Бесконечный кошмар Жона

Рен не был первым, кто проснулся утром. Проморгавшись от сна, он заметил, что Жон давно вышел. Его спальный мешок был пуст, оставляя его одного в их спальном отсеке. Они решили разделиться на парней и девушек, а не по партнерам. Пожав плечами, он постарался застегнуть «дверь» как можно тише, не желая будить Нору или Пирру. Выйдя на улицу и сделав глубокий вдох, он позволил улыбке украсить его губы, когда свежий утренний воздух наполнил его легкие. Роса покрывала листья и траву, раздавалось пение птиц, а лес вокруг оживал. Жон сидел у догорающего костра, погрузившись в раздумья, и рассеянно возился со старой золотой чашей. Однако он был не один: две руки нежно обвились вокруг его шеи, а их обладательница положила голову ему на плечи. Она была одета в старые белые монашеские одежды, её светлые волосы струились вверх, как будто она находилась под водой. Они повернулись к нему, призрак, казалось, дернулся вслед за Жоном. Жон поприветствовал его кивком, и стал дальше рассматривать чашу. Призрак, напротив, одарил его взглядом усталой апатии, а не нежной заботы, которая светилась в её глазах всякий раз, когда она смотрела на Жона. Взгляд, ничем не отличающийся от взгляда врача, у которого умерло слишком много пациентов, или охотника, который опоздал слишком много раз. Апатия быстро улетучилась из нее, стоило ей моргнуть, и она заговорила с ним призрачным голосом, шепчущим рядом. — Ты меня видишь? — Да? — неуверенно спросил он, не понимая, разговаривает ли он с призраком, воздухом или просто сошел с ума. — А? Здесь есть кто-то ещё? — несколько растерянно спросил Жон, поворачиваясь к нему. Он смотрел прямо сквозь призрака. На её лице появилась горько-сладкая улыбка, а в глазах промелькнула боль и понимание. Она нежно провела рукой по его щеке, Жон не заметил, если судить по его выражению лица. — Он всё ещё не видит меня, — тихо прошептал призрак, её голос раздался совсем рядом с его ухом. — Обида, которую он держит на меня, не говоря уже о той, что он питает к себе, слепит его. Днем и ночью я наблюдаю за ним, но мои слова не доходят до него. — Жон. Ты знал, что тебя преследуют призраки? — спросил Рен, слегка дрогнувшим голосом. Волосы на его шее встали дыбом, а по позвоночнику пробежала дрожь. Проснувшись утром, он никак не ожидал встретиться лицом к лицу с призраком, что должно быть невозможно, учитывая, что призраков не существует. «Ну в этом явно замешан Жон — он каким-то странным образом нарушил все законы мироздания». — О, они будут меня преследовать до конца жизни после того, как я осуществлю свой замысел, — ответил Жон, пожав плечами, и отвел взгляд от золотой чаши в своих руках. — Но, как я понимаю, ты имел в виду не это? — Нет, я имел в виду это в более буквальном смысле, — осторожно уточнил Рен, жестом указывая на призрака, который послал ему благодарную улыбку. Любая мысль о том, чтобы выкроить немного времени для утренней тренировки в одиночестве, давно улетучилась из его головы. — Я имею в виду... что призрак в буквальном смысле висит у тебя на плечах. — Ты ведь шутишь, да? — спросил Жон, а сам тем временем поднял руку вверх к шее, его пальцы плавно прошли сквозь фигуру призрака. — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, — взмолился Жон, выражение его лица опустилось, так как ни шутки, ни колкости так и не последовало от Рена. Вскоре Жон сделал глубокий вдох, задержал его на добрую минуту, а затем устало прошептал. — Черт. — С одной стороны, мне кажется, я только что выяснил один из критериев активации Духовности. С другой стороны, если уж на то пошло, мне очень жаль, — искренне произнес Жон, поразив Рена своим внезапным признанием. Рен ожидал, что Жон выйдет из себя, а не будет выглядеть таким раскаявшимся. — Что ты имеешь в виду? Почему ты раскаиваешься? За что извиняешься? — спросил Рен, усаживаясь на другую скамейку и уделяя Жону все свое внимание. Необходимость получить ответы подстегивала его, когда он пристально смотрел в глаза друга. — Ну... Возможно, я солгал, когда сказал, что «атрибутов» всего шесть, — Жон сморщился под пристальным взглядом Рена, тщательно подбирая слова, чтобы не вырыть себе могилу ещё глубже. — Всего существует семь атрибутов, а не шесть. Осознание — это атрибут, который нельзя увеличить за счет отголосков крови, вместо этого его нужно «заслужить». Будь то изучение знаний, не предназначенных для смертных умов, видение нечеловеческих существ, поглощение вещей, сделанных не руками смертных, — возможно, есть и другие способы заработать Осознание. Но в поговорке «Незнание —блаженство» есть доля истины. — Как атрибут, Осознание — это скорее единица измерения того, насколько «занавес мира отдернут» для тебя. С осознанием ты будешь видеть больше. Неодушевленные предметы оживают, духи и прочие суеверия из мифов тоже, ты начнешь видеть их краем глаза, а если тебе очень не повезет, то и слышать, как они шепчут тебе на ухо, — от каждого слова Жона волосы на шее Рена вставали дыбом. Добрая улыбка духа вдруг приобрела зловещий оттенок, и он готов был поклясться, что видит глаза в тени листвы. — Возьмём, к примеру, меня: мое Осознание сейчас равно шестнадцати, что, честно говоря, слишком много для меня. Оно позволяет мне видеть множество вещей, которые я не должен и не хочу видеть. Я вижу, и слышу голоса выпускников Бикона, которые бродят по коридорам, разговаривают и веселятся. Но как бы мне ни хотелось, чтобы этим все и ограничилось, я также вижу душу, по крайней мере, мне так кажется. Я вижу, что