Строим дом

      Вэнь Жохань снова охвачен гневом, ставшим для него привычным за десятилетие. Всё началось с извержения вулкана на землях клана Вэнь, обрушившего бедствия на его территорию. Отказ союзных орденов помочь лишь распалил этот огонь в его сердце. Теперь он — воплощение ярости и ненависти.       Глава ордена Вэнь задумал сделать своё появление на Совете эффектным. Он хотел въехать в город ночью, последним из орденов, озаряя небо фейерверками, которые превратили бы ночь в день, чтобы впечатлить простолюдинов. Однако его делегацию по дороге в Юньмэн настиг посланник из Пристани Лотоса с вестью о происшествии на горе Дафань. Это вынудило его прибыть раньше, чтобы обсудить случившееся с Цзян Фэнмянем, и отказаться от своего грандиозного плана. Он был в ярости.       Ему ненавистна платформа на реке, построенная для Совета, и помост — всё на одном уровне, — где ему предложили сидеть. Разве он не Верховный заклинатель? У него хотя бы должно быть особое место, чтобы люди с первого взгляда понимали его статус. Но больше всего сейчас он ненавидит человека, который стоит перед ним с улыбкой, — Цзян Фэнмяня.       Слухи об этом человеке ходили весь год. Шёпотки представляют его как бессовестного мужа, который поселил своих любовников под одной крышей с женой и детьми, приняв даже бастарда. Некоторые заходят ещё дальше, утверждая, что он совращает уважаемых людей и склоняет их вступить в свой гарем. Чем дальше от источника, тем нелепее эти рассказы. Вэнь Жоханю всё равно: пусть люди делают что хотят, лишь бы не лезли к нему. Он предпочитает вонзать настоящие мечи в людей, а не в абстрактные идеи. Тем не менее, его раздражает новая репутация Цзян Фэнмяня — репутация будущего военачальника. Одни говорят, что тот собирает армию, и этот слух действительно привлекает внимание. Другие уверяют, что он просто укрепляет свои оборонительные силы. Но оборону от чего? Или от кого? А третьи предполагают, что Цзян Фэнмянь ищет новый путь сосуществования орденов и простых людей. Любой из этих вариантов угрожает планам Вэнь Жоханя.       Несколько месяцев назад Вэнь Жохань считал главу ордена мягким, возможно, слабым, но интересным: всегда в тени, но неизменно добивающимся своего на переговорах. Теперь он не знает, что о нём думать. И это его бесит.       Цзян Фэнмянь спокойно объясняет, что ветвь семьи Вэнь была уничтожена, а орден Цзян, будучи территориально ближе, спас уцелевших. Вэнь Жохань на миг задумывается: а не прикрытие ли это? Возможно, Юньмэн Цзян сам вырезал их, чтобы испытать свою стратегию нового военачальника.       — Когда мы прибыли, все взрослые заклинатели уже были мертвы. Мы похоронили их в соответствии с их семейными традициями, но, если вы хотите осмотреть тела, они находятся в родовом захоронении — доступ открыт. Я также попросил их родственников не запечатывать гробы до завершения Совета. Те, кто разбирается в медицине, подготовили отчёты о смертельных ранах ваших родственников. Разумеется, эти отчёты запечатаны.       Как только он заканчивает говорить, слуги расступаются, пропуская одного человека ближе. Тот одет в гражданскую одежду, но в цветах ордена Вэнь. Вэнь Жохань смутно узнаёт его — он был хранителем храма в горах. Мужчина кланяется и вручает ему запечатанные документы. Он уверяет, что никто, кроме Вэнь, их не касался, и что всё это время он хранил их при себе, пока не смог передать их главе ордена.       — Я также пришлю вам записи с наблюдениями моих учеников, — спокойно говорит Цзян Фэнмянь, пока двое слуг подают им чай, а делегация Вэнь торопливо уводит гражданского.       