Trapeze Swingers

"Где есть решимость, там найдется и способ." – Махатма Ганди

      Когда дверь за его дочерью и домашним эльфом метафорически закрылась, Малфой вернулся в кухню, чтобы навести порядок. Только теперь, стоя среди пустых чашек и грязной посуды, он начал осознавать всю щекотливость ситуации, в которой оказался. Одно дело было среди ночи фигурально бить себя кулаком в грудь и заявлять, что он теперь несет ответственность за свою семью, совсем другое — столкнуться с реальностью при свете дня.       Малфой машинально взял полотенце и принялся вытирать посуду, пытаясь составить мысленный список того, что ему нужно сделать. По-хорошему надо бы связаться с Поттером и выяснить, как обстоят дела с его переводом в парижский аврорат. Впрочем, Гарри наверняка уже в курсе всего раньше остальных. Вторым пунктом шла встреча с мсье Дюпоном. Старый хрыч напоминал Муди не только характером, но и хромотой. Нужно было отправить ему сову, чтобы официально сообщить о своем намерении продолжить службу. Плевать, что душа рвалась прочь от всего этого авроратского бардака. Это был единственный способ обеспечить и обезопасить семью.       А вот встреча с родителями казалась совершенно иной задачей. Это был прыжок в омут с головой. Он не знал, какую роль они сыграли в жизни его дочери, в его жизни, в жизни его… кто же она для него сейчас? Напарница? Любимая женщина? В голове царил хаос.       Полотенце с глухим хлопком упало на стол. Руки дрожали. Драко провел пальцами по лицу, пытаясь вытереть усталость и отчаяние, которые заполнили его. Он чувствовал, как в груди сжимается тяжесть. Мысли о Гермионе настигли его. Сердце болезненно сжалось, когда он вспомнил о ней — неподвижно лежащей в больничной палате. Ее бледное лицо, дыхание едва различимое, и шрамы, которые навсегда останутся с ней. Он ощущал себя абсолютно потерянным.       Непрошенные мысли о Поттере, который вытаскивал его из депрессии несколько лет назад, не давали ему покоя. Тогда, как и сейчас, он был на грани. Он тонул в своей тоске и горечи, готовый остаться в этой пустоте навсегда. Но Поттер был чертовски упрям. Он не просто поддержал, он буквально вытолкнул его обратно к свету.       Драко снова почувствовал это желание сбежать, спрятаться от всего. Закрыться в комнате с бутылкой огневиски и забыться в тумане. Но нет. Он не мог так поступить. Сейчас у него были другие обязательства, другие люди, которые зависели от него.       Он сделал глубокий вздох и, чувствуя, как его внутренний мир сжимается в кулак, достал пергамент и перо. Сначала он написал короткое письмо Поттеру: «Нужен разговор. Срочно. Малфой.»       Запечатывая письмо, он взглянул на свое отражение в окне. В тот момент он увидел не просто свое лицо. Он увидел то, что он должен сделать. Не ради себя, а ради тех, кого он любил и за кого нес ответственность.       «Ты справился тогда, справишься и сейчас», — шепотом произнес он, сжимая письмо в руке.