чувствуют люди, какие цвета излучает их душа в зависимости от настроения. Я вижу здоровье каждого, кого встречаю, ауры разных цветов, прилипшие к их телу, разной толщины и яркости, определяющие, насколько они здоровы. И я не могу это отключить, а ведь это только начало. И я не знаю, что хуже. — Не думаю, что у тебя разовьются те же способности, что и у меня. В конце концов, тысяча людей видят мир тысячей разных способов, вдвойне, если учесть, насколько интимными и подавляющими могут быть вещи за «занавесом», — горестно продолжил Жон, не желая Осознания никому, даже своему злейшему врагу. Некоторые вещи не предназначены для смертных глаз, и невежество воистину было блаженством. Жон так и не смог использовать собранные им черепа безумцев. Вместо этого они лежали в куче, собирая пыль во Сне. Он был готов разбить их вдребезги, к чему подталкивала его «руна рода», когда красовалась на его руке. Единственная причина, по которой он этого не сделал, заключалась в том, что он не чувствовал себя готовым к тому, чтобы узнать, почему их называют «черепами безумцев». — Ну... — это было все, что Рен успел сказать, до того, как слова, казалось, покинули его. Разум работал сверх меры, пытаясь осмыслить то, чем поделился с ним Жон. — Как ты думаешь, в этом причина того, что Духовность так редка? Потому что для её активации нужно, чтобы кто-то, так сказать, «отодвинул завесу мира»? — Да, скорее всего, — ответил Жон, проводя рукой по волосам. — Осознание — это скользкий путь, когда безумие становится спутником и другом, а не проклятьем. Наступит момент, когда границы между реальностью и «мистикой» сотрутся, пока не станут неотличимы друг от друга. Но я легко могу представить, как шаман или мудрец выходит за пределы своего уровня, стремится к большему, и в результате его разум и духовность разрушаются. Тяжелая тишина опустилась на землю, пока Рен обдумывал то, чем поделился с ним Жон. Многочисленные моменты, когда Жон казался потерянным в мыслях, находясь рядом с ними, но в то же время не будучи рядом, вдруг обрели гораздо больший смысл. Как его глаза внезапно переводились на что-то другое, пока они разговаривали, и когда он вдруг начинал выглядеть так, будто кто-то произнес его имя, и растерянно озирался по сторонам. В конце концов все, что он смог сделать, — это тяжело выдохнуть, даже когда эмоции бушевали внутри него, он заставил себя успокоиться и обдумать, что означают слова Жона. Для него, для Норы, для Пирры, для того, что это значило для команды JNPR в целом. — Как ты думаешь... есть ли вероятность, что Нора и Пирра тоже «заработают» осознание? — осторожно спросил Рен. Не заметив, как глаза Жона в панике стрельнули вверх, он собрался с мыслями и начал размышлять, не думая об этом раньше. — Я хочу сказать «нет», очень хочу. Но нет, я не могу, не посмею, так сказать, — несколько сломлено ответил Жон. — Если ты наткнулся на Осознание, то не исключено, что и они в конце концов не сделают этого. Я лишь надеюсь, что это случится не завтра. И человек не столько «зарабатывает» Осознание, сколько тебе его навязывают. — Это не очень-то радует. Скорее наоборот, — фыркнул Рен, потеряв контроль над своими эмоциями и позволив некоторым из них просочиться в его голос. Жон принял колкость с язвительной улыбкой. — Я никогда не хотел, чтобы это случилось, знаешь ли. Сон, Ярнам, Осознание — я не желал ничего из этого. В ночь после инициации меня забрали в кошмарный ад. Но я надеялся, я желал, что если я приму это спокойно, то с тобой и остальными ничего не случится. Что Ярнам будет лишь моим личным адом, — Жон самоуничижительно рассмеялся, в его глазах блестели непролитые слезы. — Но, похоже, я желал слишком многого. — Я понимаю. Ты здесь такая же жертва, как и все остальные, — тихо вздохнул Рен, не обращая внимания на слезы, которые струились по лицу Жона. Дав своему другу минуту, чтобы успокоиться, он обдумывал, что ему сказать, пробуя слова на вкус, прежде чем пожать плечами, решив вместо этого быть прямолинейным. — Но Жон, что значит, что тебя будут преследовать до конца жизни за то, что ты хочешь что-то сделать? — Может, перед тем как я расскажу, ты объяснишь, что ты имел ввиду, когда говорил, что у меня за плечами призрак?! — горячо ответил Жон, подняв руку, чтобы почесать шею. — Йозефка. Меня зовут Йозефка. Он знает мое имя. Он не отреагирует на него по-доброму, но это развеет все сомнения, — голос Йозефки тихо звенел рядом с его ухом, в то время как она изо всех сил старалась одарить его поддерживающей улыбкой с того места, где она нависала над Жоном. Вздохнув, Рен пожалел, что не остался спать. Ему было не по себе слушать советы парящих призраков. — Йозефка, — это было все, что Рен успел сказать, после чего на Жоне, казалось, треснула маска. Его глаза мгновенно стали стеклянными, но в то же время, казалось, в них зарождается буря. Его костяшки пальцев побелели, когда он вцепился в рукоять своего меча, как в спасательный круг. Все это время Йозефка висела у него на плечах, глядя на Жона с мягкой печальной улыбкой. — Она… — слово было произнесено тихо, шепотом, звенящим по поляне. Маска с каждой секундой казалось трескалась всё больше. Его правый глаз самопроизвольно дернулся, ненависть омрачила его черты, за ней последовала боль, пока только обида не засияла в его глазах. — Наверное, я должен был ожидать этого. Честно говоря, я удивлен, что меня не преследует нечто большее, — горько усмехнулся Жон. — Но Йозефка? Я удивлен, что у нее хватает смелости так поступать после того, что