Однажды в Западной империи

      Западная империя гудит от предстоящей свадьбы императрицы Ольги и герцога Арсения. До церемонии остаётся всего четыре дня, и дворяне со всего королевства начинают стекаться в столицу, стремясь стать частью этого исторического события.       На главной площади города кипит жизнь: толпы людей спешат расположиться в гостиницах. Саму площадь окружает оживлённая карнавальная атмосфера: уличные артисты, торговцы едой и сувенирами, а также оркестры, играющие весёлые мелодии. Звуки смеха и болтовни наполняют воздух, аромат жарящегося на гриле мяса и сладкий запах благовоний витает над людьми.       Пробираясь по городу, дворяне проходят мимо великолепных зданий, некоторые из которых имеют внушительные колонны и парадные входы, а другие украшены искусными фресками и замысловатой резьбой по камню. Воздух районов города пропитан и запахами хлеба, и свежих цветов, и острым ароматом экзотических специй, и трав из далёких стран.       Иногда раздаётся звук знаменитой городской башни с часами, её глубокий колокол отмеряет каждую четверть часа.       Этим утром Антон выходит из маленького дворика в крыле слуг, обходит дворец, направляясь к казначею. Но по пути он видит: герцог разговаривает с охраной.       – Двое мужчин. И две женщины. Чтоб глаз с них не спускали, – говорит Арсений охране темницы и те склоняются перед ним. – Любой ценой удержите их во время подготовки и торжества. Понимаю, что и вам хочется отдохнуть, но сделайте свою работу.       – Что Вы, Ваше Высочество! – кланяется начальник темницы, самый высокий из этих мужчин. – Это наш пред Вами долг.       – Сослужите мне хорошую службу – и я щедро вознагражу каждого. – Попов оглядывает глазами всех собравшихся перед ним. Переводит взгляд на Мишу, своего личного охранника. – Ступай, реши остальные вопросы.       Слуги кланяются и немедленно идут к выходу из территории дворца. Арсений ещё несколько секунд смотрит им вслед и разворачивается, сразу же замечая Антона. Тот слегка вздрагивает, поправляет ворот своего тонкого недорогого пальто и медленно подходит к Арсению.       – Доброе утро, Ваше Сиятельство.       – Подслушивал?       Антон лишь дёргает головой. Мимо них проходят несколько служанок, поклонившись Арсению.       – Нет, – говорит вслух Антон, – случайно услышал, так получилось.       Кто-то из садовников бежит в сторону теплиц.       – Так и поверил, что «случайно», – почти безобидно насмехается герцог и, положив руку в перчатке Антону на грудь, поправляет воротник. Антон опускает взгляд, но почему-то это движение мужчины не кажется ему чем-то опасным.       Сердце снова начинает торопиться.       Арсений убирает руку, и как раз вовремя – несколько министров заворачивают из-за угла, проходя к главному входу.       Одна из служанок торопливо шагает позади них.       – Мы так нормально не поговорим, – недовольно качает головой Арсений и, развернувшись, направляется в свой личный кабинет для переговоров. – Пойдём за мной.       – А вы хотели что-то?.. – переспрашивает монетчик, тут же шагая следом немного неуверенно.       Он нисколько не желает этого, но в момент осознаёт, куда смотрит.       Глаза его задерживаются на изящной походке Арсения и на его тонкой талии в чёрном пальто.       Сумасшествие.       Он отмахивается от дурных мыслей, шагая дальше.       – Заходи, – Попов пропускает его вперёд.       – Как там Паша? – не сдерживается Антон, как только герцог входит за ним и закрывает дверь.       И Арсений был бы рад поделиться, что советник в порядке, что переживать не о чем, вот только поубавить бы спесь у этого слуги.       – Не твоё дело, – просто отвечает он, а после – подходит ближе к столу.       Даже отсюда слышна суматоха с улицы – рабочие украшают фонтан, прогоняя наглых кошек с удобных каменных бортиков.       Попов достаёт из ящика стола баночку и Антон сразу же узнаёт её. Это банка мази, доктор Димитрий мазал ему запястье из точно такой же.       – Это…       Арсений ставит новую прозрачную банку на стол и безмятежно садится в своё кресло. Он не спеша закидывает ногу на ногу и чуть откидывает голову на мягкую спинку.       – Твой доктор прислал, – скрещивает руки на груди. – Хочет, чтобы я тобой занимался.       Антон бегает глазами по полу и соединяет руки в скромном жесте.       – После неё не так больно, – зачем-то решает поделиться Антон. Он переводит взгляд на Арсения, а тот всё так же смотрит на слугу.       Красиво смотрит, чтоб его.       Антон чувствует себя раздетым под этим взглядом.       Смотрит на свою руку, на запястье, на котором сменил повязку как только солнце взошло. Синяк до сих пор немного болит. Антон морщится, чувствуя боль и лёгкий дискомфорт, а герцог внимательно следит за изменениями в его мимике.       Поднимается со своего места, подходит поближе и хватает монетчика за тонкое запястье. Аккуратно развязывает повязку и снимает её. Пятно и правда выглядит не особо приятно: кожа всё ещё воспалена.       – Сейчас больно? – холодно спрашивает Арсений.       – Немного, – Антон облизывает губы.       Так не вовремя вспоминается их поцелуй в мастерской. Антону стыдно, а он так и не понимает, что это было.       Попов смотрит на его губы и легонечко проводит пальцами вдоль красной кожи. Антон прикусывает губу и нервно сглатывает.       – Ладно, – Арсений поворачивает запястье в другое положение, чтобы осмотреть ранку со всех сторон. – Вроде заживать начало.       Даже под перчатками герцога, Антон чувствует эти пальцы. Безумно горячие, сотворённые из лавы.       – Да, начало, – он сдавленно шипит, но позволяет Арсению покрутить его руку, как тому хочется. – Только работать больно. Ноет.       – Не будет ничего, если ты пару дней отдохнешь, – Арсений медленно проводит другим пальцем вдоль запястья. Слуга невольно вздрагивает от прикосновения.       Ощущение чего-то неизведанного заставляет его почувствовать то же самое, что и ночью, жар в паху, укол внизу живота.       Странно.       Стыдно.       – У нас на монетном дворе сейчас много заказов, не получится, – запоздало отвечает Антон.       Какая-то опасная притягательность витает в воздухе.       За окном шум, а напротив – глаза.       Изучают его.       Добивают.       Растворяют в себе, словно пламя охватывает дом.       Герцог кивает и отпускает запястье, и Антон чуть сгибает руку в локте. Прижимает её к себе, к груди. Попов снова возвращается в кресло.       – Твоё запястье всё равно заживать толком не будет, если будешь напрягаться, – он кладёт локоть на стол и чуть поднимает голову наверх. – Подойди.       – Ваше Высочество, мне нужно к казначею по делу, – лепечет Антон, словно испугавшись.       Испугавшись.       Этот непокорный мальчишка снова пробуждает в Арсении неистовое желание обладать им. Полностью.       Антон обхватывает своё больное запястье, словно прячет от внимательного взгляда Арсения.       Тот слегка прищуривается. Антон его раззадоривает своим поведением ещё сильнее, а он и так уже близок к грани.       – Дела подождут, – он скидывает со своих плеч чёрное пальто. – Подойди.       Антон испуганно отступает назад и Арсений ухмыляется от этого движения.       – Ваше Высочество… – словно умоляет Антон. Крупная дрожь бежит по его телу, а Арсений ведь даже не касался его напрямую.       Антон смотрит на руки Арсения.       В груди что-то трепыхается, как птица, запертая в клетке.       Арсений медленно стягивает правую перчатку со своей руки и бросает её на стол. Хищно улыбается.       Антон умирает.       Комната качается, плывёт, как под водой.       – Подойди, – повторяет герцог тише и холоднее, а Антон чуть медлит, но всё же подходит к столу. – Сюда, – указывает правитель, чуть указывая головой, – встань передо мной.       Антон становится туда, куда указал Арсений, немного сбоку от его кресла, а герцог снимает и вторую свою перчатку и берётся за баночку.       – Я просто…       – Тихо, – хрипло бросает Арсений, открывает баночку с мазью и аккуратно окунает в неё два своих пальца, – не смей перечить.       Антон словно со стороны наблюдает, как Арсений берёт его руку, осторожно намазывает мазь на синяк.       – Не нужно, Ваше Сиятельство… – но Попов надёжно держит его запястье и медленно растирает мазь. Антон тихонько вздрагивает от прикосновений.       – Я приказал, – холодно бросает мужчина, и Антон прикусывает язык, чтобы не начать спорить. Мазь и правда помогает сразу же. – Кожа мягкая, – он поднимает лицо на Антона, – словно я касаюсь девичьей руки.       Антон хмурится. Опять герцог начал!!!       Пульс сбивается, сердце стучит где-то в горле от такого сравнения. Снова, снова он это говорит!       – Милорд! – Антон дёргается в его хватке, а Арсений только сильнее сжимает кожу, глядя, как она белеет.       – Замолчи. И прекрати дрожать, будто испуганная девица.       Антон сжимает зубы и шумно свирепо дышит, пока Арсений проверяет второе его запястье, то, которое совершенно здорово.       – Я Вам не девица! – резко отвечает Антон. Распаляет Арсения. Красиво и гордо задирает нос.       – Так давай проверим, – усмехается правитель и дёргает его запястье на себя, заставляя наклониться вперёд. Поворачивается к его запястью, ведёт носом по коже, а глаза Антона расширяются.       – Что Вы творите, – испуганно шепчет он. Чувствует его губы на руке.       – А что такого, – Антон дёргается.       – Я мужчина, – он хмурится, пытается выкрутить свою руку. Арсений лишь укоризненно смотрит, не позволяя Антону сдвинуться с места. Ведёт губами вдоль кожи, а Антон чувствует как его язык касается его кожи то тут, то там.       – Так и кажешься мужиком, – хмыкает Арсений, – не более, чем испуганная девка.       – Что Вы такое говорите?!       Арсений вдруг поднимает взгляд ровно на Антона, и тот осознаёт, что между их глазами остаётся каких-то жалких несколько сантиметров, совсем как тогда в мастерской.       Воспоминания топят, и в груди вспыхивает пожар. Арсений смотрит на его губы. Пухлые, манящие, яркие.       – И губы как у девки, – мурчит. – Нет. Лучше.       Антон не видит, как герцог приближается, лишь замечает холодный блеск в глазах и как Арсений впивается в его губы своими.       Как целует его жёстко, притягивая ближе, перехватывает за талию.       Антон задыхается в жёстком поцелуе.       Нечестно, – хочется крикнуть Антону. Он жмурится и сжимает челюсть, мешая себя целовать.       А Попов грубо хватает его за подбородок, вынуждая открыть рот.       – Расслабься, – приказывает в самый рот Антона и снова целует. Монетчик не разжимает челюстей, пока не получает шлепок перчаткой по губам.       Это заставляет приоткрыть рот в удивлении.       В его рот проникают очень глубоко.       Язык проходится по языку.       Когда ему позволяют немного продышаться, Антон презирающе смотрит на мужчину.       – Я вспомнил, почему так ненавижу знатных особ.       Ведь нарывается снова.       Но не может никак промолчать. Арсений цокает, и у него снова туманится в голове от слов этого слуги.       Он грубо сжимает тонкую талию Антона, а второй рукой берёт его за подбородок, вынуждая посмотреть себе в глаза.       – Не помню чтобы я разрешал тебе разговаривать, – шипит он.       – Я ненавижу такое отношение к живым людям. Но и Вы ведь нас и за людей-то не считаете! – гневно распаляется Антон с нехорошей улыбкой. Арсений зеркалит его ухмылку. Только глаза ещё более холодны.       – Давай посмотрим, считаю ли я тебя вещицей настолько, чтобы купить и иметь у себя.       – Отпустите! Мне противно!       Антон как свирепый волк рычит на герцога. Будто совсем разума лишился.       А тот вглядывается в его глаза, читает дикую ярость, что сейчас кипит в Антоне. Жар снова поднимается от груди к горлу.       – Дикое животное, – шепчет Попов и сжимает его горло. Антон задыхается от такой грубости.       – Перестаньте! – скалит зубы, выдёргивается.       – Не шипи на меня, – тихо приказывает Арсений в самое ухо монетчика. – Ты ещё не знаешь всей моей жестокости, дурачок.       – Уж лучше наказание! Прекратите! – Антон рычит, и внезапно его отпускают, чтоб он резко дёрнулся назад, пытаясь оказаться как можно дальше от герцога.       – Лучше наказание, говоришь?

