Trapeze Swingers

      «I'm unstoppable

I'm a Porsche with no brakes

I'm invincible Yeah, I win every single game I'm so powerful I don't need batteries to play I'm so confident Yeah, I'm unstoppable today» ©

Sia — Unstoppable

«Ты всегда был упрямым, как осел с гвоздем во лбу.»

Грань (Fringe)

      Ее нигде не было. Гермионы-чёртовой-Грейнджер, Старшего Аврора Департамента, также известной, как «заноза в заднице Малфоя», нигде не было видно. Он не мог до конца понять, почему ее исчезновение так его обеспокоило. За годы их неохотного партнерства они работали вместе бесчисленное количество раз, и каждый раз ей удавалось довести его до белого каления. Так почему же именно теперь он не находил себе места?!       Малфой глубоко вздохнул и покачал головой, снова обратив внимание на карту, которую использовал для изучения их текущего местоположения. Ему предстояло хорошо потрудиться, пытаясь расшифровать эти надписи, которые выглядели как ужасная смесь бедуинского диалекта и финикийского письма. Он сделал еще один глоток дымящегося черного кофе, а затем поставил кружку на стол, пристально глядя на пачку древних свитков перед собой. Он постучал указательным пальцем по подбородку, размышляя о том ворохе информации, которую ему удалось понять, и задаваясь вопросом, имеет ли всё это какое-то отношение к проклятью.       Берберские верования или верования амазигов — служили религией коренных берберов Северной Африки (не путать с древними египтянами или нубийцами. На эти верования в первую очередь повлияли традиции египетских соседей, а так же, финикийцев, евреев, древних греков, древних римлян и арабов (многие из которых, в свою очередь, находились под влиянием местных берберских верований). Словом, пестрая какофония из мифов, преданий и вполне реальных событий Волшебной части Северной Африки, насколько Малфой помнил Всемирную Магическую Историю, которую изучал во Франции.       Культ смерти был одной из отличительных особенностей берберов в древности. Помпоний Мела из свитка перед носом Малфоя сообщал, что авгелы (современные авжилы в Ливии) считали духов своих предков богами. Они клялись ими и советовались с ними. Сделав просьбы, они спали в своих гробницах, ожидая ответов во сне. Верования берберов относительно смерти со временем изменились, о чем свидетельствуют разные погребальные обычаи и типы гробниц. Археологические исследования доисторических гробниц в Северо-Западной Африке показывают, что тела умерших были окрашены красной охрой. Хотя эта практика была известна иберомавританцам, эта культура, по-видимому, была в первую очередь капсийской культурой. Мертвых также иногда хоронили со скорлупой страусиных яиц, украшениями и оружием. Иногда тела клали набок и складывали, а других хоронили в позе эмбриона.       Поклонение святым еще существует у современных берберов в форме марабутизма, широко распространенного в Северо-Западной Африке, особенно в Марокко. Берберы тоже поклонялись своим королям. Гробницы нумидийских царей являются одними из самых известных памятников, оставленных классическими берберами.       Могилы ранних берберов и их предков свидетельствуют о том, что берберы и их предки верили в жизнь после смерти. Доисторические люди северо-западной Африки хоронили тела в маленьких ямах. Когда они поняли, что тела, захороненные в незащищенных ямах, могут быть выкопаны дикими животными, они стали закапывать их в более глубокие. Позже умерших хоронили в пещерах, курганах, гробницах в скалах, и тому подобное.       Эти гробницы превратились из примитивных построек в гораздо более сложные, такие как пирамидальные гробницы, распространенные по всей Северной Африке. Честь быть похороненным в такой гробнице, судя по всему, была предоставлена тем, кто был наиболее важен для своих общин.       