она заставила меня сделать, — гнев и обида зазвенели в его голосе, когда он выплёвывал слова. Вместо гнева, которого он ожидал, в глазах Йозефки блеснула боль и понимание. На её лице появилась горькая улыбка, когда она нежно погладила Жона по щеке. — У Жона есть много причин не любить меня. Особенно за то, что я заставила сделать такого доброго человека, как он, — начала Йозефка, в её глазах что-то промелькнуло, когда её правый глаз на мгновение превратился в галактику, и все её поведение изменилось. Из теплой и заботливой она превратилась в холодную и отстраненную. — Мы в неоплатном долгу перед ним. Мы предлагаем помощь. Он - капитан своей судьбы, мы же должны быть компасом в его руках. Пока наш долг перед спасителем не будет полностью погашен. Холод улетучился из нее, когда её взгляд снова стал «нормальным». Это был не столько переключатель, сколько просто другая сторона её личности вышла на поверхность. Нечеловеческая сторона, лишенная каких-либо эмоций и человеческого разума. Передавая слова Йозефки, Рен старался не думать об этом слишком много. Не хотелось лезть в эту кроличью нору на рассвете. Особенно если учесть, как напрягся Жон, услышав эти слова: на его лице появилось выражение растерянности и осознания того, что он, кажется, что-то понял, в тот же миг он начал что-то записывать в свой блокнот. — Итак... Жон. Этот твой замысел... в чем он заключается? — осторожно спросил Рен, давая Жону возможность отвлечься от своих кружащихся мыслей. Устало вздохнув, Жон опустил взгляд на золотую чашу в своих руках. Он снова вздохнул и повертел её в руках. Усталость, которая, казалось, только свойственная старикам, накатывала на него волнами. — Это не самоубийство. Не волнуйся, — устало ответил Жон. — Но может быть кое-что похуже. Эм... ну... есть такой район в Ярнаме. Точнее, район Старого города. Он расположен в долине и имеет всего два входа, а если считать с гаванью, то три. В прошлом произошло нечто, что привело к тому, что «Пепельная кровь» — так называется чума, превращающая людей в зверей — вырвалась наружу. Всякое происходило, и в итоге весь Старый город чуть не разорвало на части, что привело к большому пожару. Охотники, ответственные за пожар, потеряли себя в чувстве вины, а те, кто не покончил с собой, сами объявили себя изгнанниками. Взяв на себя заботу о зверях в Старом городе. — Жон, нет. Я догадываюсь, к чему ты клонишь. Но нет. Пожалуйста, нет. Некоторые границы не стоит переступать, — произнес Рен, но его мольбы остались неуслышанными, так как Жон продолжил. В его глазах появился отчаянный взгляд. — После смерти «Чудовища-кровоглота», самая большая угроза для Старого города исчезнет навсегда. Я всё ещё не дошел до убийства зверя за деревянными воротами, но это лишь вопрос времени, когда я найду дорогу туда. Но, как бы то ни было, раз самая надвигающаяся угроза для Старого города исчезнет, значит, останется лишь несколько зверей. Старый пожар унес большинство жизней. Если я уберу оставшихся, у меня, у нас, будет район, полностью свободный от зверей. Это означало бы надежду. — Это означало бы полную резню всех зараженных, которые сейчас обитают в Старом городе. — Я знаю, — тихо прошептал Жон, поднимая взгляд, чтобы посмотреть Рену в глаза. — Но это также будет означать надежду. А для этого не существует слишком высокой цены. — Пепельная кровь почти неизлечима. Многие ученые и врачи потратили свои жизни, пытаясь вылечить её. Ни один не достиг успеха, в том числе и я. Надежда в Ярнаме, в самую темную ночь. Бесценна, — тихонько добавила сбоку Йозефка. В её глазах светилось раскаяние, а по лицу стекала слеза. — Должен быть какой-то другой путь. Они же были людьми. Причем смертельно больными. Их смерть — это не выход. Должен быть другой способ, — горячо ответил Рен. — Другого пути нет, — прошептал с усталой обреченностью Жон. /-/ — Так, пора начинать тренироваться по-настоящему, — с улыбкой произнес Жон, когда все закончили завтракать. На его лице была натянутая улыбка, он снова надел «маску» после утреннего разговора с Реном. — Итак, сегодняшняя цель проста. Командная работа. Мы будем отрабатывать приемы командной работы с партнером и без него. Мы потратим около часа или двух на то, чтобы повторить упражнения, которые мы изучили в Биконе, после чего выйдем на охоту. Мы будем использовать полученные знания на практике, и я надеюсь, что к концу сегодняшнего дня у нас будет хотя бы какой-то прогресс. Не обязательно значительный, но хотя бы небольшой. — Почему именно командная работа? — с любопытством спросила Нора. — Я имею в виду... с учетом того, что скоро турнир. Не лучше ли вместо этого сосредоточиться на нём? Особенно с учетом того, что в понедельник приедут студенты других академий? — Вообще-то в среду, — вклинился сбоку Рен, получив косой взгляд от Норы, но проигнорировав его. Его мысли были заняты совсем другим. — Затем танцы в пятницу, после чего неделя будет посвящена нашим первым заданиям. Турнир начнется через две недели после этого. Итого у нас чуть больше четырех недель времени. И хотя я знаю, что каждый здесь будет выкладываться по максимуму, мы получим более долгосрочные результаты от командной работы, чем от индивидуальных тренировок. Особенно если каждый будет продолжать заниматься самостоятельно. Я не знаю, победим ли мы, но я хочу, чтобы мы прошли как можно дальше, — Жон объяснил это с некой смущенной улыбкой на лице. — Ты хочешь, чтобы мы полностью растоптали наших противников, поняла, — добавила Нора с дразнящей ухмылкой. От