Однажды в Западной империи

      Королева Торио беспокойно глядит в окно, где перелетают с одной ветки на другую две ярко-жёлтые птицы. Город Таош на границе с Рохессом славится своей прекрасной фауной. Приезжая сюда на какие-нибудь переговоры, Лада всегда брала себе время насладиться здешними маленькими обитателями.       Поговаривают, много сотен лет назад это были владения нынешнего Рохесса. Если так подумать, это и неудивительно. Королеву всегда больше завораживала та атмосфера.       Когда птицы пропадают из её поля зрения, она слышит, как большие двери позади неё отворяются.       Ей даже оборачиваться не нужно, чтобы понять, что зашёл он. Её охрана расположена в коридоре, во внешней комнате и перед дверями, но ни одну прислужницу она сейчас сюда не впускает.       Он проходит в её сторону, неспешными шагами, словно тигр, заметивший свой обед. Она звенит браслетами, поправляя шелковистые чёрные волосы.       – Думаешь, юг не врёт вам в глаза? – сразу же спрашивает он. Королева бы хотела просто слушать его голос, ничего не решая. Ни в чём не участвуя.       – Не знаю. Они звучали довольно убедительно.       – Вот как. – Лада оборачивается на него, оглядывая. Всё такой же.       В красивых одеждах с золотыми пуговицами, с вышитой голубыми нитками символикой Рохесса. Ему безумно идёт, подчёркивает его глаза.       – Не я принимаю решения, Ваше Сиятельство, – уточняет она, ставя ударение на обращении. Он подходит ещё немного ближе, и хищно улыбается.       – Хоть на одного мужчину действовала эта твоя деланная непричастность?       Лада снова оборачивается к окну, складывает руки ладонь в ладонь спереди себя, на уровне своего живота. На всех действовало. Но не на него. Он особенный.       Может быть, поэтому он её и приворожил.       – Неважно, герцог, – она высоко задирает голову, но в его присутствии это как будто смотрится ребячеством. – Нам вообще видеться опасно, даже здесь.       – Умничка, – звучит похвала, и Лада медленно прикрывает глаза от этого голоса.       Он уже достаточно близко, чтобы вывести её из равновесия. По правде, одна только мысль о нём пьянила её. А сейчас, когда он так близко, она просто уплывала в этих волнах близости.       И мыслить по-королевски трезво становилось ещё более невыносимо.       – Они же правы, север – угроза. Почему бы не союз? Тем более, когда Западная и Рохесс теперь вместе.       – Только позволишь им вступить на свою землю – они сразу тебя убьют. – Попов почти шепчет и Лада понимает, он прав. – Тебя и твоего мужа. И твоего… будущего ребёнка, да?       Она инстинктивно кладёт руки на свой живот, замирая на вдохе. Слишком непосильный противник этот герцог. Слишком внимательный, слишком мощный. Она даже не представляет, на что её муж надеется.       – А ты не врёшь? – вопрошает она, поглаживая себя успокаивающими движениями. – Как я могу довериться теперь хоть кому-то?       – А у тебя выбора нет, – он прибивает её словами к земле. – Что если они прямо сейчас обсуждают это? Бунт в восточном королевстве, так соблазнительно… – он ведёт носом за её ухом, слушая аромат вкусных восточных духов.       – Зачем им тогда было…       – Что, садиться за стол переговоров с Торио? – он оглаживает рукой её украшения на шее, ведёт пальцами к декольте. – Ты девочка умная, сама подумай.       Его рука проникает под ткань, скользит дальше, и женщина тихонько выдыхает.       – Вы же просто захватите нас, – говорит она и чувствует, как его рука сжимает её грудь, играет с соском, заставляя напрячься, легонько пощипывает.       – Или договоримся. Если только Его Величество будет благосклонен.       – Не здесь… – она неразборчиво стонет, кусая свою губу. На своей шее она ощущает его дыхание и разворачивается к нему.       – Смеешь отказывать мне?       Он берёт её за горло, заставляя тем самым поднять голову повыше, приближается к её лицу.       – Как же я могу? Только ты хозяин моей души.       – Вот так. Теперь всё зависит от него. Король захочет – будет мир. А не захочет – так тому и быть, – проговаривает Арсений сосредоточенно. – В твоих силах уговорить его.       Он целует её губы, не разжимая своей руки, только наоборот, напрягает её ещё сильнее, проталкивает свой язык ей в рот ещё глубже. Она, стоя на носочках, никак не сопротивляется, только жалобно вскидывает брови.       Он отстраняется от неё, когда ей уже почти не хватает воздуха. Рука в перчатке, что сжимала её шею, совсем немного ослабляется.       – Уговорю. – Твёрдо говорит она, смотрит в его глаза, опускает взгляд на губы и тянется сама за поцелуем. Она целует аккуратно, лёгкими касаниями, тут же отстраняясь, чтобы через секунду поцеловать ещё.       – Хорошая девочка, – гладит он женщину по волосам, проводя руками по вискам, ушам, красивым длинным серёжкам.       – Скажи мне, – шепчет Лада, – я хоть немного тебе нравлюсь?       Герцог внимательно смотрит на Ладу, поглаживая её по щеке пальцами.       – Нравишься, красотка.       – В столице недавно соорудили мост, – говорит она, немного погодя. – Тебе нужно приехать посмотреть.       Она опускается на колени, берёт его руку в свои ладони, целует сквозь перчатку.       – Такой уж прям красивый мост? Как я могу любоваться архитектурой, если ты будешь рядом?       Лада усмехается, бегает глазами по коврам, расстеленным на полу.       – Это необычный мост, – она смотрит на него снизу вверх. – Мы разводим его в определённое время. А ещё на нём небольшие башенки.       – Мост с башенками, который разводится? – поднимает бровь Попов.       – Приезжай – увидишь. Хочешь?       Он гладит её по лицу, внимательно смотрит в её тёмные глаза, которые она недавно подвела чёрным, чтобы взгляд казался милее.       – Только если ты приглашаешь. – Звучит ей как благословение свыше. Какие храмы, божества и молитвы?       Она опускает голову в знак благодарности и покорности. Немного наклоняется к его ноге и упирается лбом о его бедро.       – Если он не согласится – завоюй нас поскорее.

~

      Антон и Серёжа ждут, пока конюхи запрягут лошадей, а кучер прибежит на место. Их служебная карета почти готова. Кошка, живущая на конюшне, всё трётся об их ноги.       – Напомни, как она себе это представляет? Просто расспросим местных по дороге?       – Она сказала, «если получится».       – И почему мы? Как будто у него помощников мало.       Антон осекается, когда замечает, что помощник казначея направляется к ним. Мужчина высок и статен, идёт с бумагами в руках неспешным шагом, подходит к ним и вежливо кивает. Кошка обнюхивает и его ноги, начиная тереться и мурлыкать.       – Не знаю, – продолжает Серёжа, кивнув Остапу, – мне сказали – я делаю.       – Ну согласись, это странно, – пожимает плечами Антон. В этот момент из-за угла выбегает кучер. Он громко дышит, но не убавляет скорость; извиняется и на ходу запрыгивает на своё место.       – Хорош трепаться, карета готова! – звучит голос конюха, повернувшегося к ожидавшим.       Серёжа вспоминает слова Ольги, трепеща сердцем, и думает, что это действительно странно.       «И этого возьми, длинного обалдуя. Вы же везде двигаетесь вместе!» – сказала ему императрица перед тем, как поцеловать в щёчку. Казначей улыбается, глядит, как Антон залезает первым, а финансовый помощник ожидает у кареты. Серёжа касается ладонью своей щеки.       Она поцеловала именно сюда, и ощущение её губ всё ещё с ним.       – Короче, быстрее поедем – быстрее вернёмся, – оповещает он Антона, и тот нервно поправляет рукава своей чистой рубахи.       Его голос звучит совсем не радостно:       – Замечательно. Скорее бы вернуться.       Карета трогается с места и только сейчас мужчины понимают, что кошка незаметно запрыгнула вместе с ними. Они мчат к выезду из столицы, чтобы через несколько городов оказаться в небольшом пригороде, граничащим с соседним государством. Ехать недолго, каких-то шесть часов.       