To hell and back

***

Когда я проснулась, комната была почти погружена в темноту. Лишь огонь в камине ещё слабо тлел, изредка выбрасывая искры, а за окном мягко стучал дождь. Я чуть пошевелилась и тут же почувствовала, как меня кто-то придержал. — Спи, — тихо произнёс Кирилл, его голос был хриплым и чуть сонным. Я замерла, вспоминая, где я и почему он рядом. Он всё ещё обнимал меня, его рука была тёплой и тяжёлой, словно преграждая путь моим страхам. — Ты не спишь? — прошептала я, чувствуя, как неловкость медленно пробивается сквозь сонную пелену. — Нет, — ответил он так же тихо. — Тебе снилось что-то? Я задумалась, вглядываясь в полутьму. — Не-а, вообще ничего. Кирилл молчал, но я почувствовала, как он чуть сильнее сжал мои плечи, будто защищая меня от невидимых демонов. Я не могла понять, зачем он это делает. Почему остаётся здесь, со мной, когда, кажется, давно мог уйти. Но почему-то не сделал этого. — Спасибо, — вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать. Сколько раз я уже сказала это слово ему? Много. По моим ощущениям, очень даже много. — За что? — его голос прозвучал странно, как будто он не привык к таким словам. — За то, что.... не оставил меня одну, — я не повернулась к нему, глядя на игру света и тени от догорающего огня. Одиночество. Оно медленно разъедает изнутри, делает беспомощным, как сломанную куклу. В какой-то момент перестаёшь слышать себя, потому что вокруг пустота. Одна лишь пустота. Кирилл в ответ лишь тихо вздохнул, и в этом вздохе было что-то тяжёлое, будто он нёс на себе груз, о котором никому не говорил. Мы оба вновь молчали. Огонь в камине уже почти догорел, и тени вокруг стали гуще, как будто теснее окружая нас. Но, странно, страха не было. Только какая-то неестественная, почти болезненная тишина. — Хочешь, я подкину дров? — предложил Кирилл, чуть отстраняясь. — Нет, не уходи. — Слова сорвались сами собой, прежде чем я успела их осмыслить. Стыдно. Опять стыдно. Кирилл замер, и в темноте я почувствовала, как он смотрит на меня. — Хорошо, — просто ответил он. Я вздохнула, чуть сильнее прижимаясь к нему, как ребёнок, прячущийся от ночных чудовищ. Это было нелепо, неправильно, но я не могла отпустить. Мне казалось, что если я разожму руки и отстранюсь, этот момент рассыплется на тысячи маленьких осколков. — Алиса, — тихо позвал он, и я вздрогнула, услышав своё имя. — Что? — Всё будет хорошо. — В его голосе было столько уверенности, что я почти поверила. Но я не ответила. Просто закрыла глаза, усталость берет своё. Я так и не заметила, как снова провалилась в сон. Кажется, дождь за окном стал тише, а дыхание Кирилла всё ещё оставалось рядом — ровное, спокойное, убаюкивающее. Меня окутывало тепло — то ли от огня, то ли от его рук, всё ещё оберегающих меня, будто не дающих упасть в пустоту. И где-то в этой грани между сном и реальностью я почувствовала что-то едва ощутимое — мягкое, почти невесомое прикосновение к макушке. Как тёплый поцелуй, который длился одно мгновение. Он был таким осторожным, что казался фантазией. Наверное, это просто сон. Я попыталась пошевелиться, но веки оставались тяжёлыми. Сознание снова затягивало в темноту, но где-то внутри мелькнула странная мысль: Это он? Или мне показалось?