нее волнами исходило возбуждение, и она практически вибрировала на месте. — В каком-то смысле да. А ещё я точно знаю, что если мы втроем отлично сработаемся, то сможем и победим Пирру, — продолжил он, не обращая внимания на внезапно вспыхнувший взгляд Пирры. — Наличие Пирры в нашей команде рисует огромную мишень на наших спинах, а не только на её. Не слишком сложно представить, что одна или несколько команд будут тренировать командную работу и использовать её в своих интересах, насколько это возможно, чтобы вывести нас из строя как можно быстрее. — Значит у нас должна быть отличная командная работа и сила, чтобы постоять за себя, когда нас разделят? Звучит как достойная цель, — отметил Рен, сосредоточившись на разговоре. Встав и потянувшись, он быстро проверил свое оружие, после чего выглядел готовым к бою. Нора следовала за ним по пятам, опираясь на Манхильд, и всё это время глядя на Жона и Пирру, чтобы они поскорее поднялись. Посмеиваясь над её энтузиазмом, Жон достал свой револьвер, опустошив стандартные ртутные патроны. Вытащив из кармана гладкую серебряную пулю, он окрасил поляну в яркие цвета. Прищурившись от звезд, он быстро зарядил все пять пуль, при этом скривившись. Одна пуля стоила 2450 отголосков крови. Даже с учетом того, что он насобирал в Старом городе, это все равно отняло большую часть его сбережений. К счастью, у него была небольшая кучка хладнокровной росы, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию. Общая стоимость шести пуль была очень велика, и часть его сожалела об этом. Другая, более значимая часть его души, не могла дождаться, чтобы испытать эти пули. Ртутные пули с наконечником «Аврора» — такое название получил наконечник пули, увенчанный крошечными полупрозрачными кристаллами, которые при попадании на них света загорались великолепными и завораживающими узорами. Три обычные ртутные пули трансформировались в «улучшенную» пулю, а три «улучшенные» пули трансформировались в одну пулю с наконечником «Авроры». — Ух ты, что за новую игрушку ты купил для себя, бесстрашный лидер? — спросила Нора, глядя на револьвер со звездами в глазах. Она выглядела готовой вырвать револьвер из его рук и вытряхнуть пули, чтобы удовлетворить свое любопытство. — Не думаю, что я когда-либо видела, чтобы пуля выглядела так... завораживающе. Она больше похожа на произведение искусства, если уж на то пошло, — добавила Пирра со стороны. Она выглядела такой же, как и Нора, если не более любопытной. Вытащив последнюю пулю, он ослепил поляну ещё одним световым шоу, бросив пулю Пирре, которая ловко поймала её. Она с трепетом смотрела на потрясающий узор, выгравированный на гильзе. — Ртутная пуля с наконечником «Аврора». Возможно, я немного переборщил с ритуалом трансмутации: шесть пуль съели большую часть моих сбережений отголосков крови. Но, думаю, оно того стоит. По крайней мере, я на это надеюсь, — пояснил Жон, вставая, потягиваясь и разминая спину. — Но пошли, опробуем. Мне любопытно, как они работают. Неуверенность омрачила её черты, когда она переключила Майло в форму винтовки. Опытным движением она извлекла заряженный патрон. Оглядев патрон, она бросила взгляд на Жона, не совсем довольная идеей заряжать какой-то странный патрон. Но, увидев его ободряющее выражение лица, она зарядила слишком широкую пулю, завороженно наблюдая за тем, как она изменяется, чтобы идеально соответствовать калибру Майло. Убедившись, что все в порядке, она огляделась в поисках мишени. В воздухе витала нервозность, когда она опустилась в привычную позицию. Положив палец на спусковой курок, она сделала вдох и выстрелила. Дерево разлетелось на опилки, а через мгновение раздался гром. Крона рухнула вниз, и после того как пыль осела, в ней образовалось идеально круглое отверстие. Все ошеломленно смотрели на разрушение, которое предстало перед ними: они даже не заметили ещё одно упавшее дерево, а лишь с неверием наблюдали за тем, что осталось от недавней мишени. У Пирры были звезды в глазах, она удивленно смотрела на Майло. Голова с блеском в глазах метнулась к Жону. Она была не одинока, даже у Рена были звезды в глазах, он думал о бесчисленных возможностях, которые может предложить им более высокая огневая мощь. Нора практически пускала слюни, прижимая Манхильд к груди с отрешенным взглядом. — Нет. Я вижу, о чем ты думаешь. Нет. Даже не думай! Шесть пуль обошлись мне в небольшое состояние отголосков крови. Потребуется примерно неделя целеустремленной охоты, чтобы вернуть потраченное. Я не буду этого делать, — сурово сказал Жон. Он посмотрел на своих товарищей по команде, и лишь Пирре хватило приличия покраснеть. — Хорошенький, лучший бесстрашный лидер, ну пожалуйста? — попыталась Нора, тщетно изображая щенячьи глазки. — Нет, — непреклонно ответил Жон. — Поверь мне, я все понимаю. Но это невозможно. Я не могу тратить каждую ночь на охоту за отголосками крови. Это побочный продукт очищения Ярнама, а не причина. — Это, кстати, напомнило мне. Жон, а что вообще такое отголоски крови? Ты постоянно упоминаешь об этом, но, по-моему, так и не объяснил, что это такое, — спокойно спросил Рен, тем временем в глазах Норы вместе с надеждой бурлило волнение. — Не объяснял? — озадаченно спросил Жон, получив несколько кивков от своих товарищей по команде. — Простите, моя плохая привычка. Я как бы почему-то ожидал, что вы будете знать, — он вздрогнул, когда его товарищи по команде окинули его взглядом. —Такое с каждым случается. Ты так много объяснял нам про Сон, что это, должно быть, вылетело