***

      Двери родительского поместья привычно распахнулись для него, когда он в спешке Аппарации чуть не отхватил себе руку или ногу. Он вошел в дом, который был его тихой гаванью после войны и стал его опорой в долгом восхождении по карьерной и жизненной летснице. Малфой не знал, что сейчас чувствовать.        Драко шагнул в прихожую, ощущая, как привычные запахи дома — камина, свежесрезанных цветов и чего-то едва уловимого, но такого родного — обрушились на него волной воспоминаний. Здесь ничего не изменилось с его последнего визита, и в то же время все было другим. Поместье Малфоев больше не выглядело темным и грозным, каким он помнил его в первые годы после Битвы. Война изменила не только их жизнь, но и саму суть дома. Сдержанная элегантность по-прежнему сохранялась во всем — в строгих линиях мраморной лестницы, в мягком блеске хрустальной люстры, в нежных пастельных оттенках стен. Но теперь к этому добавились теплота и уют. На окнах висели легкие шторы, через которые щедро лился дневной свет. Камин в гостиной, где когда-то горели лишь ледяные зеленые огни, теперь был украшен рамками с колдографиями, а мягкие кресла обивали ткани приглушенных оттенков, наполняя комнату уютом. Вся обстановка дома как будто дышала жизнью. На одном из диванов была забыта маленькая плюшевая сова, на столике у окна стоял наполовину собранный пазл, а в углу, рядом с дверью в столовую, висела детская акварель — яркое солнце и волшебные существа. На обратной стороне листа все еще виднелся размытый отпечаток маленькой ладошки. Драко замер, невольно поднимая взгляд к стене, где когда-то висел старинный портрет семейства. Теперь его место занимал гобелен. Золотые и серебряные нити переплетались в замысловатый рисунок, подчеркивая имена членов семьи. В углу, едва заметное, но четко различимое имя: Аврора Дейзи Блэк-Малфой-Принц. Его сердце сжалось. Все вокруг свидетельствовало о том, как важна была для родителей его маленькая девочка. Он не знал, что сейчас чувствовать. Гнев? Благодарность? Растерянность? Все эти эмоции смешались, лишая его способности мыслить ясно.       — Драко, — голос Нарциссы мягко окликнул его. Он повернулся и увидел мать, стоящую в дверях гостиной. Она выглядела так, как он ее помнил: изящная и сдержанная, но ее глаза светились теплом, а на губах играла легкая улыбка. — Ты выглядишь усталым. Давай, я налью тебе чаю.       Драко хотел ответить, но ком в горле мешал говорить. Ему казалось, что сдвинься он хоть на шаг, и весь этот хрупкий мир, который они, кажется, так усердно строили все эти годы, разлетится на части. Малфой сглотнул ком и выработавшимся за годы жестом сжал руки в кулаки. Быть аристократом, это насмешливо приподнимать бровь тогда, когда на самом деле тебе хочется устроить в доме погром.       — Maman, у меня жизнь летит к лысым нарглам, а вы предлагаете мне чай?       — Драко, я бы советовал тебе воздержаться от подобного тона при разговоре с матерью. А это уже отец, строгий и непреклонный, как и всегда, но в глазах его читалось неприкрытое беспокойство пополам с тревогой. Драко кивнул родителям и устало опустился на диван.       — Скажите, почему… — начал он, особо не зная, ответ на какой из своих бесконечных вопросов он хотел получить в первую очередь.       Нарцисса без слов заняла место напротив, сдержанно скрестив руки на коленях. Ее лицо оставалось безмятежным, но в глазах теплилось нечто большее — не просто тревога, но и готовность поддержать, если он позволит. Северус, со своей стороны, устроился рядом с ней, строгий и молчаливый, но от его присутствия веяло надежностью и силой, как всегда. Драко провел рукой по лицу, чувствуя, как усталость и раздражение медленно накрывают его с головой.        — Почему вы ничего не сказали? — Он наконец задал вопрос, который мучил его все это время. Его голос звучал тише, чем он ожидал, почти срываясь на шепот. — Почему вы скрыли от меня… Аврору, Гермиону, все это?       Нарцисса чуть наклонила голову, будто пытаясь понять, с чего начать.       — Мы знали, что рано или поздно этот разговор состоится, — осторожно произнесла она. — И боялись, что он будет именно таким.        — Каким? — Драко поднял на нее взгляд, полный горечи. — Гневным? Разочаровывающим?       — Болезненным, — вмешался Северус, не давая Нарциссе взять удар на себя. Его голос был ровным, но в нем угадывалась тяжесть. — Мы скрывали правду не из злого умысла, Драко. Мы думали, что защищаем тебя.       — Защищаете? — воскликнул Драко, вскидывая руки. — От чего? От отцовства? От правды?        — От себя самого, — жестко, но непреклонно ответил Северус. — Ты был на грани, когда мисс Грейнджер ушла. Мы видели, как ты терял себя, шаг за шагом. Мы боялись, что знание об Авроре станет для тебя последним ударом.       Эти слова, холодные и резкие, как лезвие ножа, заставили Драко замолчать. Он не мог отрицать их правдивость, как бы ни хотел. Он сам помнил тот мрак, в котором жил, помнил, как дотянулся до дна, откуда его вытягивали Поттер, Уизли и Лаванда. Но все равно было больно.       — Мы никогда не переставали заботиться о тебе, — мягко продолжила Нарцисса, — но мы также видели, что Гермиона решила построить свою жизнь без тебя. Мы уважали ее выбор.       — Ее выбор? — горько усмехнулся Драко. — А что с моим выбором?       Нарцисса слегка сжала руки на коленях, а отец нахмурился, но так и не проронил ни слова.       — Ты прав, — наконец сказала мать. — Мы не дали тебе возможности сделать свой выбор. Мы думали, что защищаем тебя, защищаем Гермиону и Аврору. Но сейчас я вижу, что мы совершили ошибку. Она поднялась и подошла к гобелену, мягким движением указав на его угол. — Но одно мы знали точно: Аврора твоя дочь. И она всегда будет частью этой семьи.       Драко поднялся и подошел ближе, рассматривая имя своей дочери, вписанное в древний узор. Оно словно пульсировало мягким золотым светом, живое свидетельство того, что магия рода приняла ее безоговорочно.       — И Гермиона, — тихо добавила Нарцисса, — тоже была под защитой этой магии. Неважно, что она Грейнджер. Семья признала ее своей.       Драко медленно поднял взгляд на мать, чувствуя, как в груди что-то обрывается. — Почему тогда все так сложно? — прошептал он.       — Потому что жизнь редко бывает простой, мой мальчик, — ответила Нарцисса, коснувшись его руки. — Но мы здесь. Мы всегда будем рядом.        Драко чувствовал себя полным идиотом, расстроенным и потерянным. Он сумел, наконец, поднять взгляд затуманенных болью глаз на отца и задать самый пугающий вопрос: — Что с поклятьем?       Северус кивнул, конечно, ведущему зельевару Британии и мастеру работы с темными проклятьями кое-что да было известно о сложных переплетении магии. Он потер подбородок, собираясь с мыслями.       — Сейчас у нас нет ни времени, ни ресурсов, чтобы более подробно изучать природу проклятья, да и мисс Грейнджер не подопытный кролик, она и так подвергнута большому риску. Одно известно точно, магия нашей семьи сохранила жизнь ей и Рори. Конкретно, твоя магия, Драко. Можно сколько угодно отрицать магию Рода, однако факт остается фактом. Наши девочки живы благодаря тебе и частично, благодаря нам с твоей матерью. Драко чувствовал, как его пальцы судорожно сжимают край спинки кресла. Ему хотелось выбросить из головы услышанное, хотелось кричать, обвинять, но вместо этого он сидел молча, чувствуя себя полным идиотом, растерянным и потерянным, как ребенок, который внезапно понял, что правила игры слишком сложны, чтобы их понять.        — Мне? — Драко не смог сдержать горького смешка. — Почему-то я сомневаюсь, что сделал что-то героическое, просто существуя.       — Именно это ты и сделал, — парировал Северус. — Родовая магия — это больше, чем наследство или титул. Это связь. Она приняла Гермиону и Аврору под свою защиту, потому что они связаны с тобой. И потому что мы с твоей матерью усилили этот процесс.       — Значит, вы знали, — голос Драко сорвался, он чувствовал, как гнев снова поднимается в груди. — Вы знали, что она в опасности, и все равно ничего мне не сказали?       Нарцисса подалась вперед, взгляд ее был мягким, но полным решимости. — Мы знали, Драко. Но понимали и другое: для тебя было важно прийти к этому самому. Мы не могли вмешиваться в твой путь.       — Вы не вмешивались, потому что боялись, что я снова сломаюсь! — воскликнул он, чувствуя, как внутри все закипает.       Северус мягко качнул головой, но глаза его оставались строгими. — Не только поэтому. Твое возвращение к ней, к Авроре, к себе самому должно было быть твоим выбором. И сейчас у тебя есть возможность действовать. Гермиона жива. И, несмотря на проклятье, у нас есть время. Пока оно в скрытой фазе.       — Скрытой? — переспросил Драко, чувствуя, как сердце болезненно сжимается.       — Да, — коротко подтвердил Северус. — Проклятье будет прогрессировать, но медленно. Наша задача — найти способ не просто остановить его, но и уничтожить.       Драко замолчал, пытаясь переварить услышанное. Его магия спасла Гермиону. Родовая магия семьи спасла их обеих. Но этого было недостаточно.        Домашние эльфы подали чай и бутерброды, и Нарцисса, как в детстве, одним лишь строгим взглядом заставила сына поесть. Взгляд Северуса напротив смягчился. Было видно, насколько же родителям не доставало своего непутевого сына, такого смелого и такого отчаянного. Драко медленно цедил чай с приличной дозой успокаивающего зелья и выжидающе смотрел на отца, ожидая окончательного вердикта.       — Ты же сам уже обо всем догадался, сын, — утверждающе бросил Снейп. Нарцисса глубоко вздохнула.       — Тебе нужно как можно скорее стать Главой Рода, такого запутанного и такого древнего, как наш, и…взять Гермиону в жены. Только так можно будет сначала остановить, а затем полностью уничтожить проклятье. Это прозвучало, как гром среди ясного неба для Драко. Еще в пятницу он смотрел маггловский футбол в пабе вместе Поттером и Уизли, а в понедельник ему предлагают…он судорожно вздохнул. Родители были правы.        Драко поставил чашку на стол, стараясь не выдать дрожь в руках. Всё это звучало как дурная шутка, но взгляды родителей говорили о серьёзности ситуации. Ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы найти в себе силы заговорить. — Это безумие, — прошептал он, глядя на мать, как будто ища у неё опровержения.       Но Нарцисса смотрела на него с таким выражением, что он сразу понял: её решение окончательное. — Это необходимость, Драко, — сказала она спокойно, но с непоколебимой твёрдостью. — Я знаю, как тебе это тяжело. Но разве ты готов потерять её? Или нашу внучку? Эти слова ударили сильнее любых проклятий.       Он закрыл лицо руками, пытаясь взять себя в руки. — Она меня ненавидит, — наконец произнёс он. — И после всего, что было… Как я могу это предложить?        Северус подался вперёд, его голос был спокойным, но полным скрытой силы: — Ты недооцениваешь Гермиону Грейнджер. Она может быть удивлена, разгневана, но ненависть? Нет. Она не человек, который способен ненавидеть тех, кто спасает её жизнь.       Драко медленно поднял голову, глядя на отца. — Значит, у меня нет выбора?       — Выбор есть всегда, сын, — вмешалась Нарцисса. — Но иногда он очевиден.       Драко обвёл взглядом комнату, чувствуя, как всё внутри переворачивается. Он видел перед собой родителей, которые пережили столько ради него. Видел их тревогу и надежду. И где-то глубоко внутри понимал, что, несмотря на страх и сомнения, они правы. Он был готов идти к Гермионе, но не был уверен, готов ли услышать её ответ.       Что-то в глубине души подсказывало ему, что такая умная ведьма, которой была его любимая женщина, сама давным давно уже обо всем догадалась сама.       Драко вновь взглянул на родителей и неожиданно сменил тему. — Расскажите…расскажите мне об Авроре, — его голос был тихим, но настойчивым. — Хочу знать… всё.       Нарцисса и Северус переглянулись. На мгновение атмосфера комнаты смягчилась, напряжение слегка отпустило.