Бесконечный кошмар Жона

На их маленькую полянку опустилось плотное покрывало тишины. Его друзья не сводили с него глаз, пока переваривали сказанное. Первой тишину нарушила Нора. Она неистово заморгала, пока на глаза наворачивались слезы. Слова выходили в беспорядке, она пыталась придумать умный ответ, остроумную шутку, но ничего не получалось. — П-.... п-почему? — в конце концов пробормотала Нора, взяв мысли под контроль. Она широко жестикулировала, пытаясь понять, как гигантская мерзость, стоящая в огне, могла оказаться человеком. — О... Ох, боже, — хрипло прошептала Пирра, с тревогой глядя на Жона. Разум работал в усиленном режиме, пока она соединяла точку за точкой. — Я тоже так отреагировал, когда узнал, — слабо усмехнулся Жон, глядя на Церковное чудовище. Единственное, о чем он жалел в Ярнаме, — это о том, что опоздал со спасением Йозефки. Подобно тому, как он не мог найти в себе силы простить её за то, что она заставила его сделать, он также не мог найти в себе силы простить себя за то, что опоздал. Мысли «что, если» регулярно преследовали его, навсегда запечатлевшись в его душе. Вначале каждое убийство нависало над ним, как невидимая гора, раздавливая своим весом его душу. Теперь же убийство стало настолько привычным, что он не чувствовал ничего, кроме пустого удовлетворения от хорошо выполненной работы, когда убивал. Пугающее развитие событий, при котором он окажется за решеткой раньше, чем узнает, что произошло, если о его деяниях узнает Ремнант. Или сразу на казнь. Такое не часто практиковалось, но, опять же, у большинства людей количество трупов не стремилось к четырехзначным цифрам… Ярнам — мегаполис размером с Вейл, и он не удивился бы, если бы ему было столько же лет. Учитывая, что архитектура Ярнама не так уж и плоха, в городе вполне могло проживать и больше людей. Не говоря уже о том, что каждая исследованная им область обнулялась с каждой смертью или «пробуждением» от Сна. Это, а также его талант натыкаться на неприятности привел к тому, что Кроцеа Морс каждую ночь был в крови. Но даже если бы о его количестве убийств когда-нибудь узнают, по закону его нельзя было бы за это судить. Так что это было ему на руку. Это было не так уж много, но, по крайней мере, хоть что-то. Опустив взгляд на свой блокнот, он перевернул страницу. Церковное чудовище исчезло в дыму, когда на месте, где он стоял, ожили две знакомые формы. Гаскойн в своей человеческой форме, вооруженный модифицированным пистолетом и топором. Вместе с ним из его «тени» возвышался оборотень, похожий на извращенного духа-хранителя. — Гаскойн, человек, который показал мне, что звери когда-то были людьми. Трансформировался после того, как «съел» чистый выстрел в живот и смог продолжать сражаться, — тихо пояснил Жон, глядя в кровожадные глаза фантома. Тонкая, тонкая ниточка здравомыслия сдерживала зверя внутри. Ниточка, которую он оборвал во время их поединка, позволив человеку стать тем монстром, которым он уже был в полной мере. — Знаешь, у тебя есть оборотни и город в готическом стиле. Как ты думаешь, в «Сне» есть вампиры? — спросила Нора, на её лице появилась смущенная улыбка, когда все, кроме Рена, повернулись, чтобы посмотреть на нее в недоумении. — Простите, ну... Это просто шутка, а вопросы, какими бы глупыми или бессодержательными они ни были, помогают мне не думать о том, что бесстрашный лидер, по сути, патрулирует улицы матери всех кошмаров, убивая при этом монстров, которые были людьми ночь напролет. И делает это каждую ночь с момента инициации. И я понятия не имею, что чувствовать или думать. Это все слишком... — Просто если они есть... — продолжила Нора с улыбкой, которая ломалась по краям, игнорируя своих друзей и товарищей по команде. Идя дальше с явно вынужденным весельем. — «Сумерки» были бы совершенно другой трилогией, если бы оборотни были взяты из Ярнама, а вампиры — вдвойне. — В Ярнаме нет вампиров, Нора, — слабо хихикнул Жон. Он был рад, что Нора смогла найти положительную сторону в абсурдности всего этого. Её вопрос помог ослабить напряженные плечи Рена и Пирры. Они вдвоем смотрели на эхо Гаскойна. Тысяча эмоций плясала в их глазах. — Только в тех местах, в которых ты был, — быстро возразила Нора, заставив его поднять голову. — В конце концов, ты ведь не исследовал весь Ярнам, так, бесстрашный лидер? А если не исследовал, то ты не можешь утверждать, что там не прячется вампир или два. — И всё же думаю, в Ярнаме нет вампиров, — внес поправку Жон, его пальцы плясали по рукояти Кроцеа Морс, когда он вспоминал всех летучих мышей, которых видел. Ему совсем не нравилась мысль, что некоторые из них могут быть вампирами. — Однако если в Ярнаме появятся вампиры, с ними будет проведена соответствующая работа. Огонь и сталь работали до сих пор, не предадут они меня и сейчас. Если его откровенное признание в убийстве кого-то и шокировало, то они это хорошо скрывали. Или же они уже были ошеломлены и не успели обработать его слова. — Это... это отец маленькой девочки, да? Той, которую ты спас и хочешь, чтобы она пошла по твоим стопам, — спросил Рен ледяным холодом, проявление работало сверхурочно, чтобы скрыть шок, который он испытывал. Осталась только ледяная рациональность, так как все остальное было замаскировано. — Да, это он, — вздохнул Жон, глядя, как эмоции медленно возвращаются в глаза его друзей. Он видел, как «лед» материализовался над цветами, составляющими душу Рена, когда его проявление активировалось. Однако это не избавило его от томительного