у тебя из головы, — кивнула Нора в знак солидарности: она была склонна упускать детали, когда болтала без умолку. — Ладно, если вкратце, то отголоски крови — это эхо чьей-то воли. Если призрак — это сохранившийся образ человека, то отголоски крови — это сохранившееся присутствие его воли. Так сказать, доказательство того, что они жили. В каком-то смысле, хотя не все вращается вокруг них, многое в Сне вращается вокруг них. Они используются как валюта в купальне посланников, они — топливо, позволяющее мне увеличивать свои атрибуты, они — предел, определяющий, что я могу трансмутировать. Я не могу не подчеркнуть, насколько они жизненно важны, — объяснил Жон. — Все в Сне при смерти роняют некое количество отголосков крови, то же самое касается и Гримм, и людей. — Гримм, говоришь? — спросила Нора, её глаза заблестели, когда в голове начали появляться идеи. Пирра и Рен уловили, на что она намекнула. — Удивительно, но да. Видимо, они состоят из слияния негативных эмоций, каким-то образом испорченных волей. Ну мне так, кажется, — ответил Жон, нахмурившись, глядя на Нору. Та неуклонно улыбалась. Даже глаза Пирры сверкнули. — Ладно... Мы проведем весь день на охоте, а вечером сможем поиграть с различными трансмутациями. Кроме того, мы будем прерываться на обед, передвигаться в разных формациях и сражаться как одна команда. Иначе никаких «фокусов». Мы здесь для того, чтобы работать над командной работой, и никакая охота на отголоски крови и возможные новые крутые патроны нам не помешают. Хорошо? — присел Жон и чуть не навернулся, когда Нора врезалась в него с пронзительным для ушей воплем счастья. — Спасибо, спасибо! Представь, что моя малышка будет делать с магическими гранатами! — визжала от счастья Нора. Ужас сковал желудок Жона, когда он обменялся взглядом с Реном. Реальность ситуации только сейчас навалилась на него. Из него вырвалось тихое — О, нет! — О, да! — ответила ему Нора задорной ухмылкой. — У нас будет лучшая командная работа, мы все будем чемпионами в своем деле, и у нас будет лучшая огневая мощь из всех. Мы будем непобедимы! — А есть ли правило, запрещающее брать с собой на турнир слишком много «огневой мощи»? — тихо спросил Рен, уже чувствуя, что потерял несколько лет своей жизни от одной только мысли о том, что у Норы есть магические гранаты. Даже Йозефка, которая всё ещё цеплялась за Жона и тихонько хихикала над энтузиазмом Норы, не пугала его так. Одно наполняло его экзистенциальным ужасом, другое заставляло задуматься о том, сколько времени прошло, прежде чем Нора стала немного счастливей. Возможно, он слишком много думал, он доверял Норе в том, что она ответственна. Но он также знал, как она склонна действовать, прежде чем думать, большую часть времени. — Окей. «V» формация. Нора ведет, я — справа, Пирра — слева, а Рен — между нами, — воскликнул Жон, громко хлопая, привлекая всеобщее внимание. — Каждый будет вести, мы не будем постоянно двигаться строем, но я хочу, чтобы все почувствовали вкус этого. Когда мы вернемся, то сможем подумать о том, чтобы распределить роли или обдумать тактику. Все кивнули на его слова, переключившись с легкого и дружелюбного настроения на более серьезное. Нора кивнула, но в ней зародилась неуверенность. Пока она вела или тащила Рена за собой. Рен также служил последним голосом разума. И прежде всего она не хотела разочаровывать никого из своей команды. — Не волнуйся, мы доверяем тебе, и если что-то случится, я возьму командование на себя. Это просто тренировка, чтобы все привыкли занимать место в строю. Я все равно буду командовать, когда начнется бой, а ты будешь задавать темп и решать, в каком направлении нам двигаться. Я не жду, что мы будем двигаться как «Специалисты Атласа», это никогда не было целью. Я хочу, чтобы мы привыкли работать и двигаться как команда, — мягко объяснил Жон, снимая груз с её плеч. — Множество других команд, которые я видел, даже некоторые команды второго и третьего курса ведут себя так, будто это шоу одного человека. Чем быстрее мы избавимся от этого, тем быстрее начнем блистать как команда. — Хорошо, просто задавать темп и выбирать направление. С этим я справлюсь, — прошептала Нора, чувствуя, как неуверенность и неловкость вытекают из нее. Нахмурившись, она повернулась к Жону: — Может, лучше двигаться строем? Учитывая деревья и все такое. Глупо моргнув, Жон огляделся по сторонам. — Ладно, справедливо, тут я немного погорячился, —он хихикнул, но не раньше, чем подарил Норе улыбку. — Не волнуйся, сегодня все будут начеку. Мы должны будем найти другой шанс испытать «V»-формацию позже, хотя бы для того, чтобы прочувствовать её. В любом случае, Пирра займет позицию, за ней последуют Рен и Нора, а я прикрою тыл. Мы с Пиррой поменяемся местами позже, но я хочу, чтобы двое со щитами были в самых опасных местах формации. Выпустив вздох облегчения, Нора быстро заняла свое место после Рена. Бросив в ответ Жону дразнящую улыбку. — ~Только не пялься, Жон. — Хах, как будто есть на что! — Жон в ответ шлепнул себя по заднице и послал Норе улыбку. — Моя лучше. Изумленный взгляд Норы был тем, чем он будет дорожить до скончания веков. /-/ — Фланговый строй, — раздалось на поляне, и ближайший беовульф мгновенно метнул голову в сторону кустов, откуда выскочили Жон и Пирра. Они помчались прямо на группу Гримм, состоящую как из Урс, так и из беовульфов. Гримм встретили их на полпути, зарычали и стали замахиваться когтями, от которых было легко увернуться. Дуэт танцевал вокруг друг друга, Пирра двигалась с