Сопротивление не бесполезно?

      Визит владельца Holt International ещё задолго до его начала обсасывался всеми крупными государственными СМИ. Мол, смотрите, какая шишка едет, а вы говорите загниваем. Развитие и ещё раз развитие!       Но уже с самого начала стало понятно, что всё идёт не по плану.       Август в городе всего только пару недель, но для всей городской администрации они всё равно, что вечность в котле у самого Сатаны.       А всё потому, что эксцентричный и свободолюбивый европеец, увы, сильно не вписывается в их консервативную и несвободную картину мира.       По всей видимости, Хольт не стал тратить своё драгоценное время на то, чтобы изучить порядки и правила страны, в которой он собирался провести достаточно долгое время. И не испытывал по этому поводу решительно никаких укоров совести. «Чувствуйте себя, как дома!» — вроде это ему сказали представители министерства иностранных дел, встречая в аэропорту.       Кто же знал, что эту фразу можно воспринимать настолько буквально?       Хольта ни чуточки не смущала другая обстановка, и он вёл себя искренне по-европейски.       У каждого встречного спрашивать удобные им местоимения? Как вежливо.       В контексте романтических отношений использовать исключительно слово «партнёр»? А как иначе?       Флиртовать с людьми, независимо от их пола и возраста? Банальная учтивость.       И что самое неприятное — он это делал только потому, что так привык и даже не думал о том, что нарушает какие-либо законы. А значит, и предъявить ему дестабилизацию ситуации и расшатывание национальных скреп было сложнее. — Почему я? — Дима устало вздохнул. — В этот раз нам нужен тот, кто сможет, подчёркиваю, адекватно построить предложения и объяснить этому… — Архипова тяжело вздохнула, — человеку, как нужно себя вести. Кроме того, тебя он может быть и послушает, ты ему приглянулся. — И что это значит, я что, щенок какой-то? — Дубин поморщился. — Мне вообще это всё не нравится. — Поверь, я тоже не в восторге. Но если мы не остудим пыл этому иностранцу, достанется не ему же, а нам.       Мария смотрела очень устало, почти жалостливо. Надо же, и так умеет. — А что, вот кроме меня действительно больше некому этим заняться? — Боюсь, что так. Гром? Цветков? Сам же понимаешь, что не вариант. Если бы у нас не было тебя, поехала бы я лично.       Дима со вздохом опустил плечи, окончательно сдаваясь. — Ладно, я попробую, но знайте, что я даже не буду делать вид, что стараюсь.       Архипова оживлённо кивнула, всё-таки больше опций у неё не было.       Да уж, задачка не из лёгких: попробовать объяснить Августу ван дер Хольту, что в России следует вести себя, как в России, а не как в Нидерландах. Даже в голове звучит глупо. — Тебе может помощь нужна, я это, подсоблю, если что, — Гром без предисловий зашёл в кабинет Архиповой.       Дима скептично посмотрел на Игоря, а потом на Марию. Та в ужасе отрицательно помотала головой. — Я думаю, что и сам справлюсь, — Дубин миролюбиво улыбнулся, на что Игорь только подозрительно посмотрел прямо в глаза, но промолчал.       Какой-то бред. Навыдумывают законов, позатыкают рты, а как только кто-то с достаточным уровнем власти начнёт прямо говорить, сразу коленочки трясутся. И почему в этих разборках должны участвовать обычные люди?       Они разрушают правовую систему, ломая один закон за другим, чтобы они работали только тогда, когда им того захочется. И при этом забывают, что ломается она по обе стороны.       И что теперь, не сработали ваши запреты на Августа ван дер Хольта. Посадите его? Депортируете? Ха, смешно.       Просчитались, но где?       Дима крайне нехотя отправился растолковывать нерадивому европейцу особенности современной политики.       Мог ли он послать всё к черту, и будь, что будет? Мог. Тоже своего рода протест.       Но Архипова права, достанется в конечном итоге ей и всем её подчинённым, а подставлять людей не хотелось. Лучше он просто объяснит Августу, что стоит усмирить свой любвеобильный нрав и уберечь всех от гнева великих начальников. — Это ли наш великолепный лейтенант Дубин? — Август с широкой улыбкой появился в комнате. — Да, сэр! Простите за неожиданность, я по важному делу.       Диме хотелось хлопнуть себя по лбу. И это важное дело? Уговорить молодого европейца не флиртовать с мужчинами? Сам-то себя слышишь? — Я в вашем распоряжении! — весело сказал Август, присаживаясь на край стола и цепляя ягоду красного винограда.       Дипломатия. Ничего сложного. Нужно лишь несколько качеств: сдержанность, чтобы ненароком не наговорить лишнего, и аналитические способности, чтобы мгновенно считывать реакцию собеседника и на ходу менять свою речь. Остальное — простая теория: как поклониться, как начать переговоры, как сесть и как выторговать нужные условия. — Во-первых, я хотел бы засвидетельствовать своё почтение и выразить от лица участка благодарность… — Хольт жестом остановил его. — Прошу, давайте без официально-делового стиля, у меня было несколько встреч сегодня, надоело, — Август действительно выглядел измотанным: вёл себя тише и вообще производил впечатление обычного человека, а не заносчивого циника.       