За это время Серёжа успевает решить почти все внутренние вопросы с помощником, поспорить с ним же, уснуть, и проснуться на особо сильной кочке.       Антона тоже убаюкивает дорога, но с каждым новым городом интерес в его глазах растёт, а сонливость уходит.       Они останавливаются всего раз, и то ненадолго. В кабаке они только лишь пьют воду и справляют нужду, не потратив много денег, и тут же принимаются мчать дальше.       – Скоро на границе будем, – оповещает Остап, глядя в окно. Он сидит напротив Серёжи с Антоном, и получается так, что он едет спиной.       Рядом с помощником располагается белоснежная кошка, заснувшая после остановки. Она свернулась клубком и из-за пушистого хвоста видно только кусочек её ушей.       Антон никогда не бывал здесь. Деревья сменяются вечно зелёными елями и соснами, опавшие листья вдоль дороги – шишками. Чудные птицы летают где-то высоко, иногда показываясь, и Антон завороженный наблюдает за ними.       Карета останавливается. Антон слышит обрывки фраз солдат на границе, и дверь в карету без промедлений открывается.       – Кто такие, зачем едете?       – Да, сейчас, – отзывается Серёжа, даже не глядя на двух солдат, и начинает копаться в своей одежде.       А вот Антон хорошенько рассматривает воинов: один из них повыше, с длинными волосами, сжимает эфес меча на поясе, разглядывает всех троих хмуро. Второй чуть ниже, лысый, смотрит на Серёжу с интересом, не отпуская дверь кареты.       Серёжа хлопает себя по карманам, лезет за пазуху, но ничего не находит. Солдат кто-то окликает и те отворачиваются ненадолго.       – Потерял… – шепчет казначей Остапу.       – Ты потерял бумагу от Её Величества?! – распахивает глаза помощник.       – Вот же, теперь не отвертишься от этих.       – Что делать будем? – паникуя, спрашивает Антон.       – Эй! – поворачивается к ним обратно хмурый солдат. – Я вам дал минуту, чтобы вы ответили либо вылезли, а не обсуждали непонятно что!       – Да мы время хотели сберечь вам, – находится Антон, сверкая своими честными глазами. – Мы торговцы.       – Да, – поддерживает его ложь Остап, – мы едем торговать. На центральный рынок.       – Чем это вы едете торговать? – спрашивает тот, что лысый.       Антон застывает, осознав, что они оказались в безвыходной ситуации. Вот же, чёрт. Теперь или допрос, или же сразу тюрьма. Он ощущает, как вспотели его ладони, но тут Серёжа громко говорит:       – Котами.       На него недоуменно смотрят сразу четыре пары глаз. Антон высоко поднимает брови, но Серёжа никак не реагирует на него.       Он протягивает солдатам кошку, а та, обнюхав их руки, начинает громко мурчать.       – Котами?! – восклицает тот, что повыше, и отходит назад. Серёжа отпускает кошку, и та спрыгивает вниз, но не перестаёт рассматривать мужчину пониже. Солдат тянется было к ней, но его друг одёргивает его за плечо.       – Ну милый же! – указывает пальцем низкий.       – Да не трогай!       – Ну посмотри, какой милый кот.       Он всё-таки берёт кошку на руки, поглаживает, а та жмурится от удовольствия и начинает мурлыкать в два раза громче.       – Ладно, но вы знаете, что вам нужна лицензия? А санитарная книжка? – проговаривает условия высокий, глядя почему-то на Антона.       – Что у вас за государство… – бубнит Серёжа под нос, но его слышат.       – Прекрасное государство!       – Да ладно тебе, посмотри, какой милый кот. Они с лицензией на месте разберутся, давай пропустим.       – Мутные вы, – сощурившись, подводит итог солдат, но всё-таки кивает своему коллеге. Тот ещё немного чешет кошку за ухом и нехотя отпускает её обратно в карету.       – Блин, какой милый кот, – повторяет он, глядя на товарища, когда карета трогается с места.       – Тебе же всегда собаки больше нравились!

