Великолепный век. Сила или страсть

Начался новый день, когда султан Мурад III вернулся в дворец Топкапы после долгой победоносной кампании в Боснии. Его встречала его супруга, Сафие-султан, и все восемнадцать детей, кроме одного. Шехзаде Мехмет отсутствовал. Он не пришёл встретить своего отца. Султан Мурад воспринял это как неуважение. Он немедленно вызвал шехзаде Мехмета, но получил известие, что тот занят другими наложницами. Поздним вечером шехзаде Мехмет всё же пришел и поприветствовал отца. Он извинился за то, что не встретил его ранее. Султан Мурад, понимая, что его сын легкомыслен, простил его за это детское поведение. Он обсудил с Сафие-султан, что необходимо уделять особое внимание воспитанию шехзаде Мехмета, ведь именно он станет следующим султаном Османской империи. Сафие-султан заверила султана Мурада, что будет учить сына дисциплине, а также внутренним и внешним делам государства. Затем султан Мурад представил Сафие-султан мужчину: «Вот человек, которому я дал имя "Дервиш", потому что у него не было приличной одежды и обуви. Но он – человек с противоположной стороны, храбрый и умный воин из Боснии. Он помог мне и спас мою жизнь во время войны». Сафие-султан предложила султану Мураду назначить Дервиша ближайшим агой дворца Топкапы, так как он спас его жизнь и предан ему. Его единственной обязанностью было бы защищать султана и его детей. Султан Мурад согласился, и Дервиш был назначен личным агой султана Мурада и его детей. На следующее утро шехзаде Мехмет предстал перед Сафие-султан и султаном Мурадом с блеском волнения в глазах. «Я решил совершить короткую поездку в Боснию», — объявил он, его голос был полон нетерпения. Новость оставила и султана, и валиде Сафие встревоженными, беспокойство прорезало морщины на их лицах. «Но твоя безопасность, Мехмет, — настаивала Сафие-султан, её голос дрожал от беспокойства. — Босния непредсказуема!» Шехзаде Мехмет с его обычным обаянием просто улыбнулся: «Со мной всё будет в порядке, валиде. Мне это нужно!» Никакие уговоры не могли остановить его. Решительный, он собрал свою свиту из рабынь, слуг и охранников и отправился в путь. Леса Боснии встретили его спокойной, почти мистической красотой. Во время охоты взгляд Мехмета упал на девушку, закутанную в развевающуюся синюю вуаль. Её земные глаза, глубокие, как сам лес, и изящная родинка над верхней губой, казалось, увлекали его в мир за пределами его собственного. Она двигалась грациозно, ведя своё стадо, не подозревая о шехзаде, который теперь следовал за ней, пленённый её неземной красотой. Мехмет последовал за ней, его сердце колотилось с каждым шагом. Он наблюдал, как она вошла в скромный дом, даже не взглянув в его сторону, и дверь закрылась за ней. Затаив дыхание, завороженный ею он спросил прохожего о девушке. «Это Елена, — сказал мужчина. — Мы называем её богиней Боснии за её красоту и доброту». Имя «Елена» эхом отозвалось в голове Мехмета, переплетаясь с образом её нежных черт. Он сидел у её дома, наблюдая за дверью, надеясь ещё раз увидеть девушку, которая так легко пленила его сердце. Время пролетело незаметно, и наступила ночь, звезды были свидетелями его молчаливого бдения. Он погрузился в беспокойный сон, мечтая о её улыбке. Тем временем в городе стражники искали шехзаде Мехмета, их беспокойство росло с каждым часом. Хаос разразился, когда группа мятежников подожгла город, пламя пожирало дома и торговые лавки. Шум разбудил Мехмета. Паника нахлынула на него, когда он увидел, что дом Елены охвачен пламенем. Не колеблясь, он бросился внутрь, его единственной мыслью было спасти её. Среди дыма и жара он нашёл её на полу хрупкую и без сознания. Взяв