When we're together (I'm not afraid of my tears)

— Я имею в виду, что проникновение в Йокогаму и уничтожение целого склада припасов Портовой Мафии не может остаться безнаказанным. Она досматривает видео до конца, а затем перематывает назад. Тени в комнате движутся в танце по мере воспроизведения видео. Компьютер — единственный источник света и звука, все кроме него темное и тихое. — Не могу дождаться, чтобы снова победить тебя! Может быть, в этот раз ты будешь моей горничной-собакой! Слова эхом разносятся по комнате, когда она включает их снова. Ее глаза ни на секунду не отрываются от экрана, они жадно бегают по кадрам в поиске чего-либо. — Как я уже сказал, держитесь подальше от Йокогамы, хорошо? Она тут же ставит фразу на повтор. Чей-то голос прерывает повторяющееся видео, нарушает тишину, которая еще давно повисла в комнате. ― Серьезно, и долго ты собираешься смотреть это? Видео ставят на паузу, как раз тогда, когда достается пистолет и слышно приглушенные крики женщины. Та, что сидит перед экраном компьютера, раздраженно фыркает. ― Ты мешаешь, отстань. Она снова нажимает «Воспроизвести». Другая женщина вздыхает и неторопливо направляется к компьютерному столу. ― Держу пари, ты знаешь это видео наизусть. Хватит смотреть его. Она ставит видео на паузу более агрессивно, чем в прошлый раз. Ее глаза цвета стали обращаются на собеседницу. ― Босс велел нам собрать информацию об этих детях. В отличие от тебя, я всего лишь выполняю свою работу. В конце концов сейчас не время беспокоиться. Не тогда, когда у нее есть важные дела. Другая женщина смеется. ― Ха! Когда ты успела стать такой язвительной? ― она облокачивается на стол и закрывает видео своим телом. ― Да, Босс действительно так сказал, но зацикливаться на одном видео вряд ли поможет получить информацию. Ты узнала хоть что-то новое из него? ― Да, много, ― резко отвечает она. Другая женщина рассеянно поднимает запястье и смотрит, как на нем распускаются цветы. ― Неужели сейчас? И что ты заметила? ― Зачем мне тебе рассказывать? Цветы, а именно Наперстянка, продолжают расти, пока женщина пожимает плечами. ― О, может потому что мы напарники? Лицо сидящей остается бесстрастным, но в глазах на мгновение вспыхивает что-то темное. Что-то явно похожее на отвращение, но через секунду оно снова сменяется безразличием. Она слегка кивает. ― Ладно, тогда я распишу все для тебя, довольна? Когда цветок дорастает до своего предела, женщина улыбается. ― Очень. Бутоны цветов вянут и опадают. Раздражает. Тот факт, что женщина на столе не предпринимает ничего, чтобы подобрать упавшие цветы, раздражает не меньше. ― Разговор окончен. Она хмурится и включает видео на другом мониторе. Как только она нажимает «Воспроизвести», другая женщина тяжело вздыхает. — Может нам стоит выслушать ее последние слова, Чиби? Экран вдруг гаснет, а в комнате становится темно. Женщина напротив нагло улыбается, держа в руке шнур питания. Даже без света, ранее исходящего от компьютера, нетрудно разглядеть ее выражение лица, особенно видно радость, с которой она доставляет неприятности. Проходит секунда, и со взглядом, полным отвращения, женщина на стуле спрашивает. ― Да что с тобой не так, Харуэ? Харуэ хмыкает. ― Могу спросить тебя о том же. Она взмахивает рукой, и последний бутон падает на пол. Харуэ улыбается множеству синих и пурпурных цветков, лежащих вокруг нее, пока другая женщина продолжает смотреть на них с презрением. Она ненавидит эти цветы и еще больше ненавидит причину их появления. С улыбкой, все более похожей на ухмылку, она подается вперед и их лица почти соприкасаются. ― Тебе нужно хорошенько выспаться. Усмехаясь, одно из лиц отодвигается. ― Забавно слышать это от тебя. В такой темноте мешки под глазами Харуэ только увеличиваются, они виснут и кажется, что тянут ее лицо вниз. Женщина знает, что на ее лице нет таких мешков. В конце концов, она хорошо знает это лицо лучше всех. ― Хмм, наверное, — признает Харуэ. — Но у нас завтра встреча, помнишь? При встрече с кем-то вроде Недзу, ты должна выглядеть на все сто и никак иначе. Харуэ единственная, кому стоит беспокоиться о внешнем виде. Ее маленькое предупреждение или что бы это ни было, не имеет смысла. Она всегда выглядит на все сто — это факт. Наступает молчание. Может, если она уступит, то эта неприятность оставит ее в покое. ― Поняла. Но с этого момента тебе запрещен вход в мой кабинет. — Конечно, конечно, я запомню это, — Харуэ спрыгивает со стола и направляется к двери. — Увидимся завтра, Кохару. Кохару кивает, но сомневается, что ее беспокоят в последний раз. Она ждет когда все стихнет, и возвращается к компьютеру, чтобы включить его. Комнату снова наполняет голубое свечение, она смахивает бутоны цветов рукавом и принимается за работу. Видео начинается. — Ты уже включил? — Да, но никто не смотрит.