мрака, который исходил от него, вместе с глубоким фиолетовым цветом, символизирующим глубокую задумчивость. Не то чтобы Рен был единственным, кто испытывал печаль, глядя на него. Духи, души, или что он там видел, и Пирры, и Норы были омрачены глубокими темными цветами. Печаль, боль, неверие и смесь других негативных эмоций, гноящихся в их груди. — Я... похоронил его и его жену должным образом. Вайолет, маленькая девочка, также знает об этом. Если что, это только укрепило её желание учиться у меня, — едва услышав это, Рен тяжело выдохнул. Калейдоскоп красок плясал в его духе, быстро перетекая друг в друга и меняясь ежесекундно. Жон наблюдал за тем, как, сделав ещё один глубокий вдох, Рен овладевает своими эмоциями. Калейдоскоп угас, и на него снизошло принудительное спокойствие. — Это хорошо... даже отлично. Я никому не пожелаю того, что случилось со мной и Норой, но я не могу не провести параллели. Неважно, насколько её ситуация отличается от нашей, — выдохнул Рен, когда Нора стремительно метнулась в его сторону. В её глазах читалось беспокойство, когда она села, давая Рену пространство, в котором он нуждался, а её присутствие поддерживало его. Ее присутствие помогало успокоить его беспокойное настроение, пока её взгляд переходил с него на Пирру. — И я полагаю, что вы оба заслуживаете того, чтобы узнать правду. Мы доверяем вам, и было бы лицемерием с нашей стороны лезть в секреты Жона, сохраняя при этом свои собственные. Учитывая, как неохотно он говорит об этом, нежелание вполне оправданно, особенно если то, что ты рассказал, лишь малая часть, — Рен тихонько хмыкнул, окинув Жона взглядом. — Не то чтобы, нас троих можно было сравнивать. Плохое — это субъективно, в конце концов, и мы ни за что не станем устраивать соревнование о том, кто больше страдает. — Но... Куроюри... — начал Рен, но был быстро прерван, так как Жон прошептал. — Значит, я был прав. У Жона хватило приличия покраснеть, когда Рен устало посмотрел на него. — Да, Куроюри. Поселение, которое захватили Гримм, — продолжил Рен. — Это случилось, когда мы были совсем маленькими, и не успели мы опомниться, как остались только мы двое в горящих руинах. Мы — единственные двое выживших после резни, которая там случилась, но мы всё ещё верим что их может быть больше. Но если они и есть, то мы на них не наткнулись. — Через полчища Гримм, бандитские разборки, леденящие зимы и палящее лето, — Нора начала рассказывать эпическую историю о потерях, трагедиях, о том, как они становились сильнее. Мрачное настроение исчезало по мере того, как Нора рассказывала свою захватывающую историю. Рен лишь иногда вмешивался, превращая сказку из фантастической в ужасающе реалистичную. Когда история в конце концов подошла к концу, над ними повисла легкая атмосфера. И у Рена, и у Норы опустились плечи, когда груз, о котором они и не подозревали, наконец-то был сброшен навсегда. Дышалось легко, тень Куроюри больше не дремала у их ног. — Подожди-ка... — пробормотала Пирра, похоже, придя к ужасающему выводу. — Я что, единственная в нашей команде, на ком нет трупов? — Пока, — воскликнула Нора, когда три пары глаз обратились к ней. Пожав плечами, энергичная бомбардировщица продолжила. — Что? Каждый охотник, да и охотница, если уж на то пошло, рано или поздно оказывается в ситуации, когда ей нужно лишить жизни наименьшего количество людей, чтобы спасти большинство. Не зря у каждого охотника и охотницы, проходящей обучение, есть право на бесплатную терапию у психолога. Не многие пользуются им, но оно есть. — Как... как ты можешь относиться к этому так беззаботно? — спросила Пирра, с ужасом глядя на Рена и Нору. Жон же смотрел пустыми глазами вдаль: раскаты грома и стеклянные глаза коротко промелькнули в его сознании. — Потому что, честно говоря, мы видели и делали некоторые вещи, которыми не гордимся, чтобы выжить, — неуверенно пожала плечами Нора, потеряв свою обычную бодрость. — Быть сиротой в Мистрале — то же самое, что быть на полпути к бандам. Преступность повсюду, и хотя она в основном скрыта, каждый сирота быстро учится, что искать. А тем, кто хочет стать охотником или охотницей, нужно уметь лавировать в преступном мире, не будучи полностью втянутым в него. — Как только ты окажешься внутри, единственный способ выбраться — это мешок для трупов, — добавил Рен со стороны. Это ничуть не помогло, так как в глазах Пирры плясали мириады эмоций. — Ч-что? — в ужасе прошептала Пирра, лицо её стремительно бледнело. — Простите меня, я... мне нужно немного подумать над этим наедине. С этими словами она ушла, С Мило и Акоуо в руках, исчезнув в лесу. — Жон, ручей ведь совсем рядом, верно? — получив в ответ кивок, Рен встал и быстро достал свою удочку и прочее снаряжение: большую сеть, две другие удочки и большую пластиковую коробку для воблеров, в которой хранился пестрый ассортимент приманок, спиннингов и воблеров. Быстро проверив все в последний раз, он повернулся к нему и Норе. — Тогда я тоже ненадолго отойду, то, что у нас есть покупная еда, не означает, что мы должны чрезмерно полагаться на неё. Особенно когда совсем рядом есть естественный источник пищи, — пока Рен говорил это со спокойным лицом, его дух был совсем другим. Дико колеблющиеся цвета врезались один в другой, пока он торопливо пробирался к ручью. — Это... могло бы пройти и лучше, — вздохнул Жон, закрывая блокнот, и эхо Гаскойна исчезло, словно его и не было. — Да, могло бы, — слегка сморщилась Нора, прежде чем улыбнуться более угрюмо. — Но