воедино. Его не должны сбить.       – Уступим страху – и всё повторится, как в Восточном королевстве. Будем ждать – ни к чему не придём, – он поднимает голову чуть выше, чтобы люди видели его уверенность в этих словах, а сердце его бьется всё сильнее. – Каждый должен заниматься своим делом, это правда. Но когда приходят в мой дом – я не буду говорить «я просто делаю монетки». Я скажу «уберите руки от моей семьи»!       – Это правда, – достаточно громко делится женщина, что держит кувшин, с мужчиной, стоящим рядом. – Не будем возражать – они захватят нас, как в Торио.       – А твоя подруга права, у нас это в крови, – какой-то высокий мужчина за прилавком со специями достаёт кинжал из-за пояса и поудобнее перехватывает в руке, готовый идти куда недавно кивал Антон.       – М-да, – находится стоящий рядом с ним, – для бывших военных мы слишком долго ждали. – Он тоже достаёт кинжал, размером покрупнее.       Некоторые люди тоже выхватывают ножи, и Антон даже не подозревал, что у него получится. Он разворачивается и быстрым шагом идёт в направлении проспекта, где находится здание посольства, почти трусцой бежит.       Кто-то, решившись, следует за ним, держа оружие в руках. Кто-то еще сомневается и стоит в толпе у рынка.       Антон всё быстрее идёт по дороге, слыша шаги десятка человек позади себя. Меч в руке дрожит, а сердце стучит так, будто сейчас выпрыгнет. Он еле успевает глотать воздух.       Вдалеке показывается посольство, у дверей уже происходят бои и Антон понимает – император уже успел прийти с войском и начать.       Ещё несколько минут – и Антон оказывается почти вплотную ко входу в здание.       – Они воюют с местным населением! – кричит толпе какой-то мужчина, явно не солдат; он не одет в форму империи. – Помогите нам, братья!       Антон в ужасе распахивает глаза – вот, чего захватчики ждали.       – Как же, с местным! – прикрикивает человек из толпы позади Антона.       – Иди сюда, в лицо мне это скажи, – подхватывает другой. Антон снова оборачивается – толпа, кажется, выросла втрое, пока они шли.       Антон благодарит всех богов, что люди рядом с ним не покупаются на эти слова, но это ведь только пока что.       Антон видит спины солдат, держащих в руках мечи и перекрывающих собой дверь посольства.       – Мужики, у вас как? – кричит кто-то из толпы. Один из воинов оборачивается, округляет глаза, увидев людей и пихает в бок своего товарища.       – Они никого не держат в заложниках, – находится второй, – только здание захватили. Сейчас вяжем их – и на этом всё.       Кажется, облегчение прокатывается волной не только по Антону. Сзади слышатся выдохи и предложения о помощи. Солдаты дают указания, отбирая самых крепких, но Антон замечает что-то.       – Осторожно! – это что-то проскальзывает за спину одного из солдат империи и Антон лишь в последнюю секунду отбивает его кинжал своим мечом. Давление на запястье невероятное.       Через открытые двери посольства доносятся звуки схваток и крики. Антон отбивается от захватчика, пока солдат замечает их схватку и выбивает из рук южанина оружие. Антон смахивает со лба капельку пота и вглядывается в толпу, пытаясь увидеть среди людей внутри его.       Его нигде не видать, но можно разглядеть лица людей с оружием – очевидно, террористов. Те пытаются обороняться, но их глаза разбегаются при виде достаточно большой толпы около входа.       Со второго этажа спрыгивает какой-то мужчина. Наш-не наш – Антон разбираться не имеет времени. Человек перекатывается по земле и старается встать на ноги.       – Сержант, ты за мной, – командует один из воинов и вбегает в здание со своим подчинённым.       Крики продолжаются, а Антон отражает новое нападение – он выбрал себе нескольких солдат, которых защищает со спины. Отбивает нож, которым какой-то человек пытался его ударить, и сам хватает этого человека.       – Откуда вы только такие берётесь?! – он встряхивает мужчину, чувствуя, как сердце колотится быстрее, а в груди стоит тяжесть.       – Простите, простите! – вдруг надрывно произносит тот, корчась от боли или чтоб над ним сжалились. – Нас заставили!       Но Антону не стоило давать ему даже нескольких секунд – человек зажимает больное запястье Антона и выворачивает его руку с огромной силой.       Антон вскрикивает от внезапной боли, а мужик свободной рукой хватает его за плечо и стремглав опрокидывает на землю.       Антон падает на спину, больно ударяясь головой, в глазах на мгновение темнеет.       На него набрасываются сверху, но он одним быстрым ударом меча останавливает действия противника. Тот рычит, но Антон снова бьёт его ножом и скидывает с себя.       Второй человек в этот миг хватает Антона за воротник куртки и тянет на себя, резко отрывая того от земли. Антон задыхается под неразборчивый гул, а южанин вдруг хватает его за горло и с силой толкает в сторону дверей посольства.       Затаскивает его в здание.       Вот ещё, не хватало стать заложником! Антон собирает все свои силы, сосредотачивается. Поджидает момент и бьёт ногой нападающего прямо в живот и, к счастью, сильный удар заставляет мужчину пошатнуться.       Антон встаёт на ноги, хватаясь за горло, пока непослушные веки так и норовят закрыться. Он бросается на мужчину, но к спине того уже приставлен солдатский меч. Его выводит на улицу один из воинов, попутно кивая Антону.       – Захват такой себе, да, юноша?       Солдат посмеивается и скрывается за дверями. На улице народ не прекращает шуметь, а Антон оглядывается вокруг – захватчики либо мертвы: несколько тел валяется на полу; либо задержаны. На удивление, больше задержанных.       – Вот, вот он!!! – начинается гомон прямо перед зданием и Антон выбегает, чтобы понять, что происходит. Люди смотрят наверх, кто-то даже пальцем указывает. Антон поднимает голову.       С балкона третьего этажа гражданских оглядывает император.       – Жители столицы! От имени Западной империи я благодарю каждого, кто ополчился на наших врагов и стал плечом к плечу с солдатами, – у него получается громко, чётко и властно. Внушает доверие. – На данный момент здание консульства полностью под нашим контролем!       Народ одобрительно гудит сию секунду.       Антон выдыхает, сжимая рукой больное запястье. Большая половина собравшихся хлопает в ладоши, кто-то свистит, кто-то прикрикивает. Арсений кивает, улыбаясь.       Антон замечает ранку на щеке правителя и поджимает губы. Попов ведь и сам дрался. Чёрт. Снова это чувство.       Как его там, волнение, что ли. Ну да, за правителя. Всё правильно, убеждает он себя. Ведь император же.       – Прошу каждого, кто нуждается в лекаре из-за этого боя, подождать возле входа, – приподнимает подбородок Попов. – Повторяю, это важно! Не расходитесь, если вам нужна помощь; это приказ.       Арсений исчезает с балкона, скрывается в здании, а Антон едва себя сдерживает, чтобы не броситься внутрь. Безумно хочется его увидеть вблизи.       Осознание накатывает с новой силой.       Они… победили?!       Антон оглядывается на толпу людей, которая одобрительно гудит и свистит вслед императору, а потом переводит взгляд на солдат, о чём-то оживлённо переговаривающихся между собой.       Позволяет себе расслабить плечи, но сжатость в груди никуда не девается. Челюсти сводит от того, как сильно он их стискивал. Антон вдруг чувствует тошноту.       Невероятно, что он сейчас сделал. Что они сделали.

~

      – Знаешь, Паш, – император крутит карандаш в руках, поглядывая на советника, – было так волнительно. Давно я такого не чувствовал.       – В последнее время Вы только и делаете, что бросаетесь на амбразуру вместо других, Ваше Величество, – мужчина отпивает чай, пытаясь не рассмеяться.       – Ты, что же, будешь мне мамочкой? – скалится правитель.       – Я буду Вашим голосом разума, если потребуется.       – Оставайся таким, ладно? Ты мне нужен.       – Сделаю, что смогу, – смягчает взгляд Паша, а Арсений чешет пекучую ранку. – Вам, к слову, нужен будет Димитрий.       – Как только бригада закончит – покажусь, – Арсений поглядывает на зашедшую в зал библиотеки кошку Ольги, а та принюхивается к ноге советника. – Надобно бы и Антона проверить.       – Он сильно пострадал? – Арсений пожимает плечами, а кошка, понюхав ногу, начинает тереться о штанину Павла, громко мурча от удовольствия.       – Он… пришёл. Привёл с собой людей. Отважно или глупо, Паш? – потирая бровь, Арсений снимает невидимые пылинки с рукавов рубашки. Перекладывает ногу на ногу.       – Вероятнее всего всё вместе, – мужчина поднимает кошку на руки, чешет её за ухом. – Храбрость бывает и глупостью одновременно, но я бы скорее назвал это безрассудством.       – Тогда, на базаре… я даже не сразу понял, что он делает. Прав был Томас, у них это в крови. А люди? Видел бы ты, как они отреагировали.       – Люди достаточно легко поддаются инстинктам, если их правильно направить, – мужчина поднимает взгляд, поглаживая кошку, что мурчит в полный голос, – Вы правильно их направили.       Арсений вздыхает. Голова устало гудит, и в ушах то и дело слышится гул.       – Скажи мне, если я дурак, но… я вдруг захотел купить ему все скрипки на свете.       – Кажется, Вы просто очарованы им, – смешливо тянет мужчина, а кошка вяло пытается поймать его пальцы лапой под тихое урчание.       Арсений издаёт смешок.       Кошка вдруг начинает бить его лапой по пальцу, хватая своими коготками рукав. Паша улыбается, поглаживая её по спине.       – Он неизменно называл меня «Ваше Сиятельство», а я чувствовал себя таким ярким, – он гладит себя по шее в смущении, но с Пашей поговорить он хотел очень давно. Паша не осудит.       – Не каждый день такой человек оказывается рядом, – соглашается тот, успокаивая ворчание кошки в своих руках, улыбается, глядя на своего императора. Арсений бросает карандаш на стол и устало трёт глаза. – Со следующей недели начнём разбираться с севером.       – Согласен.       – А пока нужно отдохнуть, – мужчина встаёт со своего места, с осторожностью приземляя кошку на пол. Но та недовольно мяукает.       – Ты иди, я дождусь Кея с его группой.

~

      Сердце уходит в пятки, дыхание замедляется, руки трясутся.       Когда она выходила замуж за Евгения, было сразу понятно, что этого не миновать. Что будут такие повороты, что будет страшно. Элла прикрывает голову руками.       В их квартирку ворвались буквально несколько секунд назад, а Евгений уже лежит скрученный на полу под несколькими солдатами.       Она бежит к окнам, смотрит вниз, залезает на подоконник.       Её хватают сзади – она не успевает ни спрыгнуть, ни что-то сказать. Олафу вставляют в рот какую-то тряпку, вяжут руки. Женя скулит от боли.       Где-то на пороге Элла видит Ковальского. На мгновение хочется крикнуть: «что ты стоишь», хочется просить «помоги», но это только мгновение.       До момента пока мужчина не задирает подбородок, осматривая пленников, довольно кивая императорским солдатам.