Black and Gaunt

      Когда Мара и Оминис добрались до усадьбы Блэков на окраине Лондона, уже почти стемнело. В окнах старинного, но опрятного трёхэтажного каменного дома горел свет. Выложенную плиткой дорожку к двери освещали уличные фонарики, утопавшие в густой зелени живой изгороди. Воздух был наполнен ароматами цветов, которые смешивались с прохладой вечернего тумана.       Чем ближе они подходили к крыльцу, тем больше Мара нервничала. Оминис слышал её учащённое сердцебиение, и чувствовал, как потеет её ладошка в его руке. Перед самой дверью он чуть потянул её назад, призывая повернутся к нему.       — Мне никогда не разрешали приводить друзей в этот дом. — Пояснила Мара севшим от волнения голосом. — Когда я приходила с кем-то, мама придумывала уважительную причину для гостя, почему к нам нельзя, а на меня потом кричал отец, что я тащу в дом всякий сброд.       Оминис поставил чемодан на землю и взял её обеими руками за плечи.       — Мара. — Сказал он серьёзно. — Оставь это мне. Я тебе обещаю, они не посмеют меня не пустить или выгнать. Я знаю, как общаться с такими людьми. Расслабься и позволь мне воспользоваться своим происхождением.       Мара закрыла глаза, тяжело вздохнула и кивнула. Оминис погладил её по плечам, и они снова развернулись к двери. Собравшись с силами, Мара несколько раз ударила в дверной молоток.       Через несколько мгновений за дверью послышалась возня, зазвенели замки и недовольный женский голос:       — Зачем ты стучишь, разве я не выслала тебе ключи?..       Дверь отворилась, и из-за неё показалась молодая женщина. Если бы Оминис мог видеть, он бы сразу понял, что она не урождённая Блэк. У неё были тёмные, почти чёрные глаза, которые в сочетании со светлыми волосами придавали ей слегка инопланетный вид. От матери Мара унаследовала миниатюрный хрупкий стан и маленький кукольный рот.       Взгляд женщины переместился с дочери на её спутника, и лёгкое раздражение тут же слетело с её лица.       — Кто твой друг, дорогая? — Заискивающе спросила она, хотя, конечно, узнала его.       — Оминис Мракс, мадам. — Оминис элегантно поклонился и поцеловал её протянутую руку. — Прошу меня простить за спонтанный визит. Надеюсь, я не доставлю вам неудобств.       — Эванжелин Блэк. — Женщина слегка присела в реверансе. — Что Вы, никаких неудобств! Мы всегда рады гостям из столь уважаемой семьи.       Она открыла дверь шире и посторонилась, пропуская Оминиса с чемоданами и Мару внутрь.       Холл усадьбы был украшен старинными гобеленами и портретами Блэков, которые тут же зашептались при виде Мракса. Эванжелин вызвала домашнего эльфа и распорядилась накрыть на стол и приготовить гостевую спальню. Оминис не противился, и изо всех сил делал вид, что именно так к нему и следует относиться.       — Кто там? — Раздался из гостиной резкий строгий голос.       — Дорогой, у нас гости! — Миссис Блэк слегка подтолкнула их вперёд.       Мара и Оминис прошли в указанном направлении и попали в просторную гостиную, уставленную антикварной мебелью. У стены потрескивал камин, а у камина в кресле, закинув ногу на ногу и погрузившись в чтение, сидел мистер Блэк. Бросив короткий взгляд поверх страниц "Воинствующего колдуна", он тут же отложил газету и поднялся, заполнив собой всё пространство. На него Мара была похожа гораздо больше: слегка вьющиеся волосы цвета воронова крыла, зелёные глаза и выразительные брови, разлетающиеся к вискам. Высокий, с суровым лицом и властным взглядом, он оценивающе глядел на Оминиса.       — Мистер Мракс, — учтиво произнёс он, в несколько шагов преодолевая разделявшее их расстояние и протягивая руку для рукопожатия. — Аврелий Блэк. В этом доме всегда рады представителям Вашего рода.       — Взаимно, мистер Блэк, — так же учтиво ответил Оминис, пожимая его руку.       Он вернулся в кресло и жестом пригласил гостя присесть на диван. Быстро спохватившись, он озвучил своё приглашение. Мара села рядом, сохраняя благопристойную дистанцию. От Оминиса не могло скрыться, что она была напряжена, как струна, и до сих пор не проронила ни слова.       — Мара, почему ты не предупредила? — Мистер Блэк старался сделать свой голос как можно более беззаботным, но от Оминиса не ускользнул сквозящий в нём упрёк.       — Это моя вина, сэр. — Ответил он вместо неё. — Я принял решение незадолго до того, как мы прибыли на станцию.       — Что ж… А что привело Вас сюда?       — Ваша дочь, сэр. — Ни секунды не раздумывая выпалил Мракс.       Хозяин дома удивлённо поднял бровь, Мара покосилась на Оминиса. Они так и не обсудили легенду, почему именно ему необходимо провести каникулы у неё. Оминис говорил только "Предоставь это мне", и теперь она об этом сильно пожалела.       — Мы с Марой сблизились за эти два года, — продолжал он, хотя чувствовал на себе её буравящий взгляд. — И я подумал, что мы могли бы стать отличной партией. А для этого надо узнать друг друга получше вне школы.       Сложно было сказать, кто был удивлён больше — мистер Блэк или его дочь. Мара воспринимала их разговоры о браке просто как болтовню ради веселья. Но прямо сейчас Оминис почти буквально просил её руки у её отца.       Мистер Блэк внимательно посмотрел на Оминиса, затем перевёл взгляд на Мару, будто взвешивая все "за" и "против". Его суровое лицо выражало недоверие и настороженность, но в то же время в его глазах мелькнула искра заинтересованности.       — Что ж, мистер Мракс, — медленно произнёс он. — Если это Ваше желание, я готов рассмотреть Ваше предложение.       Мара почувствовала, как внутри у неё всё похолодело. Хотя она была почти уверена, что это всего лишь уловка Оминиса, но ни он, ни её отец даже не спросили её собственного мнения на этот счёт. Она беспомощно обернулась на мать, стоявшую в дверях. Эванжелин, всё это время наблюдавшая за разговором, тоже выглядела удивлённой, но её лицо озарила лёгкая улыбка.       — В таком случае, — сказал мистер Блэк, хлопнув в ладоши, из-за чего Мара вздрогнула, — Давайте обсудим всё это за ужином. Я уверен, что у нас будет много времени для того, чтобы лучше узнать друг друга.       Оперевшись на колени, он встал, и вслед за женой покинул гостиную.       — Что ты делаешь? — Зашипела Мара, хватая Оминиса, собравшегося было тоже проследовать за ними, за локоть.       — Импровизирую, — шепнул он в ответ.       — Как ты потом собираешься из этого выкручиваться?       — Я не собираюсь выкручиваться. — Оминис беззаботно улыбнулся.       — В каком смысле?       — Ты выйдешь за меня?       Мара растерянно моргнула. Как это произошло? Как они дошли до такого? И что делать дальше?       — Ты же это не всерьез?..       Оминис нахмурился.       — Конечно всерьёз. Подожди, ты всё это время думала, что я шутил? — В его голосе послышалась горечь и обида.       Мара потупилась. Лицо Оминиса исказилось.       — Ладно, забудь…       — Нет, подожди!       Он двинулся к выходу из комнаты, но Мара снова остановила его, преградив ему путь и положив руку на грудь.       — Я не отказываюсь, просто я… Я не знаю. Мне нужно время. Оминис? Пожалуйста!       Оминис отчаяно пытался справиться с бушевавшей внутри него бурей и взять себя в руки. Он чувствовал себя полным дураком, ему хотелось провалиться сквозь землю. Как он мог подумать, что она принимает его слова всерьёз? Но деваться было некуда. Предложение было сделано, и она сказала… что подумает? Он бы не переживал так сильно, если бы видел, какими глазами она на него смотрит. Но он слышал мольбу и слёзы в её голосе, и чувствовал, как её пальцы сжимают его рубашку. Оминис глубоко вздохнул.       — Конечно, сколько угодно.              Мара шмыгнула носом. Её волнение не угасало, и Оминис вдруг понял, что натворил. Она оказалась в родительском доме впервые с тех пор, как её выгнали шесть лет назад. Она умирала от переживаний, а он ещё и насыпал сверху новых.       Он окончательно смягчился.       — Прости меня, я выбрал неподходящее время и место, — ласково сказал он, стараясь добавить в свой голос как можно больше тепла, и поцеловал её в лоб.       Мара на секунду закрыла глаза, наслаждаясь коротким моментом близости. При родителях она не могла ни прикоснуться к нему, ни взять за руку, ни даже находиться так близко, как она привыкла.       — Пойдём, — скрепя сердце проговорила она. — Пока нас не хватились.