в конце концов это так или иначе должно было всплыть. Это не говоря уже о том, насколько ужасными мы были, заставляя тебя говорить о том, чего ты не хочешь, и в то же время не делая того же самого. Надеюсь, ты сможешь простить нас за назойливость. Мы хотели узнать, через что ты проходишь, чтобы помочь тебе. Или хотя бы не усугубить ситуацию. — Я никогда не смогу возненавидеть тебя за заботу, — мягко ответил Жон, к облегчению Норы. — Если уж на то пошло, то это я должен извиниться. Особенно за то, что вас разоблачил: и наша команда называется «Juniper»? Скорее уж, команда «Trauma». — Разоблачил нас в чем? — спросила Нора, моргнув. — Если ты говоришь о доках, то ты поступил так, как считал нужным. Хотя мы и не кричим об этом во всеуслышание, и у меня, и у Рена есть несколько трупов за спиной. И как бы мне ни было противно убивать, иногда это меньшее из двух зол. — Ты не помнишь? — мягко спросил Жон, глядя на своего товарища по команде, который лишь растерянно смотрел в ответ. — Фонтан крови, — тихо сказал он, проводя рукой по своей шее. Осознание нахлынуло на нее, и она побелела. — Это... был не кошмар? — беззвучно прошептала Нора, когда цвет исчез с её лица. Она бросилась к Жону, задрала его пальто и рубашку, отчаянно осматривая его шею в поисках шрамов. — Нет, не кошмар. И, к счастью, ты не найдешь никаких шрамов, — усмехнувшись ответил Жон, осторожно убирая её пальцы от своего пальто. — Кровь, она многое заживляет. И пусть она не спасёт от обезглавливания и расчленения, или чего-то похожего. К счастью, она способна исцелить все шрамы, даже те, что я получил до «Сна». И к счастью, я уверен, что если бы я проснулся со всеми шрамами, которые заработал во Сне, то вряд ли выглядел бы человеком. — Как... как ты можешь быть таким спокойным... таким невозмутимым? — спросила Нора, глядя не на Жона, а в чадящий огонь. Она не верила в то, что у нее не случится срыв, если она посмотрит на него. — Потому что я умирал слишком много раз, так много, что это уже стало почти нормой, — ответил Жон, стоя возле потрескивающего костра и подкладывая дрова. — То же самое с убийствами. На моем счету далеко не десятки, может быть, двадцатки, как у тебя и Рена. За те неполные полтора месяца, что я «обладаю» своим «проявлением», я уже мчусь к четырехзначному числу. И если мне не повезет, то до конца года я доберусь до пяти, а может, и до шестизначных чисел. В зависимости от того, насколько садистским и извращенным будет Сон. Дав Норе несколько минут побыть одной после бомбы, которую он только что сбросил на нее, Жон схватил свой колокольчик и позвонил. В куче, которая была его ингредиентами для зелий, внезапно появились многочисленные коробки, аккуратно разложенные по названиям. Цветы и грибы были двумя самыми заполненными коробками, вместе с коробкой, в котором лежала флора для всего остального от природы. Затем был ещё один заполненный ящик с надписью «Может быть, ингредиенты» — различные виды мертвых слизней, от обычных вредителей до некоторых более токсичных и опасных. Медвежья желчь, змеиная желчь, ловцы снов, талисманы удачи, флаконы с кровью. Все, что, по его мнению, могло быть ингредиентом, было аккуратно отсортировано в нем. В коробках были даже некоторые из многочисленных цветов из Сна. Открыв блокнот на страницах и предположениях о зельях, он уставился на первый рецепт или формулу. Целебный тоник, или Целебное зелье, если говорить по-игровому. Простая идея зелья, которая должна помочь ему избавиться от необходимости использовать флаконы с кровью. Они ему все равно понадобятся, но наличие других способов быстро и эффективно залечивать менее серьезные раны будет буквально спасением. У него было несколько идей или «рецептов» для такой идеи, даже если многие ингредиенты пересекались. Было так много различных ингредиентов, которые имели какую-то целительную или восстанавливающую духовную символику, связанную с ними. И это не значит, что он мог импортировать «нерастаявший лед» с самых высоких гор Атласа или «воду жизни» из оазисов Вакуо. Взглянув на рецепт целебного тоника № 1, он начал с того, что добавил в кастрюлю немного воды и подождал, пока она закипит. — Что ты делаешь, бесстрашный лидер? — осторожно спросила Нора, видя, как он аккуратно отрезает стебель цветка «мериголд», затем нарезает головку цветка на мелкие-мелкие кусочки и бросает их в кипящую воду. — Ну, я хотел больше поэкспериментировать с «магическим» аспектом моего проявления. Тайная Сила, как атрибут, указывает на более магическую сторону «Сна», что доказала раскладка Таро, когда я снова и снова получал расклад из трех лунных карт. Но кроме того, что я читал о магии, или Тайной силе, в «Сне», когда у меня было свободное время, я никогда не экспериментировал с ней как следует. Конечно, я читал, покупал ингредиенты и все такое. Но я никогда активно не практиковал магию, только готовил себя к тому, что это возможно. Так что теперь, когда у нас есть немного времени вдали от посторонних глаз, я хотел активно попрактиковаться, — объяснил Жон, продолжая готовить рецепт. — Так чем ты сейчас занимаешься? Зельями? — взволнованно спросила Нора, придвигаясь поближе к Жону, пока он «колдовал». Предыдущий разговор не был забыт, просто отодвинут на второй план ради гораздо более легкого и интересного, что происходило перед ней. — Да, это самое быстрое, что я могу освоить, как мне кажется. Но просто иметь возможность лечить себя или других и, по сути, создавать «баффы» в колбе — слишком ценный