Дружба с оговорками

— Сюань. Ши Цинсюань настолько привык к обшеству Хэ Сюаня, настолько привязался к своему другу, что даже не обратил внимание на то, что к нему обратились по детскому имени. Не подумал Цинсюань и о том, что не говорил Хэ, что их имена похожи. Но прежде, чем юноша смог осознать, он поправил говорившего: — Цинсюань, — мягко произнёс младший чиновник. Он назвал своё имя машинально, ведь уверен, что они вдвоём идут по дороге, которая становилась шире, а городок, где самое вкусное вино на взгляд младшего чиновника, практически был рядом. Губы Хэ были неподвижны: он молчал. Не осознавал младший Ши и то, что отвечал не другу, который и не звал его по имени, а больше демону, что следовал с ними рядом, таился и выжидал, подгадывая тот самый момент, когда страх будет наиболее вкусен. Жертва расслаблена, жертва счастлива, и потому было названо имя. Словно кот игрался с мышкой. — Сюань, — демон вновь произнёс имя, а чтобы привлечь к себе больше внимания, коснулся шеи юноши, тем самым вынуждая его споткнуться на ровном месте. Ледяное касание. Могильное, вгоняющее в страх. Но сейчас младший чиновник ещё не осознал в полной мере происходящее, а голос продолжал звучать. Тон укоряющий, скучающий, но пробирающий до самых костей. Хэ Сюань так не говорил. Это не его голос. Теперь Ши это осознал. — Хэ Сюань… — прошептал младший чиновник, смотря на друга, пытаясь понять, слышит Хэ демона или не слышит.

***

Для Хэ всё складывалось как нельзя лучше. Цинсюань быстро отошёл от падения — он улыбался, тянул Хэ за собой и трещал без остановки, рассказывая всё-всё-всё, что он только знает, а Сюань только и рад этому. Слушать юношу ему было приятно, его нежный звонкий голос подобно лесному ручью струился, журчал и успокаивал. Только рядом с Цинсюанем Хэ и находил душевный покой. Хэ слушал внимательно, иногда смотрел на Цинсюаня, иногда осматривался по сторонам, с любопытством изучая взглядом незнакомую местность. Он кивал, время от времени издавал непонятные звуки, тем самым подтверждая, что он слушает спутника, а потом даже задавал небольшие наводящие вопросы — уточнял, задавая новый вектор для разговора и позволяя Цинсюаню высказаться полностью. Всякие плохие мысли, что, бывало, кружились в голове Хэ, рядом с Цинсюанем испарялись. Он наслаждался моментом, уже предвкушая и вкусную трапезу, и приятное вино. Да ещё и в такой чудесной компании! Однако когда Хэ услышал до ужаса знакомый голос, его сердце пропустило пару ударов. Цинсюань, однако, думал, что это обращаются к нему, а потому он и поправил — не удивительно, ведь их имена звучали немного похоже. Но Хэ Сюань-то знал, что это обращаются к нему. Только бы это было воображение! Хэ ничего не оставплось, как молить небеса о пощаде — пусть это будет шутка разума! Только вот Сюань совсем забыл, что он сам уже давно бог — сам те небеса, которым он так отчаянно молиться сейчас и которые ни разу не внимали его молитвам в прошлом. Но зов повторился, и по телу Хэ пробежал неприятный холодок. Нет, нет, нет, нет! Он же бог, разве может демон привязаться у богу? Очевидно, может, если бог до смерти напуган. Разве может Преподобный Пустых Слов ещё пугать Хэ, когда у него не осталось ничего и никого, когда все, кто был ему дорог, погибли?.. Цинсюань. Хэ с ужасом понял, что есть Цинсюань, который своим светом ворвался в его мрачное одиночество, разбив тоску и подарив Хэ тепло. Раньше Преподобный Пустых Слов может потому и не цеплялся к Хэ, что его было нечем пугать. Однако сейчас, когда Хэ спустя столько лет нашел себе компанию… всё изменилось. В лице Хэ вовсе не изменился — он и при человеческой жизни придерживался тактики игнорирования. Он не отвечал Преподобному Пустых Слов, не показывал своего ужаса, как бы сильно он напуган ни был. Он просто шёл дальше и делал то, что делал, притворяясь, что ничего не слышит. Вот и сейчас Хэ бы поступил так же, да только от слов демона Цинсюань чуть ли не упал, и Хэ его