To hell and back

***

Следующее утро выдалось холодным и пасмурным. Я сидела за столом, машинально ковыряя завтрак. Кирилл стоял у окна, курил и о чём-то молчал. Он не смотрел на меня, и я тоже избегала его взгляда. В воздухе висело напряжение, будто за ночь мы оба стали чужими. Хоть и родными, мы тоже явно не были. — Собирайся, — коротко бросил он, выдыхая дым в сторону. Я кивнула, даже не пытаясь понять, куда именно мы поедем и зачем. Всё, что сейчас имело значение, — это то, чтобы не показывать ему своей слабости. Не позволять этой пустоте между нами разрастись ещё сильнее. — Хорошо, — ответила я так же сухо и поднялась из-за стола. Но даже когда я отвернулась, я чувствовала его взгляд на себе — пристальный и тяжёлый. Словно он видел всё, что я пыталась скрыть.

Словно знал больше, чем говорил.

Я поспешила в мою комнатку, которую Кирилл мне любезно выделил, чтобы собраться, но мои движения были неуверенными. Всё, что происходило с нами, словно теряло смысл с каждым днём. Мы оба прятались за масками, но под ними… Я не знала, что прячется у него. Но у меня было только одно желание — держать себя в руках, не дать эмоциям вырваться наружу.

Как только я вышла из комнаты, Кирилл уже стоял у двери, ожидая. Он снова не смотрел на меня, но его присутствие было настойчивым, как гром. Каждое его движение заставляло меня чувствовать себя не в своей тарелке. — Мы поедем в одно место, — сказал он, не оборачиваясь. Я ничего не ответила, даже не спросила, какое именно место. Он никогда не делал подробных объяснений, и я не была готова искать ответы. Просто молча следовала за ним, ощущая, как этот холод, который начал между нами расти, охватывает меня с головой. Когда мы сели в машину, и тишина вновь заполнила пространство, я почувствовала, как всё вокруг стало чужим и далёким. Я смотрела в окно, пытаясь отогнать все мысли. Но его присутствие было неизбежно, как тихий, но уверенный шторм. — Ты не хочешь поинтересоваться куда мы едем? — раздался его голос, неожиданно прервавший моё молчание. Я повернулась к нему. Его лицо было невыразительным, но в глазах была какая-то тень, которая заставила меня замереть. Но я всё равно не ответила. Не хочу знать. Похуй. Даже если он сейчас везёт меня в лес, чтобы убить. Похуй. — Не особо, — выдохнула я, сразу же чувствуя, насколько эти слова звучат пусто. Кирилл молча кивнул и снова сосредоточился на дороге. Никаких пояснений. Просто этот холод, между нами, разделяющий даже воздух. Меня это скоро добьёт. Мы ехали долго, и дорога становилась всё более уединённой. Время от времени я замечала, как ландшафт меняется: городские здания исчезают, уступая место зеленым полям и редким лесам. Не было ни слов, ни музыки в машине. Только шум шин по асфальту и тихие дыхания, которые казались мне слишком громкими. Наконец, мы свернули с главной дороги и поехали по узкой тропинке, окружённой высокими деревьями. Воздух становился всё более свежим, полный запахом сырой земли и лесных трав. Всё выглядело так, как будто мы оказались на границе двух миров — реального и воображаемого. Я снова погрузилась в тишину, пытаясь понять, что он задумал. Но Кирилл молчал, его глаза были сосредоточены на дороге, и лицо не выдавало никаких эмоций. Одно и тоже, каждый раз. Когда машина остановилась, мы оказались на краю большого поля, где деревья начинали расходиться, уступая место чистому, безбрежному пространству. Лёгкий ветер тронул мои волосы, и я почувствовала, как тепло покидает меня, уступая место странной, успокаивающей холодности этого места. — Выходи, — сказал Кирилл, открывая дверцу машины. Я замешкалась на мгновение, не понимая, что происходит, но он уже начал выходить сам, не оглядываясь. Его движения были быстрыми и уверенными, как будто он был в этом месте прежде, как будто это не было чем-то новым. Я сжала руки в кулак, но всё равно пошла за ним. Мы шли по полю, и каждый наш шаг казался отголоском чего-то давно забытого. Мне было не по себе — этот мир, куда мы вошли, казался слишком широким и пустым для двоих. Вдруг, Кирилл остановился. Он не обернулся, не сказал ни слова, просто стоял, глядя вдаль, как будто всё происходящее не имело для него значения. Я подошла ближе и наконец нарушила молчание. — Почему мы здесь? — спросила я, чувствуя, как холод пронзает мои слова. Он не ответил сразу, но я заметила, как его плечи чуть напряжены, как будто он борется с чем-то. Нервничает небось? — Просто… прогуляемся, — его голос был ровным, без эмоций. Он сделал шаг в сторону, но не двинулся дальше. Его ответ оставил меня в смятении. «Просто прогуляемся?» И зачем? Ему скучно стало что-ли? Почему мы приехали сюда, если не собираемся говорить о том, что происходит? Но я не успела спросить больше. Кирилл уже снова шёл вперёд, не оглядываясь, и следовала за ним, словно в поисках ответа, который так и не мог быть найден. А что мне ещё остаётся делать? Мы шли по полю молча. Ветер гнал траву, которая шуршала вокруг нас, будто что-то шепча. Я слышала лишь собственные шаги и его дыхание рядом — тихое, ровное, чужое. Земля под ногами была мягкой, немного сырой, как после недавнего дождя, и каждый шаг отдавался во мне пустотой. Кирилл шёл немного впереди, его руки спрятаны в карманах длинной, объемной кофты с каким-то причудливым смайликом сзади. Отчуждённый, замкнутый в себе. Я не пыталась догнать его, просто плелась позади. И всё равно между нами будто тянулась тонкая нить — рвущаяся, но пока не оборванная. Спустя какое-то время он остановился, оглянулся и сел прямо на землю, не заботясь о траве или холоде. Я подошла и нерешительно остановилась рядом. Он не пригласил меня присесть, но и не прогнал. Просто молчал, глядя в никуда. Лучше бы уже говорил, хотя бы что-то. Я села рядом. Слишком близко, хотя между нами всё равно зияла невидимая пропасть. — Странное место для прогулки, — тихо произнесла я. Кирилл хмыкнул, но не повернулся ко мне. Его взгляд всё так же был устремлён куда-то вдаль. Словно он видел там что-то, что недоступно моему взгляду. — Хотела куда-то ещё? — ответил он спустя паузу, и в его голосе не было ни иронии, ни тепла. Ничего. — Нет, — выдохнула я.