инструмент, чтобы от него отказываться. Уверен, я мог бы сделать то же самое с талисманами Онмио, с которыми меня познакомили ты и Рен, — он сказал это к её смущению, а затем продолжил с намеком на улыбку. — Конечно, талисманы Онмио могут сделать больше, чем зелья, если верить книгам, которые ты мне подсунула. Но и времени на их изучение уйдет больше, особенно если тебе нужно уметь каллиграфично писать кистью ещё до начала работы. — Ты надеешься получить больше пользы от того времени, которое ты тратишь на зелья? — спросила Нора, на что он кивнул. Ведь это было правдой. Существовало более сотни видов магии, даже больше, если считать чтение по чайному листу, чтение по птицам и астрологию самостоятельными видами магии, а не методами гадания. Зачарование было одним из них, как и рунная магия во всех её формах и вариантах на протяжении многих эпох. Но его время было ограничено, и он не мог позволить себе тратить его, перескакивая с магической дисциплины на магическую дисциплину. Ему нужны были результаты, и нужны они были вчера. Зелья — вот на чем он в итоге остановился. Быстро, легко, несколько привычно, и не так ресурсозатратно и трудоемко, как некоторые другие виды магии, которые он рассматривал. — Ага, я надеюсь разобраться или хотя бы получить представление о том, как работают магические, или тайные, вещи, с помощью Зелий. Может, мои рецепты сработают, а может, и нет, — ответил Жон, пожав плечами, и одарил Нору наглой улыбкой, продолжая следовать своему первому рецепту. — Я имею в виду, можешь ли ты представить, что у тебя есть свет в бутылке? Ты могла бы буквально заряжать свое проявление, когда захочешь. Добавь к этому бафф на выносливость и жизненную силу, и ты сможешь смело доводить себя до ещё больших пределов. — Ты — мой любимый не-Рен человек, прямо сейчас, бесстрашный лидер, — Нора сказала это совершенно серьезно, когда Жон бросил несколько лепестков лаванды в смесь воды, придав ей глубокий фиолетовый оттенок с красными прожилками. — Спасибо. Но не говори так при Пирре, она просто не поймет. В каком-то смысле я уверен, что она чувствует себя как бы со стороны. Не то чтобы я хочу, что у нее был такой же опыт, как у нас, но судьба — жестокая сука, — хмыкнул Жон, вливая в смесь немного геля алоэ вера. Глаза стрельнули вверх, когда вся смесь осела. Густой фиолетовый дым в форме черепов и скрещенных костей с жутким смехом поднимался от смертельно неподвижной смеси. — Не думаю, что это тот целебный тоник, на который ты рассчитывал, бесстрашный лидер, — хихикнула сбоку Нора, заслужив от Жона грозный взгляд. Не обращая внимания, она усмехнулась. — Если бы я не знала лучше, то подумала бы, что Судьба услышала, как ты плохо о ней отзываешься. — Знаешь, меня это ничуть не удивит, — ответил Жон, быстро переливая фиолетовую жидкость в один из пустых стеклянных флаконов, оставшихся после того, как он опустошил их во время охоты. К счастью, хватило только на один флакон, но этого было достаточно. Он чувствовал, как что-то истощается, пока варил свое маленькое зелье, поэтому знал, что находится на правильном пути. Не говоря уже о том, что он никак не ожидал получить результат с первой же попытки, не говоря уже о хороших результатах. Сейчас он лишь надеялся создать зелье, которое будет работать так, как он задумал. В конце концов, не было никакой необходимости дорабатывать рецепт зелья, которое не давало ему того, чего он хотел. — Это был рецепт целебного тоника № 1, хорошо, что у меня есть ещё пять других, которые нужно опробовать в первую очередь. Не говоря уже о целой куче других рецептов, — произнес Жон, глядя на Нору, глаза которой уже сверкали. — Хочешь мне помочь? — Хочу!!! /-/ Пирра вернулась в совершенно иную атмосферу, отличную от той, из которой она сбежала. Откровения, открывшиеся перед ней ранее, повергли её в смятение и переполнили эмоциями. Увидеть воочию одного из монстров, против которых сражался Жон, было само по себе шоком. То, что «Церковное Чудовище» оказалось человеком, стало лишь вишенкой на вершине и без того кошмарного торта. Гримм были страшными, но это были всего лишь Гримм. Негативные мысли, обретшие телесную форму. Они не были людьми или фавнами, превратившимися в извращенных существ. Кажущееся безразличие Норы к убийствам, стало той соломинкой, которая сломала спину «верблюда». Ей было неприятно бежать от своей команды, от тех, кому она должна была доверить свою жизнь. Но ей нужно было место, время, чтобы взять свои эмоции под контроль, иначе она могла бы сказать что-то, о чем потом пожалеет. К счастью, она была в лесу, полном Гримм, что дало ей удобный выход всем её эмоциям и одновременно позволило ей физически выдохнуть. Привычная обстановка боя дала ей время подумать, вспомнить о том, что пережили Рен и Нора, и о том, что навязали Жону. Пара были постоянным напоминанием о том, что прекрасный мир, в котором она жила, не был безопасным, преступность свирепствовала как за стенами Столицы, так и внутри нее. Единственная причина, по которой она никогда не замечала никаких следов, заключалась в том, что она постоянно тратила свое время на тренировки. В погоне за своей страстью, пока пыл и мастерство не запихнули её на невидимый пьедестал. А Жон оказался заперт в ожившем кошмаре. Это сделало его сильным; его быстрый прогресс был тому доказательством. Проблема была в том, что было принесено в жертву ради этого прогресса. Отбросив мрачные мысли, она вернулась на поляну: их маленький участок стал совсем другим, в сравнении