грацией, уклоняясь и уворачиваясь от удара за ударом. Прыгая, нанося удары ногами, рассекая и обходя Урсу и беовульфа, она никогда не задерживалась на месте, оставаясь достаточно близко к Жону, чтобы иметь возможность плавно поменяться с ним местами. Жон же был в своей стихии, окруженный хаосом и кровожадными Гримм. Он наступал на них со свирепостью, которая затмевала их самих. Передвигаясь при этом удивительно ловкими и элегантными движениями. Кроцеа Морс пел в воздухе, нанося быстрые и эффективные удары. Если он и не убивал слабых с одного удара, то отправлял их конечности в полет. Сбоку в воздух взлетели три розовые гранаты, за ними последовал шквал пуль, врезавшихся в Гримм. Привлекая к себе внимание и создавая возможность для манёвра Жону или Пирре. Взмахнув головой, Пирра запустила копьем гранату в ревущую пасть Урсы. Из его пасти повалил розовый дым, а затем он взорвался, разлетевшись на мелкие кусочки. Выскочив из листвы, Нора с диким остервенением бросилась в бой. Молот сокрушал всех несчастных Гримм, которые оказывались рядом. За ней выскочил Рен, поддерживая огнем некоторых Гримм и подбираясь к ним поближе. И только когда группа была почти без труда уничтожена, он остановился. — Все прошло как по маслу! — воскликнула Нора, когда пыль осела. Оглядев поле боя, она улыбнулась. — То есть я знала, что у нас с Ренни хорошая командная работа. Но я не знала, что добавление ещё двоих может так кардинально изменить игру. — В конце концов, не зря же команды охотников состоят из четырех человек, — спокойно заявил Жон. — Не слишком большая, чтобы нуждаться в правильной структуре, и в то же время состоящая из достаточно не большого количества людей, чтобы изменить ситуацию в большинстве, если не во всех ситуациях. Всегда будут охотники, которые в основном действуют в одиночку, но в основном это ветераны, у которых есть соответствующие навыки, а также опыт, чтобы знать, что делать в большинстве ситуаций. Лучше всего научиться сражаться с командой, до того как уходить в одиночку. — Должна признаться, что никогда не думала об этом так, — добавила сбоку Пирра. —Команды из четырех человек стали настолько обычным явлением, что я об этом как-то не задумывалась. — Эхх, воспринимай мои слова с долей сомнений. Если хочешь получить более правильный и достоверный ответ, спроси у мисс Гудвич или у любого другого профессора, — пожал плечами Жон. — Это прекрасно и все такое, но Жонни. Сколько отголосков крови ты получил от Гримм? — взволнованно спросила Нора. Вмешавшись в разговор, она полностью выбила его из колеи. Уточнив количество отголосков крови, он сначала моргнул, а потом издал протяжный свист. — Чуть больше двух тысяч. Один из Гримм, должно быть, был старше остальных, не думаю, что другие группы дадут столько же. Но я не откажусь от большего количества отголосков крови, давайте просто продолжим на том же уровне. Мы не будем откусывать больше, чем можем прожевать. — Если ты получил так много отголосков крови от небольшой группы Гримм, то почему ты не отправился охотиться в Изумрудный лес, когда у тебя была такая возможность? — с любопытством спросил Рен. — Потому что я слышал и видел, что случалось с охотниками, которые «сходили с ума от крови». В Ярнаме часто говорят об охотниках, которые перестали охотиться на зверей из чувства долга, веры или по другим уважительным причинам. Вместо этого они охотились только для того, чтобы удовлетворить все возрастающую жажду крови. И я не хочу стать таким же, как они. Охотиться только за отголосками крови — это скользкий путь к тому, чтобы воспринимать всех как сосуды с отголосками крови, а не как людей, — ответил Жон, почесывая шею, и на его лице появилась тусклая улыбка. — Мне жаль~— тихо прошептала Нора, сморщившись и бросив на Жона нежный взгляд. — Я слишком зациклилась на своих желаниях. Если это заставляет тебя чувствовать себя некомфортно и вызывает плохие мысли, мы можем прекратить. Она не ожидала, что он просто отмахнется от нее. — Не волнуйся. Это прежде всего тренировка. Мы учимся работать вместе в полевых условиях, превращаясь из группы четырех друзей в команду четырех друзей. И если уж на то пошло, мне тоже не терпится поиграть с ритуалом трансмутации. Я создал нестабильную пулю на основе огненного праха, ртутной пули и рога из пепла костного мозга. Не могу дождаться, когда увижу, что мы сможем создать вместе. — Как ты думаешь, что ещё можно трансмутировать? Должен же быть какой-то предел возможного, — с любопытством спросил Рен. Получив пустой взгляд от Жона, тот пожал плечами. — Честно говоря, понятия не имею, — нахмурился Жон, глядя на него задумчивым взглядом. — Первый обряд с пулей был дешевле, чем второй. Может быть, существует какая-то произвольная система уровней, или каждая последующая трансмутация одного и того же предмета будет становиться дороже. Но я такой же невежда, как и ты в этом вопросе, это будет опыт для всех нас. — Мы сможем учиться вместе позже, а сейчас нам нужно продолжать охоту, — сладко произнесла Пирра, переполненная восторгом от того, что ей больше не нужно сдерживаться. Она уже давно не чувствовала такого быстрого прогресса, как сейчас. Может быть, потому, что раньше её никогда не учили работать в команде, а может быть, потому, что у нее были товарищи, которые сами тянули свою ношу и подстегивали друг друга. Но ощущение совершенства, которое отсутствовало в её жизни с того момента, как она впервые защитила свой титул, нахлынуло с новой силой. Справиться с большой смешанной стаей Гримм, не