***

Когда я проснулась, в комнате было по-прежнему темно, но огонь в камине уже полностью погас. Я лежала, всё ещё прижимаясь к Кириллу. Его рука уже не обнимала меня, но он был рядом — я слышала его тихое, глубокое дыхание. Он спал. Или делал вид, что спит. Я аккуратно приподнялась, пытаясь не разбудить его, и коснулась своей макушки, будто надеясь найти там ответ. Смешно, конечно. Это был сон. Конечно, сон. Просто разыгравшееся воображение и усталость. Но ощущение этого мягкого, тёплого прикосновения всё ещё не уходило. Оно будто отпечаталось где-то на уровне ощущений. — Дура, — прошептала я самой себе, отворачиваясь. Всё это не имеет значения. Ни его объятия, ни этот выдуманный поцелуй. Это просто момент, который пройдёт, как и всё остальное. Так должно быть. Но почему тогда в груди всё ещё тянет так больно и сладко? Почему мне хочется поверить, что это был не сон? Я снова попыталась уснуть, но что-то мешало — слишком много мыслей, слишком много чувств, которые не хотели отпускать. Я лежала неподвижно, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле, а тишина в комнате стала слишком густой, почти давящей. Может быть, мне показалось? Или я действительно чувствовала его губы на своей макушке? Я раздражённо сжала пальцы в кулак. Это глупо. Всё это слишком глупо. Рядом Кирилл пошевелился, и я замерла. На какой-то миг мне показалось, что он проснулся, но нет — дыхание оставалось ровным и глубоким. Я смотрела на него в полумраке, как будто надеялась найти ответы на свои вопросы в его лице. В темноте я едва различала черты: расслабленные губы, тень от ресниц на скулах, черные пряди волос, растрепавшиеся по светлому креслу. Он выглядел спокойно — так, как будто ни один страх не мог его коснуться. Мне стало почти завидно. Я отвернулась и уставилась в потолок. На улице по-прежнему лил дождь. Стекло трещало от капель, и это почему-то успокаивало. Я снова коснулась своей макушки — этого маленького, неуловимого следа от поцелуя, который, возможно, существовал только в моём воображении. Сколько ещё я буду цепляться за это? Хах, наверное вечно. Я тихо выдохнула и закрыла глаза. Нужно перестать думать об этом. Просто отпустить. Просто уснуть.