~

      На рынке и правда огромная толпа народу: все продают и покупают, о чём-то судачат, а сквозь шум можно услышать отдельные слова, только если прислушиваться или стоять рядом.       Поэтому Остап предлагает всем разделиться и пройтись, раз у них есть немного времени.       Особого результата Антон не добивается, поэтому спустя четверть часа проходит мимо рядов обратно, к условленному месту. Им пора ехать в малый дворец, где, как сказала императрица, обещался быть Попов.       Антон не замечает, как начинает раздумывать про него, и его внезапно передёргивает. Слишком долго он не вспоминал этого человека.       Уголки губ немного тянутся вниз, ноздри раздуваются. Антон смотрит под ноги, пинает какой-то маленький камушек, чем привлекает внимание большого размера собаки, устроившейся неподалёку.       Ладони сжимаются сами собой, когда он думает про герцога. Неужели под началом такого человека им придётся теперь жить? Антону становится не по себе ещё и от того, что по ночам, стоит только подумать о Попове, внизу живота что-то начинает крутиться.       Неужели Антон настолько отчаянно его боится?..       Внезапно в его лицо что-то устремляется, и всё происходит настолько быстро, что он успевает только выпрямиться и испуганно вдохнуть. Резкая боль заставляет содрогнуться, Антон хватается за своё лицо, ощущая что-то мокрое на щеке.       Горожане в одно мгновение подбегают к нему поближе, интересуются, что с ним, а он не может даже ответить.       – Ты видела?       – Я не видела.       – Я тоже ничего не видел. Юноша, ты как? – его хватают за плечо, помогая разогнуться обратно.       – Совсем ещё юный!       – Посмотрите на его лицо!       – Тихо, тихо всем! Отойдите от него немного!       – Да он же весь в крови!       Антон слышит это с разных сторон, зажмуривается, старается дышать и не капать своей же кровью на свою одежду.       – У меня есть, чем вытереть, – радостно заявляет пожилая женщина в фартуке. – Сюда!       – Расступитесь, расступитесь!!! – какой-то мужчина старается оттолкнуть как можно больше людей от Антона. Ему в лицо заглядывает какая-то девушка.       – Юноша, убери руки! Не трогай рану.       – Давайте его сюда, он еле стоит.       – Точно, усадим его, – решают люди вокруг и ведут Антона за один из прилавков. Там его усаживают на место одного из торговцев, на раскладной стульчик. Щеки касается что-то прохладное.       Рядом образуется ведро с водой, и в нём споласкивают тряпку. Пелена с глаз слетает, и Антон может разглядеть людей вокруг.       – Ну как ты? – склоняется над ним мужчина.       – Ой, Вы нас так напугали! – кряхтит женщина в фартуке, протирая его лицо.       – Говорить можешь, можешь? – интересуется веснушчатая девочка.       – Да, да… – он сглатывает накопившуюся слюну и немного подкашливает, – спасибо вам…       – Ты заметил, кто это был? – допытывается мужчина, но немного отходит в сторону.       – Тебе повезло!       – Да как же ему повезло-то? – женщина машет свободной рукой на девчонку.       – Повезло, что такой высокий, – говорит ещё один голос. – Я видела, ему целились в глаз!       