Тот факт, что он похоронил заклинателей Вэнь сразу, вместо того чтобы дождаться распоряжений Вэнь Жоханя, может указывать на то, что ему есть что скрывать, но это не однозначно. С момента происшествия прошло семь дней. момента происшествия прошло семь дней. Говорят, в этом регионе недавно был мор, и быстрая организация похорон, чтобы избежать новой катастрофы, выглядит логичным шагом. Кроме того, тот факт, что он даёт Вэнь Жоханю возможность проверить ранения погибших родственников, показывает, что он либо невиновен, либо очень уверен в своей способности скрыть улики. Вэнь Жохань обещает себе поговорить с тем гражданским и очень внимательно сравнить два отчёта.       — Некоторых выживших, нуждающихся в лечении, приютили в Пристани Лотоса. Остальные гражданские остаются на горе Дафань, занимаясь восстановлением. Я готов предоставить им помощь, если вы согласитесь, — продолжает Цзян Фэнмянь, не обращая внимания на молчание в ответ.       «Какую цену я заплачу за эту доброту?» — с горечью думает Вэнь Жохань. Никто не помогает соперникам просто так. Этот урок он усвоил давно.       Так называемые союзные ордены вторглись на земли Вэнь много лет назад. Они уничтожили клан Сюэ ещё до того, как его отец успел заключить с ними сделку. Иньское Железо, которое тогда перевозили, затерялось на территории. Это пробудило вулкан, духовная энергия распространилась, вызвав голод. Признали ли ордены свою вину за вторжение и убийства? Конечно, нет. Предложили ли помощь голодающему народу Вэнь? Ничуть. Они только смотрели и, возможно, с презрением наслаждались, как могущественный орден падал в грязь. Некоторые, как орден Цзинь, воспользовались моментом, чтобы навязать грабительские сделки. Когда Вэнь Жохань занял трон, он дал себе клятву: больше никто не будет смеяться. Он восстановил орден, подняв его на вершину, вопреки всему. Демоническая культивация помогла лишь замедлить отравление земель Иньским Железом, но не смогла их очистить или унять вулканы. Иньское Железо изменит всё. Да, артефакт опасен. Всякий раз, когда он держит его и использует новые навыки самосовершенствования, он слышит голоса, видит призраков, ловит обманчивые обещания. В книгах сказано, что артефакт управляет владельцем, а не наоборот. Возможно, это правда. Но Вэнь Жохань — величайший заклинатель поколения. Другие главы орденов достигают лишь четвёртой ступени, тогда как он почти достиг пятой. Он ближе всех к бессмертию. Такие предостережения для слабых, не для него. С его новыми знаниями об энергии негодования и артефакте он найдёт утраченную часть артефакта, исцелит земли Цишани и приведет свой народ к процветанию. И тогда вы познаете мою месть.       — Я позволяю вам это. Я оплачу расходы, — с усмешкой говорит Вэнь Жохань. Он не скажет «спасибо» и не намекнёт на то, что в чём-то обязан своему коллеге, как того требует вежливость. Он больше никогда не позволит себе оказаться в такой позиции. Напротив, он позаботится о том, чтобы орден Цзян выглядел как его подчинённый, просто исполняющий его приказ.       Если Цзян Фэнмянь замечает это и испытывает гнев, он никак не даёт виду. Его выдержка гораздо крепче, чем у его жены. Даже если у него и был план поставить главу ордена в зависимость от себя, он не использует его. Вместо этого он просто молча кивает, словно полностью понимает, словно действительно принимает приказы Вэнь Жоханя. Глава ордена усмехается: этот, по крайней мере, знает, где его место.       — Тогда договорились, — соглашается Цзян Фэнмянь. — Я слышал, вы очень любите истории о ночной охоте. Хотите узнать, что случилось с вашей семьёй?       