Молчание вернулось. Оно давило на плечи, жгло изнутри, как будто это была не просто пауза, а какая-то пытка. Вокруг простирались бесконечные поля, а я чувствовала себя заключённой в этом пространстве рядом с ним. Заключённой в себе. — Ты всегда так молчишь? — вдруг сорвалось с моих губ. — Или это только со мной? Он чуть заметно дёрнул головой, будто мои слова задели его, но ответа не последовало. Я повернулась к нему, внимательно разглядывая его профиль. Такое ощущение что в его молчании что-то есть. Что-то болезненное. Не просто холод. — Кирилл… — я чуть слышно произнесла его имя, как будто это было последнее, за что можно ухватиться. Он медленно повернул голову и посмотрел на меня. В его глазах всё так же не было тепла. Но что-то в них дрогнуло, на секунду. Я не смогла понять что. Мне вдруг стало страшно. Но не из-за него. Из-за того, что я чувствую. — Ты будто не здесь, — прошептала я, опустив взгляд. Кирилл ничего не ответил. Просто смотрел на меня. Его молчание было громче слов. Ну же, говори, Кирилл.

Это стало последней каплей.

Я вдруг наклонилась к нему, не думая, не чувствуя ничего, кроме боли и отчаяния. Просто поцеловала его — неловко, быстро, почти отчаянно. Как будто этот поцелуй мог стереть всё, что между нами было. Все его молчания. Все мои страхи. Но это длилось всего мгновение. Он не ответил на поцелуй. Просто сидел и позволял этому случиться, не делая ни шага навстречу. Когда я отстранилась, сердце билось так сильно, что я слышала его в ушах. Я посмотрела на Кирилла, но он смотрел на меня всё с тем же выражением — спокойным, равнодушным. — Не надо, — тихо сказал он. — Не сейчас. Я сжалась, будто от пощёчины. Горло сдавило, и я отвернулась, чтобы он не видел, как слёзы подступают к глазам. Чувство вины обрушилось на меня всей своей тяжестью. Что я сделала? Как я могла? Влюбиться в него — это было худшее, что я могла позволить себе. Я поднесла руку к губам, стирая остаток этого поцелуя, будто пытаясь избавиться от этой ошибки. — Прости, — прошептала я, не осмеливаясь взглянуть на него. Кирилл молчал. Только его голос раздался чуть позже — тихий и отстранённый: — Не надо было этого делать. Я хотела что-то сказать, но не смогла. Просто сидела рядом, сжимая кулаки и пытаясь вернуть контроль над дыханием. А он всё смотрел в пустоту, будто где-то там — вдали — было то, что он так отчаянно пытается скрыть. Мы сидели в той же тишине, но теперь она была не просто неловкой — она стала невыносимой. Воздух вокруг давил, вжимая меня в землю, в холодную, мокрую траву. Я не могла понять, что только что сделала и почему это кажется мне такой ужасной ошибкой. Влюбиться в Кирилла — хуже этого ничего не могло быть. Он был пустым. Эгоистичным. Каким-то неправильным. И всё равно тянул меня к нему, как к обрыву. Я будто падала, даже не пытаясь ухватиться за что-то. «Зачем я это сделала? Чего я хотела? Чего ждала?» — наверное это очередное моё необдуманное, спонтанное решение. Зря я его поцеловала. Зря. Зря. Зря. Зря. Я украдкой взглянула на него — он снова смотрел куда-то вдаль, совершенно равнодушный к тому, что только что произошло. Как будто это вообще ничего для него не значило. Будто я — ничто. Так и есть. — Прости, — снова повторила я, голос дрогнул. — Ты уже говорила — бросил он холодно, даже не повернув головы. Каждое его слово ранило, как