её на руки, он понёс в безопасное место леса, его сердце колотилось от страха и облегчения. На рассвете Елена пошевелилась, её глаза затрепетали, и она оказалась в объятиях шехзаде, который рискнул всем ради неё. Между ними прошёл момент тихого понимания, невысказанная связь, выкованная в огне. Но прежде чем они успели обменяться словами, на них упала тень. Группа бандитов спустилась, утаскивая Мехмета и Елену в противоположных направлениях. Мехмет сражался изо всех сил, не отрывая глаз от Елены, которая боролась со своими похитителями. Но их усилия были тщетны. Вернувшись во дворец, Сафие-султан и султан Мурад были охвачены ужасом, когда до них дошли новости об исчезновении Мехмета. Их сын, наследник империи, затерялся в дебрях Боснии, и ветры разносили шепоты об опасности и интригах, угрожая разорвать их мир на части. Султан Мурад вместе с Дервишем и в сопровождении группы верных солдат отправился в опасное путешествие, чтобы спасти своего сына. Решив освободить принца Мехмета из лап бандитов, они отправились в путь по пересечённой местности Боснии. Когда на следующее утро взошло солнце, они обнаружили скрытую крепость, где Мехмет был пленником. С быстрой и смертоносной грацией Дервиш взял на себя командование, с легкостью прорубаясь сквозь головорезов. Его клинок был быстрым и бесшумным. Бандиты не могли сравниться с его мастерством, и вскоре Мехмет был освобождён из своей тюрьмы. Обратный путь во дворец Топкапы был быстрым, и к закату они вернулись домой. Когда они вошли во дворец, Сафие-султан бросилась обнимать сына, слёзы облегчения текли по её лицу. «Ты вернулся к нам, сын мой. Тебе дали еще одну жизнь», — прошептала она, её голос дрожал от волнения. Мехмет, всё еще потрясённый, огляделся и заметил высокую, внушительную фигуру, тихо стоящую позади своих родителей. Дервиш, чья внешность была властной, но почтительной, держал глаза опущенными в знак уважения к королевской семье. Мехмет с любопытством повернулся к матери. «Кто этот человек?» — спросил он, его голос был полон интереса. «Это Дервиш, — ответила Сафие-султан, её голос был полон уважения. — Он тот, кто спас тебя. Он мужественный и преданный человек. Он помог тебе вернуться домой». Мехмет посмотрел на Дервиша с новым восхищением. «Ты спас мне жизнь, — сказал он искренним голосом. — Я благодарю тебя за твою храбрость». Затем с лёгкой улыбкой он повернулся к султану Мураду: «Отец, я прошу, чтобы Дервиша назначили моим личным рабом. Он заслуживает чести за свою преданность». Султан Мурад, смягчив взгляд, ответил: «Дервиш уже назначен особым стражем гарема. Он отвечает за безопасность и благополучие дворца, а также за другие важные обязанности». Мехмет кивнул. Выражение его лица стало задумчивым, и он удалился в свою комнату. Тяжесть событий дня давила на него. В ту ночь Мехмет лежал в своей постели, его разум был беспокойным. Несмотря на безопасность, его сердце было далеко от мира. Он не мог избавиться от образа Елены, прекрасной девушки, которую он спас в Боснии, её лицо запечатлелось в его сознании. Он мечтал о жизни с ней, о любви, которая будет процветать в мирных объятиях леса. Но судьба имела другие планы. Его неспособность защитить её от головорезов преследовала его. Он винил себя за то, что был недостаточно храбрым, что не спас её. Проходили дни, и султан Мурад и Сафие-султан начали замечать странное поведение своего сына. Он больше не ел как следует, его аппетит угасал с каждым днем. Он отказывался участвовать в мероприятиях на свежем воздухе, и, что еще хуже, он избегал общества прекрасных рабынь, которые когда-то привлекали его внимание. Живой, беззаботный шехзаде Мехмет стал тенью