Вэнь Жохань хмурится. Это явно ответ на его внезапный вызов Цансэ-саньжэнь в Цишань. Но сказано это так искренне и смиренно, что можно было бы поверить. Ты умнее, чем казался. Вместо того чтобы смотреть на процессию (орден Не вошёл в Юньмэн, гремя дурацкими саблями и впечатляя толпу мышцами), он смотрит на стоящего рядом политика, видя в нём реальную угрозу. Мимоходом он уточняет:       — Верно, хотя семья моего двоюродного брата всего лишь… была… обычными целителями. Сомневаюсь, что монстр представлял реальную опасность, а значит, из этого вряд ли выйдет захватывающая история. Жаль, что он напал на них, а не на более сильных заклинателей из моего ордена.       Если орден Юньмэн Цзян вырезал его людей и скрыл свои преступления под видом ночной охоты, Вэнь Жохань хочет, чтобы они знали: они напали на самых слабых, изолированных и несчастных, тех, кто давал обет лечить, а не убивать. Нет чести в том, чтобы победить таких, и если он осмелится испытать удачу против настоящих бойцов, его ждёт гибель.       «Они сами виноваты, что жили так далеко от Цишаня», с горечью размышляет Вэнь Жохань. Эта ветвь семьи обосновалась там больше века назад и не покинула свои земли даже во время голода. Его дядя добровольно удалился туда, чтобы избежать войны за наследство и позволить отцу Вэнь Жоханя возглавить орден. Они, по крайней мере, заслуживают некоторого уважения. Ваши жертвы восстановят честь ордена, клянется он их духам. Как жаль, что они погибли; они были неплохими целителями. Не лучшими — лучшие уже с ним в Цишане, — но полезными. Их полукочевой образ жизни был удобен: благодаря им почти на каждой ночной охоте мог быть целитель. Теперь же ему будет трудно найти кого-то вроде двоюродного брата, готового заниматься изучением золотого ядра, не зная, как это будет использовано в его завоевательных планах. Чем меньше людей знает твою стратегию, тем меньше риск предательства, — этот урок он извлёк из прошлого. Он не повторит судьбу своего отца.       Ситуация поправима. Один из проверенных целителей Цишаня займётся этим. Вэнь Чжулю умеет повреждать ядро — этого хватит, чтобы никто не рискнул раскрыть секрет. Он может это устроить.       — Расскажите, что случилось, — всё же говорит Вэнь Жохань. Это его люди погибают.       Ему никогда не бывает приятно узнавать об этом; он просто привык. В конце концов, когда он возглавил клан, голод был в самом разгаре, и ему пришлось сразу принимать трудные решения — решать, кто достоин спасения, а кто нет.       Цзян Фэнмянь мягким голосом рассказывает о том, с чем сражался его орден и что стало причиной резни. Вэнь Жоханю кажется, что его пытаются утешить, словно ему нужно сочувствие из-за утрат. Но если он и скорбит о семье, то лишь слегка — куда больше его интересует сама история. Выходит, устранение Иньского Железа тоже несёт разрушительные последствия, понимает он, слушая Цзян Фэнмяня. Это ужасные новости. Как же очистить свою землю от влияния Иньского Железа, если даже его удаление приносит катастрофы? Остаётся лишь один путь: овладеть энергией негодования и использовать её. Иньское Железо станет ключом к этому процессу — артефактом, некогда божественным, прежде чем стать проклятым. Мысленно он благодарит погибшую ветвь своей семьи. Если бы не их трагедия, он мог бы попытаться сделать то же самое в своих землях, что, скорее всего, привело бы к ещё большей резне. Их смерть спасла множество жизней, и Вэнь Жохань обещает хотя бы воздать ей должное.       Но есть проблема… Вэнь Жохань не уверен, знает ли глава ордена Цзян об осколке Иньского Железа. Цансэ-саньжэнь подверглась нападению там, и это заставило его предположить, что артефакт рядом. Он понимает, что кто-то ещё мог прийти к тем же выводам. Вэнь Жохань решает выяснить больше.       Но глава ордена Цзян остаётся непробиваемой стеной с неизменной улыбкой. На вопрос Вэнь Жоханя он лишь тихо хмыкает и отвечает:       — Совсем рядом мы нашли останки существ, напавших на моих друзей.       — Вы думаете, между этими событиями есть связь?       — Не исключаю. В конце концов, там были останки демона, который питал глубокое негодование к моему ордену.       — К вашему ордену?       Вэнь Жохань усмехается: если Цзян Фэнмянь движется в этом направлении, секрет Иньского Железа в безопасности. Но наблюдение за ним он не прекратит.       Цзян Фэнмянь неожиданно кланяется.       — Выяснилось, что демон появился из-за действий одного из наших учеников двадцать лет назад. Возможно, именно он стал причиной гибели вашей ветви семьи. Значит, косвенно есть и наша вина. Позвольте мне исправить эту ошибку и искупить долг перед вами.       На очень короткий миг Вэнь Жохань теряет уверенность. Глава ордена Цзян не только избегает делать орден Вэнь своим должником, но и сам ставит себя в уязвимое положение? Либо он наивен, либо это продуманный ход. Зная Цзян Фэнмяня, Вэнь Жохань склоняется ко второму. Как же раздражает иметь дело с врагом, чьи намерения скрыты, но отказаться от такой возможности он не может. Орден Цзян богат, его земли полны воды, так необходимой Цишаню. Обдумывая, как сохранить перевес, Вэнь Жохань бросает взгляд на делегацию, входящую в Юньмэн. Орден Не уже почти завершил своё выступление. Сделка при свидетелях его не устраивает — это подчеркнет слабости ордена Вэнь. Значит, нужно действовать быстро и хитро.       «Ты всё это спланировал, Фэнмянь? Именно поэтому ты попросил меня войти в Юньмэн первым и заговорил только, когда орден Не вошёл в город? Чтобы я торопился и совершал ошибки?»       Вэнь Жохань не хочет думать, что его подозрения оправданы, но всё складывается слишком удачно. Времени на раздумья нет. Он делает глубокий вдох и принимает решение.       — Если ваши слова подтвердятся, это будет серьёзным преступлением. Погибло много людей.       — Я понимаю, и поэтому хочу предложить ордену Цишань Вэнь достойную компенсацию.       Лицо Цзян Фэнмяня остаётся неподвижным, не выдавая ни намёка на эмоции. Они коротко обсуждают цену, споря о потерях ордена Вэнь: двадцать заклинателей, все — целители. Вэнь Жохань допустил ошибку, назвав их слабыми, и теперь старается доказать их значимость. К моменту, когда процессия ордена Не достигает их, а глава ордена выходит из паланкина, сделка уже заключена.       Одна из рек на землях ордена Цзян будет разделена для создания канала, который обеспечит водой удалённые и бедствующие территории ордена Вэнь, сильно пострадавшие от голода. Они договариваются также об открытии торгового пути и снижении цен на обмен, пока Вэнь с горы Дафань остаются под защитой ордена Цзян. Более того, орден Цзян берёт на себя восстановление деревни и помощь выжившим из семьи Вэнь, при условии, что уложится в бюджет, установленный Вэнь Жоханем. Этот бюджет значительно меньше, чем глава ордена Вэнь потратил бы сам, учитывая все расходы на транспортировку грузов и переезд людей.       Смерть ветви семьи Вэнь оказалась невероятно выгодной для Вэнь Жоханя, но никак не для Цзян Фэнмяня. Вэнь Жохань не может понять, что движет этим человеком. Чего он добивается? Он остаётся загадкой. Загадкой… или просто глупцом.       Или он охотится за Иньским Железом, полагая, что осколок находится там, и готов понести некоторые потери ради артефакта. Это имело бы смысл. Вэнь Жохань видит в этом единственное объяснение. У него нет времени проверять свою догадку, и он не станет упоминать артефакт в присутствии ордена Не, но это объясняет всё.       Если это действительно так… Что ж, тем лучше. Пусть Цзян Фэнмянь растрачивает своё время, силы и ресурсы на то, что уже находится в руках Вэнь Жоханя. Эта мысль заставляет его улыбнуться: на одного противника меньше.       