Все вокруг ахают, начинают шуметь ещё громче, а Антон направляет взгляд на молодую женщину, сказавшую это. У неё немного странноватая причёска, короткие вьющиеся волосы, чуть больше завитые в области чёлки.       – Лиза, ты уверена? – спрашивает девочка с веснушками, стоящая рядом с ней, на вид немного младше самой Лизы.       – Ну конечно, я как раз складывала все свои картины, ну, те, что поменьше. – Начинает рассказ Лиза и к ней оборачиваются ещё несколько человек, не успевших уйти далеко. – И тут я поднимаю голову и вижу, как мужчина бежит прямо на этого юношу!       – Ты запомнила его? – интересуется женщина, ополаскивая тряпку в ведре.       – Да как же, он был среднего роста, и я его видела со спины. Вот и всё, что я успела увидеть. А потом он замахнулся ровно в глаз этому человеку, – указывает Лиза на Антона и повышает голос, – только он внезапно выпрямился! Он перестал разглядывать землю, да-да, и ему попало по щеке.       – Что он держал в руках? – спрашивает Антон.       – Ножик. Вот такой кинжал, – она показывает размер кинжала и девчушка рядом с ней ахает.       – Ой, Лиза, как это всё опасно!       – Ну, не волнуйся так, Насть, – Лиза приобнимает девицу рядом с собой.       – Кровь вроде уже остановилась, – сообщает женщина, что всё это время промакивала Антону лицо и тот кивает с благодарностью.       – Большое спасибо вам. Правда, спасибо.       – Вы осторожнее!       – Да, осторожнее, – поддакивает Лиза. – Сейчас, знаете, время такое.       Антон встаёт, замечая, что Лиза ростом почти с него. Он отходит к её торговому месту, как раз напротив того, где сам только что сидел. Отмечает, что здесь есть и большие картины, и поменьше, и даже размером с ладошку. На самом огромном полотне, что стоит позади места продавца, изображена, кажется, эта самая Настя.       – Какие? – тихонько спрашивает он у Лизы, когда она со своей спутницей подходит поближе. – Какие сейчас времена?       – А Вы, позвольте, не отсюда?       – Да, приехал по одному делу, и вот, напоролся.       – Я Вам скажу, Вы будьте аккуратнее.       – Лизавета, не надо говорить об этом здесь! – тихо подсказывает вторая девушка.       Антон видит, как Лиза кивает, поджимает губы и виновато глядит на него. Девушка с веснушками с опаской держит локоть художницы. Антон понимает, когда люди так делают.       Значит, у него только один вариант.       – Я – Антон, – шепчет он, кладя руку на свою грудь, – монетчик из Западной. Приехал сюда чисто помочь своему казначею.       – Ого…       – Вот как, – хмурится Лиза, – ну тогда я Вам ничего не говорила, но поговаривают, скоро возможны заговоры.       – Лиза!!! – шипит вторая девушка и дёргает за платье художницу.       – Народу что-то не нравится? – Антон наклоняется поближе к Елизавете и кидает взгляд на остальной ряд. Люди, вроде бы, занимаются своими делами.       – Народ чувствует себя прекрасно, положа руку на сердце. Мы наконец свободно вздохнули, когда герцог Арсений пришёл к власти. – Она говорит и иногда кивает, звуча ещё более уверенно. – Земледельцы получили обратно половину своих земель, которую наш прошлый правитель забрал у них; торговцам нужны всего лишь лицензия с санитарной книжкой, чтобы свободно торговать, но в то же время, контроль по местам не даёт выйти просто так, ещё и с некачественным товаром. Теперь мы спокойно разводим овец и коров, и даже поднимался вопрос нескольких религий, потому что южным регионам удобнее по-другому, чем нам.       