Trapeze Swingers

"Ты стал бурей, но буря эта необходима, чтобы выдрать с корнем всё устарелое и прогнившее." Джеймс Лучено

      Тишина окутывала дом вязким коконом, в который хотелось ухнуть с головой и никогда больше не выплывать. Звенело в ушах. На губах горчил вкус крови, который никакой зубной пастой не вытравишь. Одним словом, было паскудно до невозможности. Ничего такого, чего Малфой бы не ожидал, когда совался в эту проклятую в прямом и переносном смысле деревню. Они победили. Рапорт об успешном завершении операции уже летел к Муди. Совсем скоро можно будет возвращаться в Британию и наслаждаться лаврами победителей. Малфою хотелось напиться. Крепко так, вдвоем с Поттером на огромной кухне Дома на Гриммо, чтобы на утро не помнить ни лиц, ни имен, ни криков о помощи.       На Грейнджер было страшно смотреть. Но Малфой почему-то продолжал сидеть напротив и таращиться на напарницу. Это было самым логичным действием в той дерьмовой и беспросветной ситуации, в которой они оказались. Перед Гермионой остывал чай, она сцепила пальцы в замок и рвано вдыхала через нос, так делают люди, которые отчаянно пытаются справиться с рыданиями и вот-вот в этой битве проиграют.       День начался как обычно: в сумбуре сорванных планов, с известиями об очередных инфицированных, в плановом осмотре уже чуть более живой, чем накануне, Гермионы, и в скандале, который, конечно же, вряд ли был чем-то новым в их странном партнерстве. Малфой сделал зигзаг волшебной палочкой и очень внимательно всмотрелся в графики целительских рун, которые повисли вокруг Грейнджер. Гламур, которым она опоясала себя, как Темная Метка опоясывала его руку, растворился, и явил Драко все ее тайны.       Уродливый, вздутый шрам ветвился от ее груди вниз до живота, нырял под кромку джинсов и появлялся уже с другой стороны, уверенно направляясь к сердцу. Хитрая вязь узелков по переплетенным линиям ясно давали Малфою понять его темномагическое происхождение, что-то, что вышло из извращенной логики его дражайшей тетушки Беллатрикс и кого-то сродни Грейбеку. Хорошего здесь было мало. Шрам влиял и на кровь, и на магию, и на общее состояние Гермионы.        - Скорость роста?        - Полдюйма в год, - уверенно отрапортовала Грейнджер и вскинула подбородок, мол, что ты мне сделаешь?        - Почему ты все это время молчала? - холодным яростным шепотом спросил Малфой. Тоном, который она очень хорошо знала от профессора Снейпа. Яблочко от яблоньки, кто бы там что ни говорил.        - Малфой, делай свою работу и дай мне делать свою. То, что Муди вечно ставит нас в пару, не означает ровным счетом ничего и не дает тебе право читать мне морали.        - Ты совсем умом тронулась? Не понимаешь, что будет, когда он дойдет до сердца?        - Понимаю лучше твоего, потому и стала лучшим Аврором Департамента. А теперь, двигайся, у нас операция по уничтожению Перуанской Тьмы. И я в твоих наставлениях не нуждаюсь!       Разговаривать со спиной удаляющейся в рассвет напарницы было бесполезно. Кричать в пустоту Малфою уже надоело, оставалось броситься следом. Конечно, она знала, на что шла, и свои регалии заработала не за красивые карие глаза, но...черт бы ее побрал! И ее упрямство! Кто знал, как среагирует тьма, подобная Перуанской, встретившись с тьмой, что текла по ее венам? Полдюйма в год... Грейнджер стремилась обогнать жизнь и выиграть схватку со смертью. И получалось у нее сквернее некуда.       Деревня была объята серостью предрассветных сумерек и липким предчувствием краха, когда Малфой несся за Грейнджер сквозь пыльную бурю явно магического происхождения. Поттер, хвала Мерлину за его комплекс героя и международные связи, которыми он оброс за годы службы в Аврорате, помог Малфою и команде обнаружить очаг бури и штаб террористов. С последними ничто особых проблем не предвещало. Очередная кучка идиотов, возомнивших себя людьми Волдеморта из первого круга, и отчаянно мечтавших о его возрождении. Много их таких было по свету даже спустя восемь лет. Парочка Круциатусов, парочка заклинаний Легиллименции, одна отраженная Авада, три Сектумсемпры от Грейнджер, и террористы обезоружены. Вот с глазом бури, как команда прозвала очаг проклятья, дело было куда сложнее.       