осколок. Я сжала колени руками, чтобы они не дрожали. Почему он вообще притащил меня сюда? Чтобы снова напомнить мне, кто из нас сильнее? Кто из нас держит всё под контролем? — Ты мог бы хоть сказать что-то, — мой голос был тише, чем я рассчитывала. — Почему ты просто молчишь? Кирилл усмехнулся — коротко, холодно. Его взгляд медленно скользнул на меня, и от этого взгляда внутри всё сжалось. — А что ты хочешь услышать? — его голос звучал так, будто он устал от меня, от всей этой ситуации. — Что мне «поняравился» поцелуй? Или что это всё вообще что-то значит? Я не ответила. Просто смотрела на него, и внутри всё падало куда-то в бездну. Проваливалось прямо под ногами. Кирилл был прав — он мне ничего не обещал. Всё, что у меня было, — его холодное присутствие рядом. И почему-то этого хватало. Почему? — Почему ты так со мной? — слова сорвались прежде, чем я успела их осмыслить. Он хмыкнул снова, кривя губы в той самодовольной усмешке, от которой хотелось бежать. Хотелось бежать ещё тогда, в подъезде. И хочется убежать сейчас. — «Так»? Я вообще ничего не делаю. Это ты сама додумываешь, сама цепляешься за меня. Зачем — я не знаю. Его слова, как плеть, били по самым уязвимым местам. Всё, что он говорил, было правдой. Я цеплялась за него. Я искала в нём то, чего там не было. А он... он просто позволял этому происходить, потому что ему так удобно. Потому что так проще. Я отвела взгляд, чувствуя, как сердце сжимается всё сильнее. Кирилл снова отвернулся, его взгляд был пустым, равнодушным, словно я для него — просто мебель. Или хуже — инструмент. «Он просто использует меня. Так же, как использует всех остальных. Почему я этого не вижу? Почему продолжаю придумывать оправдания?» Я вспомнила его улыбку в те редкие моменты, когда он был другим — спокойным, почти заботливым. Я хваталась за эти моменты, как за спасательный круг, не понимая, что сама тону всё глубже. — Знаешь, — вдруг заговорил он, прерывая мои мысли, — ты слишком много хочешь от людей. От меня в первую очередь. Я вздрогнула и посмотрела на него. В его голосе не было злости, только скука. Как будто ему надоело объяснять очевидное. — Я ничего не хочу от тебя, — выдохнула я, но сама услышала, как жалко это звучит. — Правда? — его усмешка стала шире. — А твой поцелуй — это что? Я не выдержала и вскочила на ноги, отступив на шаг. Земля под ногами была шаткой, как и всё внутри меня. Я чувствовала, как дрожат руки. Как дрожит голос. — Видимо ошибка.— сказала я, глядя на него сверху вниз. — Но ты прав. Я цепляюсь за что-то, чего в тебе нет. Ты пустой. Кирилл поднял на меня взгляд. И в его глазах промелькнуло что-то — секундное, неуловимое. Но уже через миг он снова улыбнулся — холодно, самодовольно. — Тогда почему ты все ещё тут, со мной? — тихо спросил он. Я не смогла ответить. Просто стояла и смотрела на него, а внутри всё рушилось. Он знал, что я не уйду. Что я не смогу от него уйти. И это ему нравилось. Его власть надо мной, мои слабости — всё это было для него как подтверждение его правоты. — Садись, — произнёс он устало. — Не устраивай спектакль. Я стояла ещё несколько секунд, а потом всё-таки опустилась обратно на землю. Рядом с ним. Потому что он был прав — я не могу уйти. Но внутри меня что-то сломалось. «Он разрушает меня, разваливает на маленькие кусочки. И я позволяю ему это делать. Почему?»