Дружба с оговорками

— Я поговорю с Линвэнь, — сказал Хэ, но его слова больше походили на общение защитить Цинсюаня. — Я обязательно с ней поговорю. Я обязательно добьюсь… Я обязательно добьюсь, чтобы мой дворец стал твоим домом. Ши Цинсюань улыбнулся: его улыбка немного рассеянная, уголки губ дрожали, но всё равно улыбка искренняя, светлая. Молодой человек дотянулся до палочек и щёлкнул ими. Шумная привычка, но своеобразный ритуал. Привычка из детства. Она помогала справиться с тревогой и попытками не вслушиваться в разговоры родителей. Цинсюань уже смутно помнил их лица, но отчётливо помнил тревогу отца и слёзы матери. Помнил, как Уду часто разговаривал с отцом и неоднократно заверял: брата не бросит, обман продолжится и демон, который привязался к Сюаню, никогда до него не доберётся. Демон. Что-то слишком часто он сегодня о нём думал. Настолько часто, что днём воображение сыграло с ним отвратительную игру, заставив на миг поверить, что страхи вернулись. «Завтра я смогу узнать о сестре Хэ Сюаня, а потом смогу ему помочь!» Решительность. Младший чиновник улыбнулся своим мыслям. Он уже настроился на то, чтобы узнать правду, и верил, что сможет помочь. Юноша одного не понимал: настоящую дружбу нельзя купить. И стремление отплатить за малейшее добро приведёт его совсем не в ту сторону. Но в этом весь Ши: если уж у него появился лучший друг, то ради него он обязан сделать всё и даже больше. Он будет стараться ради Хэ так же, как и ради Уду. Но в следующий миг Цинсюань вздрогнул. Его глаза широко распахнулись. Уду неоднократно говорил о том, что младший брат слишком эмоциональный, но даже Повелитель Вод не способен был научить брата жить разумом, а не сердцем. Пусть сам Хэ по своей натуре довольно спокойный и даже замкнутый, пусть большинство его эмоций не находят бурных выплесков, как у Ши, но это вовсе не не значит, что Сюань не чувствителен. Чувствителен, да ещё как! В его израненном сердце бушевало моря эмоций — эти же моря эмоций он может разглядеть и в безмолвной дрожащей улыбки Цинсюаня. Хэ не знал, что послужило причиной печали юноши. То ли упоминание Повелителя Вод, то ли почти что полное отсутствие возможности избавиться от его гнета, то ли напоминание о жестоком обращении Повелителя Вод с Цинсюанем, то ли слова Хэ о том, что они вовсе не друзья. А может быть, и всё сразу — Хэ точно не знал, зато прекрасно видел, что Цинсюань пусть и улыбался, но улыбка у него натянутая, она дрожала и грозила в любой момент слететь, да и сам юноша, такой открытый и шумный, вдруг стих: стих почти так же, как и в присутствии Ши Уду. Разве может Хэ оставить Цинсюаня в таком состоянии? Конечно, нет. Поэтому-то он и обнял его, прижимая к тебе, и по спине гладил, успокаивая в попытке хотя бы дать ему ощущение защиты и безопасности, пусть даже это ощущение будет быстрее ложным, чем реальным. — Хэ Сюань… — прошептал Цинсюань, ощущая, как юноша гладит его по спине. Он в одно мгновение стал растерянным и тихим, но, на удивление, способ помог: чувство безопасности. Рядом с Хэ все плохие мысли отступили. И улыбка на этот раз была спокойной. Ши Цинсюань совсем не думал о том, что его старший брат Повелитель Вод. Зато он думал о том, что была бы возможность ещё больше времени проводить со своим лучшим другом… Заманчиво. Хэ ощутил, как Цинсюань в первый миг вздрогнул в его объятиях, словно бы для него это нечто новое и невообразимое… И от этого сердце Хэ заболело ещё больше. Такой открытый и тактильный юноша как Цинсюань без объятий явно не может жить, но при этом сейчас Хэ было совершенно очевидно, что обнимать Цинсюаня никто и не обнимает: некому. Разве что брат, может быть… Словно в попытке исправить эту несправедливость, Хэ ещё крепче сжал в кольце рук Цинсюаня, ещё упорнее и ласковее стал гладить по спине. И с удовольствием ощутил, как юноша наконец-то расслабился. — Линвэнь? Поговоришь с Линвэнь? — озадаченно уточнил Цинсюань. Он не хотел отстраняться от лучшего друга и продолжал к нему прижиматься, сжимая в руке палочки. — Хэ Сюань, прошу, не надо! То есть я безмерно благодарен тебе за защиту и помощь! Но Линвэнь дружит с Повелителем Вод. Понимаешь… она же в то же мгновение ему расскажет! Я… я поговорю вначале с братом. Это будет безопаснее! Ты, наверное, не в курсе… но даже на Средних небесах… это редкость, когда выбирает двух слуг из одной семьи… А ещё ведь младший чиновник подписывает контракт. Когда же Хэ услышал разумные аргументы не говорить с Линвэнь о Цинсюане, Хэ лишь раздражённо шикнул. Юноша был прав: Линвэнь друг Ши Уду, она ему сразу всё доложит да ещё и нужные свитки спрячет куда подальше от Хэ. — Ладно. Не буду. Но в архиве пороюсь, — сказал Хэ. И снова тихо досадливо шикнул. — Этот контракт не может превратить тебя в раба — ты волен сам решать свою судьбу. Уходить или оставаться… Не может же быть иначе! На самом деле, Хэ понятия не имел, что там за контракты подписывают люди, чтобы стать младшими чиновниками. Он лишь слепо уповал на разумность таких контрактов и Цзюнь У, который бы не допустил фактического рабства. — Суп остынет, — напомнил Хэ. Лишь сейчас отстранился. Не прошло и минуты, как его тарелка опустела уже несколько раз. Хэ ел с удивительной скоростью — и с не менее удивительным аппетитом. Пока он уговорил несколько порций, опустошая кастрюлю, Цинсаюнь как раз разбирался со своей. — Идём в сад, — не вопрос, но но и не приказ. Быстрее утверждение. Хэ не касался Цинсюаня, но поймал его за рукав одежды и мягко потянул за собой. Вновь привёл к той лавочке в виде качелей. Только теперь был вечер, тёмное небо мерцало звёздами, а воздух в саду был свежий и прохладный, полный сияющих светлячков. Несколько секунд Хэ стоял молча и просто смотрел на эту спокойную картину, что открылась перед его глазами. Невольно он вновь вспоминил свою сестру, которая была готова всю ночь напролет кататься на качелях и которую он каждый раз уговаривал вернуться домой лишь тем, что вещал о страшной простуде, которую так легко подцепить ночью. Ши Цинсюаню больше не было одиноко: по крайней мере, в этот удивительный вечер, когда рядом находился Хэ Сюань, подаривший ему не только чудесный гребень, но и самое ценное: объятие, поглаживание по спине и желание помочь. Ши даже не знал, что из всего этого наиболее ценное, но раздумывать ему не хотелось. Один шаг и он наблюдал за красотой: темнота деревьев совсем не пугала, а ветер, играющий листьями, дарил свою музыку, не говоря уже о светлячках, чей покой был потревожен. — Хэ Сюань… — прошептал младший чиновник. — Здесь удивительно… Мне нравится весь твой дворец, но это место самое особенное! — Покатать тебя? — неожиданно даже для самого себя спросил Хэ. А потом отвёл взгляд, делая вид на всякий случай, что ничего такого и не предлагал. Спокойствие, уют, безмятежность. Младший Ши рассматривал эту красоту, и ему совсем не хотелось нарушать покой места. Он даже не болтал о пустяках, не отвлекал Хэ говорливостью, а на неожиданное предложение кивнул. — Я… не откажусь. Я буду рад! — юноша подошёл к качелям, сел и посмотрел на друга с широкой улыбкой. — Но затем я тебя покатаю!