~

      Настасья играет на скрипке и сосредоточенно слушает мелодию. Она почти не смотрит на инструмент, но улавливает все ноты, каждый звук. В какой-то момент она откладывает смычок и вздыхает. Берётся за инструмент двумя руками.       Лиза выбрала для неё чудесную скрипку.       В комнате очень тепло, нужно переодеться, потому кофта летит на кровать, длинная юбка – туда же. Настя не успевает снять с себя нижнюю белую майку, когда Лизавета прикрывает за собой дверь, ставит сумку у порога и закрывает замок.       Номер в гостинице прекрасный, правила отменные, есть даже дневные часы отдыха для всех. Но в обычное время Настенька играет на скрипке, а Лиза и рада слушать.       – Настюш, это я, – женщина проходит вглубь номера, а её сожительница поворачивается на неё. Лиза скрывается за второй дверью, шумит водой, приходит обратно. Садится на край кровати, рядом с присевшей Настей.       Нежно проводит ладонью по Настиной ноге, вверх по бедру и выше по талии.       – Лизавета, – хитро, но смущённо улыбается Настасья. Лиза медленно опускает руки, запускает их под одежду. Она тянет ткань вверх, оголяя тело Настасьи. Её пальцы нежно касаются кожи, а губы утыкаются в висок.       – Скучала, – шепчет Лиза, целуя её шею и ключицы.       – Ненадолго же выходила, – выдыхает Настя. – Покажешь, что купила на ярмарке? Принадлежности для рисования?       Настя гладит Лизу по щеке и не препятствует ей, когда властная рука ложится на её шею.       – Не только для рисования, – отвечает Лизавета, губами пробираясь вниз к груди.       Она нежно прикусывает сосок, а рукой проводит между ног Насти. Свободная рука пробирается всё дальше, к ключицам.       Настасья открывается Лизе, позволяет ей вести. Её нежный голос покоряет её сердце, как всегда.       – Дразнишь, Лизавета, – стонет она, – ведь снова будешь мучить меня.       – Ты сама такое любишь, милая, – Лиза проводит языком вдоль нежного изгиба изящной шеи, дразня и покусывая. Её пальцы, нежно касаясь половых губ, медленно пробираются к клитору. Настя стонет.       – Лиза… что ты задумала?       – Тихо, моя принцесса, – шепчет та и припадает губами к губам Насти.       Она медленно ведёт губами по подбородку, а пальцы наконец касаются влагалища, медленно начинают поглаживать поглубже. Настя вся горит.       – Прошу, милая, – стонет она, – Лизонька, прошу!       Лизавета любуется своей милой, которая вся покорно распласталась перед ней. Она медленно проводит пальцами вдоль входа, наслаждаясь прикосновением к влажной плоти.       – Нравится, хорошая моя?       – Так нечестно, – Настя хнычет. Она откровенно выдыхает, лёжа в этой развратной позе. Закидывает одну ногу на талию Лизе, а та улыбается, с тихим шёпотом отвечая:       – Я знаю.       Настя подмахивает своими бёдрами, нетерпеливо стонет, но властная Лиза смотрит укоризненно.       – Так нельзя, Настён… – её губы нежно покусывают нежное ушко девушки.       – Повернись на живот. – Её слушаются, Настины пальцы сжимают гостиничную простынь.       – Лиза… – бесстыдно шепчет девица. Лизавета любуется таким своим сокровищем. Она нежно проводит ладонями вдоль спины Насти, заставляя её вздрогнуть и прогнуться в пояснице.       – Хорошая моя, хорошая, – шепчет Лиза, наклоняясь ближе к ней, чтобы нежно поцеловать её спину.       – М-м!!! Лиза, – стонет Настя, приподнимаясь на локтях. Лиза тихо хихикает, спускаясь губами вдоль позвоночника, пока не оказывается лицом к ягодицам. Она нежно проводит губами по ним, а пальцы пробираются вниз.       Она входит несколькими пальцами сразу, начинает вставлять и вынимать их. Настя немного поднимает голову вверх, напрягаясь, когда Лиза ускоряет движения рукой.       – Тихо, милая, тихо, – шепчет Лизавета успокаивающе. Она нежно касается губами ягодиц Насти, нежно покусывает и покрывает засосами чувствительную кожу.       – Может, тебе кляп в рот вставить? Так ты не сможешь хныкать.       – Ты что!.. – но Настю прерывает звук шлепка по заднице.       – А это тебе наказание за сопротивление.       Лизавета нежно проводит по месту шлепка второй своей рукой, а пальцы вдруг резко входят в Настасью, пробираясь внутрь на всю длину.       – Ах!!! Лиза! Что же ты делаешь?!       – То, что хочу, милая, то, что хочу, – отвечает Лиза, тихо хихикая, и вдруг резко хватает Настасью за волосы, откидывая её голову назад. – Открой.       Настя громко охает, но послушно открывает свой рот. Лиза нежно касается губ пальцами, а потом резко, без подготовки, вталкивает их в рот, нащупывая язык Насти. Настя чувствует ещё один шлепок, но уже по промежности.       – М! – с пальцами во рту неудобно возмущаться, поэтому Настя просто мычит.       – Что, милая, хочешь возмутиться, но не можешь? – хихикает Лизавета, нежно дразня язык Настасьи пальцами. Второй рукой она проводит по чувствительному клитору девушки, чуть сильнее надавливая на него пальцем и крутя по кругу.       Бёдра Насти дрожат.       Она содрогается в беззвучных рыданиях.       – О, да, ты хочешь кончить, Настюш? – шепчет Лиза и проводит языком вдоль нежного уха. Она медленно выводит внутренней стороной бедра круги вдоль бёдер Насти, чувствуя мокрую кожу.       – Мгм! – Настя кивает.       – Хорошо, моя принцесса, хорошо, – нежно шепчет Лиза и сильнее проводит над клитором Настасьи пальцем, а второй рукой берётся за её волосы, чуть сильнее оттягивая назад голову. – Сейчас ложишься на спину и расставляешь ноги, поняла, девочка?       Настя кивает, а когда её отпускают, делает так, как говорит Лиза. Лизавета в это время снимает с себя одежду, нижнее бельё, и мнёт свою грудь.       Настя широко разводит ноги и видит, как Лиза садится на её лицо.       – Ммм! Моя потрясающая, – она берёт бёдра Лизы, притягивает к себе, заставляя сесть ниже.       – Ох, Настасья… милая, – хнычет Лиза, наконец почувствовав язык внутри себя. Она чуть сильнее насаживается промежностью на губы Настасьи, а сама проводит по её груди свободной рукой, наслаждаясь возбуждённым соском под пальцами.       – Нравишься… садись, Лизонька. Садись полностью, – просит Настя.       Лиза послушно приподнимается над её губами и нежно садится полностью, чувствуя нежное прикосновение губ и языка Настасьи.       Она тихо, но откровенно стонет от каждого прикосновения, чувствуя, как язык нежно проникает в неё. Она проводит рукой по нежному паху Насти.       Та вздрагивает, когда Лиза ёрзает на её лице.       – Милая, хорошая моя девочка, ещё немного, чуть сильнее, – звучит со стоном, и Настя ещё активнее вылизывает свою любимую.       – Мм, – удовлетворенно мычит она и чувствует, как Лиза тоже склонилась над её промежностью.       – Бёдра чуть выше, милая, да, вот так, – шепчет Лизавета тихо и немного прикусывает кожу Насти.       Она проводит пальцами вдоль чувствительного места, а языком пробирается поглубже.       Настя на пределе, мычит, дёргается.       – Хорошая девочка, моя милая, – тихо хвалит её Лиза, чувствуя каждое движение языка и пытаясь отвечать ей тем же. Она нежно проводит языком вдоль входа Настасьи, ощущая всем телом её возбуждение.       Настя сжимает чужие упругие ягодицы ещё сильнее.       Лиза шипит, мычит с наслаждением, чувствуя прикосновение губ Настасьи к её клитору.       – Ты просто идеальна… – Настя суёт три пальца в мокрую Лизу.       – И ты, – выдыхает та, – ах… милая, да, да, ещё, ещё-ещё, – шепчет Лиза, чувствуя, как нежные пальцы пробираются внутрь.       Она откидывает голову назад, чувствуя, как нежное прикосновение губ Настасьи возвращается к её клитору.       Настя и сама на пределе.       – Настенька, – язык нежно пробирается вглубь Лизы, а пальцы нежно касаются её чувствительных стенок. Она дрожит на губах Настасьи, чувствуя неудержимое желание отдаться удовольствию, но не позволяя себе этого ещё немного. Она тихо говорит:       – Кончи, Настюша, кончи для меня. – И Настя кончает, закатывая глаза. – Хорошая девочка, ты молодец, моя красавица.       Лиза тяжело дышит, слезает с губ Настасьи и аккуратно ложится рядом с ней, следя, чтобы не лечь на раскинутые волосы любимой. Она нежно проводит пальцами вдоль её груди, чувствуя, как нежная кожа дрожит под прикосновением её руки. Нежно целует её плечо.       – И тебе надо, – Настя тянется рукой к Лизе. Гладит её живот.       – Потом, милая, – тихо отвечает Лиза и нежно берет её за запястье, перехватывая движение. – Ты утомилась, я знаю. Отдохни немного перед тем, как заняться мной.       Лиза уходит, чтобы вымыть руки и Настя глядит в потолок, пока её любимая не возвращается. Настя видит, Лиза быстро натягивает на себя бельё и вдруг закрепляет чистый лист на небольшую доску, и берёт обычный карандаш.       Садится на стул напротив кровати прямо так, не одеваясь.       – Что ты делаешь? – поворачивает голову Настя.       – На память, – тихо отвечает Лиза и начинает чертить контур нежного тела, – не двигайся. – И аккуратно прорисовывает контуры груди Насти, руки, изгибы талии.       – Лизавета, – мечтательно тянет Настасья, глядя в потолок, но не шевелясь. – Ты, конечно, прекрасна.