с тем, когда она уходила. Все было полностью расчищено, кострище выглядело хорошо сделанным, и можно было не опасаться, что возникнет пожар, большая куча палок была сложена под несколькими деревьями, под другим — груда камней. Несколько старых деревьев были сложены вокруг кострища и превращены в скамейки с помощью веревки и камня. Каменная плита служила импровизированной кухней. В лесу была даже скрытая от посторонних глаз площадка с дощатой скамьей с отверстием, служившей флигелем. Палатка уже давно была установлена, приютившись между кучей дров и камней, благодаря камуфляжу она сливалась с листвой деревьев, словно всегда там была. На кухонной плите стояла дюжина разноцветных флаконов, а уставший Жон то и дело помешивал в кастрюле и останавливал нетерпеливую Нору, пытавшуюся выпить один из разноцветных флаконов. —Ну Жон, я хочу попробовать, то есть испытать зелья, — варево из ночного шиповника выглядит так аппетитно. Оно практически зовет меня по имени! — проскулила Нора, и Жон вздохнул с таким отчаянием, что стало ясно: она просит уже не в первый раз. — Нора, это зелье глубокого сна, или, по крайней мере, должно быть таковым, а не «Ночное варево», как ты его называешь. По идее, оно должно, и, надеюсь, так и будет, погрузить человека в глубокий и беспробудный сон. Я не допущу, чтобы ты уснула на месте. — Что здесь происходит? — спросил Рен с другой стороны: три форели висели на леске рядом с двумя более крупными щуками. Нора лишь пожала плечами и пошла в разнос, как будто это было нормально. Что, собственно, и было нормой: Нора была вихрем энергии, всегда умудряясь всколыхнуть и хаос, и их дух. Жон был и лидером, и стратегом, хотя его тактические способности имели тенденцию сходить на нет, когда он не находился в напряженной ситуации, что часто приводило к тому, что он тащил за собой любую идею, которую Нора вытаскивала наружу. Рен был мудр не по годам, но при этом спокоен и собран, что часто помогало Норе успокоиться, если он оказывался рядом с ней, когда ей в голову приходила какая-то безумная идея. И честно говоря, ещё до того, как она поняла, что произошло, ей казалось, что она теперь в роли мамы команды. Но, глядя на оживленную сцену перед собой, Пирра не удержалась и рассмеялась. Она шагнула к огню и веселью, когда три теплые улыбки повернулись к ней. Нора и Рен могли быть двумя сиротами, которые были вынуждены совершать плохие поступки, чтобы выжить, но все это не имело для нее значения. Они были её друзьями, товарищами, а в глубине души — семьей. Она не стала бы осуждать их за то, что им навязали обстоятельства. Так же как она не стала бы осуждать Жона за то, что не зависело от него. — Жон создал зелья! Волшебные зелья! Прямо из сказок или игр. И он не дает мне их попробовать! — возмущенно воскликнула Нора, повернувшись к Рену, который начал мастерски потрошить и чистить рыбу, слушая разглагольствования Норы. — Может, «случайное» употребление непроверенных зелий может быть контрпродуктивным? — Ну, они должны быть безопасны для употребления... она ведь уже выпила одно, не так ли? — вздохнул Жон выглядя очень уставшим. На что Рен устало вздохнул: — Ага, — не отрывая взгляда от приготовления рыбы к готовке. Когда она проглотила последний глоток полуночно-синей жидкости, вся энергия и волнение заметно улетучились из нее, когда она села. Она нахмурилась и криво улыбнулась, начав говорить, и слова вырвались наружу с таким спокойствием, на которое Нора никогда не была способна. — Неужели... неужели все так живут? Ни колючих молний под кожей, ни вихря идей, мчащихся по кругу. Как же так жить? Может, это и есть ощущение нирваны? — Что ты ей дал? — спросила Пирра, усаживаясь напротив костра. — Дал ей? Хочу тебе заверить, что я ничего ей не давал. А вот то, что она выпила добровольно, — это уже другой вопрос, — Жон окинул взглядом ряд полных цветных флаконов и кивнул сам себе, догадавшись, что она выпила. — Успокаивающее зелье, или «Спокойное варево», как назвала его Нора. Оно вызывает у пьющего чувство спокойствия и расслабленности, успокаивает нервы, снимает тревогу и уменьшает стресс. Я сделал его с мыслью унять накал своей паранойи, но не ожидал, что оно окажется настолько эффективным. — Может, зелье просто дает её проявлению временное «выключение»?— громко предположил Рен. Получив кивок от Жона, Пирра хмыкнула. — Проявление Норы всегда включено, она постоянно генерирует энергию и увеличивает свою силу. Может, зелье или «варево», которое она выпила, просто выключило её проявление впервые за целую вечность? — Честно говоря, понятия не имею, но давай пока остановится на этом. Звучит достаточно разумно, — пожал плечами Жон, бросая в котел несколько кусочков мха и костей, пока жидкость превращалась в бесплотную, будучи невидимой и видимой одновременно. — Ха, не могу поверить, что это сработало, — он усмехнулся, помешивая котелок ещё некоторое время. Когда он закончил, то быстро перелил жидкость в пузырек. — Что ты приготовил? — с любопытством спросила Пирра. Танцующие и меняющиеся цвета в пузырьке завораживали её. — Зелье невидимости, — начал Жон, хмуро глядя на пузырек. — Нет, это не то. Если честно, это больше похоже на «теневую смесь» или камуфляж, пусть я и стремился к невидимости. Похоже, мне это всё ещё не по зубам. Это должно дать частичную «невидимость» на короткое время. Честно говоря, я не ожидал, что сработает. — Звучит полезно, но, пожалуйста, смени котелок на что-нибудь другое, чтобы мы могли сварить немного риса к