Многие доисторические народы, в том числе берберы, считали камни священными. Святой Августин из пергамента слева упоминал, что африканцы-политеисты поклонялись камням. Мегалитическая культура могла быть частью культа мертвых или поклонения звездам.       Доисторические мегалитические сооружения имеются на нескольких стоянках Северо-Западной Африки, хотя они досконально не изучены. У финикийцев были также свои мегалитические памятники, которые они называли Вефиль (Дом Божий). Иногда полагают, что памятник Могадору на побережье Атлантического океана имеет финикийское происхождение.       Памятник Мзора (также известный как Мсура) был самым известным мегалитическим памятником на северо-западе Африки. Он состоит из круга мегалитов, окружающих курган. Самый высокий мегалит имеет длину более 5 метров. По легенде, это гробница мифического ливийского царя Антея. Еще один мегалитический памятник был обнаружен в 1926 году к югу от Касабланки. На памятнике выгравированы погребальные надписи либико-берберским письмом, известным как Тифинаг.       Поклонение Солнцу и Луне также было распространенной практикой среди берберов. Луна на берберском языке называлась Айюр, имя, общее с берберским богом луны. Еще Геродот упоминал, что древние берберы (известные ему как ливийцы) поклонялись луне и солнцу и приносили им жертвы.       В общем, ничего такого, чего бы Малфой не слышал или не знал раньше. Мегалиты, звезды, мертвые, духи и боги. Старая песня на новый лад. И вся эта информация проливала очень мало света на проклятие, наносящее ущерб невинным людям деревня за деревней.       Вечером Бешенная Фурия, вероятно, вывалит на него кучу всевозможных фактов, в том числе, цитируя древнегреческих ученых, как маглов, так и волшебников, и делая это на беглом древнегреческом языке… А до тех пор он хлебал свой теперь уже окончательно остывший кофе, до тошноты беспокоясь о происходящем.       Да, она была взрослой ведьмой и той еще «отмороженной», как Рыжий Куница любил называть свою бывшую девушку и все еще лучшую подругу, и, конечно же, она была способна позаботиться о себе и своей команде. Тем не менее, Малфой ненавидел ее чрезмерно независимую, упрямую гриффиндорскую натуру и то, как она исчезла сразу после того, как Международный портключ привел их к месту назначения в этой богами забытой, пустынной деревне, как в прямом, так и в переносном смысле, с половиной своей команды и оживленно болтая по-арабски со своим волшебником-проводником по имени Ахмед абд эль Мешран. Не то чтобы у Малфоя были какие-то предубеждения насчет пустынь или он сам не умел говорить по-арабски, но все же.       Он остался один на один со своей очень не понимающей частью команды. И он очень злился на своего надоедливого партнера.       Их поселили в круглой комнате с высокими потолками, пол был покрыт разнообразной каменной плиткой, а стены были обшиты деревянными панелями. Сами стены были сделаны из песчаника, с деревянными планками, расположенными тут и там, и открытой крышей, которая позволяла воздуху свободно циркулировать в доме. Здесь же был открытый балкон, дверь вела в небольшую кухню с несколькими стульями, разбросанными вокруг, и столами, заставленными книгами.       Вечер уже начал переходить в ночь. Ночь в пустыне, посреди пустоты, ужасно холодная и освещенная самыми яркими звездами, которые Малфой когда-либо видел. Дэвы и джинны уже отправились на охоту и охрану, как это было принято в арабской части Волшебного мира. А она все еще не вернулась на базу!       Малфой выругался себе под нос и долго смотрел в проем в стене, служивший здесь окном. Как только небо окончательно потепнело, он сдался, встал и направился к выходу, надеясь все же успеть застать ее возвращение до того, как снова взойдет солнце.       Малфой прошел через узкий проход между двумя комнатами и, дойдя до конца, осторожно отодвинул деревянную дверь, за которой скрывалась спальня Грейнджер, и шагнул в тускло освещенный коридор. Когда он закрыл за собой дверь, слабое свечение на короткое мгновение окружило его, а затем полностью исчезло. У него не было времени размышлять об этом странном эффекте магии, потому что он устал как собака и ничего больше не хотел, кроме как упасть лицом в подушку и проспать мертвым сном. Однако его мечте не суждено было сбыться.       