покладая рук, было более чем возможно, но никогда прежде она не чувствовала себя настолько легко. Казалось, что застой, в котором она оказалась, уходит с каждой минутой. Повторения и физические упражнения помогали не сильно , если не было подходящих противников, с которыми можно было бы помериться силами. Даже то, что она могла в одиночку справиться со всей командой CRDL или любой другой командой первого курса, не помогало ей как следует выложиться. «Может, спросить у мисс Гудвитч, можно ли бросать вызов старшекурсникам?» — размышляла Пирра. Пока Пирра была погружена в размышления, Рен бросил взгляд на Жона, а затем жестом указал головой на нее и Нору. Жон слегка нахмурился и покачал головой, а затем послал ответный взгляд. — Хорошо, Пирра, ты будешь продолжать вести ещё час. Продолжай задавать темп, как и раньше, — решил Жон, положив конец скрытому разговору с Реном и выдернув Пирру из её мыслей. Быстро кивнув, она огляделась по сторонам, после чего направилась в нужную сторону. Рен быстро шел за ней по пятам, а Нора бросила быстрый взгляд между ним и Жоном, и только потом пошла следом. /-/ — Я когда-нибудь говорила, что ты — рабовладелец Жон? Потому что ты абсолютно точно такой, — застонала Нора, как только они вернулись в лагерь. Усевшись на ближайшую скамью у огня, она вздохнула с облегчением, покосившись на Магнхильд. — Если уж на то пошло, то стоит повторить, — вмешался Рен, как можно быстрее разжигая костер. Оркестр из урчащих желудков эхом разнесся по поляне. — Чур, куриное карри и рис, — воскликнул Жон, раскладывая на импровизированной кухне другие пакеты с едой. Все были слишком уставшими, чтобы как следует приготовить еду. — Тьфу, бобы, — проворчала Нора, оказавшаяся дальше всех от «кухонной столешницы» и оставшаяся с тем, что никто не хотел. Голодная, но не настолько мелочная, чтобы отправиться на поиски другого пакета с едой, она, надувшись, вернулась на скамейку. Ворча под нос. — Итак, Жон... — начала Пирра, излучая неистовое любопытство, даже если блеск пота выстилал её плечи и брови. — Как на самом деле работает «обряд трансмутации»? Я помню историю с конфетами, но какие-нибудь основополагающие принципы? Какие-то правила или что-то в этом роде? —Эмм... я никогда об этом не думал, — ответил Жон, по-совиному моргая. Он снял свою шляпу и покрутил ёе вокруг пальцев. — Кхм... ну... после того, как у меня получилось в первый раз, я был больше в восторге от того, что это сработало, а не думал о каких-то правилах или ограничениях. У меня конечно есть догадки. Должна быть какая-то совместимость, каждый ритуал стоит разное количество отголосков крови, ритуал поглощает отдельные части и сплавляет их в единое целое. Так что здесь есть три ограничения. Может, добавить ещё одно, касающееся непредсказуемых результатов, потому что это будут в основном пробы и ошибки, пока все не выяснится. — Магичка, — добавила Нора, выглядя глубоко задумавшейся, когда кивала в такт объяснениям Жона. — Нет такого слова, Нора, — вздохнул Рен с раздражением. Не обращая внимания на то, как она закатила глаза и высунула язык в его сторону. — Но Жон, ты не против? Учитывая ценность отголосков крови для тебя, ты уверен, что хочешь тратить их вот так? — Ну, я бы не сказал точно, что это пустая трата. Но я подумал об этом, и что ж, думаю, это может быть весело. Я всегда смогу вернуть свои отголоски крови. И если что, я получу возможность тщательно проверить часть своего проявления, или чего бы то ни было, которую я редко использую, — ответил Жон с овечьей улыбкой. — Обряды крови отошли на второй план. Все, что я читал о магии и зельях, помогло повысить мою Тайную силу, до пятнадцати. В целом это не так много, но Тайная сила была моим слабейшим атрибутом, а мои «занятия» увеличили её на целых пять. В то время как «Оттенок Крови» увеличилась всего на два, с двенадцати до четырнадцати. Так что надеюсь, что эксперименты с обрядами крови помогут мне в этом. — Раз так, то хорошо. Признаюсь, меня захватило волнение из-за улучшенных патронов. Но я не хочу думать, что ты жертвуешь своим прогрессом в Сне из-за этого, — мягко промолвил Рен. — Спасибо. Но я справляюсь. Даже слишком хорошо, как мне кажется, — оробормотав последнее под нос, он встал и быстро направился к кухонному столу. Быстро сняв перчатки и отложив их в сторону, он взял в руки свой жертвенный нож. Маленький тонкий кинжал, который он всегда носил с собой на всякий случай. Кинжал бесстрастно пронзил его ладонь, и кровь капнула на кухонную столешницу. С практической легкостью был начерчен круг кровавого обряда. Кровь сияла неестественной яркостью, почти светилась неоном. Подняв глаза, он увидел слегка неловкие взгляды своей команды. То ли им было не по себе из-за крови, то ли из-за его невозмутимого членовредительства, он не знал, но его передернуло. — Итак, кто хочет быть первым? — спросил Жон, решив отмахнуться от острой боли, которую он чувствовал. Его команда старалась изо всех сил, выходя из границ зоны комфорта и будучи лучшими друзьями, чем он откровенно заслуживал. Но он не мог отделаться от ощущения, что между ними всегда оставалась какая-то невидимая стена. Это не было чем-то, что мешало их командной работе или дружбе, но это было просто ощущение отдалённости. Потому что, как бы они ни старались, они не могли понять Ярнам. Там кровь была не такой, как на Ремнанте. Кровь была силой. Она могла исцелять, возвышать и уничтожать людей, создавать, творить чудеса и многое другое, в чем он только начинал разбираться. И