В его голове возникает ещё одна мысль, от которой сложно избавиться. Если Цзян Фэнмянь действительно стремится стать полководцем, можно заставить его думать, что он имеет преимущество. Создать иллюзию, которая ослабит врага и облегчит его поражение в будущем. Идея проста: оставить ветвь семьи Вэнь под защитой ордена Цзян, словно заложников. В глазах окружающих Вэнь Жохань оплачивает их содержание, показывая, что орден Цзян ему подчинён. Но Цзян Фэнмянь может поверить, что обрёл рычаг влияния, ведь это якобы что-то важное для Вэнь Жоханя. Главный минус этой стратегии — жертва своими людьми. Для Вэнь Жоханя это не в первый раз и, как он понимает, далеко не в последний. Разница лишь в том, что на этот раз речь идёт о семье.       Этот нюанс вызывает у Вэнь Жоханя горечь, которую он вынужден подавить. «Я обещал почтить их жертву» — напоминает он себе. Просто жертвоприношение еще не закончилась. Все жертвуют чем-то, только слабые избегают этого. Вэнь Жохань не слаб. Он величайший заклинатель своего времени и глава ордена, которому суждено возродиться, снова стать самым могущественным из всех Великих орденов. Выбор очевиден; чувство вины нужно просто отбросить.       «Лучше они, чем мой сын», думает он.       Чем больше Вэнь Жохань об этом размышляет, тем яснее становится: атака была спланирована. Разве Цзян Фэнмянь не хотел пригласить его наследника на Совет? Он отказался и не привёз никого из своих сыновей. Тогда это казалось логичным, ведь госпожа Юй ранее прислала письмо, спрашивая о Чжао Чжулю. Возможно, после отказа они решили сменить тактику. Им нужен был заложник для обмена на Чжао Чжулю. Раз он не дал им возможности захватить наследника Вэнь… Они выбрали тех, кто ближе и слабее.       А может, он просто впадает в паранойю. Как бы то ни было, оставить ордену Цзян детей из ветви семьи Вэнь — лучший исход сделки. Исход, который Вэнь Жохань сможет превратить в победу. Цзян Фэнмянь будет думать, что обрёл заложников и преимущество, а Вэнь Жохань сыграет свою роль. И когда этот глупец попробует обернуть ситуацию против него, он убьёт его и уничтожит орден Юньмэн Цзян.       — Вы сказали, что двое детей-заклинателей из моей семьи выжили?       Цзян Фэнмянь спокойно делает глоток чая и слегка кивает.       — Они мне очень дороги, — замечает Вэнь Жохань.       — Мы заботимся о них, но младший, к сожалению, был ранен во время атаки, — отвечает Цзян Фэнмянь. — Поскольку это моя ответственность, а наш орден обладает опытом лечения подобных ран, прошу разрешения оставить их под нашей опекой.       — Ранен?       — Ничего, что угрожает жизни, но это требует внимания и долгого восстановления. Полное исцеление возможно только после формирования ядра.       Какое удобное оправдание. Талантливые дети формируют ядро за пять лет, менее способным может понадобиться до десяти, если они вообще смогут это сделать. Он задаётся вопросом, способен ли Цзян Фэнмянь сознательно помешать ребёнку стать заклинателем, чтобы сохранить своё преимущество. Он не знает его достаточно хорошо, чтобы утверждать наверняка.       — Полагаю, разлучать двух детей, когда они только что потеряли всю свою семью, было бы жестоко? — осторожно проверяет он.       — Глава ордена Вэнь — правитель с добрым сердцем, — отвечает Цзян Фэнмянь.       Значит, его подозрения были верны. Это заложники.       — Я оставлю их вам. Но учтите, они мне очень дороги.       Вот так, ещё до того, как глава ордена Не подошёл к ним, судьба детей Вэнь была решена. Они договорились, что дети останутся в родном краю, а орден Цзян будет заботиться о них под наблюдением Вэнь (отличный предлог для регулярной отправки туда шпионов под видом наставников). Они останутся там, пока оба не сформируют ядро. После этого они вернутся на гору Дафань и станут заклинателями Вэнь полностью и безоговорочно.       