Потрясение основ (Shake the Foundations)

      Вирс натянул перчатки, а затем взял шлем с дивана в своем кабинете. В ангаре его люди аккуратно выстраивались в очередь, готовясь к посадке.               Это было первое крупное наземное сражение с тех пор, как…               Взгляд генерала метнулся к голографическому изображению на столе. Он был вполне уверен, что изображение исходило от самой Леди, учитывая ракурс. Пиетт подарил его генералу в его последний день рождения.               На снимке они были изображены вдвоем на их обычном месте в гостиной старшего офицерского состава, расслабленные, оба в сапогах, положенных на пуфик, и улыбающиеся, с бокалами в руках. Они смотрели на что-то невидимое, но Вирс подумал, что, возможно, это было в ту ночь, когда команда его шагохода мягко подтрунивала над молодым Скрэпсом по поводу его недавнего повышения.               Макс на мгновение закрыл глаза и выдохнул.               — Ты тоже скучаешь по нему, Леди? — пробормотал он. Он разговаривал с ней так, как Фирмус. Она еще не была к нему так восприимчива, но он не обижался.               Она была Леди Пиетта, и это не изменилось за те два месяца, которые тот являлся пропавшим без вести и считался погибшим вместе со всей своей командой.               И теперь Венки тоже не стало. Вирс ненавидел едва сдерживаемое ликование, с которым теперь разгуливал Оззель. И хотя было заманчиво поверить, что адмирал, возможно, приложил руку к избавлению от капитана, которого страстно ненавидел, генерал не думал, что Оззель на это способен.               Происходило что-то иное. Что-то, что заставляло его постоянно носить бластер, даже на борту корабля.               Кроме того, Вейдер не назначил нового капитана. Он назначил Венку исполняющим обязанности капитана, пообещав рассмотреть многообещающих кандидатов на желанную должность на своем флагмане.               Но двухмесячное ожидание повышения было смехотворно долгим сроком по... стандартам лорда Вейдера.               Думал ли он, что Фирмус все еще где-то может быть жив?               Вирс открыл глаза, чтобы еще раз взглянуть на голографическое изображение.               Даже если Вейдер верил, что капитан его флагманского корабля где-то там, не в его характере было отправлять спасательную миссию за одним пропавшим офицером.               Дверная панель зазвонила, и Вирс потянулся, чтобы на нее нажать.               — Вас ожидают, сэр, — сообщил ему Эллери, отдавая честь.               — Очень хорошо, — кивнул Вирс. — Я сейчас подойду.               — Сэр.               Дверь с шипением закрылась, и Вирс пристегнул к поясу пистолет.               — Береги себя, — тихо сказал он кораблю и моргнул, когда свет в его кабинете на мгновение вспыхнул темно-зеленым.               Ее цвет для него.               У него слегка сжалось горло.               — Спасибо, — выдавил он и нырнул за дверь в ангар.               Мужчины вытянулись по стойке смирно, когда он зашагал по полированной палубе к своему собственному шагоходу, который стоял у самого края ангара возле энергетического барьера. Вирс был не из тех, кто произносит большие вдохновляющие речи. И хотя в данный момент он чувствовал себя довольно мстительно по отношению ко всему, что было связано с мятежниками, это был не тот способ, которым он хотел вдохновить своих людей.               У него не было желания быть генералом, совершающим геноцид, — за свою карьеру в Империи он собственными глазами видел, как это выглядело. Вот почему, по иронии судьбы, он был благодарен за службу в «Эскадре Смерти».               Да, Вейдер был безжалостен, но не более необходимого. Он выполнял свои миссии быстро, хотя и жестоко, эффективно. Ситх не был святым, и Вирс не питал иллюзий. Но, с другой стороны, адмирал Таркин, коим тот был тогда, бодро отдал приказ об истреблении народа йиндарин и откинулся на спинку стула, потягивая шампанское, когда это произошло.               И Вирс не хотел думать об Альдераане.               Он поднялся по подвижной лестнице и остановился наверху.               — Вы — самые лучшие в Империи, — заявил он, голос эхом разнесся по ангару, когда генерал застегивал шлем. — Выполняйте свою работу!               И он шагнул к боковому входу в AT-AT под одобрительные возгласы своих людей.               Голос Трэвиса затрещал у него в ухе.               — Очень вдохновляющее, — сухо произнес его заместитель.               — Спасибо, полковник, — бодро ответил Вирс, направляясь к пилотской кабине. — Конечно, я стремлюсь доставить вам удовольствие.               Прозвучало фырканье, и он слегка улыбнулся. Трэвис был лучшим заместителем, который у него был за всю его карьеру. «Стадо» никогда не было лучше, чем когда они вдвоем его возглавляли.               Но в этот момент ему очень кое-кого не хватало. Того, кто традиционно спокойно стоял на мостике четвертого яруса, провожая их.               Того, кто никогда больше так не сделает.               Вирс успокоил свое разбитое сердце и отдал приказ к высадке.               Разведка сообщила, что здесь крупная база мятежников. У него были сомнения, поскольку Хот казался невероятно глупым местом для выбора в качестве основной базы. В конце концов, как можно было поддерживать достаточно тепла, чтобы оборудование работало? Тем более он не верил, что у мятежников, как в Империи, достаточно подходящих материалов для работы при таких температурах.               Но Вейдер был уверен, что это важно.               И теперь, глядя в свой перископ, Вирс мог видеть массивные генераторы.              Итак, они ушли под землю. Умно. Да, находясь под землей, они могли поддерживать температуру.               В любом случае, у них просто не хватало численности, чтобы противостоять мощи Империи. Несмотря на то, что криффер Оззель слишком рано вывел флот со скорости света, Вирс был уверен в победе. Если военный флот не смог остановить убегающие корабли мятежников, это не было проблемой Вирса.               Непосредственно перед тем, как генерал вышел из своего шагохода, чтобы возглавить заключительную операцию по зачистке, он получил сообщение о том, что Оззель заплатил за свою глупость высшую цену.               Карковы преисподние.               Нет капитана. Нет адмирала. Вейдер, очевидно, принял личное командование «Палачом».               Это означало, размышлял Вирс, ступая на плотно утрамбованный снег, что ему нужно набраться храбрости и спросить своего командира, что, по его мнению, происходит в «Эскадре Смерти».               Последняя группа мятежников заняла позицию возле остатков разрушенного ангарного отсека, и генерал собрал своих людей, открыв огонь.               Все закончилось быстро, семеро врагов сдались и опустились на колени, сложив руки за головы.               Вирс отвернул и вошел в разрушенный отсек.               — Вы можете сказать лорду Вейдеру, чтобы он начинал подход, — сообщил он Трэвису по комлинку.               — Генерал, — произнес чей-то голос, и он повернулся к одному из своих солдат.               — Да, что?..               Какое-то шестое чувство заставило его нырнуть в сторону, в снег, но ущерб был нанесен.               Он полулежал на спине, его разум оцепенело пытался осмыслить то, что только что произошло.               Подстрелен.               Он был застрелен одним из своих людей!..               Бесстрастная маска солдата появилась над ним, оружие было нацелено Вирсу в голову.               Сила побери.               Он нащупал свой бластер пальцами, которые не хотели повиноваться, наблюдая, как палец в белой перчатке медленно сгибается.               Рука упала в снег.               Подождите.               Оружие так не действует. Вирс знал, что на него влияет потеря крови.               Еще одна зеленая вспышка, и солдат исчез из поля его зрения.               Фигура в очках опустилась на колени рядом с Вирсом, и световой меч был погашен.               На его бок надавили, и генерал выгнулся дугой от боли.               — Мне нужен медик! — взревел Люк Скайуокер. — Сюда!               