рыбе. Я был бы очень признателен за то, чтобы не становиться частично невидимым во время ужина, — Рен закончил нарезать рыбу кубиками и отложил её в сторону, а Жон тем временем зазвонил в колокольчик, и все остальные коробки, наполненные всем и ничем, были унесены. — Хорошо, не то чтобы я так уж хотел продолжать свое зельеварение. Кажется, я начинаю видеть и слышать то, чего нет на самом деле, — ответил Жон, садясь за стол после уборки. Растягивая затекшую спину, он взглянул на шокированные лица своей команды. — Ничего плохого, надеюсь. Это просто моя «Духовность», то, что я решил назвать тем, что позволяет заниматься магией. Все книги, которые я читал во Сне, называли это какими-то архаичными или бессмысленными пафосными словами, даже если они говорили об одном и том же. Поэтому я пролистал множество книг и томов, после чего решил дать тому, о чем они говорили, правильное название и основополагающую установку. Не знаю, полностью ли оно правильное, но оно вполне подходит и эффективно и лаконично резюмирует, что это такое. — Но я ухожу от темы. Когда моя Духовность становится низкой, или чья-либо Духовность, если на то пошло, ведь она есть у всех, но большинство, если не все, не в состоянии активно её использовать. Думаю, Сон помог «активировать» мою или просто заставил меня лучше осознать её,— увидев взгляд, выражающий замешательство и неуверенное понимание, он вздохнул. — Хорошо, давайте я сделаю шаг назад, может быть, объяснение того, что такое Духовность, будет более полезным. — Да, думаю, я уловил суть, но я бы предпочел не оставлять ничего на волю случая и домыслов, — ответил Рен, получив два кивка от Пирры и Норы. Оба терпеливо ждали, когда Жон продолжит, хотя Нора с каждым мгновением выглядела все более беспокойной. Зелье быстро теряло свою силу. — Духовность — это прежде всего независимый тип энергии, который действует иначе, по сравнению с защитным силовым полем, которым является аура. Она генерируется сознанием человека, его физическим телом и душой. Короче говоря, это плод триединства разума, тела и души. С этим пока все понятно? — спросил Жон, получив в ответ несколько неуверенных кивков. — Хорошо, если это поможет вам визуализировать её, вы можете представить трифекту как три столба, расположенные в виде треугольника для каждой части, удерживающие духовность человека. — Хотя Духовность необходима для создания магии, или чего-то подобного, она не является чем-то общепринятым. Ведь у всех, у кого есть душа, тело и функциональный разум, есть Духовность, но она находится в спящем состоянии. Это очень похоже на ауру до её активации. Однако процесс её активации мне неизвестен, так как Сон и мой атрибут тайной силы дали мне своего рода инстинкт относительно моей собственной. Не знаю, связано ли это с чем-то, что я видел или делал, но моя Духовность находится в активном состоянии, что позволяет мне заниматься «магией», например, предсказывать будущее и варить зелья. — Но я хочу сказать, что Духовность — это ещё и обоюдоострый меч. Если духовность становится нестабильной или опускается до определенного уровня, пользователь получает серьезные негативные последствия. Предвестниками могут стать некоторые виды сенсорных галлюцинаций, причем наиболее распространены зрительные и слуховые галлюцинации. Впрочем, это первая стадия, вторая больше похожа на эпизодическое безумие, так как один или два столпа сильно ослаблены, что приводит к странным и необычным состояниям. — Итак, в тот день ты проснулся с кровотечением из глаз, носа и ушей. Это произошло потому, что случилось что-то, что сделало один или два твоих «столпа» нестабильными, — Рен не столько спросил, сколько высказал свою догадку. Кивнув ему, он вздохнул и продолжил. — Да, я видел и пережил нечто такое, что едва не пошатнуло мой разум. Что-то непостижимое, что я даже не могу объяснить. Как ни странно, именно так я узнал, что Духовность влияет на человека так же сильно, как и он на нее. По сути, она является зеркалом бытия человека, — продолжил Жон, отгоняя воспоминания о том ужасном опыте. — Безумие, как я решил назвать то, чем я заболел, — это просто перегрузка Духовности. Что-то или кто-то вываливает на твою Духовность горы бесполезной тарабарщины. Утяжеляя и заглушая её. — И поскольку тело, разум и душа так же подвержены влиянию Духовности, как и она влияет на их Духовность. Это привело к тому, что у тебя пошла кровь из носа и ушей, а также к сильнейшим галлюцинациям, — подытожил Рен, когда Жон удрученно кивнул. — Да, Духовность — это суть человека, любое воздействие на нее отражается и на нем самом. И хотя я не эксперт, я готов поспорить на многое, что большинство зверей — это люди, у которых были разрушены два «столпа», скорее всего, разум и тело. Почему это произошло или что привело к разрушению столпов, я понятия не имею. Но в тех рамках, которые я установил, это имеет извращенный смысл. Я могу ошибаться, но мне кажется, что я прав. А если не прав, то, по крайней мере, на правильном пути, — выдохнул Жон, мягко улыбнувшись Пирре, когда она протянула ему миску с рыбой и рисом. — С таким недостатком, а также с наиболее вероятными экстремальными критериями активации, нет ничего удивительного в том, что Духовность выпала из числа фаворитов по сравнению с Аурой и Прахом, — добавил Жон. — Я не уверен, что она даже близко не стала основной в каком-то смысле, форме или виде. Это практиковалось только в очень отдаленных сообществах или в основном в древние времена, когда