придержал его, а потом юноша и вовсе останавился. — Сюань, — в третий раз демон называл имя. Ши решил, что, видимо и ему наскучило, что Ши Цинсюань не дрожал от страха, не сжимался и не бросался прочь. Совсем недавно демон был почти уверен в том, что Цинсюань практически доведён до крайнего отчаяния. — Ты решил рискнуть жизнью этого человека?.. Разве я не говорил тебе, какая судьба у каждого, кто будет твоим другом? Разве ты забыл, какая участь постигла всех, кто был рядом с тобой? И этого несчастного ты обрекаешь на то же, вот только этот закончит ещё хуже, чем прошлые! Или вдруг тебе всё равно? Твоего друга постигнет участь хуже смерти, даже останков не найдут. Разорвут плоть, выпотрошат внутренности, а жизни всему роду не будет. И Ши замер. Он словно забыл, как дышать, смотря на Хэ Сюаня широко распахнутыми глазами, сделал шаг к другу, чтобы быть ближе. Нет. Ему всё это кажется. Не более чем. Это всего лишь страхи из прошлого. Вот только почему-то сердце и горло схватило тисками, и стало настолько страшно, что впору зажимать уши. Преподобный Пустых Слов шептал ужасы — от них кровь в венах Хэ стыла. Разве можно закончить хуже, чем закончили его родители, его невеста, его сестра? Хэ сомневался, но демон предсказывал печальный конец и даже услужливо объяснял в красках, каким кровавым он будет. Хэ становилось плохо. Ему казалось, что он забывает, как дышать. Его охватило болезненная мысль, что Цинсюань пострадает. Из-за него. Из-за того, что он посмел приблизиться к нему и привязаться к нему. Способ спасти Цинсюаня лишь один… Цинсюань сделал шаг навстречу Хэ, и только сейчас Сюань понял, что испуган не он один. Цинсюань бледный, как смерть, и Хэ даже начал бояться, не упадет ли он в обморок. Ещё бы! Цинсюаню сейчас предсказали такую ужасную кончину и всё из-за того, что он связался с Хэ, а Хэ не оттолкнул его вовремя. Хэ даже не знал, насколько сейчас будет уместно его утешение, но в лице Цинсюаня он читал молчаливую мольбу, а потому не смел его отталкивать. Он схватил его за руку, притягивая к себе и заставляя сделать навстречу ещё шаг, почти что обнял, словно это было способно защитить юношу от тех напастей, что Преподобный Пустых Слов предсказал, и резко оборнулся. Как и ожидалось, за спиной никого. Слева, справа — нигде никого не видно. Демон остался неуловимым — лишь его предсказания отравили сердце, сводя с ума душу от горечи. Хэ был невозмутим: на его лице не дрогнул ни один мускул, лишь взгляд заострился, словно у хищника, который то ли ожидает нападения, то ли сам готовиться напасть. — Куда теперь? — спросил Хэ. Специально задал такой общий вопрос, дабы дать Цинсюаню возможность выбора: идти упрямо дальше, делая вид, что ничего не произошло, или же вернуться в столицу, куда не могут пробраться никакие демоны. Ши Цинсюань смертельно боялся. Он смотрел на своего лучшего друга широко распахнутыми глазами, в которых плескался ужас. Кошмар ему не чудился. Он не мог убедить себя, что это лишь игра воображения, отголосок страшных снов, после которых юноша просыпался весь в поту и не сразу способен был осознать, где находится. — Сюань… — едва слышно прошептал Цинсюань, пытаясь не дрожать от всепоглощающего ужаса, который мешал ясно думать. Имя лучшего друга получилось произнести крайне жалобным тоном, но об этом юноша не думал. Хэ могло бы пробрать холодом до костей от того, что Цинсюань назвал его ровно так, как звал его Преподобный Пустых Слов, да только в голосе юноши было столько страха, что Хэ становилось больно за него. Именно он, Хэ Сюань, причина страха младшего чиновника Цинсюаня! У самого Ши возникла безумная мысль дотронуться до виска, назвать пароль Повелителя Воды и… и рассказать брату? Попросить его помощи? Защиты? Но это будет несправедливо. Ши Уду многим пожертвовал. Цинсюань не имеет права говорить брату о том, что его главный страх вернулся. — Ты его слышал… — прошептал юноша. Он не спрашивал. Утверждал. Если сам Цинсюань не был