И Вирс отключился.              ****************       Хэн наблюдал в макробинокль, как охранники медленно передвигались, держа оружие небрежно и лениво.               Рядом с ним, распластавшись на пыльном склоне, Чуи издал горловое рычание.               — Да, я тоже об этом подумал, — согласился Хэн. — Никакой дисциплины.               /Со спайсерами это не удивляет,/ — проворчал его друг. — /Есть какие-нибудь признаки нашего парня?/               Хэн взглянул на крошечное изображение на своем браслете, затем снова в бинокль, который он нацелил на лагерь.               — Пока нет. Он мог бы быть уже мертв, Чуи, учитывая, как они замучивают этих парней работой ...               Одна из многих причин, по которым Хэн никогда не торговал спайсом. Он слишком хорошо знал, как его добывали. Ценой крови.               /Это — четвертый объект, Хэн. Становится все более маловероятным, что…/               Хэн поднял руку, и вуки замолчал.               Он увеличил изображение настолько, насколько мог, чтобы разглядеть человека, которого только что толкнул охранник в красной рубашке.               Он нажал кнопку на макробинокле, чтобы сделать снимок и синхронизировать его со своим браслетом на запястье.               Изображение позеленело по краям.               — Карк, — пробормотал он. — Нашел его.               Чуи зарычал, и Хэн поднял глаза. — Что?               / Его только что жестоко избили./               Хэн снова навел бинокль. Мужчина стоял на четвереньках, и двое других заключенных помогали ему подняться на ноги. Не в лучшей форме, но, казалось, он все еще мог ходить.               /План?/ — спросил Чуи.               Хэн прикусил губу.               — Мы осмотрим бараки для заключенных и выясним, где он расположен.               Чуи кивнул. — /А потом?/               Хэн ему ухмыльнулся. — Потом мы его вытащим.               Его партнер не выглядел впечатленным.              ***********              Что-то тихо пищало у него над головой.               Карк.               Его снова ранили? Он ненавидел быть раненым. Это означало, что он был пленником Хенли, а этот человек будет абсолютно невыносим. Сильнее, чем обычно.               Он оценил собственное состояние.               Боли не было, но он чувствовал капельницу в руке, так что, без сомнения, именно поэтому ему не было больно. В нос поступал кислород. Под ним было что-то мягкое. Он пошевелил правой рукой, чтобы ощупать травмы, но безуспешно.               Это вызвало восклицание рядом с ним.               — Макс?               Он знал этот голос.               Он знал этот голос.               Он открыл глаза и слегка вздрогнул от яркого света над головой.               — Прости, прости. Сейчас.               Послышались странные шаркающие звуки, а затем свет потускнел до приемлемого уровня, прежде чем шарканье и ритмичный стук раздались снова, приближаясь к его кровати.               Его кардиомонитор ускорился, заметил Вирс, за несколько мгновений до того, как над ним склонилось озабоченное лицо Пиетта.               Значит, это сон.               Вот почему он не чувствовал боли. Ему снилось, что он где-то ранен, а Фирмус…               Он слегка сглотнул, ненавидя то, как его сны терзали его потерями.               Майра. Зев. Фирмус.               Рука Пиетта опустилась ему на плечо. — Мне жаль, — снова сказал он, его собственный голос звучал хрипло, а челюсть дергалась, сдерживая эмоции.               Рука была теплой. Реальной.               И все же Вирс не мог в это поверить.               Он закрыл глаза, желая проснуться…               Острая боль пронзила его левый бок, и он снова широко распахнул глаза.               — Не сон, — сообщил ему Пиетт, убирая от Вирса руку. Теперь Макс чувствовал толстую повязку на своем торсе.               — Ты можешь вспомнить, что произошло перед тем, как ты потерял сознание? — спросил его друг.               Костыли.               Пиетт опирался на костыли. Макс моргнул и сосредоточился на лице, знакомом ему, как свое собственное.               