Однако Вэнь Жохань сомневается, что это когда-либо случится; или, возможно, они вернутся шпионами, завербованными орденом Цзян? Это было бы слишком очевидно и вряд ли принесло бы плоды, учитывая расстояние до Цишаня. Нет, куда более вероятно и логично, что Цзян Фэнмянь оставит детей в заложниках навсегда. Он проверит свои предположения через пару лет.       Цзян Фэнмянь, стоя на противоположной стороне помоста, тоже улыбается. Но причина его улыбки совсем не та, что у Вэнь Жоханя. Если бы глава ордена Вэнь знал, о чём он думает, этой улыбки не было бы вовсе. Но Вэнь Жохань этого не знает, а для Цзян Фэнмяня всё складывается просто замечательно — даже лучше, чем он рассчитывал. Когда Вэнь Жохань заговорил о детях, Цзян Фэнмянь был встревожен. Он надеялся, что, избегая прямых упоминаний, сможет заставить лидера ордена Вэнь вообще о них забыть. В политике, как он давно усвоил, важно не только то, что говоришь, но и то, о чём умалчиваешь. Он обходил эту тему настолько осторожно, насколько мог. Это не сработало, но он был готов и к такому исходу.       Его удивляет только то, что это обошлось ему так дёшево. Всего лишь река. И не ради детей.       Это цена, которую Цзян Фэнмянь готов заплатить. Река идеально подходит для его целей — она будет зависеть от будущей дамбы, расположенной в центре его земель. Дамбу будут окружать преданные вассалы и бывшие старшие ученики. Если потребуется, он сможет перекрыть водоснабжение в любой момент. Что ещё важнее: дамба запланирована для защиты региона от наводнений, но при необходимости, в случае войны, её можно использовать как оружие, нанеся серьёзный урон землям Вэнь Жоханя. Он сможет даже отравить реку, сохранив свои деревни невредимыми благодаря закрытым дамбам. Однако такой шаг был бы слишком опасным и слишком очевидным, раскрыв его замыслы. Куда изящнее — закрыть дамбы и позволить реке затопить земли Вэнь, списав это на несчастный случай.       Это приведёт к жертвам, что ему не по душе. Но Цзян Фэнмянь уже смирился с тем, что ему придётся идти на такие шаги, если орден Вэнь начнёт войну.       В итоге Цзян Фэнмяню повезло: реки оказалось достаточно, чтобы удовлетворить требования Вэнь Жоханя. Он был готов пойти дальше и предложить право пользования Длинной рекой в обмен на жителей Дафань. Курганы принадлежат Вэнь Жоханю, как и Илин, но река, пересекающая их, остаётся под контролем ордена Цзян, что делает ситуацию политически сложной.       Цзян Фэнмянь понимал, что возможность изучить гору, пропитанную энергией негодования, была бы слишком соблазнительной для Вэнь Жоханя. Разве он не изучает эту энергию? Не ищет осколок Иньского Железа? Такое предложение было бы слишком выгодным, чтобы отказаться. К счастью, до этого не дошло. Цзян Фэнмянь ненавидел саму мысль о том, чтобы дать возможному врагу что-то, что могло бы усилить его. Но эта карта остаётся у него в рукаве на крайний случай.       На данный момент он сосредоточен на долгосрочном плане — заключении союза с кланом Вэнь.       Если заключить союз, у клана Вэнь не останется причин нападать на них и разрушать Пристань Лотоса. Более того, этот союз откроет путь в Цишань и, возможно — лишь возможно — поможет найти Чжао Чжулю. Это самый логичный план из всех, что они могли разработать. И самый изматывающий по своей длительности.       Трудно улыбаться Вэнь Жоханю, зная, что ему нельзя доверять, зная, какое зло он уже совершил, какое способен совершить и какое ещё обязательно совершит. Цзян Фэнмяня тошнит от этого, но мысль о том, что мир может быть разрушен, вызывает у него ещё большее отвращение.       К тому же он вовсе не ограничивается этим решением, как единственным. Напротив, Цзян Фэнмянь, как всегда, стремится к балансу. Он предпочитает оставлять себе как можно больше вариантов, насколько это возможно. Иногда это кажется слабостью, но он убеждён, что в этом кроется и его сила. Он может сотрудничать с Вэнь, изображая союз, и одновременно строить оборону, готовясь к худшему — если его план не сработает и придётся вступить в войну.       