способен оглянуться ни назад, ни по сторонам, то Хэ Сюань оглядывался. Его рука по-прежнему самая надёжная, а рядом с другом не так страшно: сердце колотилось, младший чиновник отчаянно прижимался к другу и пытался успокоиться. Но не получалось. Страх был слишком силён. Ши Цинсюань боялся не за себя. Он боялся за своего друга. Теперь из-за него дорогой сердцу человек получил страшное предсказание. Ему так хотелось заверить, что никто его не тронет, но юноша понимал: разве младший чиновник способен защитить бога? Цинсюань себя защитить не смог. Ни единого раза. Первое, что хотел сказать Хэ, это то, что ничего он не слышал, никого с ними рядом нет, и точка. Они вдвоём, никакого голоса нет, а если что-то и послышалось… то это просто послышалось в ветре и шелесте листвы. Ничего особенного. Именно так всегда и говорил Хэ — себе и тем, кто был рядом с ним: тем, кто не отвернулся от него и поплатились за это. Сейчас Хэ хотелось пойти по протоптанной дороге, да только он смотрел на Цинсюаня и видел, как он дрожит словно лист на ветру. Нет. Нет — Хэ не может сейчас отрицать Преподобного Пустых Слов: инстинктами он понимал, что Цинсюаню нужна поддержка, но никак не игнорирование проблемы. Хэ пришлось признать: с ними Преподобный Пустых Слов. — Слышу, — невозмутимо сказал Хэ. И вздохнул. — Это Преподобный Пустых Слов. Выдает предсказания, которые никогда не сбываются. Только пугать и может. Не обращай на него внимания. Кого он пытался больше убедить в том, что предсказания Преподобного Пустых Слов никогда не сбываются — себя или Цинсюаня? Проблема лишь в одном: почти все предсказания Преподобного Пустых Слов сбывались для Сюаня. Хэ был напуган — воспоминания о судьбе его близких слишком ярки до сих пор, и сейчас, смотря на Цинсюаня, он боялся, что и с ним что-то случится. Да только показывать своего страха Хэ не смел: Цинсюань и без того в ужасе, он льнул к Хэ в поиске защиты и судорожно хватался за его руку. Именно Хэ стал причиной этого ужасного предсказания, именно он стал причиной паники Цинсюань, а потому… он ответственен за него. Хэ не мог позволить себе быть слабым и испуганным — он должен быть смелым и решительным, ведь только так у него получиться защитить Цинсюаня. А Ши Цинсюань настолько боялся сделать шаг, что ему хотелось закричать: «я хочу назад, к лестнице, лишь бы не слышать голос!» Вот только… сможет ли он подняться? Хватит ли у него сил? Цинсюань всматривался в лицо друга. У них практически одно имя на двоих. Цинсюань, чьё детское имя Сюань, и Сюань. Одна дата рождения. Один демон на двоих. Демон, который никогда не должен был привязаться к Хэ Сюаню. — Куда… — прошептал Цинсюань, вздрагивая. Он вновь всмотрелся в лицо друга. Сглотнул слюну. Едва не всхлипнул. Ши Уду понимал, что его младший брат из-за своих ярких эмоций прекрасная жертва для божка-пустослова. Не способный игнорировать, остро переживающий и настолько впечатлительный, что Уду боялся оставлять брата одного, особенно когда вознёсся и ещё не получил разрешение поднять Цинсюаня себе в помощники. — Пойдём в город… — прошептал Цинсюань, а демон засмеялся. Холодно, с нотками злости, словно предвкушая беду. — Хэ Сюань… я не отпущу твою руку. И в самом деле. Ши вцепился в руку лучшего друга, боясь отпустить его. Собрал в себе все силы, сдалал шаг, чтобы продолжить идти к городу. — Сюань, ты видимо решил испытать судьбу. Цинсюань решил идти в город — Хэ лишь молча согластлся. Кивнул, позволяя юноше держаться за него. Да только Преподобному Пустых Слов это совсем не нравилось. Он не замолкал. Он говорил и говорил, сыпал и сыпал кошмарными предсказаниями, от которых у Хэ стыла кровь. Он едва заметно хмурился. Хэ бог. Бессмертный. У него есть сила, у него есть власть, он не допустит всего того, что предсказывает демон. Он сможет защитить Цинсюаня, он не позволит беде случиться с ним, а если и что-то случиться неприятное, то он сможет огородить Цинсюаня от боли и страданий… Сможет