Прямо вдоль линии подбородка его друга был новый шрам, теперь тонкий и бледно-розовый. Капитан выглядел худее, а Пиетт никогда не отличался большим весом.               И это была?..               Вирс протянул дрожащую руку, и Пиетт терпеливо ждал, его большие глаза были полны боли. Пальцы Макса коснулись вьющихся волос над правым ухом Пиетта.               — Больше... седины, — хрипло сказал Вирс. Фирмус на мгновение закрыл глаза и выдохнул.               Затем он открыл их снова.               — Да. Я... расскажу тебе об этом.               — Ты... не мертв, — выдавил Макс, отчасти опасаясь, что все это растворится в тумане. Но его воображение было лучше, чем он думал, если мог представить себя прикованным за одну руку к больничной койке в очень убогой, но опрятной маленькой палате. Он чувствовал запах антисептика, и его рана все еще болела в том месте, куда нажал Фирмус…               В него стреляли.               Предательство.               Световой меч.               — Не мертв, — согласился Пиетт, теперь у него определенно навернулись слезы. — Ты... Я только что видел, как возвращается память?               Макс склонил голову, потому что в свете этих новостей спасение его жизни Люком Скайуокером могло подождать.               Фирмус Пиетт был жив.               Вирс снова поднял свободную руку, поскольку ему нужно было знать, что это реально. Что его брат все еще был здесь. Потому что, если Фирмус все еще был здесь, у него были надежда, цель и...               Пиетт понял и наклонился в объятия, балансируя на перилах кровати.               — Я скучал по тебе, — пробормотал Вирс, зная, что он на хороших наркотиках, но ему было все равно. Пиетту нужно было знать, насколько он важен. Его друг, много лет назад потерявший всю свою семью. Который не думал, что его жизнь имеет для кого-то такую уж большую ценность. Который, тем не менее, был лучшим человеком, которого знал Макс.               Фирмус подавился смешком. — Я скучал по тебе. Карк, Макс. Я никогда не думал...               Вирс осторожно похлопал его по спине, потому что костыли означали травму, а он не был уверен, где именно. Пиетт осторожно отстранился, а затем пододвинул старый стул, прежде чем на него опуститься. Теперь Вирс мог видеть скобу на его ноге.               — Ты собираешься рассказать мне, что произошло? — спросил он, принимая бутылку с водой, которую протянул ему Пиетт. — И почему я прикован наручниками к этой кровати? Поскольку это не Леди.               Капитан кивнул.               — Вот почему я здесь. Мне нужно многое тебе рассказать, Макс.               Вирс откинулся на подушки и сделал жест свободной рукой.               — Я явно никуда не денусь. — Затем он внезапно ухмыльнулся. Пиетт неуверенно улыбнулся в ответ.               — Что?               Макс не был уверен, как выразить словами свой всплеск эмоций. Как приятно было видеть все то, что сделало его друга тем человеком, которым он был. Вьющиеся каштановые волосы с небольшим количеством седины. Что беспокоило, но он позволит Пиетту рассказать ему об этом в свое время. Затененные карие глаза. Этот слегка искривленный от слишком многих переломов нос. Худощавое лицо и морщинки вокруг рта, готового улыбнуться. Эта стойкость после Сила знает какого ада, пережитого его другом.               — Просто. Ты здесь. Никогда не думал, что мы снова будем вот так вместе.               Пиетт наклонил голову, печально изогнув губы.               — Не совсем то воссоединение, на которое я надеялся, но поскольку мы оба живы, я это приму.               Вирс сдержанно кивнул.               Он тоже.        **************       Хэн позволил Чуи сосредоточиться на вытаскивании их практически бессознательного имперца, в то время как сам прикрывал их спины.               Он не знал, из-за чего его друг был таким сварливым. План Хэна сработал, не так ли?               Венка был свободен. Они были живы (на данный момент) и, в основном, опережали своих преследователей.               