На данный момент он откладывает эти размышления: глава ордена Не, наконец, присоединяется к ним на помосте. Его появление сыграло на руку планам Цзян Фэнмяня — всем известно о напряжённых отношениях между Вэнь и Не. Разговор о союзе можно перенести на более поздний срок — Совет длится несколько дней, а Цзян Фэнмянь, как известно, умеет ждать.       Он обдумывает подходящий момент: на сегодня переговоров достаточно. Следующая попытка будет после гонки и турнира между учениками. Скорее даже после турнира. Если начать обсуждение сразу после гонки, в которой их орден наверняка победит (ведь орден Цзян всегда был самым быстрым), это может создать неверное впечатление. Такие, как Вэнь Жохань, не терпят демонстраций превосходства.       У Цзян Фэнмяня есть преимущество: он не боится показаться слабым, если это помогает достичь цели. Турнир кажется более удачным вариантом. У ордена Цзян смешанная репутация на таких мероприятиях. Их смертоносный стиль часто приводит к потерям среди учеников, даже если некоторые демонстрируют выдающиеся навыки. Да. Он поговорит с Вэнь Жоханем после турнира, когда тот убедится, что в бою они для него не угроза.       Пока что он наслаждается представлением и позволяет Совету начаться официально. Первый день всегда однообразен — демонстрация богатства. Парады и банкеты, длящиеся часами. Это часть, которую он ненавидит больше всего. Он завидует своей супруге, которая, по крайней мере, может провести время с детьми. Здесь же всё сводится к пересказу последних слухов, жалобам и пустым разговорам.       Как и ожидалось, за обедом все обсуждают лишь его новую репутацию. Это утомляет.       Весь обед и часть вечера он проводит, выслушивая бредни. Разумеется, сразу после обеда начинается ужин. Единственное его утешение — люди за эти годы почти не изменились.       Глава ордена Не остаётся верен себе: он твёрд и непреклонен. Громко и безапелляционно он высказывает своё мнение, не терпя возражений. Либо вы соглашаетесь с ним, либо уходите. Это совершенно не сочетается с деспотичной натурой Вэнь Жоханя, и они спорят по каждому поводу, даже из-за еды. Лань Цижэнь, прибыв на место, сразу уходит в тень, чтобы остаться незамеченным. Он слушает разговоры и лишь изредка поправляет других, если кто-то говорит нечто совсем уж абсурдное. Цзинь Гуаншань, напротив, наслаждается происходящим. Появившись, он начинает обсуждать всё, что не имеет значения, создавая иллюзию искренности. Он смеётся над темами, которые его раздражают, и улыбается, когда его слова, завуалированные ядом, звучат как невинные замечания.       — Мой старый друг, — говорит он Цзян Фэнмяню. Фэнмянь никогда не признавал их дружбы, но он позволил Цзинь Гуаншаню сопровождать их в Облачных Глубинах, чтобы тот не приставал к служанкам. Возможно, именно этот случай и породил недоразумение. — Какое разочарование! Я столько слышал о прекрасных цветах Юньмэна, но не вижу ни одного.       Разумеется, он имеет в виду женщин, точнее, их отсутствие. Все предусмотрительно служанки заняты уходом за детьми в Пристани Лотоса.       — Не стоит ждать цветов зимой, — замечает Лань Цижэнь, оставаясь на заднем плане. Все понимают, что он далеко не наивен — тактично указывает на неучтивость говорившего, одновременно оставляя ему выход из неловкой ситуации.       — Это верно! Но слухи были так убедительны, что я ожидал увидеть хоть что-то!       Он смеётся, а Лань Цижэнь тихо шепчет что-то о том, что сплетничать запрещено, но его никто не слушает. Цзян Фэнмянь лишь надеется, что они всё-таки обратят внимание на его благоразумие.       — Ну, может быть, наш друг уже нашёл единственный цветок, который его действительно интересует, — добавляет Вэнь Жохань с усмешкой.       Чуть больше пяти лет назад Цзян Фэнмянь провёл весь Совет, пытаясь узнать новости о своих странствующих друзьях. Цансэ-саньжэнь была на последних сроках беременности, а он уже неделю не получал писем от Вэй Чанцзэ. Конечно же, он пытался выяснить, не видел ли их кто-нибудь из присутствующих. Беременность у женщин-заклинателей была менее рискованной, так как их Золотое ядро способствовало процессу заживления, но это не устраняло всех рисков. Разумеется, все это помнят. Разумеется, его поведение тогда лишь способствовало появлению новых слухов. Он вздыхает, сожалея, что у него нет какого-нибудь заклинания для путешествий во времени, чтобы вернуться и дать хорошего пинка самому себе в прошлом.       — Да, моя дорогая подруга Цансэ-саньжэнь вернулась в Пристань Лотоса вместе с мужем и ребёнком в начале этого года, — говорит он, намеренно подчёркивая слово «подруга». — Но она бы сильно обиделась, если бы её сравнили с цветком.       — В самом деле? Я слышал, это великолепное растение! — отзывается глава ордена Не. — Но если цветов слишком много, их уникальный аромат теряется.       — Как здоровье вашей второй жены, глава ордена Не? Я слышал, она упала в обморок перед Советом, — с самодовольной улыбкой спрашивает Вэнь Жохань. — Похоже, земли Цинхэ очень недружелюбны к прекрасным цветам. Они так быстро увядают.       — О, нет. Моя вторая жена в порядке. Она просто получила письмо от брата моей первой жены и притворилась, что потеряла сознание, — отвечает глава ордена Не.       — Ах, женщины, — вздохнул Цзинь Гуаншань. — Думают, что хитры, да только их уловки так просты.       — Надеюсь, в письме не было плохих новостей? — спросил Цзян Фэнмянь.       — И правда, — добавил Вэнь Жохань. — Надеюсь, это не возвращение проклятия? Насколько я помню, территория Не особенно сильно пострадала от него.       — Напомнить ли вам, что моя сестра умерла на ваших землях? Кто знает, может быть, это ваши земли не подходят для цветов.       Вэнь Жохань снова усмехается, словно назвать женщину из ордена Не «цветком» — это смешно. Цзян Фэнмянь знает об этом скандале совсем немного, ведь он в то время учился в Облачных Глубинах. Ему известно лишь, что женщина из ордена Не страдала от проклятия, уничтожившего многих заклинателей, и сбежала в Цишань, где стала наложницей Вэнь Жоханя.       О ней сочиняли баллады, описывая, как она, зная, что ей осталось жить считанные месяцы, провела это время с возлюбленным детства. Она умерла вскоре после рождения первенца главы ордена, а тот даже не носил траур, разрушив весь романтический ореол. Более того, он не назвал её сына своим наследником. Гнев главы ордена Не, как считает Цзян Фэнмянь, вполне обоснован.       — Лучше займитесь своими землями, а не моими, — с усмешкой произносит Вэнь Жохань. — Я слышал, у вас проблемы с отклонением ци. Мне стоит ревновать? Это ведь моя специализация. Может, мне дать вам пару советов? У нас ведь опыта больше.       Напряжение нарастает. Лань Цижэнь и Цзян Фэнмянь обмениваются взглядами. Один старается избежать упоминания проклятия, другой размышляет о возможности, что отклонение ци может быть прикрытием для уничтожения ядер. Эта мысль пугает Цзян Фэнмяня, но он решает поговорить с главой ордена Не, чтобы узнать больше.       Из-за отсутствия примирителей в дело вмешивается Цзинь Гуаншань:       — Советы стоит просить у главы ордена Цзян! Он теперь герой года, говорят, завёл гарем. Ну, друг мой, расскажите, как вы это сделали!       И всё снова возвращается к слухам. Несмотря на старания, Цзян Фэнмянь не может убедить всех, что он не ведёт себя столь скандально.       Весьма позднее появление Цансэ-саньжэнь лишь подливает масла в огонь.