ведь? Цинсюань не мог не слушать и от этого становилось лишь хуже. Он продолжал вцепляться в руку лучшего друга и молил лишь об одном: чтобы Хэ Сюань не испугался. — Нет-нет-нет… — зашептал Ши. — Я… я… сделаю вид… что не слышу и всё будет хорошо. Ты мой лучший друг. Ты мой лучший друг. Он держался за столь простые слова, а в прикосновении находил силу, чтобы идти дальше. — Сюань, Сюань… ты не сможешь уйти. Твой спутник уже обречён, отмечен. Жизнь его скоро закончится, и ты не сможешь спасти. Не спас раньше, не спасёшь и этого. Но прежде чем дыхание оборвётся, он испытает такие муки, что молить о смерти будет… Но всё начнётся с малого. Один шаг, споткнётся, упадёт на колени. Ши вздрогнул. Он сглотнул, посмотрел на друга и сжал руку. Правда сделав ещё несколько шагов, Ши, не заметив корень, споткнулся. Преподобный Пустых Слов говорил о падении, и почти в этот же момент Цинсюань споткнулся и упал. Дорога перед ними пусть и широкая, но неровная. Стоит Цинсюаню упасть, как не только его одежда окажется испачканной и разодранной, но и кожа. Только вот Хэ не позволил этому случится. Он бог, и он хорошо знаком с Преподобным Пустых Слов, а потому он уже был наготове. Вот и сейчас Цинсюань не успел упасть, ведь Хэ схватил его за руку, замедляя падение, а потом поймал за талию, вставая перед ним: юноша упал на грудь Хэ. А Хэ крепко обнял его, прижимая к себе: объятия не столько нежные, сколько судорожные. Хэ обнимал Цинсюаня в немой попытке защитить его от всего мира — от Преподобного Пустых Слов. Всё ещё прижимая к себе Цинсюаня, Хэ осмотрелся по сторонам, но никого не увидел рядом. Преподобный Пустых Слов пусть и слабый демон, но даже богу не дано его поймать. Он всегда где-то рядом, но совершенно невидим. Его слова доносятся словно из пустоты, но как не ищи его, не найдешь. Только услышишь. — Ты как? — спросил Хэ, когда всё же убедился, что Преподобного Пустых Слов ему не суждено поймать. По крайней мере, сейчас. Хэ опустил взгляд на Цинсюаня. Ши Цинсюань был обязан защитить Хэ Сюаня от Преподобного Пустых Слов. Он не смог никого защитить раньше, но своего лучшего друга обязан. Пускай юноша и не представлял, как ему это сделать. Как защитить того, кто получил настолько ужасное предсказание? Как защитить друга от того, что это Цинсюань привлёк несчастья в его сторону? Ведь если бы юноша не пытался убедить себя, что в мире людей ему лишь послышался страшный шёпот, то он бы нашёл в себе силы не спускаться, не явился бы перепуганным к Хэ и они бы сейчас не шли к городку, где настолько вкусное вино, что сейчас сладость кажется горечью. Ши Цинсюань всхлипнул. В глазах появились слёзы. Он сильнее задрожал и отчаянно вцепился в Хэ, словно тот мог исчезнуть. Младшему чиновнику был настолько нужен друг, что он уже отчётливо понимад: ему нужен Хэ. Не просто друг. Ему нужен именно Хэ. Страх был сильный. Но рядом с Хэ Сюанем Ши становилось чуточку спокойнее. Пока друг рядом, младший Ши пытался изо всех сил быть сильным. Ради того, кто дорог. Он настолько храбрился, что даже вымученно улыбнулся. И зашептал, смотря на Хэ: — Я в порядке, — неубедительно сказал Цинсюань. Он не верил сам себе. До «я в порядке» настолько далеко, как если бы им сейчас необходимо было явиться на разговор к Ши Уду. Но младший чиновник стремился убедить друга, но в большей мере себя, что всё будет хорошо. Он говорил обманчивые слова лишь ради того, чтобы не сойти с ума. — А ты… ты как? Я-то ладно, что со мной будет… но ты… ты сам как? — он смотрел на друга, изо всех сил пытался сдержать слёзы и цеплялся за того, кто не дал упасть, кто поддержал и кто рядом. — Хэ Сюань… ты всё равно мой лучший друг. Мне… мне… Договорить не получается. Юноша всхлипнул и утыкнулся лбом в грудь друга. Щёки были мокрые от слёз. Цинсюаню было страшно, но ему надо было взять себя в руки и попытаться дойти. Он не один. Он должен постараться ради друга и ради того, чтобы брат не узнал о вернувшемся кошмаре. Но сможет ли?