Он повернулся и еще раз быстро выстрелил по разъяренным спайсерсам, преследовавшим их в направлении «Сокола». Позади них с территории комплекса поднимался густой дым, и звуки конфликта были музыкой для ушей Хэна. Заключенные ополчились на своих похитителей. И, возможно, у них еще нет достаточного количества оружия, но они были обязаны сокрушить спайсеров одним только количеством.               Хэн повернулся и бросился вслед за Чуи, обогнав вуки, чтобы нажать на рычаги управления рампой «Сокола» и помчаться по своему любимому кораблю к пилотской кабине. Он услышал, как внизу взревел Чуи, а затем раздался выстрел, когда Хэн включил последовательность запуска.               Теперь щиты, и как раз вовремя, поскоьку кто-то выстрелил в них из наплечного гранатомета.               Несколько мгновений спустя Чуи протопал в кабину, осторожно усадил избитого коммандера в кресло штурмана и пристегнул его ремнями, прежде чем броситься в кресло второго пилота и выплеснуть свою тревогу, когда Хэн снова нажал на рычаги управления, и «Сокол» начал движение.               /Безрассудно,/ — прорычал вуки, стуча по своим приборам управления. — /Пять кораблей приближаются с орбиты!/               — Ладно, значит, у них было больше кораблей, чем я предполагал, — признал Хэн. Он был разумным парнем и мог признать, что допустил несколько... оплошностей.               /Наши шансы…/               — Никогда не говори мне о шансах! — огрызнулся Хэн. Как долго Чуи был с ним? Он знал, что Хэн это ненавидит. Все, хоть отдаленно напоминающее Трипио, вызывало у него желание открыть все воздушные шлюзы.               /В данный момент нас защищаю я!/ — зарычал Чуи в ответ, когда «Сокол» взмыл вверх, в космос.               — Давай, детка, — понукал Хэн.               «Сокол» вышел из атмосферы с тремя кораблями позади и двумя рванувшими вперед, чтобы попытаться его окружить. Более значительная огневая мощь, чем он ожидал от маленьких пушечных катеров.               Чуи проделал блестящую работу, стреляя по преследователям. Один из них уже отставал и разваливался на части.               — Держись! — крикнул Хэн, изо всех сил толкая свой верный корабль, нацелившись между двумя приближающимися кораблями.               — Криффова преисподняя... — раздался слабый голос позади него, но у Хэна в данный момент не было времени на панику имперца.               /Хэн.../ — предупредил Чуи, когда расстояние между боевыми кораблями сократилось.               — Я справлюсь! — крикнул он и включил гипердвигатель, пролетев между двумя кораблями так близко, что почувствовал, как «Сокол» содрогнулся, и кончик крыла левого корабля отвалился.               Затем звезды удлинились и исчезли.               — Я же говорил тебе, что у нас все получится, — беспечно заявил Хэн во внезапно наступившей в пилотской кабине тишине.               Чуи сказал несколько очень грубых вещей, когда Хэн повернулся лицом к Венке, но имперец либо не говорил на ширивуке, либо предпочел это проигнорировать.               — КТО вы, люди? — недоверчиво спросил он, на покрытом синяками лице все еще было слегка ошеломленное выражение.               — Серьезно? — сказал Хэн, вставая и расстегивая ремни Венки. — Я оскорблен. Я думал, мы были, по крайней мере, в пятерке самых разыскиваемых преступников.               Он подставил плечо под потрепанного имперца и поставил его на ноги.               — Пошли. У нас тут сзади есть медицинская койка, а ты выглядишь так, будто можешь проспать неделю.               — Ты... подожди, ты — Соло? — заикаясь, проговорил Венка, когда они медленно возвращались в трюм.               — Он самый, — согласился Хэн. — И тот факт, что ты у нас, сделает многих людей очень счастливыми.               — Если только эти люди не имперцы, я в этом сомневаюсь, — сухо отозвался коммандер. Ну, настолько сухо, насколько это возможно для человека с разорванным ртом.               — Ну, что ж, — сказал Хэн, широко улыбаясь мужчине и укладывая его на медицинскую койку. — У меня есть для тебя новости.