***

Но ночь не собиралась меня отпускать. Кажется, я только начала погружаться в сон, как почувствовала, что кто-то коснулся моего лица. Лёгкое, едва заметное движение — пальцы скользнули по щеке, убирая прядь волос. Я вздрогнула и тут же открыла глаза. — Проснулась? — раздался тихий голос. Я повернулась, и в снова увидела его глаза, смотрящие на меня. Кирилл уже явно не спал, и его взгляд был таким ясным и уверенным, что я почувствовала себя неловко. — Ага, — ответила я тихо, поднимаюсь — Пора вставать, — сказал он, его голос был ровным, но в нём не было прежней мягкости. Только холод, который я почувствовала как укол в груди. Словно то, что было между нами ночью, не существовало. Всё стало обычным и привычным. Он немного приподнял меня, будто зазывая освободить его, чтобы он наконец-то смог встать. Как он вообще всё это время так сидел? Ещё и как-то спать умудрился. Я встала, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Стыд. Это чувство растекалось внутри, но я не могла понять, почему. Это ведь не должно было так происходить. Он не должен был быть так близко. Или наоборот, мне не должно было быть так приятно в его объятиях. Не должно было быть этих странных, неопределённых ощущений, когда я пыталась понять, было ли то, что я чувствовала, на самом деле или это просто был сон. Я быстро встала и сделала несколько шагов, стараясь убрать мысли в сторону, но меня преследовала эта неясность. Кирилл встал следом, не торопясь, будто не замечая, как я нервничаю. — Все нормально? — его голос прозвучал сухо, но я уловила в нём какую-то непонятную отчуждённость. Я кивнула, пытаясь выглядеть более уверенной, чем ощущала себя. Но в ответ Кирилл лишь пожал плечами, не глядя на меня. — Отлично. Он развернулся и пошёл в сторону кухни, оставляя меня в комнате, которую вдруг заполнила тишина. Я замерла на месте, чувствуя, как эта холодная дистанция растёт между нами с каждым его шагом. Не было ни улыбки, ни той легкости, которая была ночью. Только пустота, неведомая и тяжёлая, как самый холодный ветер. Почему так? Я не заметила, как уже стояла в дверях кухни, наблюдая за ним. Кирилл делал кофе, его движения были спокойными, почти отстранёнными. Казалось, что всё, что было ночью, растворилось, как дым, оставляя после себя лишь пустоту. Он не смотрел на меня, не произнёс ни слова, словно я была не больше, чем тенью в этом доме. — Будешь? — его голос прозвучал ровно, почти машинально. Он не обернулся, не поднял на меня взгляд, просто спросил, как будто мы едва знакомы. — Да, — тихо ответила я, подходя ближе. Он поставил передо мной чашку и отвернулся, снова погрузившись в свои дела. Всё происходило так, будто ночь не имела никакого значения. Я взяла кружку, чувствуя, как руки слегка дрожат. От кофе исходил запах чего-то привычного и успокаивающего, но внутри всё сжималось от новой волны непонятной тоски. Я смотрела на него, пытаясь найти хоть что-то. Один взгляд, одну эмоцию. Но он был абсолютно спокоен. — Тебе… нормально спалось? — сорвалось с моих губ прежде, чем я успела себя остановить. Он на секунду замер, а потом, не поворачиваясь ко мне, кивнул: — Нормально. Эти слова прозвучали слишком коротко, слишком отчуждённо, будто он ставил точку на чём-то важном. Я сглотнула комок в горле, стараясь сделать вид, что мне всё равно. — Хорошо, — прошептала я, и мои пальцы сильнее сжали кружку. Кирилл молчал. Он был здесь, но в то же время где-то далеко, за непреодолимой стеной. Почему он так себя ведёт? Что произошло? Я чувствовала, как внутри поднимается обида. Смешно. Какая может быть обида? Ведь он ничего мне не должен. Никакой близости, никакой заботы. То, что было ночью, — всего лишь момент. Я сама знала это. Я сама приняла его. И всё равно... — Ты всегда такой? — вдруг вырвалось у меня. Кирилл медленно обернулся, его тёмные глаза скользнули по мне так внимательно, что я пожалела о своих словах. — Какой? — спокойно спросил он. — Холодный, — я не выдержала и произнесла это, глядя прямо на него. — Вчера ты... Я не закончила. Это звучало нелепо. Детски. Глупо. Он смотрел на меня долго, слишком долго, будто размышляя, стоит ли вообще отвечать. А потом усмехнулся. Эта усмешка была едва заметной, но она пронзила меня как игла. — Я не такой, — тихо сказал он, его голос был почти мягким, но в нём слышался металл. — Просто ты слишком много ждёшь. Моё сердце гулко стукнуло где-то в груди. — Я ничего не жду, — прошептала я, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Кирилл снова отвернулся и сделал глоток кофе, будто мой ответ его нисколько не интересовал. — Так даже лучше, — бросил он и вышел из кухни, оставив меня наедине со своей тишиной. Я стояла, смотрела на остывающий кофе и пыталась дышать ровно.

«Ты слишком много ждёшь».

Эти слова раз за разом звучали в голове, как эхо. Больно. Почему так больно? Наверное, потому что в глубине души я и правда ждала чего-то. Тепла. Заботы. Хрупкого ощущения того, что я не одна. Но это глупо, правда? Я тряхнула головой, прогоняя эти мысли, и заставила себя сделать глоток кофе. Горький вкус обжёг язык, но мне вдруг стало легче. Он прав. Я не должна ждать ничего. Потому что ждать от Кирилла хоть что-то — значит рано или поздно сломаться. И я пока что, не могу себе этого позволить.

***

Весь день Кирилл был отстранён. Он говорил со мной только по делу, сухо и ровно. Я пыталась сосредоточиться на чем-то другом, но каждый раз, когда он проходил мимо, моё сердце начинало биться быстрее. Его взгляд не задерживался на мне, а в голосе не было ни капли той мягкости, которую я слышала ночью. Это был другой Кирилл. Холодный. Неприступный. Настоящий. А мне оставалось лишь цепляться за память о мимолётном тепле его рук и вопросах, на которые я никогда не получу ответа.