его команда не могла этого понять. Хотя у него не было такой одержимости кровью, как у большинства жителей Ярнама, он знал о силе, которую она может принести, больше, чем его друзья могли себе представить. Для них кровь была просто кровью, для них кровь должна была быть внутри твоего тела. Небрежное и беспечное проливание собственной крови всегда было признаком того, что с человеком что-то не так. — Как насчет чего-нибудь примитивного и легкого для начала? — предложил Рен, аккуратно расставляя по кружкам три пластиковых стаканчика со своей полезной зеленой жижей. Не обращая внимания на дразнящий смех Норы, Жон пожал плечами. — Не вижу ничего плохого в том, чтобы начать с чего-то легкого. Положив руки на круг обряда крови, он направил в него отголоски крови. На долю секунды вспыхнул багровый свет, после чего в центре появился пластиковый стаканчик с красивым серебристо-черным рисунком. Зеленая жижа больше походила на красиво приготовленный чай, а не на оздоровительный коктейль. Приподняв бровь, Рен осторожно понюхал чай. Его глаза распахнулись от освежающего аромата. Осторожно он сделал маленький глоток, и на его лице появилась довольная улыбка, когда он почувствовал, как расслабляются его уставшие мышцы. Успокаивающий весенний ветерок обдувал его и смывал любой намек на усталость, лечил мышцы и залечивал старые травмы, о которых он и не подозревал. С довольной улыбкой он отпил из стаканчика под пытливые взгляды друзей. —Лучше, чем обычно, да? — спросил Жон, опустив заинтересованный взгляд на чай. — Да, словно пришла весна и смыла все боли, одновременно питая мои мышцы. И вкус, и текстура тоже улучшились, — ответил Рен со спокойной улыбкой. Он поднял стаканчик в сторону Норы и Пирры. Обе сделали по маленькому любопытному глотку, их глаза распахнулись, когда они почувствовали, что вся усталость исчезла без следа. — Отлично, значит, я был прав. То же самое было и с моими пулями. Три пули стали улучшенной пулей, так что если три одинаковые вещи трансмутировать вместе, то получится просто лучшая версия самой себя. Лучшие пули, лучшие коктейли для здоровья, лучшее что угодно на самом деле, — Жон рассказывал свою теорию с восторженной улыбкой. — Конечно, должен быть какой-то предел, не говоря уже о материальных затратах. — Девять стандартных предметов в три улучшенных, которые можно сплавить в один усиленный. Я не уверен, сколько раз что-то можно трансмутировать с самим собой, но каждый шаг кажется более дорогим. Не значительно, но всё же ощутимо. — Ты ведь понимаешь, что этот ритуал бесценнен? — мягко спросил Рен, удивляясь тому, что смысл «кровавого обряда» или «ритуала» мог пролететь над головой Жона. — Один только факт, что нечто столь обыденное, как оздоровительный коктейль, может получить почти магический эффект, должен говорить тебе, что об этом нельзя говорить. Особенно когда ты можешь буквально увеличить эффективность нашей или любой другой группы в несколько раз. Если «улучшенный» оздоровительный коктейль может смыть любую усталость, одновременно питая мышцы, то что, по-твоему, может сделать «усиленный» коктейль? — О, — тихо прошептал Жон. — Я никогда не думал об этом в таком ключе. — Значит, так... обещаем, что это никогда не выйдет наружу? — Нора хихикнула с нервной улыбкой. Пирра роботизированно кивнула, удивление от того, что Жон сделал без особых усилий, превратилось в нарастающий ужас, когда «что, если» дало о себе знать в её голове. — Давайте оставим это, между нами, по крайней мере, пока, — закончил Жон, и все кивнули в ответ на его слова. — Клятва засвидетельствована, условия определены, — голос Йозефки раздался у самого уха Рена. Бросив быстрый взгляд на фигуру Йозефки, он почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь: ее правый зрачок стал похож на галактику. — И что это значит? Может, стоит забыть об обряде крови? Притвориться, будто Жон не может творить чудеса исцеления? — невинно спросила Нора. — Обряд не действует на целительные предметы, — с горькой улыбкой отозвался Жон. Он безуспешно пытался трансмутировать три флакона с кровью вместе. — Может быть, он может работать с лечебными предметами, например с лекарствами, но с флаконами с кровью он не работает. Но поверь мне, когда я говорю, что первое, что я проверил, — это предметы для исцеления. В остальном он должен работать почти со всем, что может поместиться в круги. Его слова повисли над ними, пока волнение не взяло верх над нервозностью, когда Нора положила три своих гранаты в круг. Подпрыгивая от возбуждения, Жон начал обряд. В центре расположилась малиново-розовая граната. На кончике — матовая металлическая форма сердца. С детским волнением Нора осторожно зарядила её в Магнхильд, предварительно осмотрев её более внимательно. Хотя она доверяла Жону, она никогда не простит себе, если Магнхильд когда-нибудь сломается из-за её волнения. Не найдя ничего страшного, она прицелилась и нажала на курок. Тяжелый *бум* пронесся по поляне, а за деревьями потянулся клубок розового дыма. Граната пролетела над деревом, которое Пирра разрушила ранее, и упала вниз. Из гранаты вырвался густой розовый дым, а в дыму сверкнула молния шириной с два пальца. Кора трескалась и дымилась, когда молнии выжигали узоры на всем, к чему прикасались. — Ох... ох хохохо, — хихиканье Норы началось с тихих ноток, а затем переросло в полноценный смех, когда розовый дым наконец рассеялся. Она повернула голову назад к своей команде, которая всё ещё с изумлением смотрела на исчезающий дым. — Мы будем непобедимы!