Антон слушает, не перебивая, наблюдая за огнём в глазах напротив. Девушка убирает за ухо особо непослушную прядь волос.       – Это правда, – вдруг включается Настя таким же тихим голосом, – даже таким, как Лиза, стало жить гораздо лучше.       – Да, из-за того что я рано осталась одна, было сложно. Денег очень сильно не хватало, но когда мне исполнилось пятнадцать, герцог Арсений взошёл на трон. Он очень здорово начал помогать таким, как я: сироткам, детям из неблагополучных семей. Брошенным.       – Императрица Ольга тоже этим занимается, – делится Антон. – Наши люди тоже восхищаются, только вот… почему тогда…       – Почему готовится заговор? – художница поднимает одну бровь, а Настасья прикрывает рот рукой, зыркая по сторонам.       – Ох, лишь бы никто не услышал!       – Поговаривают, южане недовольны тем, что мы не даём им союз. А у нас, в нашей области, слишком много переселенцев с юга. Незаконных, знаешь? Уже не один раз было покушение на судей или председателей совета, однажды они даже чуть не спалили храм недалеко от нашего рынка.       – Но наши успели вовремя потушить его! – гордо вставляет Настя. – Кстати, виновных тогда поймали.       – Все здешние уже знают о скорой свадьбе. Я просто надеюсь, что когда наши государства объединятся, мы сможем вздохнуть спокойно.       Тут колокол бьёт дважды и Антон переводит взгляд на башню с часами. Половина.       – Простите, мои друзья меня ждут, – он раскланивается девушкам. – Ещё раз спасибо огромное вам, Елизавета и…       – Настасья! – чуть громче говорит Настя.       – Лизавета и Настасья! Я запомнил, – он кланяется и принимается бежать в сторону ворот, где точно уже собрались все, кроме него.       Внутри себя он радуется – он опаздывает не зря.

~

      – Не о чем волноваться, их убьют по дороге из Рохесса, – человек в чёрной мантии кланяется сидящему в кресле.       – Ты уверен?       – Мы послали нашу группу за ними.       – И что, Попов вот так возьмёт и поедет с ними? – спрашивает ещё один, подходя к креслу сзади. Человек в чёрном кланяется и ему.       – Уверен. Если мы всё правильно рассчитали, они отправятся завтра же. На одной карете.       – Прекрасно, – сидящий складывает руки вместе. Он оборачивается к подошедшему и ободряюще кивает.       – Что насчёт королевы, Олаф? – спрашивает тот, кто подошёл.       – М-м? Убьём её после свадьбы Попова и Ольги.       – Просто отравим? – докладывающий интересуется, слегка повысив голос.       – Естественно, Ганс. Нам ведь не нужны лишние скандалы?       – Хоть бы у нас получилось, – тяжко выдыхает стоявший всё это время человек. Он подходит к столу и принимается что-то искать. – Хорошо бы в Западной вместо Ольги посадить её же племянника на престол.       – Придётся постараться, – Олаф хищно скалится, – жители Западной всё-таки отличаются свободолюбием. Чуть что не так сделаешь – разозлятся.       – Уф, – смешливо произносит мужчина, всё-таки находя какой-то свиток, и передаёт его Гансу, – тем интереснее.       – Значит, за месяц мы справимся.       – Только бы всё вышло.