мудрецы, шаманы, ведьмы и всякие мудрые мужчины и женщины выступали в качестве «духовных» столпов сообществ и тому подобное. — Но... но магия! — закричала Нора, рис и рыбные кубики вылетали у нее изо рта и попадали в огонь. — Да, магия. Но цена неудачи слишком велика, — отметил Рен. — Не у всех есть «Сон» или что-то в этом роде, помогающее избежать цены неудачи. У большинства нет и тех ресурсов, к которым Жон имеет доступ в «Сне». — Как бы я ни ненавидел Сон, все книги из мастерской оказались бесценными для того, чтобы разобраться в Духовности. Я бы никогда не смог разобраться в том, что знаю сейчас, без них или всех книг, которые я прочитал в Биконе, — Жон пожал плечами, назвать его чувства по поводу Сна сложными было бы преуменьшением. — Конечно, большинство родов шаманов или мудрецов должны были иметь за спиной проявление наследия, которое помогло бы проложить путь в этой сфере. Но одна неудача приведет к почти верной смерти, если только ты не вундеркинд или не «маг». И хотя я могу умереть в Ярнаме, и моя Духовность не «перезагрузится», у меня все равно есть способы или методы, которые помогут избежать худшего. Мне даже кажется, что Сон может помочь. Так что, хотя моя Духовность может «упасть», пока я связан контрактом со Сном и подчиняюсь его прихотям, я не думаю, что моя Духовность когда-нибудь разрушится. Мне кажется, я могу ошибаться, но мы ведь говорим и о чисто гипотетическом. — Что такое «мастерская»? Кажется, я не слышала, чтобы ты упоминал о ней раньше, — с любопытством спросила Пирра. Ей всегда было интересно узнать больше о страшном «Сне», в который попал Жон. — О, это, должно быть, вылетело у меня из головы, — ответил Жон, пожимая плечами. — Я могу рассказать тебе об этом, если хочешь. — Было бы здорово, — с улыбкой ответила Пирра. — Но перед тем, как мы продолжим, как насчет помыть посуду? Или просто прибраться в целом. Может, стоит принести какие-нибудь карточные игры и закуски? Может быть, несколько одеял, если будет холодно? — Отличная идея, Пирра. Если мы сделаем это сейчас, нам не нужно будет беспокоиться об этом позже, — отметил Рен, посмотрев вверх и увидев, что солнце уже на закате. — А еще нам стоит достать несколько фонарей, чтобы в случае чего иметь под рукой ещё немного света. Нора, ты можешь расставить ловушки и систему раннего оповещения? Гримм не привлекает та мизерная доля негатива, которую может произвести кошмар, но лучше пусть она будет, на всякий случай. — Псс. Если хочешь, мы можем договориться с Озпином, чтобы он назначил тебя лидером команды. Ты справляешься с лагерем и лидерством как профи, — Жон с улыбкой прошептал Рену. — Жон, если ты хоть на секунду думаешь, что можешь переложить на меня свою ответственность, ты сильно ошибаешься. Клянусь любым богом, в которого ты веришь, что я превращу в ад каждое твое пробуждение, — спокойно ответил Рен, одарив Жона смертельным взглядом. Мягкий смех Пирры раздался на поляне, когда она посмотрела на них с лучезарной улыбкой. — Я, например, считаю тебя отличным лидером. Если уж на то пошло, ты относишься к лидерству как рыба к воде, — любезно добавила Пирра с улыбкой, пока они быстро приводили все в порядок. — Лидерство не для всех, уж поверь мне. Но даже несмотря на то, как сильно ты презираешь эту ответственность, ты делаешь фантастическую работу. Я доверяю тебе; мы доверяем тебе. — Может, и так, но я не могу перестать волноваться, понимаешь? Конечно, я мечтал стать героем и охотником ещё до поступления в Бикон. Но я никогда не видел в себе ни особого, ни какого-либо лидерского потенциала, — ответил Жон с самоуничижительной улыбкой. — Знаешь, сейчас я просто хочу сделать все возможное, чтобы быть хорошим человеком, когда этот кошмар закончится. Я знаю, что это будет труднее сделать, чем сказать. — Хорошим человеком, да... В этом нет ничего плохого, — мягко произнес Рен, глядя вдаль на деревья. — В... самый мрачный момент, когда я жил на улицах, я помню, как мечтал стать боссом триады или якудзы. Хотел иметь то же, что и они. К счастью, один бродячий охотник сжалился над двумя сточными крысами, научил нас основам и пробудил нашу ауру, до того как нас полностью поглотил преступный мир. Я никогда не смогу отплатить ему за его доброту. Так что Жон, никогда не недооценивай влияние, которое может оказать хороший человек. — Знаешь, может быть, миру нужно именно это. Больше обыденных поступков доброты и любви? — тихо спросил Жон, ни к кому конкретно не обращаясь, а затем быстро подбросил в костер ещё немного дров. В ожидании Норы над ними воцарилась уютная тишина. — Тск. Заставляете меня делать всю тяжелую работу, пока вы все сидите вокруг костра, — проворчала Нора, когда вернулась, её пояс с гранатами выглядел на удивление пустым. — Не волнуйся, мы предоставляем тебе честь первого сморса, — кивнул в ответ Рен, положив на стол пакет с зефиром, а также две тарелки с шоколадом и пакет с крекерами. — Так, только не съешьте сегодня все, мы не хотим проблем с желудком. Это касается всех нас, не только Норы. — Почему ты так на меня смотришь? — спросил Жон, когда взгляд Рена ненадолго остановился на нем. — Потому что я, к сожалению, был свидетелем того, как ты меньше чем за минуту опустошил не один, не два, а три пакета с большими конфетами. Шесть килограммов ушли за минуту, — констатировал факт Рен, из-за чего Жон вздрогнул. — Хах, у меня семь сестер, единственный способ не дать им съесть мои конфеты — это съесть их первым. — Как бы то ни было, но то, что у тебя разболится