самого себя, погружённый в мысли и печаль. Обеспокоенная Сафие-султан решила поговорить с сыном. Однажды вечером она осторожно подошла к нему. «Мехмет, мой дорогой, что тебя беспокоит? — спросила она, её голос был полон беспокойства. — Твоё поведение изменилось. Ты уже не тот». Мысли Мехмет были далеки, но он наконец заговорил, его голос был тихим и тяжёлым от сожаления. «Матушка, — начал он, — я не могу забыть её. Девочку, которую я спас в Боснии... Елену. Я увидел её, и впервые я узнал, что такое настоящая любовь. Но я подвёл её. Я не смог защитить её от этих головорезов. И теперь... я не могу забыть её». Сердце Сафие-султан сжималось, когда она слушала о боли своего сына. Она надеялась, что он быстро оправится от этого испытания, но, похоже, рана оказалась глубже, чем она себе представляла. Помолчав немного, она решила действовать. «Я понимаю, сын мой, — тихо сказала Сафие-султан. — Но ты не можешь жить прошлым. Ты шехзаде — будущее империи! И ты должен двигаться вперед! Позволь мне помочь тебе забыть прошлое». С решительным взглядом Сафие-султан проговорила: «Я подарю тебе прекрасную рабыню, ту, которая отвлечёт тебя от Елены. Ты заслуживаешь снова обрести счастье». Мехмет, всё ещё погружённый в мысли о Елене, молча кивнул. Он знал, что его мать желает ему только лучшего, но в глубине души он разрывался. Как он мог забыть свою первую любовь? Проходили дни, и пока Сафие-султан была обеспокоена эмоциональным состоянием своего сына, Шахин Гирей, доверенный паша султана Мурада, отправил особый подарок во дворец Топкапы — несколько прекрасных рабынь, отобранных за красоту и обаяние. Среди них одна выделялась для Сафие-султан: девушка с яркими зелёными глазами, длинными чёрными волосами и лицом, демонстрирующим её характер. Её звали Халиме. Она была доверенной правой рукой Шахина Гирея, и он послал её не только служить рабыней в гареме, но и приносить с собой важные государственные секреты, играя неотъемлемую роль в политическом ландшафте империи. Халиме почтительно приветствовала Сафие-султан, и Сафие, стремясь исправить беспокойное состояние своего сына, дала ей чёткие инструкции о том, как себя вести. Она долго говорила о симпатиях и антипатиях шехзаде Мехмета, его недавних эмоциональных потрясениях и о том, как Халиме должна подойти к нему, чтобы добиться его благосклонности. Халиме понимающе кивнула, внимательно слушая каждое слово. Позже той ночью Халиме была представлена принцу Мехмету в качестве особого подарка от Сафие-султан. Хотя он не хотел и всё ещё был обременён своими неразрешёнными чувствами к Елене, он знал, что должен был принять этот жест ради своей матери. Ночь была проведена, и Мехмет, как всегда послушный сын, разделил свою постель с Халиме, хотя его сердце было далеко от неё. Однако Халиме была не из тех, кто легко сдаётся. Её амбиции горели глубоко внутри неё, и она была полна решимости завоевать сердце шехзаде Мехмета, чего бы это ни стоило. Она прибегла к более тёмным средствам, практикуя чёрную магию, чтобы навсегда привязать его любовь и страсть к себе. Она шептала заклинания под лунным светом, надеясь сплести заклинание, которое захватит душу шехзаде. Но, несмотря на её усилия, Мехмет оставался далёким. Его разум был поглощён мыслями о Елене, девушке, которую он не смог защитить, и ничто, казалось, не приносило ему покоя. Сафие-султан, все больше расстраиваясь из-за неспособности Халиме склонить её сына на свою сторону, искала другой подход. Она приказала Дервишу поговорить с Мехметом, надеясь, что его личный охранник поможет ему вернуться в нормальное состояние. Дервиш, всегда верный, отправился в покои шехзаде Мехмета на следующее