Дима замялся на секунду, но, вздохнув, продолжил. — Хорошо, тогда я сейчас позволю себе сказать не самую дипломатичную вещь, вы всё-таки гость, как-никак, но нашим руководителям эта тема кажется чрезвычайно важной. В общем, многие обеспокоены вашим поведением с представителями власти и…       И что? Зачем только репетировал, если всё равно всё по-другому сказал? —…попросили вас быть более сдержанным на официальных мероприятиях.       Август наклонил голову, внимательно вглядываясь в посетителя.       Короткое время он молчал, на лице отражалось недоумение.       Он не понял. Ну, конечно, он не понял! Потому что всё надо называть своими именами, а не стрелять намёками! — Боюсь, я немного… — Хольт смешно сжал губы, показывая смятение. — Да, в общем, вас просят не заигрывать с представителями вашего же пола, особенно из числа представителей власти.       На лице Августа, вопреки наивным ожиданиям Димы, не отразилось понимания. Наоборот, он снова завис: видимо, пытался распознать, какое из слов он понял неправильно. — У нас это не приветствуется… — тихо добавил Дима.       Август хмыкнул. — А в чём проблема?       Вот они и в мёртвой точке. В чём проблема? Дима сам очень долго ожидает услышать ответ на этот вопрос.       Ладно, он никому не обещал, что будет защищать позицию государства. — Якобы такого рода отношения мешают развитию «традиционных» ценностей, — фразу Дубин почти выплюнул, не скрывая своего истинного отношения.       Хольт оживился. Похоже, он действительно не представлял, что из себя представляет чужая страна. — Как интересно. И как же? — Августу явно понравилось наблюдать за реакцией Димы.       А что Дима?       Дима не знает, как отвечать на такие вопросы. И наивно не понимает, что они заданы не с целью получить ответ.       Дубин наигранно пожимает плечами, радуясь, что, по крайней мере, здесь можно, не боясь, говорить о своих убеждениях. — Так значит Виктору Ивановиch’у не понравились мои комплименты, как жаль…       Про Виктора Ивановича Дима был в курсе. Так нагло приставать к Председателю комитета по госзакупкам в присутствии ещё пяти таких же нахохлившихся важных мужчин в костюмах — это надо уметь. Ещё и подмигнул в конце встречи! Юля от этой истории была в восторге и пообещала, что обязательно что-то из этого сделает. Дима же понадеялся, что не придётся снова вызванивать адвоката среди ночи. — Я ему сделал какой-то кошмарный комплимент… мм… сейчас вспомню, — Август уже действительно веселился. — Вот, точно! «Думаю, с такой приятной внешностью моя система наблюдения найдёт вас в два счёта!» Его лицо после было такое красное, он, должно быть, действительно разозлился. Эх, а я так хотел его порадовать, людям такого возраста обычно нравится лесть. — Ему же ещё и пятидесяти нет… — Вот и я о чём!       Дима рассмеялся. Как же ему в мире преступников и мрака не хватает чего-то такого лёгкого. Возможно, приступы паники случались бы реже. — Мистер Хольт, давайте договоримся, что вы так больше не делаете, это избавит нас от многих проблем. Не флиртуйте с чиновниками, пожалуйста…       Дима не успел договорить, как его перебили. — И что, с вами тоже нельзя? — …по крайней мере, на официальных мероприятиях. Что?       Август выглядел донельзя довольным чужим смятением. А Дубин оказался не готов. Не было в его голове такой ветки диалога! Скрытый квест? — Мистер Хольт! — Что? Вы имеете что-то против? — Нет! Да! Нет… — вот и ловушка двойных смыслов. — Так что? — Я же сказал, только в неформальной обстановке! — Как сейчас? — Август приподнял бровь. — Боже, вы уже начали, что ли? — Дима упал головой на свои руки, чувствуя нарастающую волну неловкости.       Диме удалось сбежать только через полчаса. Ужасно неловких полчаса, наполненных однозначными намёками и неприкрытым, абсолютно пошлым, флиртом. Щёки и шея горели, дышать ровно не получалось. Август даже зачем-то выпросил его номер для того, чтобы «спрашивать, если здешний менталитет снова окажется слишком непонятным».       Дубин подумал, что это херня какая-то, а не причина, но других в упор не видел. Проще всего показалось дать этот чёртов номер и не задерживаться ни секундой дольше.       Да, для Хольта это просто игра, и Дубин это понимает даже слишком хорошо, но всё равно, зачем же так делать!       Но они вроде как договорились, а это значит, что эта пытка закончилась раз и навсегда. Наконец можно спокойно работать!       Август действительно стал вести себя приличнее, а Архиповой на почту перестали приходить письма агрессивного тона по поводу «ею приглашённого иностранного партнёра». Всё стало спокойнее.       Но ровно до того, как наступил июнь.       