живот, не пойдет нам на пользу так далеко в глуши, — хмыкнул Рен в ответ, когда запах сморса дал о себе знать. — Но, Жон. Мастерская, как ты её назвал. Что это такое? — спросила Пирра, неуверенно откусывая от своего «пирожного». Изумрудные глаза широко распахнулись, а само пирожное исчезло за три укуса. — Мастерская в Ярнаме очень похожа на академию охотников, однако она гораздо более личная и скрытная. В ней передаются секретные техники и знания, а также коллекция оружия, которая соответствует её философии, — ответил Жон, пожав плечами. — Однако мастерская во Сне — это первая мастерская, она в основном заполнена книгами, а Герман выступает в роли своеобразного «хранителя знаний». Он может обучать секретам мастерской других людей, связанных с этим Сном и не связанных с ним, если сочтет тебя достойным. Но в основном он просто обучал меня основам основ, после чего направлял либо к книжным полкам, либо на охоту. — Это кажется контрпродуктивным, — с досадой отметила Пирра. Она была убеждена, что прежде чем научиться бегать, нужно научиться ползать. — Я имею в виду. Это то, что есть, — пожал плечами Жон, давно привыкнув к тому, что Герман не хочет учить. Он мог бы, если бы захотел, что Герман доказывал снова и снова, но проблема заключалась в том, что нужно было достичь безумных стандартов Германа, чтобы тот хотя бы заикнулся об обучении. Однако это было легче сказать, чем сделать, поскольку стандарты старика были либо безумно высоки, либо настолько странны и непонятны, что не имели смысла. — Похоже, что тебе предстоит жить в соответствии с этим наследием, — торжественно сказал Рен. — Сначала род Арк, а теперь Мастерская, первая в своем роде, как ты сказал. Многие могли бы провести всю свою жизнь, пытаясь соответствовать одному из них, не говоря уже об обоих. — Не напоминай мне, — полусердито пробормотал Жон. Раньше он никогда об этом не задумывался, но сейчас ему казалось, что на его плечи внезапно свалилась гора лишних ожиданий. Что-то, что ему ни капельки не нравилось. — Эти Мастерские очень похожи на секты, которые были популярны в старом Мистрале, — хмыкнула Нора, закидывая в рот печенье. — Не то чтобы они были одинаковыми, но параллели есть. — Уф, не напоминай мне. Я могу днями рассказывать о сектах. Я имею в виду, какой человек скажет: «Хм, может, мне стоит потратить свою жизнь на оттачивание боевых навыков и ауры, чтобы сражаться с другими единомышленниками до смерти, а не идти в бой с Гримм». Боже какая чушь, — Жон застонал от тупости сект, его руки метнулись в стороны, когда он попытался жестами показать, насколько неправильным является такой образ мышления. К большому удовольствию его команды, которая тихонько хихикала про себя, радуясь, что вечер перешел на более счастливую ноту. Удушающие откровения полудня улетучились вместе с ветром, и по поляне разнеслась уютная болтовня. Смех, дикие жесты, крики и веселье. Когда солнце зашло, и вечер превратился в ночь, смех утих. Сменившись уютным теплом, они сидели у костра, рассказывая истории обо всем и ни о чем. Просто наслаждались моментом и обществом друг друга. — Эй, как думаете, как прошла первая ночь Руби? — с любопытством спросила Нора, зевая и плотнее натягивая на себя одеяло. — Ха, мне и в голову не приходило, — отозвался Жон, откинувшись на спинку скамейки и непринужденно разглядывая ночное небо. Все мысли о Руби и её команде и их предполагаемой ночной вылазке улетучились, как только они ступили за порог Бикона. Вместо этого он погрузился в размышления об их путешествии. Эту привычку он усвоил в Ярнаме, и не зря, поскольку во время охоты он не мог позволить себе отвлекаться. — Думаете, там была какая-то выпивка? Может быть, танцы или разборки? — с любопытством спросила Пирра, которой никогда раньше не доводилось бывать в клубах. — Может быть? Но мы же говорим о команде RWBY, Янг наверняка затащит их куда-нибудь, Вайсс будет трепетно относиться ко всему, что хоть немного нарушает правила, про Блейк я, честно говоря, ничего не могу сказать, но Руби наверняка будет в восторге, как бы ни прошел вечер, — добавила Нора, высказав свои соображения по этому поводу. — Десять льен на то, что они сделают какую-нибудь глупость, — заявил Жон. Не обращая внимания на взгляды товарищей по команде, он пожал плечами. — На самом деле это просто догадка, но Вайсс, как бы она ни старалась, не сможет удержать их на плаву. С Янг нет сомнений, что если Руби не будет пить, то она хотя бы попробует алкоголь. — Ха, двадцать льен на какую-нибудь драку в баре, — добавила с наглой улыбкой Нора. — Я имею в виду, один полупьяный чувак или дама, пристающие к Вайсс, и я уже вижу, как она взорвется. Насилие не исключено. — А стоит ли нам вообще делать ставки на наших друзей? — спросила Пирра, не ожидая, что эти двое разразятся хохотом. Она посмотрела на Рена в надежде, что он даст какой-нибудь совет, но тот лишь пожал плечами. — Десять льен на то, что они проведут незабываемую ночь. — Отлично, тридцать льен на то, что у команды RWBY будет просто хорошая ночь чистого веселья, — произнесла Пирра, одарив свою команду взглядом, наполовину раздраженным, наполовину ласковым. — Беспроигрышная ставка не принимается, — Жон и Нора дружно закивали. Глядя друг другу в глаза, они начали смеяться. — Мисс Гудвич бы гордилась, —добавил Рен с улыбкой. Его плечи слегка тряслись, пока он изо всех сил старался не расхохотаться. — Ты не помогаешь Рен, вот вообще, — вздохнула Пирра, пока беззаботный смех эхом разносился по округе.