~

      Антон идёт, загруженный этим днём, проходит около главной лестницы, видит издалека Диму, и только собирается ему кивнуть и пойти дальше, как Дима взмахивает рукой и бежит к нему.       – Антон, занят?       – Да нет, Серёжу жду и отдыхать хочу идти.       – Слушай, такое дело, я сейчас в библиотеку бегу, – приступает к рассказу слуга герцога.       – И что, пробежаться с тобой?       – Да я серьёзно, дело есть. Можешь помочь?       – Да без проблем, – Антон проводит рукой по своей шее, – только если смогу.       – У меня мои сейчас в библиотеке, – он показывает рукой в направлении той самой библиотеки, – а герцог одну из книг оставил у себя. Можешь принести?       – В смысле… в его покоях?       – Да, ты скажи, что я тебя попросил, тебя точно пустят.       – Имеешь в виду, чтобы я принёс… – Антон хмурится, но Дима его сразу перебивает, активно кивает и складывает руки в просящем жесте.       – Да, да!!! У меня времени в обрез, пожалуйста умоляю!       И как только Антон кивает, Дима бежит дальше, благодаря на ходу.       Не остаётся ничего, кроме как просто выполнить указание. Ладно, он не против помочь Диме, и почему-то именно этот человек ему не претит.       Хоть по логике должны были остаться болезненные воспоминания, но виноват не он, Антон себе напоминает об этом и бежит быстрее.       На входе он говорит нескольким женщинам, что Дима попросил его забрать книгу и те быстро кивают, не задавая лишних вопросов.       – Его Высочество же знает? – спрашивает та, что брюнетка.       – Да, они в библиотеке сейчас с Димой. Он туда и побежал.       – Ну всё всё, не заставляй герцога ждать! – Тараторит вторая, повыше, и кивает на дверь Антону. – Пойдём, Лидок, чего стоять, нам ещё вещи готовить.       – Пошли, Марин. Только не перепутай снова белые и голубые.       Антон заходит, прикрывает за собой дверь.       Совсем недавно он готовил эту комнату вместе с Пашей.       Кровать там же, окна теперь чистые, блестящие. Сквозь них видно вечернее небо.       – Книжка, – напоминает сам себе Антон и подходит к столу. Теперь стол не пустует, здесь разные бумаги, книги, свёрнутая карта.       Нужная книга находится сразу же, лежит отдельно от всех, на самом краю.       Справа от стола трельяж.       Антон смотрит на достаточно большого размера зеркала, на трельяж, которого тут не стояло, когда они разбирали вещи.       И между кремов, букетом небольших свежих цветов, ароматических палочек с востока, стоит то, что привлекает внимание Антона.       Флакон духов.       Антон внимательнее оглядывает комнату, и внимание привлекает большая постель, шёлковые простыни, большие подушки.       Язык будто самовольно облизывает губы, без ведома Антона.       Почему-то руки начинают подрагивать.       Антон подходит к трельяжу. Духи явно какие-то изысканные, и Антон не узнает сам себя: тянется рукой к парфюму, медленно обхватывает пальцами флакон. Открывает и перекатывает крышечку меж пальцев второй руки.       Подносит духи ближе к своему лицу.       Веки прикрываются сами собой.       Антон и сам не понимает, что делает, будто с огнём играет.       Он вдыхает этот аромат, его аромат.       Улыбка беспечно растягивается по лицу вопреки всему.       За дверью какой-то шум, наверное, служанки делают свою работу.       Антон трезвеет, быстро закрывает духи, старается поставить ровно туда, где они стояли. Вытирает лицо рукой.       Хватает книгу и выбегает из комнаты.