А второго числа на личный телефон не пришло сообщение от неизвестного номера. «Лейтенант, скажите, а у вас здесь что ли pride month в какое-то другое время проходит?»       Дубин нервно засмеялся, распугав при этом весь участок.       Да, крайне наивно было полагать, что коренной европеец за один разговор поймёт, что из себя представляет гомофобная страна.       Дима почти видит, как Август выходит на улицу первого июня, ожидая увидеть радужный ребрендинг всех местных заведений, и натыкается лишь на унылые лица людей и привычную сероту.       Выражение лица воображаемого Хольта было такое смешное, что Дима снова засмеялся. А это уже грозило насильственным отпуском вне графика.       И угораздило же Хольта приехать именно сейчас…       Дубин посчитал, что зачитывать длинную лекцию, касающуюся «правильного» поведения глазами властей, нет никакого смысла, поэтому ответил короткое: «У нас здесь такого не бывает, не приветствуется.»       И малодушно понадеялся, что этого будет вполне достаточно. И за целые сутки тишины уже почти полностью уверовал в это, пока на следующий день его не вызвала к себе Архипова.       Нервно потирая виски, она развернула монитор компьютера к Диме и указала на свежий имэйл. — Кто-то особо инициативный успел написать анонимный донос на нашего гостя, — Мария звучала очень устало, — вот это скорость…       Дима вгляделся в, с первого взгляда, непримечательную фотографию. На ней был автомобиль Хольта, на котором вдоль заднего бампера был наклеен длинный и тонкий радужный флаг. — Вот же… — Боюсь, тебе придётся снова поговорить с ним. Да, я понимаю, что это полный бред, мне это тоже не нравится, но такие времена…       Дубин закатил глаза.       Он достаточно настрадался и в прошлый раз. И почему вообще обязательно ехать? — Бога ради, извинись перед ним и скажи, что мы, как можем, торопим процесс переговоров. А вот, — Архипова достала из-под стола фирменный пакет, — в этот раз сохраним дипломатическую процедуру, так что вот подарок.       Дима тяжело вздохнул. Теперь даже предлагать всё решить дистанционно не было никакого смысла.       И в этот раз он без лишнего упорства направился прямо в рассадник нетрадиционных ценностей. Раньше начнём — раньше закончим. И когда только это правило работало?       Комната была самой, что ни на есть, неподходящей для подобных бесед. Столовая, в которой они находились в прошлый раз, и то больше располагала к деловым беседам. Два излишне вычурных диванчика и маленький журнальный столик, который явно годится только для алкоголя и всевозможного рода ассорти тарелок. Отсутствие верхнего освещения создавало подобие камерной обстановки: слишком уж интимно и темно. Больше было похоже на штаб-квартиру мстителей, а не комнату для дипломатических разговоров. — Итак, я чем-то снова привлёк внимание полиции или только вас, лейтенант? — Август зашёл в комнату, щеголяя фирменной улыбкой.       Дима был готов к тому, что с этого всё и начнётся — всё-таки сам дал согласие. Тем не менее лёгкое смущение преодолеть не получилось. — Мистер Хольт, позвольте принести свои искренние извинения и преподнести вам подарок от лица управления. — Прошу, мы же вроде договорились без пафоса, прямо говорите, что снова не так? Иначе я всё больше буду убеждаться, что вам здесь просто нравится.       Август расплылся в мечтательной улыбке. И как тому только удаётся чувствовать себя комфортно в любой ситуации?       Дима неловко пихнул мешающий пакет куда-то в ноги Хольту. — Да, хорошо. Но вынужден сразу сказать, что ни я лично, ни моя руководительница не поддерживаем эту политику, и лично мы не имеем ничего против.       Дима сглотнул, впервые обращая внимание на пиджак Хольта, на котором красовался радужный значок. Дима такой степени открытости или поддержки — не важно — просто завидовал. — Тема всё та же. В этот раз я про наклейку на вашей машине и значок на одежде.       Дубину было стыдно. И почему он должен этим заниматься? Выбор переговорщика понятен: явно хуже было бы, если кто-то менее толерантный обозвал миллиардера «пидором» и ушёл. Но всё же, это было просто жестоко. Дима же не против, зачем заставлять его участвовать в этих репрессиях? — А что с ними? — Август недоумённо смотрел на собеседника.       Ну да, конечно. Ещё и надо объяснить, что в них не устраивает людей на несколько уровней выше. — По текущим законам демонстрация символики считается пропагандой, что, к сожалению, наказуемо.       Дима тяжело выдохнул. Было физически сложно произносить эту фразу всерьёз. — Вот как. Удивительно… — Август не выглядел разочарованным, только озадаченным. — И вы хотите, чтобы я их снял? — Боюсь, что так.       Дубин боялся пошевелиться, он чувствовал себя грязным.       А Хольт о чём-то раздумывал. — И что же, вас это устраивает? — Конечно, нет! — возможность отрицать ощущалась, как свежий воздух.       Август чему-то улыбнулся. — А не хотите ввязаться, возможно, в самую нетрадиционную авантюру века?