Как только он сменил рабочую мантию на пижаму и приготовился ко сну, он услышал голоса Джима и Тима, ребят Грейнджер, переругивающихся между собой, и самой Бешенной Фурии, отфыркивающейся от них, и судя по звуку, больно натыкаясь на каждый уголок их общего дома. Малфой облегчённо вздохнул и бросился встречать их у входа. То, что он вместо этого обнаружил, лишило его всей радости, которую он чувствовал всего несколько минут назад. Фактически, его сердце ухнуло, как камень в воду, когда он увидел открывшуюся ему ситуацию.       Гермиона Грейнджер хромала с видимым усилием и тяжело опиралась на Джима. Ее правая рука была вывернута под необычным углом, и кровь капала на засыпанный песком пол. Она все бормотала что-то о зелье, которое забыла принять. Малфой не обратил внимания на ее шепот и побежал к команде.        — Что, черт возьми, с вами случилось? — С плохо скрываемым раздражением потребовал ответа Малфой. — Ты же вроде собиралась пойти в библиотеку, в истинном духе Грейнджер, а не сражаться с какими-то заблудившимися дэвами!       По крайней мере, он надеялся, что с командой случилось не это.       Гермиона напряженно вздохнула и посмотрела на своих ребят, которые потупившись смотрели в пол. Малфой решил подождать, пока она обретет самообладание, и не стал больше спрашивать. Но именно тогда Джим издал громкий стон.        — Мерлин всемогущий! Сэр, откуда вы узнали, что стряслось с боссом?       Малфой на мгновение почувствовал, как у него всё внутри похолодело. Это был вопрос, который он хотел бы никогда не задавать.        — …Что? — сказал он безучастно, не уверенный, правильно ли он услышал.       Он уже знал ответ. Грейнджер фыркнула, как разъяренная кошка, и попыталась выпрямиться, но безуспешно.       — Да, к твоему сведению, Малфой, к северу от нашей деревни на меня напала группа бродячих дэвов. Я позаботилась о них и при этом получила небольшую травму, но я амбидекстр, так что, всё в порядке. Это не повлияет на нашу миссию по разрушению Темного проклятия, так что можешь отправляться спать, — с гордостью сообщила она ему и почти рухнула на пол, когда ее пронзила новая волна боли.       На этот раз Малфой выругался довольно красноречиво и подошел ближе. Она сразу заняла оборонительную позицию.        — Отойди, сейчас я возьму свою сумку, и справлюсь сама.        — Грейнджер, я целитель Департамента в этой миссии! Моя работа — заботиться обо всех вас! Сядь и перестань изображать здесь всемогущую ведьму, особенно когда я вижу, как у тебя кость торчит перелома! — Рявкнул он и указал на диван.       Он с нетерпением ждал, пока Гермиона усядется с таким видом, будто в любой момент взорвется от гнева. Он повернулся, чтобы посмотреть на двух идиотов из ее команды, и наконец остановился на Джиме.        — Джим, принеси с кухни мой чемодан с лечебными зельями, будь любезен.        — Я не позволю тебе обращаться со мной как с ребенком, Малфой! — продолжала огрызаться Грейнджер практически ему в ухо.       — А я не позволю тебя окончательно угробиться, Грейнджер!       Она вскочила на ноги и призвала свою знаменитую сумку из бисера.        — Будет гораздо проще, если ты просто посидишь на месте! — остудил ее пыл Малфой, когда она вновь взвыла от боли.       Она бросила на него уничтожающий взгляд, но неохотно кивнула и медленно села снова, морщась, когда кость медленно сдвинулась в переломе. Свободной рукой Грейнджер начала рыться в сумке, пока не нашла пузырек Костероста, и без лишних слов не выпила его залпом. Малфой попытался остановить ее, прежде чем полностью оценит ее состояние, но она закатила глаза, начала сильно дрожать и рухнула без сознания обратно на диван.