Мало того, что в пыли было вообще ничего не видно, так еще и синий обсидиан, редчайший и коварнейший из камней, с точки зрения Темных Искусств, на который, собственно, и было навешено проклятье Перуанской Тьмы, отражал любую магию и все попытки к нему приблизиться. Грейнджер шла напролом, обвязав лицо мокрым платком на бедуинский манер, и склонив голову против ветра. Ее ребята, молодые и уверенные в своей силе, страховали ее, как могли. Малфой пытался их перекричать, пытался доказать всем, что это безумие, что их всех накроет откатом неизрасходованной магической мощи, когда они доберутся до камня и вытащат его из держателя, но кто когда его слушал?       Драко призвал свою метлу и попытался взлететь над очагом проклятья. Грейнджер уже стояла в центре, как фурия из древнегреческих мифов, и накапливала меж разведенных ладоней силу для последнего удара. Нет, в эти минуты, липкие, как смола, Малфой даже понимал ее гриффиндорское безрассудство, раз за разом заставляющее ее совать голову в петлю, но это не значило, что он был готов наблюдать за тем, как она умирает.       Джим и Тим уже подбирались к камню с обоих сторон, ребята из команды Малфоя страховали, они, в отличие от британских оболтусов, всё еще слушались своего непосредственного начальника, а не грозную Грейнджер. Она, меж тем, времени даром не теряла. Камень окутал непроницаемый купол, когда она свела ладони вместе и послала в центр луч белого света.       Малфой резко ринулся вниз, чуть не разбившись о землю, когда приземлялся, когда всех накрыло взрывной волной от разлетевшегося в мелкую крупу камня. Джим и Тим лежали ничком, Коул зажимал кровоточащий бок, Грейнджер отплевывалась. Малфой вытащил палочку и побежал к ним. Конечно, откуда самоуверенной воительнице света внутри нее было знать, что самого света в ней и не осталось? Шрамы, тьма, мрачное прошлое, которого с головой хватило бы на трех людей, не позволяли свету ее изначальной магии прорваться извне и на арену выступала черная магия. Та самая, которая текла в жилах самого Малфоя и которая благодаря его недавнему ритуалу как раз и сохранила ей жизнь.       Джим и Тим, как наименее подверженные окружавшему пустыню мраку, как раз и оказались теми сосудами силы, которых так не хватало свету. Их преданность своему шефу и безрассудная вера в лучшее сыграли свою роль. Магия камня и магия Грейнджер набросились на них, как стая гиен, и высосали без остатка. Что-то подобное проделывали с волшебниками Дементоры, и этот взгляд лишенных всякого понимания происходящего глаз, Малфой видел в своей жизни сотни раз. Но Грейнджер... Куда им, Гриффиндорцам с гипертрофированным чувством морали, было понять, что их действия могут оказаться губительными для окружающих?       Малфой собрал в пакет уцелевшие улики, велел своим ребятам здесь прибраться и послать Муди и Поттеру Патронусов с вестями, а сам взял Грейнджер за руку и практически на себе потащил обратно.       И вот теперь она сидела за столом и таращилась в пустоту точно таким же остекленевшим взглядом, какой был у ребят из ее сгинувшей команды, а Малфой сидел перед ней и держал ее ледяные ладони в своих. Она силилась заплакать и не могла. Железная леди, непобедимая ведьма, и просто слишком уставшая от непосильной ноши собственной жизни женщина, которой бывало и больно, и страшно, и тяжело, но не было никого, с кем можно было бы разделить этот груз разочарований и проигрышей.       Малфой решил послать к черту все правила, условности и их непрекращающуюся вражду. Она была просто человеком, которому было сейчас очень плохо, и кому собственная гордость не позволяла попросить о помощи. Он встал на ноги и потянул Гермиону вверх. Она послушно встала, но взгляд осмысленным так и не стал. Жертва Азкабана, не иначе. Азкабана, который жил в ее собственной голове.       Малфой поднял ее за подбородок и всмотрелся в безжизненные глаза.        - Legilimens!       И его магия окутала ее сознание так, как его надежные объятья окутали ее тело. Что-то надорвалось внутри нее, рыдания горячим потоком прорвались наружу. Губы с жадностью умирающего от жажды прижались к другим губам. Пальцы вцепились в плечи того, кто все это время был ее опорой, а она и не подозревала.        - Помоги...помоги мне, Малфой!        - Я с тобой, иди ко мне.