утро. Он нашел шехзаде сидящим в тишине, уставившимся в окно, потерянным в своём собственном мире. Дервиш обеспокоенно подошёл к нему. «Шехзаде, — начал он, — меня попросили проверить ваше здоровье и благополучие. Если вас что-то беспокоит, я здесь, чтобы выслушать». Мехмет посмотрел на Дервиша усталым, но благодарным взглядом. Он никогда не чувствовал себя таким потерянным, таким одиноким, и впервые он увидел Дервиша не просто как охранника, а как того, кто мог бы понять его боль. «Дервиш, — начал он тихо, его голос был полон сожаления, — я потерял себя. Я не могу перестать думать о ней. Девушка из Боснии... Елена». Дервиш замер. Имя «Елена» отозвалось в его сознании, как далёкая, забытая мелодия. Его сердце пропустило удар, и на мгновение он замер, поражённый тяжестью воспоминаний, которые нахлынули. Полный решимости найти её, Мехмет посмотрел на Дервиша с новым чувством цели: «Ты должен помочь мне найти ее, Дервиш! Ты должен! Мне все равно, что это будет стоить, верни её мне! Мне нужно знать, жива ли она». Дервиш стоял неподвижно, его лицо было непроницаемым. Он медленно кивнул, понимая отчаяние шехзаде, но также обременённый тяжестью своего собственного скрытого прошлого. «Я сделаю всё, что смогу, шехзаде, — тихо сказал он. — Но я должен спросить... Что делает её такой особенной? Расскажите мне больше. Любую деталь, всё, что поможет нам найти её». Глаза Мехмета мерцали искрой надежды. «У неё землистые глаза, — сказал он, его голос был пронизан эмоциями. — И родинка над губой, с правой стороны. Её зовут Елена. Это всё, что я помню... но этого достаточно». У Дервиша перехватило дыхание. Описание было знакомым, слишком знакомым. Девушка, которую он когда-то знал, девушка, которая когда-то давно украла его сердце, теперь стала объектом одержимости шехзаде Мехмета. Как он мог помочь этому человеку найти её, когда сам он так и не смог её забыть? Услышав имя «Елена», Дервиш обнаружил, что затерялся в водовороте воспоминаний, его мысли вернулись к безмятежным пейзажам Боснии. Он вспомнил тот последний день перед отъездом, день, навсегда запечатлевшийся в его сердце. Он стоял у реки, любуясь её спокойной красотой. Она была видением изящества и элегантности, словно богиня, выходящая из ряби вод. Её земные глаза, глубокие и манящие, встретились с его глазами, и на мгновение время, казалось, остановилось. Она одарила его тёплым взглядом, мимолётной связью, которая затронула струну глубоко в его душе. Он был заворожён, не в силах оторвать от неё взгляд. И тут он увидел это: маленькую родинку, изящно расположившуюся над её верхней губой, как и описывал шехзаде Мехмет. Осознание поразило его, как удар молнии. Это была она. Это была Елена. Он вспомнил, как кто-то окликнул её по имени, и её внимание отвлеклось. Она повернулась на голос и грациозно отошла. Имя эхом отозвалось в его ушах: «Елена». И вот так она ушла, оставив ему неизгладимое воспоминание и невысказанную тоску. С того дня Дервиш больше никогда её не видел. Его долг звал, и он покинул Боснию, отправившись с султаном Мурадом в Стамбул, где его назначили особым стражем гарема. Тем не менее, воспоминание о Елене задержалось в глубинах его сознания, преследующее напоминание о том, чего никогда не может быть. «Мой шехзаде, я не найду для вас Елену. Она принадлежит миру покоя и простоты, далёкому от интриг и опасностей этого дворца. Привести её сюда только запятнает эту чистоту. Простите меня, но вы должны найти способ жить без неё!» — мысленно обратился к Мехмету Дервиш. Он поклялся себе. Его решимость была тверда, но его сердце боролось. Он должен был защитить Елену, даже если это означало разбить сердце шехзаде.