***

Вечер опустился незаметно. За окном снова пошёл дождь — редкий, холодный, как будто весна решила напомнить, что зима ещё не до конца ушла. Я сидела в своей комнате, закутавшись в одеяло и уставившись в телефон, где непрочитанными висели сообщения от Насти. «Ты как? Куда он тебя вообще увез?» «Алисаа, ну что там?» «Отвечай, я же волнуюсь((» Я набрала всего лишь короткий ответ:

«Все нормально, потом напишу»

И положила телефон на прикроватную тумбочку. Врать подруге сложно, честно. Нормально ли это? Ни черта не нормально, но я ничего не могу с этим сделать. Тишину разрезал стук в дверь. Я вздрогнула, резко подняв голову. — Можно? — послышался голос Кирилла. Он звучал ровно и спокойно, но почему-то мне показалось, что в нём есть что-то напряжённое. — Да, — ответила я, стараясь не выдать дрожь в голосе. Дверь открылась, и он вошёл. На нём была тёмная футболка, а волосы были чуть растрёпаны — словно он только что провёл рукой по ним. Он держал маленькую тарелку с бутербродами и кружку. — Ты весь день ничего не ела, — сухо объяснил он, будто оправдываясь. — Спасибо, — я удивилась собственной готовности принять этот жест, но спорить не стала. Он поставил тарелку на стол и на секунду замер, будто решая, уйти или остаться. Я смотрела на него, стараясь поймать хоть что-то — взгляд, выражение лица, что угодно, что могло объяснить его сегодняшнюю холодность. Но он был всё таким же отстранённым. — Кирилл… — сорвалось с моих губ прежде, чем я успела себя остановить. Он поднял взгляд, и мне стало трудно дышать. Эти глаза, такие глубокие и тёмные, смотрели на меня внимательно, будто прожигая насквозь. — Что? — спросил он. — Почему ты… — я запнулась, не зная, как сформулировать вопрос. Почему ты такой холодный? Почему ведёшь себя так, будто ничего не было? Почему создаёшь это расстояние между нами? Но вместо этого я произнесла: — Почему ты так заботишься обо мне? Кирилл прищурился, его лицо на мгновение застыло, а затем уголок его губ дрогнул в лёгкой усмешке. — Забочусь? — он повторил это слово, будто оно было ему чуждо. — Я просто не хочу, чтобы ты свалилась в голодный обморок. Всё. Его слова были резкими, но в голосе не было привычной жесткости. Скорее что-то другое — усталость, может быть? Или он просто что-то скрывает? Я сжала пальцы на краю одеяла, чувствуя, как внутри поднимается огромный комок. Он смотрел на меня почти испытующе, будто ждал, что я скажу ещё что-то. Но я промолчала. В конце концов, разве не его холод был сейчас абсолютно логичен? Всё остальное — мои собственные иллюзии. — Ладно, — сказал Кирилл, отводя взгляд. — Ешь. Тебе надо набраться сил. Завтра тяжёлый день. Он развернулся и шагнул к двери, но прежде чем выйти, на мгновение остановился. — Алиса, — его голос звучал непривычно тихо. Я замерла. — Не цепляйся за то, чего нет. Это тебе не поможет. Эти слова прозвучали, как пощёчина. Я не сразу поняла, что он имел в виду, но что-то внутри словно оборвалось. Я хотела сказать ему что-то в ответ — защититься, возразить, может быть даже накричать, но не смогла. Его шаги за дверью стихли так же быстро, как и его голос. А я осталась сидеть в тишине.

«Не цепляйся за то, чего нет»

Его слова снова и снова отскакивали эхом в моей голове. Ночью он был рядом — тёплый, почти нежный. Тогда я верила, что всё это настоящее, даже если на секунду. Но теперь... Может быть, он прав. Всё это просто иллюзия. Я чувствовала, как по щекам медленно катятся слёзы, которых я совсем не хотела. Я закрыла глаза и притянула одеяло ближе. Больше не стоит надеяться. Больше не стоит верить в то, чего не существует.