~

      Малый дворец называется так только потому что находится не в столице, и не такой огромный, как основной. Это Антону и Серёже рассказывает один из слуг, когда они проходят по шикарным коридорам. На стенах картины, дорогущие, как из музея.       Кое-где гармонично находятся статуи, будто из прошлых столетий. Люстры блестят своим хрусталём, подсвечники сияют безупречной чистотой. Даже коридоры здесь просторные, что уж говорить о залах. Серёжа кланяется казначею герцога и тот учтиво отвечает. Вместе с ним тоже помощник.       – Пройдёмте в зал для решения вопросов, – предлагает казначей.       – Ого, у них целый зал для этого есть?! – шепчет Антону Серёжа, и тот едва слышно прыскает.       – Вы можете подождать нас здесь, – сообщает помощник Антону, когда Остап и Серёжа уже собрались проследовать за казначеем. Антон понятливо кивает.       – Конечно. Я подожду.       – Что же, раз с этим проблем нет.       Казначей пожимает плечами и не успевает открыть дверь, за ручку которой схватился – с другого входа в зал заходит герцог. Остап и Серёжа, казначей Рохесса и его помощник – все четверо тут же кланяются. Антон вскакивает со своего места, немного опоздав. Тоже отвешивает поклон.       – Ваше Высочество, мы собираемся…       – Я знаю, – перебивает казначея Попов, – идите.       Они уходят и Антон снова опускается на мягкий диван. Пока герцог не вошёл, всё было более-менее хорошо, но в его присутствии даже сидеть как-то неудобно. Арсений делает несколько шагов по направлению к монетчику, и Антон в своей голове прокручивает слова Лизы. Это никак не вяжется с образом герцога. Вот никак.       Антон думает, люди в государстве умеют делать свою работу – особенно придворные. Скорее всего, именно поэтому у Арсения такая хорошая репутация среди местного населения. Ведь простые люди на самом деле и не догадываются, что это за человек.       Попов вдруг смотрит на юношу и тот понимает, что просто пялился на герцога всю последнюю минуту. Антон испуганно отводит взгляд.       Арсений звучит громко и резковато в тишине целого зала.       – Что это?       – Что? – Антон снова поворачивается к аристократу.       – На твоём лице. Вот здесь, – тот машет рукой в районе щеки.       – А. – Антон снова берётся за лицо. Больно. Неприятно тянет и напоминает о себе. Хотя, пока Антон не думал об этом, оно так не ныло.       – Кто посмел ударить тебя по лицу?       У монетчика пересыхает в горле, он застывает на манер тех статуй в коридоре, медленно убирает руку от своей щеки и снова поднимает голову на герцога.       Что это ещё за вопросы?       Точнее, нет.       Что он только что спросил?!       И почему так… таким голосом.       – Я не знаю, – он негромко отвечает и сразу же видит, как лицо Попова кривится в недовольстве.       О, ну да. Ведь ответили не так, как он желал.       Антон облизывает пересохшие губы. Он думает, люди Рохесса, такие как Лиза, жестоко обмануты. Слышит шаги и весь поджимается, когда к нему подходят почти вплотную. И совсем теряется.       Арсений поднимает его за лицо и рассматривает порез.       Антона слегка передёргивает.       На герцоге нет перчаток, и он касается чужого лица своими руками. Он… касается.       Антона сотрясает крупная дрожь.       Герцог Арсений крепко держит его под подбородком. Что за абсурд? Антон в ужасе произносит:       – Вы… касаетесь, Ваше Сиятельство, – хлопает глазами и, подумав, добавляет: – ведь нельзя же.       – И кто же мне запретит? Ты? – тут же свысока осаживает его Арсений, продолжая вертеть его лицо то в одну, то в другую сторону.       Антон чувствует, как глаза на лоб полезли. Как сердце приостановилось и тут же начало биться всё сильнее и сильнее. Попов хмыкает, что-то разглядывает на щеке юноши.       – У меня есть хороший лекарь, покажешь ему. Он должен быть здесь, – отпускает лицо, отходит на пару шагов, прячет руки за спиной.       Наверняка, любуется эффектом.       Антон вытирает лицо тыльной стороной ладони и роняет руку себе на колени.       И ему наплевать, если сейчас этот герцог подумает, что это проявление дерзости. Непочтительное отношение, хамство, как угодно. Это оно и есть.       Антон чуть ли не рычит, смахивает невидимые пылинки с рукавов своей рубахи и старается отдышаться.       Что же такое сегодня происходит?       – У тебя здесь будет хорошая комната, отдохнёшь как следует. Разумеется, после того, как вы с казначеями решите все дела. Завтра с утра выдвигаемся в Западную. – Он идёт к двери, через которую недавно вышли казначеи и их помощники. – Мы не сможем взять твоего казначея с собой, но возьмём моего.       Антон вскидывает голову, но не успевает ничего сказать, как Арсений останавливает его жестом руки.       – Не волнуйся, он поедет на следующий день. Со мной будут ещё советник и слуга.       Он, величаво подняв голову, выходит, оставляя Антона сидеть на диване в полном замешательстве.