Обитель Безумия

Локи

      Они никогда меня не слушали. Я уже давно не удивляюсь этому печальному и гнетущему факту. Не удивился я столь глубокому недоверию и сейчас, когда вновь, как и в былые времена, попал на Совет асов, возглавляемый Всеотцом Одином. Не могу утверждать, что я был безмерно счастлив своему возвращению в «лоно семьи», но, по крайней мере, избежать наказания мне удалось. Я вижу по глазам Одина, которого, казалось бы, еще совсем недавно я считал своим настоящим отцом, что он не сумел простить меня. Вряд ли мне удастся вернуть его былое доверие. С моим названым братом Тором всё обстояло гораздо проще. Мне вообще порой казалось, что он никогда не мог сердиться на меня долго и по-настоящему, как с успехом делал это Один. Тор, как и моя покойная приемная мать Фригга, прощал мне всё, что угодно. Хотя, быть может, я еще просто не переступил невидимую черту его терпения. В любом случае Тор волновал меня в данный момент меньше всего.       Я в пол-уха слушал речь Одина и думал о том, что Всеотец скорее бы посадил на свой трон темного эльфа Малекита, чем меня. Моя цель — правление Асгардом и всеми остальными мирами Иггдрасиля — отодвинулась еще дальше. Мои планы и стремления в один миг оказались разрушенными, и теперь я не знаю, что должно произойти, чтобы вновь хоть на шаг приблизить меня к первоначальной цели. Теперь нет даже Фригги, единственной кого я любил во всех девяти мирах. Я всегда был одинок, а сейчас еще сильнее ощущаю это.       — Локи!       Я бросил быстрый недоуменный взгляд на брата, а затем на Одина. Всеотец смотрел на меня с крайним неодобрением, словно я только что сморозил сущую глупость или пустился в пляс прямо на Совете. Тор слегка (если можно так сказать, учитывая его габариты и божественную силу) толкнул меня локтем в бок.       — Прошу прощения? — Я вопросительно посмотрел на Одина.       — Да, пожалуй, следовало бы его просить, — Всеотец сверлил меня недовольным взглядом, сидя на троне. — Ты слишком рассеян сегодня, Локи, и не слышишь того, о чем тебя спрашивают.       Он был прав — мои мысли были настолько заняты собственными разрушенными планами, что я перестал понимать, о чем идет речь. Я вздохнул и покорно кивнул.       — Да, отец, я слушаю.       — Я хочу услышать твое мнение о сказанном Хеймдаллом, — проговорил Один. — Пусть нам пока известно не всё, но если эти потоки каким-либо образом связаны с Мидгардом, то ты, как никто другой, можешь нам помочь.       Несколько секунд я молча осмысливал слова Всеотца. Не хотелось бы выглядеть полным идиотом, но я не знал, о каких потоках он упоминает.       — Локи, ты ответишь?       Кажется, Тору очень хочется, чтобы я проявил себя перед Одином с лучшей стороны.       — Я сильно извиняюсь, — начал я не спеша. — Но я не совсем понял, что происходит. То есть я понял, что Хеймдалл сказал нам что-то важное о неких потоках, однако хотелось бы поточнее.       Кажется, теперь я точно сморозил глупость. Один нахмурил брови, отчего принял еще более грозный вид, который предназначался, конечно же, мне. Но тут поднялся Хеймдалл.       — Что ж, — он бросил в мою сторону короткий, но многозначительный взгляд. — Я думаю, что будет нелишним еще раз обсудить данную проблему. Возможно, я на самом деле выразился не очень понятно, — Страж радужного моста сделал особый акцент на последних словах и снова послал мне тот самый взгляд. Я мысленно улыбнулся: видимо, есть у меня еще потенциальные союзники в Асгарде.       — Как я уже говорил, — начал Хеймдалл. — Сегодня мной были замечены мощные потоки энергии между Мидгардом и Альвхеймом. Я не смог точно определить природу этой энергии и ее источник, но заметил, что поток тянется до самого Муспельхейма, хотя в том мире он практически неощутим.       — И в чем же проблема? — Я до сих пор не понимал, из-за чего был собран Совет.       — Сначала я тоже не придал этому значения, — ответил Хеймдалл, не удостоив меня взглядом. — Ведь потоки энергии очень часто образуются между мирами, переходят из одного в другой, и это нормальное явление, но не в нашем конкретном случае.       — И? — Мне уже действительно стало интересно, что так обеспокоило нашего хранителя.       — Энергия зависла над мирами в особой форме, — пояснил Хеймдалл, оглядывая всех асов. — Это даже не является стандартным потоком: это сгусток. Мощный сгусток энергии, зависший между мирами. Он образовывает своеобразный треугольник с вершинами Альвхейм, Мидгард и Муспельхейм. Сильнее всего он проявляется, как я уже говорил, между Мидгардом и Альвхеймом. Есть подозрение, что источник… — Страж сделал паузу. — Мидгард.       Я не сдержался и засмеялся, чем заслужил грозный взгляд Всеотца. Мидгард? Серьёзно? Вряд ли там бы появилось что-то мощнее Тессеракта. Это я и заявил Хеймдаллу.       — Ты недооцениваешь мидгарцев, — заметил он с укором. — У них есть все возможности для создания сильнейшего оружия…       — Перестань, — отмахнулся я. — Это необъективно. Я был в Мидгарде, и я знаю, что из себя представляют люди. Простые смертные и не более того. Неужели они могут заставить трепетать великого стража радужного моста? — Я вновь не удержался от смеха, хотя и понимал, что хранитель в чём-то прав.       — Я не сказал наверняка, я лишь предположил, — уточнил Хеймдалл, стараясь не обращать внимания на мои «подколы» и оставаться невозмутимым. — Вероятнее всего, мы имеем дело с чем-то более мощным.       — Необходимо проверить все возможные источники, — подал голос Один. — Понаблюдай за энергией до завтра. Если всё останется по-прежнему, то будем принимать меры.       Хеймдалл согласно кивнул. Ещё немного пустых разговоров, и Совет был завершен. Я пожалел, что потратил своё драгоценное время на глупые дискуссии об энергетических сгустках, зависших над смертными. Мой рейтинг слишком высок для этого.       Однако именно этот Совет стал отправной точкой, полностью изменившей мою жизнь.       Прекрасная и цветущая весна пришла в Мирквуд, наполнив лес былой свежестью и красотой, столь приятной не только для его обитателей, но и для каждого случайного путника. Освободившись от тьмы и зла и восстановив свою живительную силу, Лихолесье получило название Эрин Ласгален, не желая сохранять за собой мрачное имя.       Но Война Кольца, унесшая десятки тысяч жизней, не могла пройти бесследно и для обитателей Мирквуда, лесных эльфов. Эти благородные существа, когда-то составлявшие величайший народ Средиземья, уже не имели прежней силы и значимости. На юге и на севере Лихолесья до сих пор восседают на престоле эльфийские правители, но центральную часть леса себе присвоили люди, потомки Беорна, поэтому королям оставалось лишь проживать вечность в своих чертогах в окружении верных подданных. Закончилась эпоха волшебных колец — закончилось и время прекрасных эльфов, открыв дорогу эпохе людей. Но жизнь продолжалась, и не все синдары отправились в Бессмертные земли.       На севере Эрин Ласгалена по-прежнему возвышается дворец лесного короля Трандуила, сына Орофера, короля-синдара, погибшего у Черных Врат. Трандуил правил остатками эльфийского народа мудро и справедливо. Его власть была основана не на принуждении и злобе, а на всеобщей любви подданных к своему королю. Король Трандуил выделялся даже из вечно молодых и чудесных эльфов. Его королевский стан был настолько величественен и красив, что не нашлось бы в Средиземье существа прекраснее его. Белоснежные волосы эльфийского короля отливали серебром при свете звезд, а глаза излучали сияние, но это сияние, как и вся его красота были холодными, словно лед. Он любил своих подданных, и они знали это, однако никогда не видели тепла любви в его прекрасных, но далеких глазах.       Тронный Зал Его Величества не отличался особой роскошью, ведь лесные эльфы неприхотливы. Для них главное — это единение с природой, без которой они не смогут прожить долгую и счастливую жизнь.       Трандуил, как обычно сидевший на троне и погруженный в раздумья, не заметил, что он уже давно не один. Как часто он уходил глубоко в себя и не видел и не чувствовал того, что происходит вокруг. Это не давало никакой радости, но, по крайней мере, позволяло на время отстраниться от насущного бытия, которое иногда порядком надоедало. Именно в таком забытии король находился и сейчас.       — Владыка, у нас есть новости с границы. Вы не желали бы выслушать их?       Тауриэль. Иногда она приходит так не вовремя.       Трандуил вздохнул и медленно перевел взгляд на рыжеволосую эльфийку, которая, он знал без сомнения, сильно полюбилась его единственному сыну Леголасу. По выражению ее лица было понятно, что новости с границы не самые благоприятные, а это означало, что спокойствию приходит конец.       — Итак, в чем проблема?       — Пока мы не можем утверждать точно, но недалеко отсюда движется армия по направлению к дворцу. Она не слишком многочисленна, и, возможно, даже пройдет мимо, но ваш сын, владыка, распорядился выставить дополнительную охрану. Он опасается нападения.       — Орки? — с едва заметной тревогой в голосе спросил Трандуил, на что эльфийка покачала головой.       — Они не похожи на орков, владыка. Орки больше не бродят здесь, — ответила Тауриэль. — Это люди. И они вооружены.       — Увеличьте охрану не только у границ, но и у дворца, — распорядился король. — Кто бы они ни были, они не имеют права ходить по нашей земле с оружием в руках. И попроси Леголаса зайти ко мне.       Рыжеволосая эльфийка кивнула и покинула Тронный Зал.       Что могло понадобиться вооруженному людскому народу в Эрин Ласгалене? Трандуил никогда не враждовал с людьми, скорее наоборот, оказывал им большое уважение и признательность. Он надеялся, что это всего лишь ошибка, случайность, совпадение, и цель этой армии совсем иная. Слишком много эльфов погибло в тяжелой многовековой войне, и Трандуил не мог допустить новых потерь. Он с грустью осознавал, как мало осталось представителей его народа. Он обязан защитить их, должен защитить сына, пусть даже ценой своей жизни…       — Ты звал меня, отец?       Голос Леголаса вновь вырвал короля из пучины тяжелых и мучительных мыслей. Он обратил свой взор на сына и поднялся с трона.       — Расскажи мне, что там происходит, — попросил Трандуил.       — Я думал, Тауриэль уже обо всём поведала. Армия приближается. Я выставил дозорных на окраине, чтобы узнать о нападении раньше, чем оно начнется.       — Я никогда не предполагал, что мы будем вести войну с людьми, — проговорил король. — Всё это время мы сражались на их стороне против тварей Срединного мира, порожденных Темным Властелином. Что побудило их пойти против нас? Какую угрозу мы представляем для них?       Вряд ли Леголас знал ответы на эти вопросы, но в любом случае он не успел сказать ни слова: в Тронный зал вбежал темноволосый эльф с луком в руках и с встревоженным выражением лица. Отец и сын повернулись к нему.       — Атакуют, владыка! С запада! Они уже близко…